Онтологические прогулки

   Итак, сегодняшний человек, формируясь в условиях современной матрицы "сам", вынужден быть современным, то есть действующим субъектом, однако, как действительно действующий субъект, предпочитает, чтобы "действовали" им, трансформируя модус "сам" в модус "собой": он действует сам, потому что по-другому невозможно, но так, чтобы не действовать самому, насколько это возможно. Одним из наиболее бросающихся в глаза следствий такого "пассивного аватаризма", при котором человек позволяет создавать свой аватар как себя кому или чему угодно (лидеру, сообществу, рекламе, институту), является моментальное восприятие любой критики, несогласия и даже просто другой точки зрения как враждебных, не имеющих права на существование и решительное их отторжение; этот "максимализм пассивного аватаризма" стал для меня визитной карточкой современного поколения, который, конечно, отчасти представляет собой возвратное движение социокультурного маятника от максимума "личностного активизма" поколений предыдущих, например, моего. Отсутствие алертности и толерантности новых поколений связано не с личными качествами, а с архитектурой самоформирования как аватара самого себя, краеугольным элементом которого является квази-выбор того, каким именно будет аватар, то есть человек защищает себя, защищая аватар как единственного и уникального себя как личность. 

Невозможно создать алертный и толерантный аватар и, наоборот, аватар не даёт возможности своему носителю быть по-настоящему, непосредственно живым. Важно понимать, что человек не управляет своим аватаром и не манипулирует им, он вообще себя никак от него не отделяет, для человека он (сам) один, един, единственен, уникален, отделен, автономен и т.д., поэтому он не воспринимает своё поведение как зависимое, манипулируемое некой внешней безличной или личной силой; в некотором превращённом виде воспроизводится декартовское "мыслю=существую", но теперь как "аватарю=существую" и уже не как неразделимое тождество, а как тождество неразличимое. Понятно, что основанием формирования аватара становятся первичная и вторичная индивидуации, а не опыт субъектности, который в этой ситуации накапливается в замещённых модусах вторичных отражений, создающих пространство напряжений между актором и аватаром, которое актор воспринимает и переживает в форме объективаций тревожного или даже враждебного мира. Соответственно, задачу третьей, собственно субъектной индивидуации такой человек решает в превращённой форме работы над аватаром, над "своим" аватаром, над собой как аватаром, приобретая не современный по типу опыт свободы, алертности, толерантности, а квази-современный опыт манипуляции (самоманипуляции), подмены (замещения), ограниченности. Разумеется, объяснить данное положение вещей такому человеку невозможно, не потому, что он глуп, а потому, что аватар, от которого он себя не отделяет, крайне ограничен в возможностях восприятия и понимания, то есть глуп.

   Наиболее существенным следствием "аватаризма" является блокировка определяющей возможности современного человека, а именно: возможности формирования горизонта внимания, ведь аватар такой возможности не имеет, его горизонт сформирован той средой, институтом, группой, которая предоставила шаблон для аватара, ограничив тем самым его возможности заданными шаблоном рамками. Тот, кто не формирует горизонт внимания, не формирует и горизонт происходящих событий, событий, происходящих с ним; он участвует в том, в чём никак не участвует, присутствует там, где его нет, являясь живым опровержением Хайдеггера. Происходящее с ним всегда опосредовано втягивающим его в мир и одновременно отгораживающим его от этого мира аватаром.
   Что с живым опытом или опытом субъектности при такой двойственно-сращённой структуре личности? Как и всё живое, живой опыт наполняет собой аватар, расширяет его, размывает его грани, лишает определённости и какой-никакой цельности; в большинстве случаев аватар оказывается в помойном ведре, однако свою главную функцию - социализацию, выводящую человека за пределы семейно-родовых и общественных (ближайшего круга) отношений, он выполнил. Аватар исчезает, оставляя своего автора в становящемся теперь привычным положении социальной размазанности, неопределённости, индифферентности и, как следствие, манипулируемости; своего рода "гибкость", способность принимать любую форму, характеризующая современного человека, далека от свободы, это пустая всеядность, а не алертность, сиюминутная реактивность, а не личная инициатива, хитрая сообразительность, возможная только при отсутствии действующего разума, которое (отсутствие разума) для меня является наиболее показательным признаком сегодняшнего поколения, этого скопища аватаров, после которых остаётся цивилизационная пустота, конечно, заполненная пользующейся этим мерзостью. Отсутствие активного разума у сегодняшнего поколения не характеризует его (поколение) как неразумное или глупое, спящий разум компенсируется более активным применением интуиции как целостного действия, как задействования всех возможных для данного человека и развитых им способностей, живой актуализации всего опыта, что само по себе ценно и для человека, и для общества, поскольку интенсифицирует социальные процессы, делает их более динамичными. Однако, как я уже указывал выше, отсутствие лично, индивидуально сформированного внимания и сохранения достигнутой направленности в условиях внешнего давления приводит к заметному сужению вектора ближайшего развития (или даже к деградации) и, соответственно, чрезмерной типизации, унификации социальности, превращение города как "единства непохожих" по Аристотелю в "толпу неразличимых", результирующая действий которых определяется по преимуществу законами выживания, а не развития.