Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Пятно чернил на столе. В ночном небе блестят огоньки звезд. Дом на
окраине леса. Чорный лес, из которого сквозит вселенская
скорбь. По деревьям прыгают чорные белки. Белки игрушечные,
заводные. Кто их завёл – неизвестно. Хотя вот сидит человек у
стола, в том самом доме на краю леса. Вот мы у него и спросим.

– Значит так.

(молчит)

– Кто застрелил этих белок, выпотрошил, набил соломой, а потом снова
посадил на ветви деревьев? Ведь это преступление.

(вздрагивает уголками губ)

– Почему вы всегда молчите? Мы родились в одном месте, не так ли? Вы
должны меня понимать. Или хотя бы помнить.

(блестит очками)

– А знаете, я бы, пожалуй, побегал. Задирая ноги, как в детстве.

(крякнул)

– Можно мне это, как вы думаете?

(сопит)

– Вот вы опять. Молчите всё. Всё молчком, да.

(чихает)

– Я побегу, а? Вы тут и так пристроены, а мне тут что делать? А?

(нюхает воздух)

– Знаете… Я не спал много дней. Я посплю пока.

(засыпает)

………….

…Нет, решительно невозможно спать здесь. Из всех щелей дует.

(тихий не то стон, не то гул)

– А? Что это? Что это сейчас было? Вы слышали?

(скрипит пружинами)

Однажды Тихон Галкин поймал в лесу небольшого лося. Он приделал к
нему седло и стал кататься по тайге. Тем временем Тунгусский
метеорит, в третий раз облетая свои владения, поскользнулся
на орбите и рухнул на Землю. Произошло многое: Пиза лишилась
основного источника доходов, Прометей перекусил цепь и убил
орла, а Тихон Галкин упал с лося. Чтобы больше не падать, он
прибил свои ноги к бокам лося. Прошло три года. Кентавр
Галкин-лось работал как новый – ноги Тихона к непогоде ныли,
лось ел кору и бегал оторопью, гвозди потихоньку ржавели. На
пятый год Тихон Галкин бросил курить и разлюбил кататься на
лосях. Гвозди он вбил в глухаря, лося оставил волкам. Теперь
он как все — постарел, ходит с палочкой и шепелявит.

– Вот вы скажите, почему здесь всё как-то не по-людски? Как-то не
по-человечески, а?

(лукаво щурится)

– О, я вижу – как говорят англики. Потому что мы спим, да?

(отворачивается к стене)

– А откуда… откуда я здесь появился?!

Топает ногой. Внезапно начинает говорить громко и отчетливо,
начинает ходить по избе и жестикулировать. Вскоре замолкает,
настороженно всматривается в тёмный угол. В углу что-то тихо
мерцает: м…м…м…!!…?

– Теперь я знаю. Теперь-то мне всё ясно. А то навели тень на ясный день.

(вздыхает)

– Да ладно вам. А то все мы тут типа монстры. А на самом деле
придворные карлики.

Вдруг говорит слова правды: их несколько, этих слов, но они весомы.
Кажется, теперь действительно всё ясно. Пора бы и домой.
Надоел этот тоскливый домик. Да, пора домой.

– Знаете, я вас, пожалуй, покину. Пора мне. А вы тут не скучайте. Не
будет скучать?

(шевелится в своей кровати)

– Я вас буду навещать изредка. А можно мне взять вот этот сувенир на память?

(молчит)

– Спасибо. Ну я пошёл!

И только ветер хлопнул в рассохшиеся ставни, заставив невольно
вздрогнуть того, кто придумал это наваждение. Бледный свет
фонарей затекал в глаза. Ночь испражнилась чем-то чорным. Вдруг он
остановился возле фонарного столба, вспомнив о чом-то.
Неожиданно с ним заговорили. Когда он прикурил кому-то сигарету
и отправился прочь, он помнил только о мерцании в углу и о
том, что что букву Ё запретили масоны и нужно поднимать
восстание. В руке он сжимал подарок – маленькую зажигалку с
протуберанцем Солнца вместо природного газа. Он чиркнул
колесиком. Мир осветился неземным светом. Он увидел все сразу, вплоть
до потайных карманов земляных червей. Потом он выбросил
зажигалку. Следующей ночью он решил обойти лес по периметру.
Так когда-нибудь он найдет тех, кто оставил его здесь. И
предъявит им заводных белок. И много чего ещё. И тогда им не
отвертеться.

(Тихо скрипнули пружины, и тот кто спал, уснул окончательно).