Литературная критика

Дмитрий Бавильский и Сергей Юрьенен о литературе и о себе. Часть 5

Начало

Сны еще относительно молодого человека

Д. Бавильский

Вот интересно: какую «тему», «мысль», «метафору» вы можете назвать
главным мотивом (мыслью) своего творчества?

С. Юрьенен

Мальчик со свирелью на погребальной урне. Метафора открыта мной
в детстве. В Эрмитаже. Возраст статуи – V век до н.э.

Д. Бавильский

Сказал как отрезал. Даже комментировать не хочется.

Зайдем с другого бока.

Современный писатель – это отщепенец, мизантроп или тайный властелин
(владелец) мира?

С. Юрьенен

Отщепенец, властелин – это могу понять. Но мизантроп?Прошу прощения.
Человеколюбие есть наш порок…

Д. Бавильский

Ну, во-первых, писатель, в отличие от других, тварь творящая,
во-вторых, многие скорби, всё и всех понимающая, это ли не источники
потенциального высокомерия? А потом, с моей точки зрения, мизантроп
– это такой последний романтик, который не может простить людям
их несовершенства и отдаленности от идеального божьего замысла.
Оттого и мизантропируем, бичуя, нет?

С. Юрьенен

Совершенно верно – и даже предвосхищая мою оговорку насчет того,
что с романтической диспозицией трудно совмещается эта всеобъемлющая
сострадательная любовь, которая мне все же представляется более
верным орудием познания…

Но бичевал ли?

Скорбел – вот очень не без этого. Но упиваясь скорбью. С холодным
же презреньем оглядывать не выходило как-то. Неважный из меня
садист. Плохой Ставрогин.

Д. Бавильский

Книга Рубена Давида Гальего Гонсалеса «Черное на белом» впервые
была опубликована в «Иностранной литературе» с вашим предисловием.
Расскажите, как к вам попал этот текст.

С. Юрьенен

Подробно я писал об этом (журнал Всероссийской Федерации Самбо
«Самозащита без оружия», номер 3 за 2004): однажды обнаружил в
электронной почте тексты, присланные из Новочеркасска, города
расстрелянного пролетариата. Такого потрясения я в жизни не испытывал.
Разве, когда впервые читал «Путешествие на край ночи».

Д. Бавильский

Говорят, Рубен – твой родственник, это правда?

С. Юрьенен

Гордился бы, – но, к сожалению, гремучая иберийско-индейско-китайская
природа имеет мало общего с моей, питерско-таганрогской, северно-южной.
Говоря же о литературе – вне всякого сомнения родня. Писатель-эксцесс.
Писатель-прорыв.

Д. Бавильский

Ладно, замнем для ясности, коль не хочешь. Ты согласен с решением
жюри премии «Русский Букер», которая присудила романную, в сущности,
премию, тексту в жанре «нон-фикшн» («Черное на белом»)?

С. Юрьенен

А даже если нет? Жюри присудило премию Книге. Литературному феномену
года, который для меня является вневременным образцом трансгрессии.
Произошло, конечно, чудо – если вспомнить, что в год издания «Путешествия
на край ночи» – 1932 – Гонкуровскую премию получил отнюдь не Селин.
(Можете вспомнить, кто?) Кстати, могли бы обнести и Букером на
формальных основаниях, что, скорее, «факшн», чем «фикшн»... Случай
высшей справедливости. Рад, что произошел в России.

Д. Бавильский

Ну, да, если учесть, что в этом году особенно остро муссировался
слух, что нынешнюю Нобелевку дадут какому-нибудь непрофильному
автору нон-фикшн. В сущности так оно и получилось, дали драматургу.
Не так радикально, как хотелось бы, но уже что-то. Жанр романа
сейчас находится на подъеме или в упадке?

С. Юрьенен

По-моему, явная регрессия. Усталость формы. Пора «евророманов».

Д.Бавильский

Так, значит, «евророман» – это, все-таки, компромисс?

С. Юрьенен

Ну, в Америке сейчас в моде пудовые дебюты. Уоллес, которого я
не успел передать в эфир, этот американский Шаргунов или, скорее,
Сенчин... Под названием «Труд вопиющей гениальности»... Новая
локальная искренность. В руке перед сном не удержать. По этому
поводу вспоминается, как Томас Вульф привез в издательство на
тачке свой первый роман, из которого Перкинс, был такой «редактор
гениев», выбросил тысячу страниц – и получился «Оглянись на дом
свой, ангел!» Может быть, «евророман» – просто мой частный и биографически
забегающий вперед акт американизации на европейской почве. Лозунг
был, вырезанный и наклеенный скотчем на монитор: Keep it short.
Что по-нашему еще короче: КОРОЧЕ!

Д. Бавильский

Важный для меня вопрос, на который я пока не могу найти однозначного
ответа. Коммерциализация романа как жанра (беллетризация) – хорошо
это или плохо?

С. Юрьенен

Помню, как в Париже меня, только что из Союза, поразила бесстыдством
реклама на витрине банка: «Коммерция есть жизнь». Приближение
к потребителю, по-моему, на пользу жанру, который, таким образом,
ревитализируется.

Д.Бавильский

Как живется русскому писателю в изгнании?

С. Юрьенен

Неизмеримо трудней, конечно, чем американскому – будь он из Северной
Америки или из Южной. Но русский язык примиряет с любой реальностью.
И еще то обстоятельство, что какой-никакой, но ты писатель, и
значит все во благо – даже подохнуть на помойке.

Д. Бавильский

Странно, но, живя вне России, ты много переводишь с иностранных
языков на русский. Почему? «Топос» опубликовал ваш с Ауророй Гальего
перевод романа Бова «Мои друзья». Как ты открыл того же Бова?

С. Юрьенен

Переводить я начал в Союзе, лет в 17. Тогда впервые попалась интересная
американская книжка, у которой никаких шансов выйти по-русски
в то время не было.

В отличие от Ауроры, которая перевела много книг с разных языков
на, главным образом, французский и была внесена во Франции в Индекс
лучших переводчиков, я в этом деле никоим образом не претендую
на профессионализм. Хотя считаю, что мои переводы на русский,
возможно, будут интересней профессиональных, слишком, на мой взгляд,
насильственных, слишком гладких и зализанных.

Многие до сих пор, к примеру, вспоминают Буковски – я первый перевел
его рассказы на русский. Сохранив в одном месте cock как cock.
Исключительно из-за графики слова – вглядитесь. Эрекцию здесь
сопровождает довесок, который к тому же способен вызвать подсознательное
«коки». Я не боюсь косноязычия. Стараюсь синтаксически следовать
за автором, уважаю размер его фраз, сохраняю, по возможности,
знаки препинания, что можно увидеть и на примере Бова…

Как открыл? Благодаря французскому другу. В Париже, в конце 70-х,
журналист и прозаик Мишель Сайан (Salhan), был одним из тех, кто
во Франции готовил ренессанс Бобовникова-Бова.

Д. Бавильский

Какой видится современная русская литература из Праги?

С. Юрьенен

А можно на вопрос

вопросом встречным? Невозможным? Из Москвы какой вам видится она?

Д. Бавильский

В Москве кажется, что её нет, она расползается как старая тряпка.
Хотя для успешного литератора этот ответ неправильный. Успешному
нужно всех хвалить, говорить о расцвете.

С. Юрьенен

Прага, чешская Прага, современной литературы в России почти не
видит, в чем упорствует. Впрочем, глядя из Праги, и польской современной
литературы нет. Я все время повторял, что для меня в Европе есть
два лишь города, Париж и Прага, но в этом смысле – интереса к
мировой литературе – Париж, конечно же, даст фору и Франкфурту-на-Майне,
где появилось само понятие «мировая литература», и Нью-Йорку…

Д. Бавильский

А из Соединенных Штатов?

С. Юрьенен

Здесь я трех месяцев не прожил – все суждения были бы преждевременны.
Что касается меня, то я просто частица этого разнесенного по белу
свету единства, что сознаю спокойно, а возможно, даже не без гордости.
В конце концов, минувший век кончился тем, что политическое зло,
в котором я родился и произрос, не устояло перед словоизвержением.
Прошу прощения за пафос – перед свободным словом.

Д. Бавильский

Ты не приезжаешь в Россию, а хотелось бы? Какой она теперь тебе
кажется?

С. Юрьенен

Вечной она мне кажется.

При этом скажу, что раньше смешно и даже тошнотворно было, когда
французские критики писали про «вечную Россию» по поводу моего
первого романа: новоприбывшие поколения русских изменили оптику
моих иллюзий, – мы ведь о том, что кажется? Еще мне кажется, что
это мой персональный заповедник (что и имеется в виду под формулой
«я унес Россию»). Конечно, хотелось бы приехать. Сейчас, впрочем,
не так, как в конце 70-х прошлого века, когда мне приснился сон,
записанный тогда же, как рассказ: «Полет в Москву». Можно сказать,
пророческий. Мне в этом сне, приснившемся в возрасте 30 лет, было
за полтинник, Москва была свободной, но проблематичной, в ней
было много снега, и выступал я перед аудиторией МГУ, в большинстве,
конечно, восприимчивые девушки, с одной из которых...

Сон, то есть, еще вполне молодого человека.