Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

* * *

Имена –
атомы истории. 
Имена человечества.
Библия. Европа. Ренессанс.
Освенцим.
74233.

* * *

74233.

Коммуникационный центр мира.

Человек придумал слова и научился понимать человека.

«Не дыши моим хлебом, это мой хлеб!.. Я видел, как ты пек на огне, я
не выдал тебя, я отвлек чужие глаза... Твои глаза – тоже
чужие, моё – это моё, уходи... Ты пек, когда другие работали.
За саботаж – смерть… Смерть – тоже саботаж. Я пек, чтобы
работать… Ты пек, чтобы есть… Хлеб – изделие морфологическое; я
не ем, я обтачиваю челюсть – перестраиваю прикус и
произношение… У тебя будет цирроз… Цирроз, цирайс; у них, а не у
меня. Арбайтен, торопись к свободе».

Человек придумал слова и перестал понимать человека. Слова для
несогласия, отказа, разрыва, вражды. «Работа – борьба за ненужное
существование… Ауф-зеер. Существование приближает к жизни:
пока работаешь, ты вечен, пока вечен – жив… Я не верю в
жизнь. А вечны только звезды… Звезды смертны. И склонны к
предательству – как ты… Я не предатель… Ты им родился. …а звезды
есть всегда и везде… Именно; значит, не сейчас и не здесь.
Звезды – поступок, действо, преступление; они запрещены –
тунеядство, хлеб и звезды… Звезды – это свобода… Свобода – это
обратная сторона прожектора. Да, вот здесь – рычащий
сторожевой свет, а там – томящая обесточенная чернота –
раскинувшиеся расстояния, распахнуто-осязаемые. Свобода – это калории.
Свобода – это отсутствие нас… Вон там дрейфует Полярная… А
может быть, и правда – Полярная: столько неба над нами. И как
бестолково сгрудились в нем миры. Толчея. Свалка. Кому-то
они тоже прожекторы – такие же плоские, вездесущие, назойливые
– от которых не скрыться, которые не обойти: жестокие
цепляющиеся вещества в тесной бездне, следопыты-всевидцы в
симметричной пустоте, разбросанные на участках, составленные в
созвездия, млечные пути – Большой, Малый, Гончие. Свора, ждущая
тело, пахнущее голодом. В них – рациональная реальность, а
в звездах – пустая правда. Не верь в звезды, верь в жизнь…
Вон там плывет Фомальгаут… Рыбий зрачок. Это звезда Менгеля…
А я не предатель».

«Нет, не есть – я не хочу есть; я знаю – мне не нужен этот хлеб, я и
без него умру… Я только вот этого хочу – насладиться
единожды – не наесться, не насытиться, а насладиться, вкусить; так
в детстве – сладко, и приторно, и быстро; лакомо вспомнить
в себе человека; глоток лимонада, кусочек пирожного –
шипучка и крем… И человеческий бисквит – он тоже вот так играет,
шипит. И гасить газированных детей – известью – тоже сладко,
приторно и быстро. И девочку на коленях, отдающую мне
сложенные ладони… И девочку – на коленях... в веснушках… окаменев
неопалимо. <…> Дети… Именно они… чистые и жадные… большие…
твердые… сильные… грубые… Почему именно они – так уродливы?
<…> Я молчал с ними в согласии… Я тревожил их смерти –
несмышленые, неправильные – я их расцеплял… Я ломал линии
взглядов, исходивших оттуда… Откуда? Где они все теперь?.. А я –
здесь или с ними?.. Послушай, кто мы? Кто из нас все-таки
человек – несмотря ни на что – мы, ставшие такими, или они,
сделавшие нас такими? Сколько его еще осталось? у кого больше?
где межа человечности? чья правда – важнее?.. нужнее?.. Да –
они здорово разобрались с нами, с нашими интеллектами –
отказавшись от смысла – нашлись изощренно. Ведь для материи
совесть и нравственность действительно не существуют,
действительно – химеры! А пастор не прав, и жизни все равно, кто ею
будет пользоваться, кто именно будет жить, чьи будут у нее
имена; у жизни одна цель – продолжаться… И ведь она будет
продолжаться! Послушай – после нас же будут жить люди! Да – после
нас все будет по-прежнему! после нас все сложится, все
будет! пожалуй, даже лучше – полнокровнее, звучнее, радостнее!..
Продолжаться – и цвести... А нам не страшно... А нам –
наплевать!.. Им – жить, нам – отсутствовать: наплевать!..»
«Будущее – всего лишь слово. Звуковая галлюцинация». «Мы
привязались к смерти, приросли к ней – а к жизни уже никогда не
привыкнем. Да – а если я не буду жить – скольким людям я добро
сделаю! Скольким людям не нужно будет со мною считаться,
делиться, признавать и терпеть установленный мною комфорт,
соблюдать горизонты моего одиночества, уступать мне, пасовать в
борьбе. Чтобы быть чистым перед ними: «Спасибо ему за то, что
он не родился»!..»

Человек придумал слова и научил их охотиться за человеком.
Переосмысленные, перепрограммированные, натасканные на мыслящую
плоть. Вкусившие предательскую мягкость податливого интеллекта.
Настигая человека, вникая внутрь, они истощают его сущность
до тех пор, пока организм не переборет, не обезвредит их –
пожертвовав частью себя. Паразиты, диверсанты, хищники –
защититься от них невозможно: сознание не может не отвечать на
окружающую речь, не может не уступать ей места, не рисовать,
не выращивать в себе образы, спровоцированные этими
посторонними попытками вселиться в действительность. Притворцы
рыщущие эпитеты, матерый клацающий инфинитив. Внушающие
ругательства, истиноносные приказы. Ауф-штеен. Лагер-шперре. Освенцим
– универсальный язык человечества, унифицированное
эсперанто, озвученное качество механизированного бытия.
Слова-реагенты, рефлекторные активаторы, растворители – слова,
поставленные человечнее человека, оцененные значимее его,
вещественнее, утвердительнее – низвергатели; проникающие в кожу, пьющие
штрайх – человечность; лексикон обязательных инъекций –
антибиотики. Слова, заместившие перемешанные языки мира, –
безжизненная замена живого непонимания – разумной, человечной
разобщенности; звуки и значения, насильственно навязанные
сознанию, памяти, встроенные в мышление, впрыснутые в душу;
обязательные для понимания и усвоения наизусть – формулы
выживания, прожиточные минимумы – освенцизмы. Музычество, добрость,
медицизм – убиватель – послесмертие – надсловия, отречники.
Сложенные в инструкции, скатанные в рулоны, спрессованные в
папирусы, сшитые в переплеты, сведенные в библиотеки –
единичные однотомные экземпляры – раритеты, подлинники – заветные
брошюры, драгоценные свитки, бестселлеры – самиздатовские
тотенбухи. Папка учетных карточек с золотым тиснением на
обложке, инспекторская книга отзывов, избранные тетради доктора
Менгеля: рукописи, которые не горят.

* * *

Лос.

Иди.

Ничего не бойся.

Бог всех воскресит.

Где жить осталось только метры, я крайнего сменю.
Теперь я тоже вектор смерти, я – очередь к огню.
Беда и радость, смех и плач – все одинаково горят;
огонь – закон, огонь – судья, огонь – палач...
В него себя доволочи, им будь заглочен и забыт;
исход судьбы – угар печи, квадрат трубы.

Человек человеку – смерть. Человек человеку – мера – объема,
плотности; стереометрическая фигура материи, трехмерный огнеупор,
муфель-форма, аппель-число. Гражданин мира – Альберт, Иосиф,
Клара, Мина, Наум, Ханна, Яков, Эдуард – имена-ампутанты,
обеспочвенные соцветия. Человек, лишенный имени, остается в
одиночестве. Дора, Буна, Сола. Палитра. Игра сочетаний в
пейзажной органике. Ланя. 74233 – враг природы. Человеком,
лишенным имени, легче управлять. Его легче уничтожить – у него
меньше претензий на жизнь, меньше запросов, меньше свойств. Он
лишен права на собственность, ему не с чем расставаться, не
за что цепляться – он извергнут. Он потерял интерес ко
всему, даже к себе, к своему будущему. Он не знает и не хочет
знать, чем и почему до сих пор жив; жизнь перестала быть
опытом, мир – информацией, движение – смыслом. Он уже осознал
неизбежность предстоящего уничтожения – усвоил смерть, преодолел
этот последний, самый острый, истинный опыт жизни. Он уже
умер и смирился с этим, пережив самого себя в раздвинутом за
пределы жизни, лишенном ориентиров, опустошенном времени,
привыкнув к тому, что его нет: одномерное физическое тело,
усохший фрагмент прошлого, движущееся бесчеловечие, мыслящее
отсутствие, самосознание пустоты.

Пласты человеческих мощей. Анатомическая коллекция. Сборочные
комплекты. Залежи. Уровни телесности. Кратность человечности.
«Теперь ты будешь ведущим – организуй движение. Вот тебе люди,
вот тебе считалочка: кому прилечь со мною в печь? дай руку
мне – умрем в огне! Зондеркомандуй!» Человек –
производственный термин, профессиональный жаргонизм, лексическая единица
узкоспециального назначения. Стаффаж, зарин, шихта, кокс,
шнек, человек. Биомасса. Утиль. Органическое ископаемое.
Минеральный комплекс, штуф, суперфосфат, косметическое сырье,
галантерея, человек-шиньон, человек-портфель, человек-папье;
качественный человек, технологически интересный.

Твори, ни о чем не думай. С нами – Бог. Огонь – носитель
государственности, основа планового хозяйства. У него больше права на
кислород, чем у них; они – незаконные переносчики жизни,
возбудители. Поточная тело-подача, автоматическая струя жизни,
вечный двигатель. Человечество следует измерять эшелонами.
Человечество исчезнувших. И человечество оставшихся.
Оставшихся за пределами времени исчезнувших. Оставшихся для
исчезнувших навсегда. Исчезнувших, которым все равно, когда умрут
оставшиеся – пережившие их – и умрут ли вообще. Человек
человеку – вечность.