Комментарий | 0

Остров Несусвет (Часть 3. Главы 21)

Нина Садур

Роман-игра

 

 

ГЛАВА 21

 ВСЕ ПОССОРИЛИСЬ

 

     

      «Везёт некоторым!» - шептал Энике, слушая Олин рассказ про дно морское. Особенно про пирожки! И про бабушку!  Особенно про Атлантиду под стеклянным полом. И про светящихся кальмаров в вазах, и про воздушный фонтан!

      Про бабушку Дора тоже слушала крайне внимательно. Потом довольно холодно поинтересовалась:

      - Оля, скажи, где же у тебя жабры?

      - У меня их нет. – честно призналась девочка.

      - У родственников должно быть что-то общее. Хоть что-то! Это закон природы! – объяснила учительница.

      - Наврала про бабку! – восторженно прошептал Энике.

      -– Эта бабушка чудесного образа, – пояснила девочка. - К тому же, я свалилась ей на голову.

      Дора пожала плечами, а Энике ехидно рассмеялся.

      - Тебя не спрашивают! – огрызнулась Оля.

      - А ты не сплясывай! – парировал  Энике.

      - Так не бывает в жизни! – продолжал Энике ехидно. – На дне морском  бабки не водятся!

      - Откуда ты знаешь? – вскипела Оля.

      - Знаю! – крикнул Энике.

      - Ты даже нырнуть-то не можешь! Тебя вода выталкивает! Ты вне законов физики!

      - А ты вне законов логики! Никакая рыба, даже самая-пре-самая, не может быть ничьей бабкой!

      - Может!

      - Не может!

      - Может!

      - Не может!

      Казалось, они сейчас подерутся, сцепятся, покатятся по палубе!

      - Успокойтесь, дети! – величественным  голосом обратилась к ним учительница Томатова. – У Оли Романниковой фантазия развита в высшей степени! И это прекрасно! - И, посмотрев на девочку, жалостливо добавила:  -  Просто  нашей Оле хочется иметь дополнительную бабушку.

      А Оля действительно успокоилась.

      - Жабр у меня, конечно, нет, - согласилась она спокойным голосом. – Но баба Лопа печёт точно такие же пирожки, как баба Мотя! – и вынула из кармашка маленький размокший пирожок, разломила его на две части и протянула своим оппонентам.

     … Они делали вид, что им невкусно, но сами невольно улыбались, пока жевали.

А, проглотив, уставились на Олю.

      - Ну, как? – торжествуя, спросила их девочка.

      - Значит, ты русалка? – брякнул Энике.

      Оля тут же сделала загадочное лицо. Энике вытаращился. Пузатый Матрос крякнул и отодвинулся. А Дора нервно хрустнула пальцами и сменила тему: - Скажи, Оля, в Бултыханске есть средняя школа? – и озабоченно посмотрела на Пучеглаза, смирно сидевшего в стеклянной банке.

      - Думаю, да! – ответила Оля, - Я не успела узнать, потому что очень быстро случился банкет!

      Дора недоверчиво разглядывала Пучеглаза сквозь стекло Олиного воздухариума, который теперь стал аквариумом.

      - Я не уверена, что этот мальчик умеет читать! – воскликнула Дора, а Пучеглаз виновато отвёл глаза.

      - Пусть домой идёт! – завопил Энике, - Откуда вынырнул, туда пусть и заныривает! А-то притащила не пойми что со дна морского! А он опасный! Он ночью вылезет и всех покусает! – и противный мальчик стал показывать, как он боится карася.

      Все накинулись на Энике и ругали его до тех пор, пока он не извинился перед Пучеглазом.

      Но, стоя перед аквариумом, давясь слезами, бормоча унизительные слова извинения и глядя в большие рыбьи глаза, злой ребёнок  не выдержал и снова завопил:

      - Он ничего не соображает! Он нас не понимает!

      Все опять стали ругаться и спорить – понимает Пучеглаз русскую речь или нет.

      - Он рыба! Рыба! Рыба! – выл Энике, как подорванный.

      - Он друг! – кричала Оля, срывая голос.

      Она подбежала к аквариуму и нежно попросила:

      - Пучеглазик, скажи что-нибудь!

      Пучеглаз пошлёпал губами и больше ничего.

       - Она  сама там спятила, на дне морском! – догадался Энике, - Говорящих рыб не бывает!

      - Пучеглазик! Пучеглазик! – умоляла Оля, - Ты же говорил! Говорил!

      И Пучеглаз вновь разевал рот совершенно беззвучно.

      - Давайте его выбросим за борт! Вместе с банкой противной! – Энике совсем разошёлся.

      И тогда догадка осенила девочку. Она заглянула в аквариум и над самой водой произнесла  раздельно:

      - Пу-че-глаз! Ты ме-ня по-ни-ма-ешь?- После чего засунула голову в воду.

      - Да! Да! Да! – кричал Пучеглаз. – Оглохла ты, что ли?!

      Вытащив голову из аквариума, девочка торжественно объявила:

      - Пучеглаз говорит только в воде! В воздухе его не слышно.

      - Почему это? – подозрительно спросил Энике.

      - Потому что он морское создание! – веско ответила девочка. – И он останется с нами, пока мы не найдём ему достойный и безопасный водоём.

      Энике снова попробовал спорить, но тут, молчавший всё это время Пузатый Матрос, тяжело поднялся во весь свой великолепный  рост и рубанул:

      - Карась остаётся. Баста!

      А Месяц Ясный ничего не сказал. Потому что его тут не было. Но никто этого не заметил.

    

      Месяц Ясный носился над гладью вечереющих вод. Он нервничал. От его нервозности морская поверхность освещалась неровно, небрежно, как попало. Красивая лунная дорожка, обычно  брошенная поперёк всего моря, в этот раз путалась и рвалась, как пульс у горячечного больного. Большие проплешины неосвещённой воды, казались чёрными мёртвыми лужами. А там, куда падал лунный свет, быстро и тревожно дрожала вода, словно её бил озноб. Вся в голубых и зелёных иголках, она словно боялась сумасшедшей луны.  Неправильно Месяц Ясный освещал в этот вечер море! Ни величия, ни покоя, ни безбрежности; один световой шторм во все стороны глади морской.  

      «Посмела! Сверзилась! Не спросилась!» - ядовитые мысли метались в красивой голове светила. Он не был вхож в морские глубины. И он не мог последовать туда за девчонкой! И он был уверен – ей там было интересно! И она там ни разу не вспомнила о нём! О Месяце Ясном!

 

       А, тем временем, в кают-компании совершалось вечернее чаепитие. Все расселись вокруг большого стола, в центре которого водрузили аквариум с Пучеглазом. Оля строго объявила, что от каждого блюда маленький кусочек нужно бросать в аквариум – мальчик голоден. Все безропотно бросали: кто сушку, кто крошку, а Энике так прямо целую конфету «Южная ночь»; и долго веселился, как карась мучается с обёрткой.  Пучеглаз  же ел с аппетитом, ведь это был его первый ужин на поверхности!

     - Скажи нам, Оля, как налить чаю твоему новому другу? – холодно спросила Дора Помидоровна, держа наготове пузатый заварочный чайник.

      - Чаю не надо… воды ему хватает, - рассеянно ответила Оля и нахмурилась.

      Оля вдруг увидела, что её друзья не рады Пучеглазу, не хотят играть с ним, не собираются дружить… Кроме, может быть, Пузатого Матроса… но у того проявилась другая странность – стоило Оле обратиться к нему, как он начинал крупно дрожать, отводить глаза и делать вид, что не расслышал её.

      Знали бы они, какой Пучеглаз удивительный рыбный мальчик! Какой он преданный друг! Какой смелый! И как он рисковал, когда съел пирожки на банкете… впрочем, про это им знать не обязательно! Но он не предал Олю! Он спас её из зоопарка! И вот он сам попал в беду, так неужели же Оля бросит его?! И что это за дружба такая, когда все против одного?

      Оля окинула взглядом своих сотрапезников. Дора сидела с выражением кислого смирения на лице. Энике смотрел набычась. А Пузатый Матрос, встретившись с ней глазами, затрясся так, что зазвенели чашки на столе. Оля вздохнула и отвела глаза. Рассеянно она глянула в иллюминатор и подпрыгнула от неожиданности…

      - Что с морем случилось? – воскликнула девочка и бросилась вон из кают-компании.

      Все ринулись за ней. Кроме Энике. Он остался там, где сидел, но никто этого даже не заметил.

   

      Моря не было. Оно пропало. Была безбрежная чёрная яма. А свет слоился, как туман. Свет медленно двигался и сиял над этой ямой.  Месяц Ясный висел прямо над этим светом, капитанский китель на нём болтался, как на вешалке; исхудалой рукой он томно двигал слои света то туда, то сюда; и от этого множество оттенков лунности вспыхивали в обманутом воздухе и гасли, вспыхивали и гасли.

      - Ваше Сиятельство! Вы неправильно сияете! – прошептала девочка, впиваясь в планширь онемевшими пальцами.

      «Шарахнуть бы в тебя молнией! – подумали их Сиятельство. – Как жаль, что мы изысканный!» И Месяц Ясный, даже не взглянув на печальную,  вновь перемешал слои лунного тумана и взметнул их до самого неба.

 

      Оля мгновенно подпала под чары Его Сиятельства и противиться этому у неё не было ни сил, ни возможности! «Ну, хотя бы не смотреть на него!» - мелькнула вялая мысль… Но как же не смотреть-то? Она и смотрела! «И этот обиделся. – размышляла девочка дальше, -  Знать бы, за что?»

      - Что я вам сделала? – жалобно спросила Оля, и Месяц Ясный, наконец, изволил заметить её. Он покосился на неё золотым недобрым глазом; он чем-то напоминал даже Сама в этот момент; только тот был янтарный, расплывчатый, подстекольный, а этот прозрачный, вольный и звонкий; правда, злой. Но Оля и такому вниманию рада была. Она помахала Месяцу Ясному и нежно попросила:

      - Верните наше море, Ваше Сиятельство! А-то нам плыть не по чему…

      - Я не брал… -  звякнул ответ.

      Но Оля рада была услышать знакомый голос.

      - Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство! – заверещала она, от избытка чувств прыгая на месте. - Я рада, я счастлива, что мы снова вместе!

      Месяц Ясный замер, зацепившись пальцем за слой тумана.

      - Ты всех бросила, - пропел лунный голос.

      - А я, когда на дне лежала, видела вас! – (Это была неправда, Оля видела только одни звёзды.)

      Месяц Ясный отпустил слой тумана и тот, падая, растаял крупными каплями свежей влаги. Обратив лицо к девочке, светило заглянуло к ней в глаза.

      - А вы меня видели там? – пролепетало дитя, готовое раствориться в лунном буйстве; сгинуть без следа в этом измождённом лице. – Я вас так призывала!

      Воцарилось недолгое молчание.

      - На твоё море! – надменный последовал ответ.

      И в тот же миг  назойливо слепящий туман исчез, а море  откуда-то взялось – оно  раскинулось во все стороны и  задышало, засияло, заиграло всеми красками летней ночи.

      Месяц Ясный с кошачьей грацией перепрыгнул черед фальшборт и встал перед девочкой. Волна озона шибанула в нос; Оля пошатнулась, оглушённая волной  и, ослабнув,  привалилась к Пузатому Матросу, столбом стоявшему позади неё. Но, вместо того, чтоб поддержать подругу, Пузатый оттолкнул ребёнка и с рёвом ужаса утопал на форштевень. А когда Оля накренилась к Доре Помидоровне, заслуженной учительнице, тоже оказавшейся тут же, рядышком, та, вместо того, чтоб подпереть её, или хотя бы обнять и утешить любимую ученицу,  закрыла лицо руками, показывая, как ей не то стыдно, не то обидно, не то её терзают какие-то подозрения.

      - Все сошли с ума! – жалобным голосом пролепетала Оля.

      - Сейчас я верну  их  в ум! – проскрежетал Месяц Ясный и леопардом прыгнул во тьму, ловить Пузатого Матроса.

 

 ……….    

      Пузатый Матрос, этот морской волчина, этот сивый просоленный мореман, этот бесстрашный мореход-тяжеловес, штурмовавший все моря и океаны земли, пуще смерти боялся русалок. Он дьявола морского не боялся! Пиратов одноногих! Морского змея в сто колец! Пушек. Абордажных крюков. Ножей ближнего боя. А девушек морских боялся до икоты. От них спасенья нет – он знал! И вот, оказалось, что Оля  - одна из них!  Та самая Оля – главная подружка моряков, учительниц, племянников, небесных проходимцев; заядлая путешественница, отважная морячка, староста класса и просто хорошая добрая девочка; она не то чем кажется, совсем не то - она русалка!

      Пузатый Матрос лежал на самом конце гальюна, нависавшего над водой – дальше - только пасть в воду, если подкрадётся коварная… кстати, он плавать не умел. Но он бы пал. Уж лучше утонуть, чем быть защекоченным до смерти подводной нежитью… Но к нему подкралась не Оля! Месяц Ясный, тонкий, как сабля, в грязном белом кителе с оторванным погоном  возник у основания свеса  и тихонько свистнул простёртому великану.

      - Эй, вахтенный!

      - Товарищ капитан!!!

      - Не реви!

      - Да как же так! Товарищ капитан… Месяц Яснович, она же русалка оказалась! Разве это честно?!

      - Кто тебе сказал такую чушь?

      - Племяш мой, юнга Энике.

      - Дурак твой Энике!

      - Согласен. Но паренёк смышлёный.

      - Дурак он дважды, Энике!  А она – девчонка!

      - Русалка!

      - Девчонка!

      - Русалка!

      - Ты с кем споришь, матрос?

      - Виноват, товарищ капитан. Но как похожа …

      - Смотри! - Месяц Ясный легко пробежал по узкому свесу гальюна к самому концу, где, на подобие ростры, распластался Пузатый Матрос. - Смотри же! – жёсткими пальцами схватил того за шею и нагнул моряцкую голову над самой водой. Опасно нагнул.  – Смотри, глупец…

      В чёрной воде, прямо под Пузатым Матросом метался косяк крошечных, не больше чайной ложки, рыбок.

      - Мальки… - прохрипел Пузатый Матрос, изо  всех сил цепляясь за скользкий ствол свеса.

      - Смотри внимательно, дурак…

      Матрос вгляделся и вскрикнул от удивления.  Он увидел, что у рыбок человеческие лица. И это лица маленьких девочек. Они поглядывали вверх, на Матроса, они что-то пищали ему и всё время смеялись!

      - Мать моя каракатица! – прохрипел мореман, - Кто эти милые твари?

      - Русалки, - следовал ответ.

      Пузатый Матрос затих, вглядываясь и вслушиваясь. Слов не разобрать было, но, чем невнятнее было бормотание крошечных полу девочек - полу рыбок, тем сильнее хотелось старику разобрать их лепет. Он тянулся к чёрной воде, опасно кренясь на тонком и скользком свесе; он мог упасть и он не боялся!. А те и рады были! Изящным косяком они кружили на месте и  болтали-болтали взахлёб, как это делают маленькие девочки, когда их много.

      - Душки-душечки! Мил-милашечки! – бормотал  дед, как пьяный, чуть не плача от умиления; ведь он был бездетный, промотал свою жизнь по морям-океанам, а ни семьи, ни угла не нажил; и тут такое количество ничейных дочек! Ещё немного и рухнет в чёрную воду заболевшая душа морская!

      - Брысь! – взвизгнул Месяц Ясный, брызнув  зелёными огнями во все стороны.

Русалки взвыли и унеслись на  этих огнях в открытые воды.

      - Мать моя каракатица! Якорь мне в печёнку! Да чтоб тебе ни дна ни покрышки! – убивался моряк. – Чего ж ты девчушек напугал, кальмарья кишка, луна окаянная!

      - Забудь! – отрезал Месяц Ясный. – Они забыли. И ты забудь!

      - Да быть не может! – не поверил Моряк. – Да только что познакомились!

      - В полночь они умрут. Забудь.

      Матрос потрясённо смотрел на своего капитана.

      - На рассвете они рождаются, в полночь в пену обращаются.

      - И у них нет ручек. – подытожил  старый моряк.

      - Зачем им руки? Они русалки! Теперь ты видишь, что Романникова Ольга  с руками. Значит что?

      - Значит  Романникова Ольга с руками! - ответил матрос.

      - Значит она не русалка! –подсказал Месяц.

      - Факт - не русалка – догадался Пузатый Матрос. – Ольга рослая. А у моих-то даже рученек нету!

      - Пена, пена они.

      - Кильки милые! И чего я боялся вас, старый дурак!

      - Забудь!

      - Не могу…

      - То-то и оно-то!

      Тяжёлый от печали Матрос, шатаясь, побрёл обратно, на шкафут. А Месяц Ясный его поддерживал под локоть, как старший товарищ

(Продолжение следует)

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка