Искусство

М.К. Неужели не наблюдалось никакого влияния на вас...

П.М. Влияние всё оказывает, вы понимаете... Всё... И жизнь и обстановка, и где я родился, и как у меня детство проходило, и как дальше пошло... Всё важно. Так нас Бог ведет. Вот, бывало, на жизнь оглядываешься и видишь - какие Он чудеса творил... Как тебя забирало туда-сюда... Помимо твоих решений, помимо твоей воли этой вшивой... Просто Господь брал за шиворот, тыкал куда надо и ставил куда надо... Вот и думаешь и вспоминаешь эту огромную кучу гадостей, сделанных по жизни... У каждого это есть, ведь правда? И соображаешь как жить... Надо же скидывать хоть чуть-чуть... А вместо того, чтобы скинуть - опять нагружаешь... Вот в этом проходит жизнь... А музыка, писатели... я к этому веду... Всё это такие же сомневающиеся, как и я... Более одаренные, но и у них нет ответа. А там все ответы - в одной книге. А я уже ответов хочу. Хочу, чтоб был старший - отец, беспрекословный... Вот он - "спать" сказал - идёшь спать. Как в три года - идёшь спать. А в семь - уже нет - "папа, почему ? рано." Я хочу туда, чтобы когда говорится - делать без обсуждений. Если Бог в тебе, если удалось Святый Дух призвать и ты чист... Нету помыслов гадких "вот я сейчас Святой Дух, а вечером мы тут разопьём..." Нет, так не бывает. Вот и выбирай... Приходится оставлять всё старое - и музыку в том числе, любимейшую, да и это. Может и сцену оставить придётся... Но пока Бог даёт такую возможность, значит я обязан... У меня сейчас вообще очень важный в жизни момент... Я свои спектакли, снятые на видеоленту... Ведь танцы в принципе - это грех. Потому что иродиада... Ну, это известно всё... И я у батюшки спрашиваю... Говорю ему, что танцы - это как бы работа моя... Он говорит - уу, не знаю... Хотя у нас сельский батюшка - очень добрый... Вот я сейчас записываю спектакль. Отнесу и ему кассету - перепишу. Как он скажет, так и будем делать. Если он скажет, что нет, то значит - нет. Строго. Святой отец. Это ж ведь отец мой святой, который перед Богом за меня предстоит. А если он скажет мне... Может не сразу, может через рамки какие-то, как это обычно... Но в принципе - вот он ответ. Без обсуждений должен слушаться. И это благо. Потому что если у человека отменится что-либо, что ему по значимости - так себе - это одно, а если отнимется самое любимое, отнимется от тебя насовсем и ты с этим справишься -вот это будет на пользу твоей душе... Многое из того, что я сейчас рассказываю... Как бы случилось со мной пару лет назад... Поэтому вы застали меня в некоем недоумении. Пару лет назад я бы ответил чётко совершенно по всем вашим штокхаузенам. Это ништяк, статья была бы просто... А сейчас я не знаю ничего сам. Поймите. Без обид. Не знаю. В недоумении полном. Знаю лишь одно, что вот она Правда, и вот он я - слабый, гавно, не могу никак улучшиться... Бывает, конечно просветления - иногда меньше злюсь, меньше курю, меньше то се...

Д.И. Скажите, пожалуйста, очень интересно - как вы относитесь ко всей популяции современных русских критиков. От невъебенного мАсковского красавца Артемия фон Троицкого, до всех остальных поверхностных телеперсонажей плана милого казачка-кудряша Димочки Диброва...

П.М. Никак не отношусь к ним. Вы понимаете.. Начинается отношение - начинается оценка Начинается Суд. А судить...

Д.И. То есть вы не в состоянии их всех каким-то образом дифференцировать...

П.М. По старому - можно их оценить. Но по новой памяти - нет.

Д.И. Так скажите по старой памяти...

П.М. Вы знаете, честно, не интересно мне это всё. Ну не интересно. Я вот читаю... В самолёте летел... Кто-то пишет для энциклопедии... Опросили членов нашей группы... Всю историю - как это начиналось... И дали это мне - получить моё "добро". По фактам - всё там искажено. Всё не так - не те концерты... Может и не всё. Но очень многое... Начинаю злиться. Вот - придумали - не то... Потом вдруг думаю и понимаю, что... Мне совершенно всё равно.. Чего там напишут обо мне - каким я был... Чего вот сейчас напишут. Все эти вещи всё дальше и дальше уходит от меня. Всё дальше и дальше. Всё ближе - собственная гадость, собственная борьба, жизнь... Не сразу оно так выходит... Но в принципе - вот он Путь.

Д.И. Ин. Путь ин. Но куда это... дао...

П.М.(глухо - не слышит) Вся эта шелуха - она отпадает.

Д.И. Да уж - не до критиков.

П.М.(продолжает глухо "не слышать") Вы представляете - беру "Обломова" - любимую книжку, да... Читаю... Ну, там, где про деревню - ещё ладно, а вот дальше - как-то сон берет.... Перестаю вообще понимать, о чём это, чего это люди так волнуются, по какому поводу... Что такое? В чём дело?

<i>М.К. </i>А раньше - было понятно?

П.М. Да, раньше - любил очень. Мне было понятно. Я на этом вырос.. Почему я сейчас с такой уверенностью об этом говорю? Потому что это меня воспитало. Достоевский, Толстой... Ну, как и всякого порядочного, нормального русского человека.. Да? Ну и Пушкин и Гоголь и все прочие. И Трифонов и Платонов... Ужас какой-то... Беру с полки любую книгу - стараюсь читать - нету... О чём базар? На китайском всё. Совершенно мне это всё ни к чему. Хотя я и ясно вижу, насколько это всё здорово, классно... А с "Дневников" Толстого началось моё движение - в эту сегодняшнюю сторону... Стал читать дальше, глубже... И увидел, что, к сожалению, Лев Николаевич был еретик... Хотя и спорил с пеною у рта, раньше , когда был литератором... Что нет, что он несчастный человек... Как он любил, как мучался, боролся с собой ... Какая жизнь - как подвиг... А сейчас я думаю не так. Не так.

Д.И. Так, стало быть, отлучен, отлучен...

П.М. Отлучён был за ересь. Не просто так отлучен - за ересь отлучен. Его замучил собственный мозг. А мозг собственный - это гордость. У меня та же история. У меня очень гордыня сильная. Я всю жизнь лидером быть привык. Тем более на сцене это как бы... Кураж.. Он обязан быть... Вот ты вышел туда...Ты сейчас дашь - ну это - как обычно, да?

Как с этим быть в моём нынешнем состоянии я не совсем знаю. Это очень сложно. На старом - не получается, нового твёрдо нету. Поэтому шатко всё - зыбко... Очень тяжелый период сейчас. И счастливейший и очень тяжелый.

Д.И. В этой связи интересно, что бы вы могли сказать о таких русских коллективах...

П.М. У меня всё было, то что ты спрашиваешь... И анализировал... И Летов Серёжа, и Курёхин...

Д.И. Нет, без анализа, эмо...

П.М.(не дает договорить) Эмоция это такой анализ...

Д.И. Как можно отнестись к тем же "Этническим Опытам" Вежливого Отказа?

П.М. Я же вам уже сказал - я слушаю всё то, где мне есть. А где мне нету - я не слушаю Вежливый Отказ - не слушаю. Русскоязычных - не слушаю.

Д.И. То есть и Аукцион - то же...

П.М. Какой?

Д.И. Аукцион.

П.М. Нет.

Д.И. Калинов Мост, Оле Лукойе...

П.М. Русскоязычную музыку - нннее слушаю

Д.И. В принципе.

П.М. Не в принципе, а не слушаю.

Д.И. Потому что она русскоязычная?

П.М. Потому что она плохая.

Д.И. Абсолютно вся? По определению.

П.М. Да - по моему определению. Ну, может и не "плохая". Но, не идёт мне оттуда. Не тянет ничем. Вот когда я слушаю Ли Моргана, то вижу как оттуда мне тянется рука - мне прямо - здравствуй. А тут -нету. Может не они плохие, а наоборот - я плохой. Да и нет тут плохой-хороший. Нету связи, ну что поделаешь... Хотя всех этих людей очень люблю. И Гаркушу, и Рому Суслова, и все мы друзья. Отношусь с глубоким уважением. Не слушаю ни потому, что "не слушаю", а "ценю и не слушаю"! Просто нету мне там. Нету. А иногда и слушаю - ставлю - пытаюсь. А - нету. Думаю может что-нибудь изменилось, я изменился. А ставлю - и опять -нету. Чего ж поделать... Хотя заслуги все признаю. И особенно наших героев всех. - Бори, Макара... (Имеет в виду Бориса Гребенщикова и Андрея Макаревича).

Д.И. Ну, а вот это, как раз, уже совсем не интересно...

П.М. Ну почему неинтересно. Это очень даже интересно.

Д.И. Это кому как. Эти имена имеют непосредственное отношение к поп-культуре, а мы её не инспектируем здесь и сейчас...

П.М. Нет, это весьма интересно, мой друг, поскольку Боря это всё начал делать в семьдесят первом году, а Макар в...

М.К. Шестьдесят...

П.М. Шестьдесят восьмом, понимаешь...

Д.И. Ну, и замечательно, а какие-нибудь там "Мифы" - ещё раньше...

П.М.(не слушает) И прожили эти люди, когда их каждый день вот так выкручивали (показывает как) лет пятнадцать, не то что я , который начал в восемьдесят втором...

Д.И. Это всё более красиво относится к фигурам плана Марченко, Буковского, Сахарова, к творчеству это всё не имеет прямого касательства...

П.М. Нет, это имеет прямое отношение к творчеству. И они держались. Понимаешь? И чего мы сейчас от них можем вообще требовать? Они все выжатые. Этим временем, этим ужасом. Мы от них требовать ничего не можем. Они просто герои.

Д.И. Панфиловцы.

П.М. А вот я тАк к этому отношусь! Ты, конечно, можешь продолжать настаивать на своём этом... Ты говоришь - "а Сахаров..." Совсем одно дело - если ты - борец, или ты - парень девятнадцатилетний... И вдруг тебя это... мочат всё время...опускают всё время... понимаешь - всё время...День-за-днём, день-за-днём... Давят, давят - попробуй - выдержи. Конечно - к сорока годам будешь пустой.

Д.И. Это же всё театр такой... Вы же любите? Или - не любите?

П.М. Какой ещё театр?

Д.И. Например Станиславского. Вот вы же любите лицедейство вообще...

П.М. А что это такое - что это за разговору нас тут вообще - любишь не любишь...К чему все эти вопросы.. Это у нас тут что?

Д.И. Попытка узнать. На чём может строиться ваш театр.

П.М. На Господе Боге.

Д.И. Но...

П.М. На господе Боге.

Д.И. А просмотры иных вариантов, других зрелищ...

П.М. Никогда, нет. Как человек - я что-то вижу, где-то хожу... Но основываться на этом...

Д.И. Отталкиваться?

П.М. Нет. Кто ж знает... Вы вот спрашиваете меня то, на что я сам не знаю ответа. Откуда это, как что берется... Вы критик - вы и думайте.

Д.И. Вот я и пытаюсь как-то понять...

П.М. Нет, вы пытаетесь не таак (закуривает) Вы хотите, чтобы я за вас сделал вашу работу. Чтобы я ответил за вас.

Д.И. А вы и не можете, да?

П.М.(лукаво ухмыляясь) Я-то могу...

Д.И. "Лысый Брюнет" - проистекал интересно для вас?

П.М.(продолжает усмехаться) Нееа.

Д.И. Никак?

П.М. Никак.

Д.И. Ни по каким...

П.М. (не дает закончить) Ни по каким.

Д.И. То же самое можно, я предполагаю, сообщить и о вашей пьесе по Маркесу... Она никак не отразилась на вашем творческом бытии, да?

П.М. А вы как сами думаете?

Д.И. Мне думается, что она была неким совершенно проходным режиссерским дебютом человека, озиравшегося широко открытыми глазами на окружавшую его Мельпомену...

П.М. Ну, тогда вот так и напишите.

Д.И. А , возможно вы имеете какую-то иную мысль об этом?

П.М У меня мыслей нет, я же объяснял.

Д.И. Никаких?

П.М. Мыслей нет. И слава Богу. Потому что мысль собственная заводит тебя в тупик. Сейчас мы видим это на примере мира нашего. Вон американцы - какие умненькие все... А чё? Выбегают вдруг на улицы, начинают расстреливать школьников.

Д.И. Это не американцы - это жабы-отщепенцы. Единицы...

П.М. А чё? Значит тоже - жжопа. Туппик.

Д.И. Ну а как у вас обстоит дело с кино. Фассбиндер, Ларс...

П.М.(иронически и снисходительно улыбаясь) Кино нужно разбирать с камерой, экраном. Нет - вот тебе - на бугор вышел, сел - лучшее кино. И стерео там такое... Или на море... Я сегодня всё утро просидел... Вот такое кино! А режиссер - только Господь Бог. А вы - Фассбиндер или кто... Что он там вообще знает...

Д.И. И Герман вас не интересует?

П.М. А кому это вообще всё нужно?? Это всё люди, это всё ложь, тупики разнообразные... Поиски искусства - вот сейчас мы будем творить... Сейчас камеру наладим, отснимем... А ведь всё отснято уже... Внимайте.

Д.И. Что вы особенно читать любили?

П.М. Книги.

Д.И. Что-то конкретное?

П.М. Берешь книгу, ищешь - о, вот знакомая буква...

Д.И. Как вам Сорокин?

П.М. Даже и не знаю кто он такой...

Д.И. Ну это такой автор, из компании, скажем, чтоб вы поняли, вот - Дмитрия Александровича Пригова...

П.М. Димка Пригов? Хороший парень. Лёва Рубинштейн - хороший парень...

Д.И. У вас же были контакты, тексты были...

П.М. Тексты были, но так, что... У меня знакомый есть в деревне... Он издал его книгу на карточках. По фразе - на карточках. И мы затеяли, от нечего делать, в деревне такую игру - этими карточками - как в настоящие в карты . И как бы так выходило - потому какая там фраза открывается - понимали - кроет или нет, ведь можно определить... Так мы играли целый месяц. И у нас были самые козырные тузы-фразы - мы их выкристаллизовывали за эти игры. Из собравшихся разных этих карточек получилась песня.

М.К. Какая же?

П.М. Ну вот в спектакле - вы услышите...Называется "Ученичек".

Д.И. Хармс, Введенский - вас вдохновляли?

П.М. Ну, что значит - вдохновляли? Я - человек образованный, если вы меня проверяете...

Д.И. Упаси нас бог.

П.М. Я это всё читал. Всё любил. Жил так же как и вы. Я читал то, что любил, как и всякий нормальный человек.

Д.И. Сашу Соколова любил или читал?

П.М. Соколова не знаю.

Д.И. А Мамлеев?

П.М. Мамлеев в Париже.

Д.И. Уже, кстати, нет... А Ерофеевых любили?

П.М. Веничка - очень хороший. Очень. "Москва Петушки"... Я ведь с начала относился как-то так... Вот, думаю - пьянь - надоело... А тут перечитал - там же такая поэзия...Мощная... Это всё было три года назад, поэтому сейчас это все никак наверное...

Д.И. Московский концептуализм многоликий монастырский, пеперштейний, как вы... (имеются в виду фигуры московских художников и писателей - Андрея Монастырского (Сумнина), Павла Пепперштейна (Пивоварова) и неких других.)

П.М. Не знаю совсем.

Д.И. А другой Ерофеев - Виктор?

П.М.(на мгновение остолбеневает и заметно злится) У вас что такое... Экзамен? Или что?

Д.И. Почему?

П.М. Ничего - я вас слушаю, слушаю...

Д.И. Подоплека. Творческая.

П.М. Моя. А Соколов или кто-то тут не при чём. Не причём - ну постарайтесь это понять.

Д.И. Поётся вам Бергман?

П.М. И Бергман не причём - не причем это всё. Это всё - штаны, ботинки... Но ведь внутри - вы, всё равно... Станьте перед зеркалом голый, после бани...

Д.И. Становлюсь. Нарцисс.

П.М. И я становлюсь и вижу, что на самом деле у меня ничего нет, кроме вот этого тела. Даже тело скоро станет прахом.

Д.И. Ну, а если финалить, ваше обращение к израильским зрителеслушателям вашим?

П.М. К израильским? Шалом.

Д.И. (вздыхает) Это лаконичнейшее обращение...

П.М. Ну почему... У нас на службе есть несколько моментов, когда священник всем прихожанам произносит - "Мир вам". И люди так складывают ладошки... И уносят это с собой. Не мир вам - от меня - вам, но... Мир Дому Сему... Вон смотрите - в мире - войны идут.... В Индии сколько тысяч погибло...

Д.И. Это не война - сейсмичество сплошное...

П.М. Нет, это война! Это что-то значит. Не просто так. За что-то. Я просто хочу, чтобы вы меня поняли... Что я не выпендриваюсь, говоря, что мне там всё равно, или что-то... Не строю из себя никакого авангардиста. Я действительно робкий, никакой.... Начинающий... Ученик, которому вдруг засветило какое-то огромное солнце и я не знаю как с этим быть... Какая музыка, какие книги, какие Штокхаузены... Причём здесь это... Это всё засохшие листья... И я тут стою, один, как дурак, со всем этим Штокхаузеном... А вот если мне говорит кто-то искренне "Шалом" как мне сегодня искренне сказал в пластиночном один старичок-еврей. Мне приятно, радостно. Вот ради этого я может быть и приехал сюда - чтобы мне чужой абсолютно, незнакомый старец улыбнулся, заглянул бы в глаза и сказал - "Мир тебе, незнакомец!".

Петр Мамонов

Фотографии

"Звуки му"