Проза

Жила на свете колдунья. Была она конечно не настоящей колдуньей, да так ее люди прозвали. Но прозвали не зря: было в ней что-то такое, чего в других не было, и чего другие не понимали и боялись. Необыкновенная она была какая-то, загадочная. Ходит всегда своими путями. Людей обходит, и в себе что-то таит. Считали ее злой, потому что не знали ее хорошенько. А узнать ближе боялись. Мало ли что, лучше не искушать судьбу понапрасну. Вот и закрепилась за ней молва такая. А что закрепилось, тому и быть. Так и жила эта колдунья, сторонясь людей, и люди ее сторонились. Все как будто привыкли так жить, и жили долго, очень долго.

… Однажды колдунье приснился сон. Будто идет она по белому полю ночью. Дует ветер, холод проникает до самых костей, конца-края не видно, а она все идет и идет. Куда идет, сама не знает. Очень долго идет, а никуда прийти не может. И не понимает она, зима ли это, осень, или вообще какое-то безвременье. И чем больше она идет, тем страшнее ей становится. Никого вокруг, а словно кто-то все время рядом с ней идет и на нее как-то невидимо смотрит. И вдруг белая женщина встала перед ней. Не понятно, откуда она взялась, да только стоит впереди, стоит недвижная, белая одежда на ветру колышется. Голова закрыта в темную вуаль, а под ней глаза. Как увидела их колдунья, так и обомлела. Замертво упала на белое поле и пролежала на нем целую вечность. И все лежит и лежит и никто не знает где она, и никто не знает, кто она, и была ли вообще на свете…

А красива она была, колдунья эта, до смерти. И лицом и станом, но больше лицом. Как посмотрит – ужас смертный обдает всякого, на кого ни глянет. Такая красота, что невмоготу становится, кто такую красоту создал, как и зачем? Кому нужна красота такая страшная? А она смеется, глазами стреляет, плечами водит, станом раскачивает, с ума всех сводит. И не стареет главное эта колдунья, какой была, такой и остается. Много людей умерло, много постарело, много всячески испортилось. А колдунья все та же; даже кажется, что все краше и краше она со временем становится.

«Ничего не вижу, ничего не знаю» – так волховала колдунья, так заговаривала, так вещала. И было это ее самое страшное заклинание, которое люди вовек не слыхали и не знали. Только когда слышали, как слова эти раздавались ночью из дома колдуньи, так страх смертный настигал всех. Так было страшно и дико слышать слова эти из глухой тьмы, да видеть еще то красное окошко в доме колдуньи, которое всегда светилось одним и тем же светом. И никто не знал, что там творится, что происходит, только слышали глухие причитания, да красный свет, да как будто какие-то тени. Вот и страшно становилось людям, и замирала тогда жизнь в их селении, ни кто из дому не смел выйти, ставни закрывали, детей прятали, свечи гасили. А если кто-нибудь в дороге был, когда начиналось это заклинание, то падал он ни жив, ни мертв оземь. Говорят, и белая женщина тогда появлялась, та, что во сне привиделась колдунье. И житья тогда вовсе никакого не было. Только мертвая тишина, да заклинания страшные.  

Бывало по весне, в канун праздника Великой Зари, уходила колдунья из своего дома на несколько дней. Куда уходила, неизвестно, разное сказывали. Кто говорил, что за новыми снадобьями и травами; кто думал, что просто бродит она невиданно и бесцельно по полям, да лесам; а кто уверял, что на могилу к родителям ходит она в края далекие и чужие. Но когда уходила она, никто даже близко не осмеливался подойти к ее дому. Мимо пройти и то, никто не решался. А уж тем более, чтобы внутрь проникнуть, посмотреть, что там и как, об этом и вообще не было речи. Один раз предложил Иван Босой, местный плотник, сжечь ее жилище, чтобы и духу колдовского не осталось. И когда нашлись такие смельчаки и подобрались к ее дому с охапкой сена, то услышали как будто тихий плач какой-то, раздававшийся еле слышно из-за глухих окон. А дело было к вечеру, ну и ужас мертвый напал на них, да такой, что остались они там стоять на месте, а потом не умерли, но разума все ж лишились. Только один из них, самый юркий и проворный, убежал вовремя. Он-то и рассказал про этот плач.    

А еще рассказывают, что превращается колдунья в птицу. В птицу черную, огромную, каких не бывает в краях наших. Изредка в небе мать увидит черную точку и бросится к своему дитя, спасать его от возможной беды. И правда, когда приближается эта птица, то взмах ее крыльев полмира покрывает, а взгляд пепелит всякого, кто посмотрит на нее. Но никогда никакой беды и зла не приносила эта птица, но люди из-за страха решили убить ее. Только не удалось им это; больше черная птица не прилетала к ним никогда. Даже тосковали иногда люди по этой птице, больно им хотелось взглянуть на такое страшное диво.   

И когда пришла в селенье смерть, грозя унести всех подряд, то колдунья первая вышла ей навстречу, первая протянула руку. И забрала ее к себе смерть, не тронув больше никого. А все-то думали, что колдунья и есть смерть. Вот так и ошиблись люди, только забыли они про это и продолжили  свою жизнь. Но не было уже в их жизни ни колдуньи, ни птицы, а была такая простая и бледная – жизнь пустая безбедная.