Проза

- Командир, почему ты не сдал его? – спросил я Старика.

-  Не совсем. Хотелось задать глупый вопрос, - решился я. - Бог есть?

Виктор Андреевич внимательно посмотрел в глаза, отодвинулся от стола и, оглядев палатку и занятых кто-чем своих бойцов, решительно вышел, жестом показав следовать за собой. Мы закурили. Томительно потянулись минуты. Я ждал. Командир думал.

- Что изменит мой ответ, - жестом остановив мой открывающийся рот. – Ты сразу поверишь в Бога, еще не докурив? Или хочешь услышать доказательную базу Его существования или лекцию об Его отсутствии? Не отвечай! Я задаю вопросы чисто риторически. Ни того, ни другого у меня нет. Каждый индивидуум решает для себя сам. Человек или начинает ощущать Его присутствие или нет. Разум здесь не помощник, а скорее вредитель. Прислушайся к себе и получишь искомое. Знаешь, Саша, твой вопрос – это уже и твой ответ. Иди! Хочу побыть один.

Но этому не суждено было случиться. К нам скорым шагом, скорее бегом приближался комбат.

- Виктор! Продколонна полка ВВ попала в засаду. Идет согласование. А ты у нас вольная птица. Даю БМП, два БТР, роту бойцов на колесах. Выручай! - я не думал, что они настолько сблизились. - Пока наверху примут решение, опоздаем!

- Дрон! Поднимай людей, - приказал Старик.

Наша сборная команда выдвинулась на помощь. Я со своими тройками на броне замыкающего бэтээра, а командир на впереди громыхающей БМП. «Да! Вразумительного ответа я не получил. А чего я ждал? Успеем? Надо успеть. Обязательно надо успеть. Только бы в колонне продержались до нашего прихода... Если Он есть – почему тогда все это? Почему гибнут мальчишки? Почему Он смотрит сверху с безразличием? Если бы был…».

Колонна резко остановилась перед холмом, возвышавшимся над дорогой. После команды «Стой!» прозвучала – «К бою!». Рота рассыпалась в цепь. Старик, оставшись с мотострелками, послал меня во главе наших на холм. Тройки, за исключение снайперов и Мины, в готовности в любой момент открыть огонь, обойдя холм с тыла, веером поднимались вверх. Оказавшись на подготовленных позициях для засады, я доложил Старику, что группа боевиков, человек тридцать, не приняв боя, уходит по холму вдоль дороги. Находятся они уже далеко для огневого контакта. Приняв приказ двигаться по их следам, я первой тройкой отправил Грома, как лучшего из всех любителя придорожных сюрпризов. Гром просто нутром чувствовал все закладки на пути.

Колонна мотострелков медленно начала движение под нашим прикрытием. Впереди звуки продолжающегося боя заставляли нас идти с возможно быстрой скоростью. Не успели. Бой закончился до нашего прибытия. Хотя причиной его прекращения очевидно все-таки стали мы. 

Ленточка ВВ была уничтожена процентов на восемьдесят. Головной БТР сгорел. Грузовики обездвижены. От связной КШМ в центре остался только остов. Санитары оказывали помощь раненым.  Живые небольшой кучкой сидели возле нашей БМП, озирающейся стволом по сторонам. Оставив Слона старшим на возвышенности, я осматривал результаты боя и искал командира для доклада. Блик подозвал меня к четырем неподвижным телам. Они лежали на открытом пространстве. Первый получил сначала ранение в паховую область, затем был добит в голову. Остальные убиты тремя выстрелами. По одному на каждого.

- Смотри! Попадется если! Буду убивать долго и мучительно, - высказался с ненавистью Блик.

- Тебя зовет Старик, он там, - сказал мне, подошедший Сноб и присел на корточки у первого мертвого бойца. - Совсем мальчишка!

Минут через двадцать в небе появились два вертолета прикрытия, а через сорок подъехал комбат с ненужной уже подмогой.

Возвращение было тягостным. «Можно ли привыкнуть к смерти? Как привыкнуть к тому, что она забирает этих короткостриженых юнцов? Где справедливость? И накажет ли Бог, если Он есть, тех, кто отправляет бездумно на смерть еще не видевших жизни пацанов? Того, кто назначил начальником этой колонны тыловика, который из-за поломки одной машины остановил колонну и не выставил оцепление, не послал на холм разведку, не принял меры к сохранению своей и солдатских жизней. Он уже получил воздаяние. А кто после доклада об остановке ниточки не дал ему распоряжений по охране и обороне, не выслал навстречу помощь? Кто отдал приказ на ремонт машины, а не на движение ее на сцепке? Сколько вопросов без ответов. Я должен в первую очередь ненавидеть этих людей, и только потом того, кто этим воспользовался. Но ненависти нет ни к одним, ни к другим. Почему? Есть непонимание. Какая-то оглушенность в душе. Пустота и фатальность происходящего. Хочется подойти, посмотреть им в глаза и без эмоций, не объясняя, пустить пулю им в лоб -  пульсировали в висках мысли. - Чтобы не слышать пустых объяснений, мольбы о пощаде, чтобы вообще не слышать их».

(Продолжение следует)

_____________

*_ Записки являются художественным вымыслом. Их герои и события выдуманы.