Проза

От Волгограда в южном направлении отправились двое в одежде странников. Имея за плечами котомки, а в руках посохи, они избегали крупных городов и любых административных центров. Двигались в основном пешком, но иногда, благодаря добрым самаритянинам (водителям частных машин,) они давали отдых своим ногам. В пути путники затронули множество тем и выразили огромное количество своих мнений на все, что произошло от сотворения этого бренного мира. Единственное, что не обсуждалось – это вопросы религии, что собственно совсем не мешало останавливаться в монастырях, попадавшихся на пути и не проходить мимо церквей особенно в момент проведения в них вечерних или утренних служб. Старик иногда даже беседовал со священнослужителями, пока я отойдя за ограду курил сигарету, точнее сигареты, а еще точнее я мог выкурить почти целую пачку в ожидании, когда исчерпается нить разговора моего спутника с еще одним православным идеологом. Я не встревал в эти разговоры и не задавал вопросы, но чувствовал одно: с каждым разом после посещения обители или храма идти становилось легче. Виктор Андреевич был доволен моей воздержанностью в этих вопросах и непротивлением в проведении культовых мероприятий, замечая за мной внутреннею борьбу и желание обсудить и выяснить все об «опиуме для народа».

Оказалось, в России особое отношение к странникам: блюстители порядка, редко попадавшиеся на пути, ни разу не поинтересовались нашими бородатыми лицами; нам мало когда удавалось ночевать на природе в одиночестве, нередко находился хозяин или хозяйка, которые устраивали нас на ночлег, прося только молитв и каких-то записок. Большегрузы сами останавливались против нас, предлагая подвезти и устраивая беседу-допрос Старику в кабине о мировом зле и добре, их противостоянии и времени наступления хорошей жизни в стране. Мне вопросы не задавались в виду явного проявления на моём лбу надписи о моих колебаниях в вопросе очередности яйца и курицы, что проигрывало уверенности и ясности в глазах попутчика. В этом месте я предпочитал дремать и давать отдых телу под убаюкивающий аккомпанемент голосов вне моего сознания.

Почему Виктор Андреевич решил обойти Калмыкию через Ростовскую область и Ставропольский край, мне он не пояснил, хотя такой маршрут практически удваивал наш путь. Как-то в Ставрополье в ночевке в лесу у нас зашел разговор о подвиге. Рассуждения командира часто пробивали брешь в моем сознании…

- В нашей работе нет места подвигу. Каждый подвиг – это чье-то преступление, за которое нужно виновного судить военным трибуналом без жалости. Возьми любого героя, хотя бы Александра Матросова. Подвиг и смерть его стала возможна благодаря преступным действием того, кто бросил своих подчиненных в атаку на неуничтоженный артиллерией или другими огневыми средствами дзот. Талалихин, совершивший таран над Москвой, - судить его командира за то, что отправил слабо подготовленного летчика в бой. Он что, хорошо стрелял из своего оружия? Почему таран, а не уничтожение огнем в слабозащищенное место вражеского самолета. Какой подвиг ни возьми – он последствие чьего-то преступного действия или бездействия. Когда говорят о героях, почему-то забывают о преступниках. Начиная с древнейших веков и до настоящего времени, всегда было кому рубить голову за геройскую гибель того или иного воина.

Подвиги военные не совершают. Это их работа. Это их обязанность. Это их долг. «…Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и как воин Вооружённых Сил я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами».  Ты принимал другую присягу? Или хочешь нарушить ее? СССР нет. Но это не меняет сути сказанного. Кто бросил своих людей на смерть по недомыслию или халатности, нарушил эти слова, а значит есть преступник. И никак по-другому. Человек, носящий погоны, героем быть не может. Это прописано в его обязанностях. Если токарь выполняет свои обязанности, как положено, он разве герой? За это разве награждают? Герои – это те, кто трудился на заводах, полях… превышая свои обязанности ради того, чтобы люди в погонах выполнили свои безукоризненно. Вывод: один своим поступком выполнил свои обязанности на отлично, другой не выполнил вовсе. Одному честь и слава, другому смерть и позор. И я прошу тебя в моем присутствие и в присутствии других не употреблять таких слов «герой и подвиг» в отношении человека в погонах. Это нонсенс! - закончил Старик, подбрасывая хвороста в костер.

- А Чечня… - не успел я закончить вопрос, как получил ответ.

- Чечня – это одно большое преступление, совершаемое правителями страны и шайки военных в больших погонах, а мы винтики этого преступления… Хотя какие мы винтики? Мы оружие с тобой, Александр Степанович. И в чьих руках оно… Пока мои принципы совпадают с поставляемыми задачами, я в деле. Войнахов надо остановить любым способом. А наш способ менее кровопролитен для матерей солдатских и более способствует реалиям. Бить врага на подходе – это хорошо. Давай спать, Саша! - предложил командир.

Границу Дагестана мы перешли уже в образе дервишей, причем я был представлен как умственно отсталый, молчаливый и почти глухой, а Старик, к моему удивлению владевший местным языком на уровне аварского населения, с седой бородой являл собой аксакала разлива места пребывания. Я с добродушной улыбкой взирал на потуги мальцов кинуть в меня камень, стукнуть палкой или насмехаться над уровнем моего интеллекта, а командир оценивал обстановку в которой нам придется действовать со стороны желания дагестанцев повторить историю соседней республики. Большинство всё-таки не видели смысла в отделении от России и выявляли жгучее желание противостоять чеченским экстремистам. Это вселяло надежду, что ЕБН, при всём его желании, не удастся разжечь здесь пожарище новой кавказской войны. И нам противостоять будут только арабские и другие наемники с их братьями-нохчами. Да будет так!

В точку сбора мы прибыли не первыми. Гром и Блик уже осваивались. Затем Слон и Барс явили себя перед очами Старика. Только Дюна с Миной еще прохлаждались в пути. Без проблем у них не обошлось, даже осторожный Мина не смог совладать с взрывным характером Дюны. Замашки поручика Ржевского сыграли злую шутку с их носителем. Конфликт с местными «Чьих вы здесь девочек гуляете» закончился дракой и погоней местных сотрудников милиции после попытки выяснить личности донжуанов по отсутствующим документам. Объявленные в розыск по Ростовской области успешно слиняли в Калмыкию, а там степными дорогами ниже травы и тише воды к месту сбора. Их приключения в рассказе Дюны и Мины вызвали смех, а Старик объявил выговор с занесением в личные дела претендентов по окончании командировки.

«Да в дороге командир открылся для меня в полноте своей неординарной личности. Офицер до мозга костей с понятием чести от терских казаков, преданно служивших России во все времена и не уронивших этой чести в угоду тем или иным обстоятельствам. Служака, поставивший превыше всего служение Отечеству, не нашедший понимания в личной жизни у представительниц слабого пола – ибо нет уже, по его мнению, тех терских женщин воспитывающих своих сыновей в вере предков, кроме его матери.  Его любимая ушла от него вместе с сыном из-за вечных командировок и ожидания похоронки. Устала ждать! Сын стал тоже военным. Уже полковник – учится в академии. Перерос в карьере своего отца. Но паркетный офицер в паркетных войсках. Встречи заканчиваются спором о предназначении. Конфликт отцов и детей. Однолюб. Завершится его карьера в армии, и что ему останется? Не семьи, не детей, любящих и уважающих отца. Один одинешенек. Пойдет преподавать НВП в школе? Или в монастырь доживать свой век? Да и я от него не далеко ушел. Различия? У Старика есть вера его предков, вера в Бога, распятого на кресте. А у меня? В кого или во что я верю? Лучшее – это сложить голову в каком-либо бою! Не будет ни проблем, ни переживаний.  Вот только отец держит. Не могу я раньше него, не выдержит сердце. А быть виновником смерти родного отца – увольте! Ага! Мне ли решать, когда и как! Интересно, а как решаются все эти дела на гражданке? - рассуждал я про себя оглядывая и проверяя полученное оружие и снаряжение. - Асхаб! Кого зовут? Это ж теперь мой позывной. Меня к Старику… то есть к Мансуру вызывают. Надо привыкать…»  

(Продолжение следует)

_____________

*_ Записки являются художественным вымыслом. Их герои и события выдуманы.