Евгений Лукин: бретонская любовь Шарля Ле Гоффика
Евгений Лукин (01/04/2022)
Стихи выдающегося французского поэта Шарля Ле Гоффика впервые зазвучали в России. Петербургский поэт и переводчик Евгений Валентинович Лукин на днях выпустил в своем переводе поэтическую книгу «Бретонская любовь» этого замечательного автора. Шарль Ле Гоффик (1863–1932) был одним из лидеров Бретонского культурного ренессанса конца XIX – начала XX века. В своем творчестве проповедовал традиционные христианские идеалы и бретонскую духовную самобытность, подчеркивая важность народных традиций и культурной преемственности. Предисловие к книге «Бретонская любовь» написал известный французский художник Борис Лежен. В письме к переводчику он отметил, что «Ваши переводы обещают настоящее откровение для русского читателя – откровение настоящей поэзии, откровение переводческого мастерства в лучших традициях этого искусства. То, что в России издан сборник поэзии несправедливо забытого во Франции поэта, станет сюрпризом и произведет немалое впечатление».
ШАРЛЬ ЛЕ ГОФФИК
Перевод с французского Е.В. Лукина
Серенада
Мои стихи, летите смело
К мадонне местной стороны,
Узнав ее по длани – белой,
Как сердцевина бузины.
Мадонна из окна гостиной
Глядит на зеркало прудов.
И вы на крыльях ночи синей
Несите ей мою любовь.
Поскольку сумрак – ваш подручный,
Никто не отследит полет,
И даже старичок докучный
Вас в темном дроке не найдет.
Мадонна вам ответит, может,
А может, промолчит она.
Но вы, застенчивые, все же
В окно стучитесь допоздна.
И вам воздушные сильфиды
Подскажут верные пути:
В святом безмолвии не стыдно
Укрыться на ее груди.
Так вы, не обронив ни слова,
Сполна изведаете впредь
От каждого шажка чужого
Очарованье умереть.
Букет
Когда луна от кромки тьмы
Морские дали озарила,
На дюнах собирали мы
Вдвоем букет из розмарина.
Гвоздики в нимбе травяном
И стебельки душистой мяты –
Всё собирали мы вдвоем
Тем вечером любви крылатой.
Но лишь постенницы вьюнок
Мне повстречался ненароком,
Когда бродил я, одинок,
По голым сумрачным отрогам.
На дюне
О, гордость западных небес – закат морской!
Приди на берег – золотой плениться славой,
Когда стремятся лодки к пристани родной,
Взгляни на солнце, что облаткою кровавой
Опять за окоем ложится голубой.
Незримое точило точит красный круг,
Навек уходит в бездну купол подвенечный,
И тьма оковывает каждый луч вокруг:
Уже светило молится о жизни вечной,
Когда из бездны отблеск вспыхивает вдруг.
И, цепи подточив в узилище морском,
Вдали раскрылся веер солнечного чуда,
Как будто это птица с огненным крылом,
Восстав из золота, багрянца, изумруда,
На окоеме заходила колесом.
Полнолуние
В тот час, когда ночь сочеталась с приливом,
А небо сливалось с прибрежной волной,
Светились глаза твои желтым отливом
И в сердце вливался покой неземной,
И вдаль устремлялся корабль полнолунный,
Сверкал перламутровый парус дугой,
И реяли звезды, огнистые гунны, –
Эскадра любви кочевой.
О, бешеных звезд световые сигналы!
Нет, вы не напрасно зажглись в небесах.
Вселенского радио клич небывалый
Внезапно божественный выдал наварх.
Когда он заковывал ветер смятенный,
Врата отворились нездешних миров,
И мы восхитились – в ладье сокровенной
Сидел Иисус на скамье для гребцов.
Мистический закат
Вздымались валы и небесные пелись псалмы,
И два огонька золотились на склоне холмистом.
А на окоеме, омытом наплывами тьмы,
Волшебные очи заискрились вечером мглистым.
И видели въявь моряки из бретонской страны,
Летя среди мрачных бурунов на шхунах крылатых, -
Таинственный витязь вставал из морской глубины,
И, вверх устремляясь, светился в чешуйчатых латах.
И сети бросали в пучину они наудачу,
Но были пусты ледяные тенета рыбачьи:
Лишь тина морская да прочий бессмысленный клад.
А вечер над ними клубился в блаженном ознобе,
И молча они наблюдали чудесный закат,
И руки свои прижимали молитвенно к робе.
Три матроса из Груа
Однажды три матроса из Груа
Отправились в далекие моря
Искать рыбацкой доли.
У моряков случился разнобой,
Что не было ни компаса с собой,
Ни плохонькой буссоли.
– Вот и зима! – сказал один моряк. –
Уж ласточки стремятся второпях
Туда, где юг прекрасный.
И скоро на просторах ветровых
Мы серебристых чибисов двоих
Услышим крик ужасный.
– Зима, и нам хана! – другой сказал. –
Когда бы я болячки показал
На бедном моем теле,
Вы не засомневались бы тогда,
Что я не ворочусь уж никогда
Домой на самом деле.
А третий поднял руки к небеси:
– Святая Богородица, спаси
И смилуйся над нами!
Когда вернемся мы в родной Орэ,
Затеплю свечи я на алтаре
В Твоем священном храме.
Так говорили моряки, пока
Вокруг клубились тучи-облака
И ветер бил тревогу.
Вот грозный вал внезапно налетел –
Моряк перекреститься не успел,
Как душу отдал Богу.
Другой моряк, настигнутый волной,
Стремглав свалился с мачты кормовой,
Во мрак исчезнув лютый:
Его сграбастал исполинский спрут,
Что под водою пораскинул тут
Бесчисленные путы.
А третий был сполна вознагражден –
Смиренною молитвою спасен
От участи смертельной,
Когда попутный ветер на заре
Его доставил к пристани Орэ
На шлюпке корабельной.
Черная повязка
В краю, побитом разъяренными ветрами,
В краю, изъеденном волнами до камней,
Седые женщины с крюками и баграми
Все ищут на море обломки кораблей.
Уже под вечер слышен весел шум далекий,
Померкшие глаза из темноты глядят,
Над тростниками рой струится одинокий –
Там души мертвецов роятся и вопят.
Так выглядит родной Пенмар с недавних пор.
Но в оны дни за ухажером ухажер
За хуторянками был приударить рад.
А ныне у реки, где ветер и потоп,
Седые женщины обломки сторожат,
Повязкой черной опоясывая лоб.
Бретонская Богоматерь
Каждый год в Рождество, по преданию, Дева Святая
Небеса золотые свои покидает тайком.
Чтоб явиться к простым христианам приморского края,
Голубую тунику сменяет на платье с платком.
На изношенном платье Ее переделки последней
Ни один бриллиант не блестит, ни один сердолик.
Она выглядит будто крестьянка деревни соседней:
От работ полевых дочерна потемнел Ее лик.
Но Ее дивный голос звенит как струна золотая,
В тишине призывая раскаяться всех до конца.
Мы во тьме пребывали, но Дева явилась Святая –
Несказанная радость наполнила наши сердца.
Иисус на руках почивал и посапывал мерно.
И мерещилось, что в домотканых худых пеленах
Это чье-то дитя из Пенмара, а может, Одьерна,
Только с тихой божественной искоркой в черных очах.
И вставала заря благоверия, в небе сверкая,
И, колена свои преклонив на распутье дорог,
Рыбари, плугари – христиане приморского края
Понимали, что это грядет их единственный Бог.
Шарль Ле Гоффик – академик Французской академии.
Памятная медаль в честь Шарля Ле Гоффика
Видение
Ее душа давно стремится
Туда, где дюн печальный свет,
И потому мне часто снится:
Ее в Париже больше нет.
И белый чепчик ее снится,
Парчой расшитый золотой.
Так наряжается девица,
К вечерне следуя святой.
Легка, подобно фимиаму,
И кротка, с четками в руке,
Она идет дорогой к храму,
Вознесшемуся вдалеке.
О, этот храм, сеченый в камне,
И кровля в ржавчине сырой!
Сюда молиться христиане
Спешат вечернею порой.
Она войдет под свод старинный,
Себя знаменьем осенит,
Склоняясь шеей лебединой,
В хорах колена преклонит.
И с трепетом благоговейным
Любуюсь я, заворожен,
Как нежный лик ее лилейный
Нездешним светом озарен!
Левкои
Пусть покой воцарится в покоях.
Пусть сомкнутся персты наших рук.
Слышишь: горлица в синих левкоях
Застонала, печальная, вдруг.
Вас, левкои, дожди орошали,
Застилал ваши очи туман.
Королевича вы утешали,
Когда плакал в плену англичан.
Грустный юноша из Аргенона
Ваше имя устами ласкал,
Когда ваши соцветья упорно
Он в цветущей долине искал.
Или очаровательной даме
Что прекрасного принца ждала,
Улыбнулися вы лепестками,
И с ума та улыбка свела.
Но однажды у тихого плеса
В колыбели небесных цветов
Вдруг явилась чудесная греза –
Наша с первого взгляда любовь.
Все же горлице выведать тайну
Этих синих левкоев пришлось:
След души там остался случайно,
А на чашечке – капельки слез.
Заклинание
Чтоб возвратить былые дни,
Мне хватит розовых соцветий:
Благоуханные, они
Уста напомнят на рассвете.
Напомнит западный жасмин
О бархате твоих предплечий,
И золотой ячменный клин
Напомнит локоны при встрече.
И заблестят как виноград
Твои глаза от восклицаний.
И будет смех разбиться рад
О волны ветровых рыданий.
И даже златоцвет морской,
На дюне засверкав песчаной,
Навеет, будто мед густой,
Мне лона аромат желанный.
Твой лоб, и брови, и глаза,
Вся эта плоть, что мной воспета, -
Твоя прощальная краса
Воскреснет с лилией рассвета.
Сон
Ты молвила: к чему нам греза эта?
Залив смеется пеною морской.
Прекрасен берег розового цвета.
С небес нисходит голубой покой.
Взгляни, как эти скалы с черной гривой
Напоминают исполинских львов.
Они под солнцем нежатся лениво,
Но каждый к дерзкому прыжку готов.
Когда-то быстрый ветер был крылатым,
Но нынче крылья у воды сложил.
Измаянное море спит, а рядом
Усталый берег край расположил.
Сверкая рыжеватым переливом,
В своей постели солнце тоже спит.
Кружатся чайки над уснувшим рифом.
Большая шхуна по воде скользит.
Она пронзает водорезом волны,
Что перед нею на дыбы встают.
И к острию прибрежной колокольни
Матрос молитву обращает тут.
И, пробудившись от молитвы сонной,
Переступает цапля тяжело,
Бросает взгляд на окоем бездонный
И прячет клюв под белое крыло.
Церковь святой Анны (XII век) бретонского городка Трегастель,
в ограде которой был погребен Шарль Ле Гоффик.
Последние публикации:
Азбука блокадного Ленинграда –
(29/12/2023)
Евгений Лукин: легенды о любви, о верности, о долге –
(08/11/2023)
Куда зовёт Орлеанская дева? –
(29/05/2023)
НА ПАЛАЧАХ КРОВИ НЕТ. Стихотворение, оплаченное жизнью –
(18/05/2023)
«Серебряное кольцо России»: Пророчество Криве-Кривайтиса –
(10/04/2023)
Eвгений Лукин: «Любовь как кровь, отверстая штыком» –
(30/03/2023)
НА ПАЛАЧАХ КРОВИ НЕТ. Органы государственной безопасности и внесудебные органы при них –
(10/03/2023)
НА ПАЛАЧАХ КРОВИ НЕТ. Большой террор в Ленинграде (1) –
(20/02/2023)
Евгений Лукин: Пересказ «Слова о полку Игореве» –
(13/02/2023)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
