Проза

В детстве Ольга никогда не досматривала мультики до конца. Не
потому, что не любила, а потому, что они имели обыкновение заканчиваться.
Вид плывущих по экрану титров доводил до состояния, похожего на
панику. Она никак не могла понять, как то, что только что переживали
вместе, может внезапно оборваться?..

Потом – мужчины. Совершенно неясно, как можно общаться каждый
раз, как заново. Вот они создали весьма ощутимое, пронзительное
пространство, вот... и на следующий день: привет и четкое рукопожатие.
Возможно, они построят его еще раз; возможно. Или не вспомнят
об этом и пойдут клонировать упущенные возможности дальше, как
в неудачной экономике. Ольга не могла понять, как можно заново
создавать то, что уже есть.

Ольга набирала знакомые цифры: звонила в «Полнолуние». Телефонный
номер всплыл с точностью до последней цифры. Хриплый голос автоответчика,
записанный на фоне ранних Битлз, расскажет о планах на неделю.
Приготовилась слушать. Она не была там несколько лет. Просто когда
набирает этот номер – ей спокойно.

– Книжный магазин, – вежливый голос.

– Простите, я звонила в клуб.

– Он не существует уже больше года.

Не существует больше года.

Значит, она целый год не разговаривала с автоответчиком. И тысячу
лет туда не приходила, а теперь уже некуда идти. Единственное
место в городе, где она чувствовала себя дома. Когда-то Ольга
была влюблена в юношу, влюбленного в рок-н-ролл. Традиционный
путь: познание через мужчину. Он растворился, а музыка осталась.
Тогда она нашла этот клуб. Приходила туда под вечер, и девушка
на входе улыбалась и спрашивала, где она пропадала. Бармен доставал
маленькую чашечку, блюдечко и ложечку. Спрашивал:

– Как обычно?

Ольга садилась за столик, пила кофе. Вторую чашку, третью. Потом
приходил Франческо. Франческо – ее полнолунный друг. Он двухметрового
роста, лохматый и смешной. Каждый раз он ухаживал за новой женщиной.
Ухаживал... Пиво, еще пиво, читали ли вы Камю? любите ли «Дорз»?
какая прелестная мелодия, к тебе или ко мне?.. Вообще-то, его
звали Илья, но он писал диплом по творчеству Петрарки, и университетские
друзья прозвали его Франческо. Со временем творчество выветривалось,
а имя осталось. Но если совсем честно, его звали Илья Николаевич.
По крайней мере, так его называли Ольгины однокурсники. Да и она
тоже. Он преподавал у нее литературу. Днем. Илья Николаевич Потоцкий.

Она не знала, что он тоже любит старый американский рок. Илья
Николаевич казался ей славным. Пару лет назад он закончил аспирантуру.
Ольгины однокурсники, считавшие себя местной интеллектуальной
элитой, относились к нему доброжелательно и немного снисходительно.
Он предлагал воспринимать литературу как нечто личное. Как исповедь,
на которой они присутствуют. Он смотрел на них, как на взрослых
и понимающих, – смотрел так уверенно, что приходилось ими становиться.

Между ним и Ольгой происходило что-то вроде интеллектуального
флирта – скрытое прощупывание границ допустимости. Ольге хотелось
быть яркой, его это забавляло. А ее подруга Муся была влюблена
в него и смущалась, когда он с ней заговаривал. Его и это забавляло.
Они познавали через него литературу, а он через них – мир.

Когда они впервые столкнулись в «Полнолунии», Илья Николаевич
сказал:

– Так... интересно, – и задумался.

Ольга была так удивлена, что промолчала. Илья Николаевич был одет
во что-то ярко-оранжевое, от него пахло пивом и сигаретами. Его
обнимала белокурая женщина. Он был старше ее всего лет на восемь,
но все равно получалось странно. Ольга совершенно не представляла,
как поступают в таких ситуациях.

– Ольга, ты... часто здесь бываешь?

– Хотите познакомиться? – сказала она. – Бываю иногда…

– Думаю, нам придется составить график посещений…

Следующим утром раздался звонок:

– Ты не знаешь, где я? – спросил низкий голос.

– Я даже не знаю, кто ты.

– Франческо.

– А мы знакомы? – она еще не знала о Франческо.

– Ольга... в смысле, это Илья. Илья Николаевич.

Оказалось, он проснулся в чужой квартире. В другом конце города.
Один. Полчаса соображал, где он и как здесь оказался. Нашел на
кухне кусочек сыра, яблоко и полупустую банку кофе. В кармане
обнаружил номер ее телефона. Позвонил спросить, не говорил ли,
куда уезжает...

Часто встречаясь в «Полнолунии», они раскланивались и не упоминали
об университете. Просто знакомые. Иногда, когда его оставляла
очередная дама, они беседовали в баре. Ольга обожала сидеть на
высоких барных стульях и вести глубокомысленные беседы. Умная
и независимая. Хотя, конечно, говорили обо всякой ерунде... Раз
в неделю встречались на занятиях, студентка и преподаватель. Илья
Николаевич говорил о литературе, а она пыталась представить, что
это другой человек. Не тот, который каждые выходные энергично
танцует рок-н-ролл и уезжает с новой женщиной.

А потом появилась Нина. Девушка, с которой Франческо часто уезжал
из клуба. Ольга долго не могла понять, почему эта Нина вызывала
чувство, похожее на злость. Нина была спокойная и некрасивая.
У нее было бледное лицо и невыразительная фигура. Но чем-то она
ему нравилась. Ольга подозревала, что в отличие от нее Нина умела
быть ответом. Ольга же могла быть только вопросом, неожиданно
появляясь и ставя всех перед фактом. И если на нее не отвечали
– ревновала. Ревновала сильно и безотчетно, потому что терпеть
не могла беспомощности, которая сопровождает чувства. Хотя именно
так о них и узнавала.

Ольга начала вести дневники. Описывала душевные движения от встречи
до встречи. Франческо и Илья Николаевич окончательно разделились
и стали существовать параллельно. По отдельности это были университетский
преподаватель и клубный приятель. Вместе – то самое, что вырабатывает
иммунитет к страстям. То, после чего выжженная душа хочет лишь
покоя. И с чем невозможно бороться...

Как-то студенты Ильи Николаевича писали семинарскую работу по
Булгакову. Было так тихо, что казалось, редкие звуки – это переизбыток
мыслей. Ольга складывала бумажный кораблик, терпеливо и аккуратно,
хотя ей это было совершенно не свойственно. Пририсовала к нему
чайку. Еще чайку. Тонущего человечка. Спасательный круг. Спросила:

– Илья Николаевич, а если бы я шла по улице с желтыми цветами,
вы бы ко мне подошли?..

Ей показалось, он растерялся. И понял. Ставящая в тупик искренность
приносила лишь неприятности. Тогда она получила неуд. За ненаписанное
сочинение и неуместные вопросы.

На дне рождения «Полнолуния» Ольга познакомилась с Ниной. Нина
была совсем немного старше и не понравилась Ольге еще больше.
Появился Франческо, удивился знакомству. Выпили пива, и неожиданно
Ольга выдала полугодовой запас болтливости. Полтора часа пересказывала
книгу «Искусство как проводник», выдавая ее за революционные идеи
в театральном искусстве. Они долго и внимательно слушали. Это
показалось Ольге ненормальным, но распаляло все больше. И Нина
потерялась в ее красноречии. В тот вечер Франческо уехал с Ольгой.
Они держались за руки и пели песни из старых мультфильмов.

Несовпадение статусов придавало их общению какой-то кисло-сладкий
привкус. Они осторожно созванивались и вели отвлеченные беседы.
Но что-то происходило, и от обоюдного игнорирования становилось
только сильнее. Однажды он пригласил Ольгу в гости. Она нервничала,
и целый час просидела на лестнице, не решаясь зайти. Хорошее пиво,
кедровые орехи и старая музыка. Чак Берри. Sweet little sixteen.
Франческо спросил:

– Ты хочешь?

Ольга сделала вид, что не поняла. Хотя поняла.

– У тебя кто-нибудь был?

Она молчала. Решала в уме задачу.

– Пойду на кухню, – решил за нее Франческо, – если надумаешь,
приходи.

Через десять минут Ольга надумала. Вариантов было не так уж и
много. Пришла на кухню, налила себе пива. Илья Николаевич внимательно
посмотрел ей в глаза и пошел доставать реквизит. Так и сказал
– реквизит.

Франческо открыл бутылку вина, припасенного со времен крымского
туризма:

– За тебя.

– Спасибо, что это был ты.

Стало спокойно и грустно. И совершенно не хотелось разговаривать.

Интеллектуальный флирт с Ильей Николаевичем быстро сошел на нет.
Все очень сдержанно. Очень по-взрослому. Официально. Подруга Муся
догадывалась, но не решалась спросить. «Полнолуние» наконец-то
поделили. Ольга небезосновательно подозревала, что Франческо временами
все равно уезжает с разными дамами, и не хотела это увидеть. Он
бывал там по четным выходным, она – по нечетным. Иногда вместе.
С Ниной мягко, но настойчиво Ольга предложила не общаться. Он
засмеялся и погладил ее по голове. И обещал постараться.

Sweet little sixteen, ласково говорил он, sweet little... Ольге
казалось, все это нереально. Просто не может быть. Даже когда
она просыпалась рядом. Даже когда они неосторожно целовались в
университете, а Муся увидела и надолго обиделась. Даже когда Ольга
всю ночь плакала у него на кухне, сама не зная почему...

А потом Илья Николаевич уехал в Америку. Читать какие-то лекции
по русской литературе. На год. Потом еще на год. И еще. Он изредка
присылал открытки, в которых спрашивал, как дела, и в свою очередь
говорил: все хорошо. Ольга поступила в аспирантуру и перестала
ходить в «Полнолуние». Но иногда звонила туда, послушать автоответчик.
Узнать планы на неделю. Идти в прошлое не хотелось. Уж лучше к
Валере, который звал замуж, или к Виталику, который просто рад
видеть.

И вот теперь там – книжный магазин. Вместо музыки, вместо разливного
пива, вместо беспечных белокурых женщин. Как странно, все это
– было, и вдруг исчезло. Как будто бы не было. Ольге вдруг очень
захотелось пройти по той узкой дороге, дотронуться до неповоротливой
дубовой двери, с силой ее распахнуть.

...Книжный магазин оказался маленьким и довольно уютным. Плетеные
кресла, если вы хотите что-то почитать. Стол – если написать.
Приветливые продавцы – если поговорить. Ольгу привлекла книга
в ярко-оранжевой обложке. В разделе современная зарубежная проза.

Сверху было написано крупными буквами – Илья Потоцкий.

И чуть ниже – «Sweet little sixteen».