Онтологические прогулки

XVII век – век рационализма. В истории западноевропейской цивилизации он стал эпохой утверждения капитализма, который формировал новую социальную структуру, способствовал политико-правовому становлению наций, обусловил появление буржуазной политической системы и невиданные доселе темпы развития науки и техники. Эпоха породила и свою философию (в первую очередь, философию классической науки), которая началась с Френсиса Бэкона и Рене Декарта.

Бэкон

На смену средневековой схоластике, которая основывалась на «Органоне» (учении о методе познания) Аристотеля, приходит эмпирическое (опытное) изучение природы. Своего рода манифестом такого изучения стал «Новый органон» (1620) Бэкона с его девизом «Scientia potentia est» (знание – сила). Так Бэкон заложил британскую традицию эмпиризма и особого внимания к индуктивному методу. Хотя эмпирики по-прежнему чтили религиозные традиции общества, в сфере научного познания понятие Бога для них оказалось просто излишним. В последующие три столетия эта едва наметившаяся тенденция привела к игнорированию, а затем и полному отказу естествоиспытателей и философов науки не только от понятия Бога, но и понятия бытия (в частности, в позитивизме Огюста Конта, а также в английском варианте позитивизма Г. Спенсера и Б. Рассела). В таком отказе было и своё «рациональное зерно», точнее, историческая необходимость в становлении науки как самостоятельной формы культуры, но и свои издержки методологического характера, о которых речь пойдет в связи с развитием европейской философии XIX-XX вв.

Декарт

Другая (континентальная) традиция в философии и научном познании – рационализм с его акцентом на дедуктивном методе познания – связана с именем Декарта, но особая заслуга философа состояла в осмыслении субъекта познания (напомню, в ранней схоластике субъектом обозначали Бога, иногда душу человека). Фактически именно с Декарта европейцы и начали понимать человека как субъект самой разнообразной деятельности и в первую очередь познания. Неслучайно именно Декарт стал символом XVII века – века рационализма.

Декартовский принцип Cogito ergo sum (я мыслю, следовательно, существую) – это не столько логическое доказательство существования человека через констатацию им своего мышления, сколько утверждение человеческого Я в мире существования посредством мышления. В этом, собственно, и состоит главный смысл, равно как и философско-историческая ценность этого афоризма. Конечно, человек утверждает своё существование не только посредством мышления, но и другими способами, включая материально-практическую деятельность. Однако у Декарта главным и специфически человеческим способом самоутверждения человека провозглашается его индивидуальная^[i] способность мыслить.

Что же касается буквального значения фразы Cogito ergo sum, то уже Кант ясно дал понять, что суть дела гораздо сложнее и глубже: человек мыслит именно потому, что он существует как человек, как носитель трансцендентного Я (я-бытия). Впрочем, не только мыслит, но и смеется и плачет, любит и ненавидит, сомневается и отчаивается, надеется и верит. Так, мы можем сказать: «Я верю, следовательно, существую». Это возможно только потому, что само понятие «Я» уже предполагает рефлексию – осознавание его существования нашим же Я.

Кроме того, напомню, что декартовский дуализм материи, существующей только в пространстве, и мышления, существующего только во времени, никогда не выходил за рамки понимания существования конечных вещей. Декарт был человеком традиционно верующим в Бога, и свою общую онтологию он строил, исходя вовсе не из эмпирического Я человека, а бытия Бога. Сегодня мало обращают на это внимание, ошибочно представляя себе Декарта едва ли не ученым-атеистом.

Декарт, конечно, был ученым, но никогда не был атеистом. Правда, он не занимался подобно Исааку Ньютону толкованием Библии, хотя и получил иезуитское образование. Не углублялся Декарт и в вопросы чистого бытия, однако его позицию нельзя назвать даже деизмом, который характерен, скорее, для мировоззрения просветителей XVIII века^[ii]. В онтологии Декарта Бог – ключевая фигура. Он не только Творец, но и тот, кто вечно обеспечивает соответствие мышления материи, благодаря чему только и возможно познание мира вещей, в т.ч. их научное познание.

Спиноза

Весьма непростой была судьба этого философа и его творческого наследия, которое десятилетиями было под запретом не только для опубликования, но даже для чтения. И при жизни, и после смерти Баруха (Бенедикта) Спинозы, по меткому замечанию Лессинга, «третировали как мертвую собаку». Верующие видели в нем безнравственного безбожника, теологи – пантеиста, который низводит Бога до уровня конечной вещи в природе. Для многих европейцев он был презренным евреем, а евреи не могли ему простить разрыв с иудейской общиной и принятие христианства.

Первым из великих и очень влиятельных мыслителей, кто встал на защиту философии Спинозы, был Гегель. Более того, Гегель советовал своим студентам начинать изучение философии вообще именно с учения Спинозы, потому что его исходным понятием было понятие Бога как единой субстанции. Понятно, что Гегель тем самым хотел подвести начинающих философов к собственной Абсолютной идее, а также диалектическому принципу становления, или превращения, Абсолютной идеи как бытия вообще в своё иное – существование определенного бытия. Прообраз своей логической конструкции Гегель не мог не видеть и в концепции Спиноза о причине самой себя (causa sui) и единстве природы творящей и природы сотворенной.

Для Спинозы философским кумиром и эталоном ученого был Декарт. Однако в дуализме материи и мышления он видел главный недостаток картезианства. Собственно, исходный принцип философии Спинозы – Бог как единая субстанция – как раз и родился из желания преодолеть декартовский дуализм. Очевидно и то, что Спиноза хотел развить учение Декарта в направлении к онтологическому по содержанию и строго научному (математическому) по форме обоснованию морали, которой в философии Декарта не было вовсе. Отсюда – название главного труда Спинозы «Этика». Хотя никаких морально-нравственных проповедей мы в нем не найдем, но в нем решается вопрос об онтологии добра и зла. Если бытие единой субстанции (Бога) есть добро, то зло – это раздвоенность субстанции в ее существовании.

И последняя из основополагающих идей философии Спиноза – это решение вопроса о свободе. Афористично она формулируется так: «Свобода есть познанная необходимость». В советские времена этот тезис часто приписывали Карлу Марксу, но у Маркса была иная позиция: свобода – это познанная и подчиненная человеку необходимость. Акцент тут, как мы видим, совсем другой, близкий к волюнтаризму. Что касается решения вопроса о свободе Спинозой, то тут больше стоического смирения (типа сентенции Сенеки «желающего судьба ведет, не желающего тащит»), хотя, конечно, основной пафос Спинозы чисто декартовский: познание природной необходимости сулит человеку свободу. Конечно, это еще не гегелевский принцип свободы, принявшей форму необходимости, но важный шаг к нему.