Онтологические прогулки

   Продолжу всматриваться в наличное поколение современной цивилизации, заметно отличающееся от поколения моего эмоциональным безразличием к "общечеловеческому" и явным тяготением к "индивидуальному"; однако этот бросающийся в глаза или лежащий на поверхности индивидуализм вызван не эгоизмом, а практически полным исчезновением атавизмов родовой цивилизации. Да, уважаемое "моё" поколение, так ценимый нами в себе интерес к "высокому", "духовному", "мировому", "общественному" и т.д., представляет собой родовой атавизм, унаследованный нами от наших предков и держащийся на краеугольном камне старой цивилизации – единстве рода, которое мы переживаем и воспринимаем как "духовность" или даже "избранность"; рода давно нет, а матрица его единства ещё живёт, правда, живёт только в уходящих поколениях, новые же его не переживают и не знают, мы ещё переживаем и не знаем, они и не переживают, и не знают. Данное положение вещей нисколько не умаляет ни то, ни другое поколение, но создаёт между ними существенный барьер; здесь, конечно, я имею в виду только "передовую", наиболее продвинутую, действительно современную часть человечества.

История последних нескольких веков, которую мы воспринимали как современную, по существу таковой ещё не являлась, так как базовым, формирующим переживанием человека этих веков было переживание родовое, а именно: переживание единства человечества, которое мы получили от родовой цивилизации как предданное, матричное, а не получили из собственного опыта, тогда как только собственный опыт может быть единственным основанием самодостаточности, целостности. Мы "последние из могикан", больше таких не будет, наш опыт показал, что родовое потеряло свой последний, ещё живший в нас потенциал, и этот потенциал сгорел, не оставив ничего, кроме золы: сегодня любое отнесение, обоснование, опора на "общее", "высокое", "человеческое", "мудрое", "прекрасное", "истинное" и т.д., не работает даже как прикрытие, которым так охотно и эффективно пользовалась сиюминутность для проталкивания своих делишек. Мировые войны и беспомощность надгосударственных и межгосударственных объединений в предотвращении войн – решающее доказательство того, что начинается новая фаза развития современной цивилизации, фаза действительного индивидуализма.

   Пока нельзя говорить о субъектности, так как индивид ещё не стал субъектом, становление индивида таковым – процесс сложный и, скорее всего, продолжительный (конечно, в сравнении с человеческой жизнью, а не с жизнью цивилизаций), так что буду называть наше время временем становления индивидуальности или индивидуализма. В связи с вышеизложенным новое и даже новейшее время я отношу к переходному или межцивилизационному периоду, разумеется, так же, как античность и средневековье, периоду, в котором одновременно с зарождающимися элементами современности существенную роль продолжали играть родовые матрицы, благодаря которым человек переходного времени имел доступ к накопленному древней цивилизацией живому опыту. То, что, например, я, могу написать докторскую диссертацию, водить машину, поменять проводку, отциклевать пол, переводить, преподавать, выращивать овощи, срубить баню, томить баранину, менять сантехнику, разгадывать кроссворд и т. д., тогда как мой младший современник не освоил и малой доли этих навыков, не означает, что я более развит, чем он, хотя выглядит это именно так; дело в том, что я имею доступ к родовому наследию, я могу черпать из этого бездонного источника живой опыт, а он – нет, уже нет, он действительно уже один и всё, чего он достиг, он достиг только из самого себя, только благодаря своему индивидуальному усилию. И, пожалуй, любое его достижение, каким бы малым оно не казалось, перевесит все мои, потому что он начинает катить камень с подножия на вершину, тогда как я скатился на нём с неё, ему ничто и никто не помогает, "Всё говорит о беспредельном, Всё хочет нам помочь" относится к Блоку и мне, но не к сегодняшнему поколению (термин "поколение" употребляется здесь в самом широком смысле, мне важна не временная, а смысловая точность).

   Нас разделяет пропасть – тип внимания: кто знаком с моими исследованиями, знает, что в истории человечества я выделяю три цивилизации: первобытную, родовую, современную, каждой из которых соответствует свой вид! человека, характеризующийся особым типом внимания. Действующим субъектом первобытной цивилизации была семья (группа семей), родовой – род, современной – индивид. Особенность переходного периода между родовой и современной цивилизациями заключается в том, что выделившийся из распавшегося как социальной общности рода индивид имеет доступ к живому опыту, индивид обрёл свободу, теперь он не связан родовой иерархией, обрядами, традициями, он может быть кем угодно и освоить всё просто в силу действующего в нём живого единства: я работал продавцом, сторожем, преподавателем, таксистом, переводчиком, кочегаром, сиделкой не потому, что как-то особенно одарён, а потому, что я един с каждым из тех, кто преподавал, переводил, сторожил и продавал. Когда Месси в игре, он "знает" (всем собой, а не рассудком) расположение и вектор движения всех участников игры, как и Крокодил Данди в одноимённом фильме, или Форрест Гамп, готовый быть кем угодно: другом, военным, спортсменом, ловцом креветок, газонокосильщиком, отцом, потому что не является кем-то одним. Каждый из нас, кто жил или ещё живёт в переходный период, может стать Леонардо. Как только перестаёт действовать элемент общности, единства, ситуация резко меняется: ящик Пандоры захлопывается, человек остаётся наедине с самим собой без доступа к каким-либо дополнительным ресурсам, кроме самого себя, беспредельность родового сжимается в точку единственности, отдельности; живой опыт не исчез, он наличен, но практически недоступен, поскольку его сжавшаяся в точку "плотность" чудовищна, индивид размазан по горизонту событий этой чёрной дыры, а перед ним стоит задача, вызов стать субъектом.