Проза

Я курил вторую сигарету подряд. После замены командования комендатуры для нашего отряда начались тяжелые дни. Новый начальник отказался мириться с нашими вольностями. Выйти через КПП без его ведома стало не просто проблематично, а невозможно. А ставить его в известность – подвергать группу опасности и лишаться внезапности. Требование о выходе Старик должен подавать ему минимум за двенадцать часов. Все увещевания наталкивались на непроницаемое нежелание вникать в сущность выполняемых нами задач. Начальник штаба тоже поменялся – у Юрия Петровича закончился срок командировки. Новый же плясал под дудку своего начальства. Подвешенное состояние длилось вторую неделю. Мы все ждали решения наших высоких работодателей. Межведомственная грызня зашла настолько далеко, что нас посадили во всем на голодный паек. Лишили технических средств, в боеприпасах и в вещевом довольствии отказали (пусть об том заботится ваше начальство), продовольствие получали по нормативам солдат «согласно» нашим продаттестатам.  Майор отстаивал группу всеми способами, но плетью обуха не перешибешь. Обстановка накалялась. Пост с перекрестка сняли. Половина проводимых по отчетам зачисток проведены были только на бумаге. На блокпостах проверка транспорта проводилась или формально, или по тарифу. Все имело свою цену. А случай с задержанием нами «мирных жителей суверенной республики» с арсеналом в багажнике для «самозащиты от злых чеченцев» стал предметом разбирательства и, в результате, обвинением группы в превышении своих полномочий. Слоган «Мы не трогаем и нас не тронут» стал всеобъемлющим и непререкаемым. А гибель или исчезновение людей связывались с понятием «сами виноваты». Доклады нашему начальству сводились к ответам: «Не наше дело. Прокуратура пускай разбирается. Ждите, ищем новое место дислокации для отряда».

Пришел командир. Вид загадочный и целеустремленный. Дал команду готовиться к выходу.

- Начну классически. Есть две новости. По порядку. Первая: мы участвуем в общей операции по уничтожении отряда боевиков совместно с мотострелками и вэвэшниками. Добро от, - майор ткнул пальцем в потолок, - получено. Вторая: в спектакле у нашего отряда главная роль.

Мы оживились. Наконец бездействие перестанет утомлять и капать на наши начинающие размягчаться мозги. Дюна чуть не запрыгал от услышанного. Слон потирал руки. А Блик с любовью поглаживал свою винтовку. Воздух наполнился потрескивающим озоном.

- В этом квадрате боевики, предположительно в количестве сорока- пятидесяти человек, сделают попытку прорваться в направлении Ачхой-Мартановского района для совершения диверсий на автодороге Владикавказ – Грозный. Нам поставлена задача закрепиться на этом участке фронтом триста метров, - мы в недоумении стали переглядываться друг с другом - и продержаться в течение часа до прихода основных сил, уничтожая противника огнем из вверенного нам оружия. Мотострелки справа в десяти километрах, ВВ – в пятнадцати слева. Обещана помощь авиации и артиллерии. Главное, не вспугнуть, повторяю – не вспугнуть! А втянуть их в огневой контакт и не дать прорваться… Заходи, не стесняйся!

В наступившей, нарастающей возмущением тишине к нам вошел подполковник – командир мотострелкового батальона.

- Что приуныли орлы? Или не готовы сложить буйные головы за великую цель? Боитесь, не справимся? Или сомневаетесь в гениальности принятого решения командованием? Правильно, что боитесь. И я боюсь. Подошли ближе, - перешел на шепот Старик. - Поступим так! Скрытно пешим ходом выдвигаемся в этот квадрат. Две возвышенности. Идеальное место для засады. Мои тройки – здесь. Твои, Дрон, – с этой стороны. Мина! Минируешь проход. Любой камень, любое укрытие, за которым можно укрыться, – минировать! Берем с собой столько боеприпасов, выстрелов для подствольников и гранат, сколько можем унести. Все остальное побоку. Это единственный способ выполнить приказ и остаться в живых. Дай Бог! Подполковник!

- Я дам вам отделение лучших ребят с РПГ в помощь. Два отделения отправлю на ваши позиции для имитации присутствия. Ну, и если вдруг кто-то прорвется. Больше – не могу. Как только услышу бой, выдвинусь с остальными сюда. Своих прикрою на всякий случай. А вы смогИте, ладно! - Командир мотострелков смотрел на нас с надеждой. - И сберегите моих. Они лучшие.

- Спасибо! - Старик крепко пожал руку нашему внезапному помощнику, согласившемуся пойти, вопреки убийственному плану начальства.

- Наши действия не соответствуют желаниям, но соответствуют приказу об уничтожении противника. Прошу все держать в секрете. Судить и рядить будем после. Вопросы? - Майор оглядел нас. - Готовимся! Выход через час. Твоих ждем в этой точке пятнадцать минут. Не успеют – пусть возвращаются. С Богом!

«Что-то командир сегодня часто вспоминает бога. Интересно, а он есть? Надо будет спросить ненароком. Опять мы влезли в какую-то заварушку…

Мои убеждения об устройстве военного дела стали давать трещину. Нет, я знаю, что и на той войне жертвовали батальонами и полками, отправляя их отвлекать противника от направления главного удара. И они отвлекали ценою своих жизней. Но… Два ударных вертолета сметут боевиков на раз. Останется только преследовать и добивать. Хорошо, нелетная погода. Но на сорок человек МСБ¹ и полк ВВ²… Можно перекрыть весь район.  Зачем городить огород? По большому счету командир идет на воинское преступление. Неисполнение приказа! Да еще в военное время! Ради чего? Наших жизней? Победителей не судят. Но еще надо победить! А если действовать по приказу? Сорок боевиков на таком широком участке пройдут сквозь нас, как нож сквозь масло. Какой час? Пятнадцать минут максимум. А если их не сорок, а сто?.. Смог бы я противопоставить себя начальству? Нет! Приказ – это приказ! Я бы выполнил! На что надеется Старик? На Бога? Бог не выдаст, свинья не съест? Выкинув все лишнее из рюкзака, я запихивал в него патроны, гранаты…

На точке нас уже ждал лейтенант с девятью мотострелками. Спасибо подполковнику. Оперативненько!

- Лейтенант! Не отстань далеко! Твои открывают вначале огонь из РПГ. Затем уходят сюда. Задача – наш тыл со стороны хода боевиков. Ни одна собака не должна пройти сюда, - майор водил пальцем по карте. - Уяснил? Сектора здесь и здесь!

- Есть! Мне наш командир дал прямую связь с артиллеристами и арткорректировщика! - ответил он.

- Спасибо твоему командиру! Передашь ему – с нас коньяк! - пообещал Старик.

«Мы в ожидании. Все распределено. Каждый момент учтен. Я надеюсь! Связь в запрете. Первый выстрел с Майора. Позиции менять постоянно. Нас должно быть визуально много. Имитируем роту. Огонь подавляющий. Первый контакт – подствольники и гранаты плюс гранатометчики. Потом шквальный огонь. И только после прицельный. Пленных не брать», - в мозгу проносились установки командира.

Отряд боевиков втягивался в западню. Пятьдесят три штыка и десять пленных (десять русских вымученных восемнадцатилетних мальчишек-оборванцев) с грузом в вещмешках за спиной, подталкиваемых в спину конвоирами. Почти по три цели на каждого, внезапность за нами, шансы на успех вполне реальны.

- Блик! Снайпер – видишь? Первым!

- Понял!

- С Богом! – повторил командирскую фразу вслед раздавшемуся выстрелу с противоположной высоты.

«Простите ребятки. Нет выхода другого. Прячьтесь хорошо. Может и выживите…» - я открыл огонь из подствольника, выбирая цели в стороне от пленников.

Я стрелял, падал, перебегал, стрелял, кидал гранаты и молил какого-то бога сохранить жизнь тем десятерым, которые, упав, вжались в землю кучкой в хлипкой надежде на спасение. Боевики не могли укрыться нигде. Мина знал свое дело. Они падали пробитые пулями, искромсанные осколками, и камень, который мог укрыть, взрывался, не желая дарить жизнь человеку, несущему смерть моим соратникам в этом бою. Блик стрелял, как из автомата, отгоняя от пленников всех, кто пытался прикрыться ими. Дюна, казалось, исполнял некий танец смерти, перекатываясь после каждой очереди на новое место со злобной ухмылкой. Справа Хлыст удовлетворённо хмыкал каждый раз, когда цель теряла способность жить. Клык, заменивший выбывшего Бруна, доказывал свое право быть с нами хладнокровно отправляя очередную мишень в ад. Сакс, оправдывая свою музыкальную натуру, пел какой-то душераздирающий матерный рэп, посылая пули короткими очередями в поисках жертвы. Крот просто и качественно выполнял свою работу, без изыска.    Это было даже не сражение, а избиение младенцев. Не приучены они воевать против своей же звериной тактики. Все закончилось. Десятке «джигитов» удалось все-таки улизнуть в обратный путь. По команде командира быстро обыскали тела тех, кого смерть оставила лежать на земле. Шестеро пленных выжили, четверо не смогли. Старик приказал забрать их с собой.

Задыхаясь, прибежал мотострелок. В трех-четырех километрах обнаружили еще один отряд боевиков. Около сотни. Мы вернулись на позиции.

- Они остановились. Выжидают. Наверное, пытаются понять, что происходит. Лейтенант по их квадрату наводит артиллерию. Если успеют, накроют, - докладывал солдат.

- Укрыться! Быстро! - выкрикнул майор. - Бог войны иногда ошибается в расчетах.

Засвистело, загрохотало. Столбы земли рванулись вверх, смешивая все в едином порыве: камни, кровь, железо, плоть. Пятнадцать минут мы не отрывали голов от земли, вознося прошения кто кому горазд о точности и профессионализме стреляющих и о везении присутствующих. Нас услышали. Разметало, разорвало, смело с земли только наших недругов. Сколько спаслось, выяснить не представлялось возможным. Все же кто-то хранил нас, оберегая от костлявой. Второй отряд чеченцев перестал быть.

Мы возвращались без потерь. На половине дороги встретились мотострелки, спешащие на выручку. Нас погрузили и с «комфортом» доставили в свое расположение. Освобожденных из плена живых и мертвых отправили в комендатуру. Сами возвращаться не торопились. Уж очень уютно было в гостях у пехоты.

Начальник явился сам. Он просто ворвался в палатку комбата. Разъяренный медведь рядом с ним показался бы шавкой. Кивком головы Старик отправил на выход наших, оставив только меня. Смышлёные ребята выдавили сопровождающих начальника комендатуры из палатки и преградили им путь. Комбат понимающе усмехнулся, но остался на месте в предвкушении «Битвы Титанов», тоже отправив своих наружу. Проводив взбешенным взглядом вышедших, сорвавшись на крик комендант дал волю чувствам.

- Твою м… ты знаешь, что я сделаю с тобой за срыв приказа? В порошок, в г…, и всех твоих ублюдков… А ты, комбат, погоны на стол… - удар под дых от майора заставил заткнутся словоохотливого коменданта.

- Молчи и слушай тварь, если хочешь выйти живым из этой палатки, - Старик приставил ко лбу начальника ПМ³ и спокойным голосом продолжил, - Приказ мы выполнили! Что было в приказе? Не дать прорваться и по возможности уничтожить отряд боевиков. Мы перевыполнили – два их отряда уничтожили. Запиши на свой счет и повесь на грудь медальку. Только про комбата не забудь и его ребятах. Понял! Чушка! Еще раз тронешь мою мать – подорвешься на случайной мине. Если понял кивни головой. Теперь смотри сюда. Видишь карту с необыкновенной точностью сообщающую всю схему позиций наших подразделений? А эту карту минных полей? Тебе сказать, где я их взял? Или догадался? Хочешь застрелиться? Мы подтвердим, что ты ради чести офицера. Или может контрразведку подключить? Заинтересуется, как думаешь, тем, что творится у тебя под крылышком? Я смолчу, но условия мои понятны. Радуйся победе над врагом, спасению пленных, отсутствию потерь. Доложи, превознеси себя. А про нас забудь. Нас там не было. Понял? Кивни головой! Отдышался? И пошел вон мразь. В наградные комбата с его ребятами включи. Проверю.

Тело коменданта обмякло. Не произнеся и слова, спотыкаясь пошел к выходу. Но перед ним собрался и уже вышел, как и подобает, грозным начальником.

- Но ты и крут! Не боишься, что припомнит?

- Я свое отбоялся комбат! Что со мной можно сделать? Снимут? Да и хер с ним. Пора дорогу давать молодым, - кивнул в мою сторону Командир.

- Оставайся у нас со своими, - предложил подполковник.

- Приглашаешь? Не боишься немилости начальства? - отреагировал Майор.

- Бог не выдаст, свинья не съест! - поставил точку мотострелковый начальник.

- Ладно! Остальных своих от комендачей только заберу, - согласился Старик. - Помоги транспортом!

- Дам команду! Урал и два бэтээра в прикрытие – пойдет? - принял решение комбат.

- Да ты просто волшебник, - поблагодарил его майор.

Наше высокое начальство препятствий чинить не стало, и вскоре мы официально расположились в щедро выделенной нам палатке на базе мотострелкового батальона. Там, где-то наверху, видимо ценили нашего командира и прощали ему эмоциональные всплески, не вредящие выполнению поставленных задач. Но разнос от прилетевшего в гости «куратора» он всё-таки получил серьезный. Радист, случайно, слышал угрозу вновь сделать его майором. Наши недоумения разрешились на следующий день. Взбучка закончилась вручением ему погон подполковника и нашим награждением медалями за прошлогодние заслуги при штурме Грозного.

Мы окунулись с головой в работу. А впереди уже забрезжил Кизляр с Первомайским. Новый провал. Наша злость и неприятие правительственного беспредела и потакания тем, кто подлежал обоснованному уничтожению. Сначала Басаев, а теперь Радуев безнаказанно ткнули нас лицом в дерьмо. 

 (Продолжение следует)

_____________

*_ Записки являются художественным вымыслом. Их герои и события выдуманы.