Проза

НАЧАЛО

 

Трамвай с бортовым номером 1301 выкатывает из депо имени Апакова вместе с солнцем. Он делает круг на трамвайном кольце и подъезжает к остановке. На ней, несмотря на такую рань, уже полно народу.

 

 

ТЕТЯ ТАНЯ

 

едет пораньше на рынок, купить свежего мяса. В руках у нее тачка на колесиках, на тачке – пустая пока сумка с шотландским узором. В сумке, правда, есть целлофановый пакет, но он не в счет, потому что тоже пока пустой. В него тетя Таня положит на рынке кусок мяса, чтобы не запачкать кровью сумку с шотландским узором.

 

У ТЕТИ ТАНИ ЕСТЬ СЫН

 

и он тоже ездит в трамвае, но не как пассажир, а немного в другой роли. Андрей работает контролером, хотя сам считает, что им только подрабатывает. На самом же деле он Гениальный Изобретатель. Но рано пока о нем. Тем более что и на остановке его нет – отсыпается дома после вечерней смены.

 

ВАГОНОВОЖАТАЯ

 

сразу определяет завсегдатаев. Вон мужчина, который сядет на заднем трехместном сиденье и обязательно развернет газету на ширину всех трех мест. Газету он никогда не читает – ну по крайней мере не дольше двух минут – опускает ее на колени, а сам смотрит в окно – задумчиво раскачивается – будто плывет в лодке. Вагоновожатая видит его в зеркальце, которое по форме тоже как лодка, а по сущности – как вода – заглянешь в него, все вздрогнет – и отразится.

 

НА ШАБОЛОВКЕ

 

 Вагоновожатая в первый раз за день видит Башню. Кланяется. Среди вагоновожатых есть поверье, что именно Башня снабжает Электричеством провода над их вагонами. Разумеется, чисто с технической стороны миф нелеп. Вагоновожатая это понимает. Но понимает она и то, что техническая сторона никогда и не была сильной стороной мифов.

 

НА ДАНИЛОВСКОМ РЫНКЕ

 

сойдет тетя Таня. Человек с газетой встанет, положит газету на сиденье и поможет тете Тане спустить тележку. Хоть и пустая, но тяжелая – заметит про себя человек с газетой. Тетя Таня скажет спасибо, улыбнется уже не кому-то конкретно, а так – в воздух – пересечет перед трамваем дорожное полотно – и покатит тележку по невидимым рельсам, перпендикулярным тем, по которым только что сама прикатила.

 

В СОЗНАНИИ

 

Андрея, сына тети Тани, мерцали первые сполохи. Он просыпался. Восставал из бессознательного нахождения в какой-то дыре, хотя, если он знал, что это дыра, было ли его нахождение в ней таким уж бессознательным? Проснувшись, он с помощью собственного изобретения готовил полноценный завтрак – кофе, сливки, бекон, яичница – и все это – не покидая постели. И наконец - совмещал подпитку плоти с зарядкой ума – завтракал в постели и читал биографию своего героя – визионера, дизайнера и изобретателя – Владимира Григорьевича Шухова.

 

МИТУ

 

Владимир Григорьевич всегда опережал время. Известно, что вставал он всегда ровно за двенадцать секунд до того, как прозвенит будильник. А будильник у инженера Шухова был точный, не сомневайтесь. Родился Шухов в местечке Грайвороне, что на языке викингов значит - "Серый ворон". Закончил деревенскую школу, потом гимназию в Петербурге, и наконец – стал воспитанником Московского Императорского Технического Училища.

 

ДАНИЛОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ

 

Раньше в монастыре был некрополь. Потом произошло следующее – молитвы монахов были столь сильны, что усопшие не выдерживали и просыпались. Один даже сумел выкарабкаться из могилы. Он проковылял к центральному входу, но только вышел за пределы монастыря, тут же рухнул, рассыпавшись в положенный для него прах. Погост снесли. Давно – еще в 1931-ом. И хотя Вагоновожатая слышала эти россказни еще в детстве, ей все равно становилось как-то не по себе, когда ее трамвай проезжал мимо.

 

ФОРСУНКА

 

В МИТУ над юным Вовой все потешались. Особенно, когда тот представил свое первое серьезное изобретение – форсунку. Изобретение, как мы теперь знаем, и впрямь оказалось серьезным, но тогда это увы мало кто понял. - Юный Вова! - смеялись над ним сокурсники. - Скажи, почему у твоего серьезного изобретения такое несерьезное имя?

 

ТЕОРЕМА

 

А еще раньше, когда совсем юному Вовочке было 11 лет и он был гимназистом Питерской гимназии, он, прямо на занятии, отвечая урок у доски, сходу набросал свое собственное доказательство теоремы Пифагора. Профессор математики Яков Кувшинский никак не мог в такое поверить, ибо сам пытался найти альтернативное решение, и на исходе седьмого года, которые потребовались для проверки всех возможных ходов, на весь ученый мир заявил – это невозможно. Ученый мир поверил. Да и у самого Профессора причин не доверять своему мнению не было. Поэтому он вот так и стоял теперь и смотрел на доску, то холодея, то впадая в жар. В итоге он простоял у доски до конца занятия, впав, как установили приехавшие за ним врачи, в разновидность комы, которую они между собой называют Захват Удава.

 

ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ

 

Со своим первым мужем Вагоновожатая познакомилась в трамвае, вон там, на Зацепе – колокола храма Флора и Лавра, как и сейчас, звонили к обедне. Один незнакомый пассажир, войдя в салон, сразу указал на Вагоновожатую пальцем и сказал: - Вы – Вагоновожатая! Так он стал первым человеком, сходу угадавшим ее девичью фамилию, которую она, кстати, не изменила даже после того, как вышла за угадавшего, чье лицо напоминало сухой коржик с зелеными оливками глаз. Фамилия угадавшего была Впередизадов. Он работал разносчиком пиццы.

 

ЗАКАЗ

 

Впередизадов имел странную особенность – он жил будущим. Не так, как все мы – надеждами и мечтами – на самом деле. Выполняя заказ, он первым делом совершенно четко видел, как этот заказ доставляет в руки. То есть ближайшее будущее он видел исключительно четко, но вот непосредственно настоящее – как сквозь дымку. Пробраться из такого настоящего в пусть даже и совершенно четкое будущее далеко не просто. Но Впередизадов был хитер. Он не полагался на маршруты и карты, бесполезные в таком деле, – любой заказ он выполнял следуя лишь своему чутью – порой, кстати, изрядно сбитому с толку ароматным запахом доставляемой им пиццы. Поскольку Впередизадов перемещался как бы наощупь, вид у него был устрашающий – сомнамбула с исхудалым лицом и вперившимся в неизведанное взглядом.

 

ЕЩЕ ОДНА, ПОКА НЕДОКАЗАННАЯ ТЕОРЕМА

 

У Андрея тоже есть своя теорема. Он, в подражание Учителю, хочет опередить время. И не просто хочет, а знает, как это сделать. Сегодня он намеревается доказать правоту своих предположений на практике. Для этого ему требуется всего ничего – пара ног, трамвай и изобретенный и недавно сконструированный им Внутренний хронометр.

 

ВАГОНОВОЖАТЫЙ

 

заступает на работу после обеда – во вторую смену. Принимает эстафету на Чистых от сменщика, с которым они одинаково трепетно относятся к своему 1313-ому. Вагоновожатый и правда очень любит свой трамвай, но настоящим вагоновожатым, даже с такой, как у него, редкой фамилией, себя не считает. В подтверждение он может тут же предъявить диплом, где указывается, что Иван Иванович Вагоновожатый, такого-то года рождения, выпускник такого-то музыкального учреждения – дипломированный опереточный бас.

 

МЯСО

 

Обратно тетя Таня тоже едет с Вагоновожатой. Та как раз замыкает первый за день круг. Тетя Таня чувствует это – в трамвае витает доброе торжество. Торжество и у тети Тани – вон в сумке лежит – кусок свежего, сочного, кровавого мяса.

 

ПРОЕЗД АПАКОВА

 

откуда вышла сегодня и куда держит обратный путь тетя Таня, проезд этот – тупик для трамвая. Преодолеть его он не может и поэтому сворачивается в бессилии в клубок у его стен, из которых, кстати говоря, как раз в момент прибытия на конечную трамвая, выходит Андрей. Не заметить его трудно. Во-первых, потому что высок и крепок, как настоящий русский богатырь. Во-вторых, потому что волосы, как и у богатыря, длинные, а джинсы – напротив – рваные, да еще к тому же все в каких-то бубенчиках, которые вовсю бренчат, когда он ходит. А ходит Андрей так – коленки у него прогибаются внутрь, а сам он страшно раскачивается из стороны в сторону, того и гляди опрокинется.

 

ХОДЬКА ОБХОДЧИК

 

На подходе к Покровке Вагоновожатый был вынужден притормозить, а потом и вовсе остановиться. Впереди, прямо по рельсам, шел Ходька и тащил за собой лом. Лом скрежетал по асфальту и временами высекал искры. Там, где проходил Ходька, оставалась белая полоска на асфальте – прямо посреди рельс. Вагоновожатый позвонил, но Ходька даже не обернулся. - Эй, Ходька! - Вагоновожатый высунулся в окно. - Дай пройти! - Не могу, - отвечает. - Работа. И дальше плетется. Вагоновожатый не спеша катит следом. - Слышь, Ходька, а что за работа у тебя такая? - Как что? Вон – третий рельс прокладываю. - Зачем? - А я почем знаю? Есть команда – я ее выполняю, вопросов не спрашиваю. Вагоновожатому понадобилось ровно одиннадцать минут, чтобы уговорить Ходьку дать ему пройти – он знает это, потому что ровно на одиннадцать минут выбился из графика. Ну а насчет команды – была ли она на самом деле, или Ходька с перепоя что напутал, это уже не его, Вагоновожатого ума дело.

 

ПОКА СТРОИЛОСЬ ДЕПО

 

Шухов часто бывал на Шаболовке, и, говорят, не только по рабочим вопросам. Именно здесь он повстречал даму сердца – дымку, призрак – то ли первую любовь, то ли первую старость. Говорят, пока строилось депо, у Шухова даже успел родиться ребенок – то ли девочка, то ли мальчик – одно наверняка – внебрачный. А когда депо построили, дама Шухова покинула его – вместе с ребенком. Некоторые говорят, это якобы сам Шухов от них открестился. Кто ж его знает, может оно и так. Одно известно наверняка – целых десять лет будет Шухов вынашивать в себе образ – или скорее частичку образа своей дамы, пока наконец, десять лет спустя не воплотит его в жизнь – все там же, рядом с депо, на Шаболовке.

 

ПЕШКОМ

 

Андрей пройдет аж до самого монастыря – сначала вдоль по Шаболовке – потом по скверу – мимо Дома-корабля. На ходу он читает книгу и ест яблоко. Встречные невольно шарахаются – амплитуда его колебаний кажется им слишком опасной. А дойдя до монастыря, Андрей пойдет дальше. Так же – вдоль путей. Так ему нравится читать гораздо больше, нежели просто скучно сидя дома или в сквере на лавке или, на худой конец, трясясь в трамвае.

 

ДЕПО - 2

 

Всем, конечно, хорошо известно, что помимо одного комплекса зданий – наземного – был одновременно построен и другой – под землей. Что интересно – подземное депо полностью повторяло своего надземного двойника. С одним лишь различием – во втором депо всегда была ночь. Депо номер два Шухов построил по просьбе одного эксцентричного мерзавца – на тот момент, еще при царской власти, владельца предприятий, коммерсанта-арендатора француза Рантье. Говорят, он хранил там – под землей – свои сбережения, но когда в Депо Номер Два ворвалась Советская власть – в лице старшего механика Замоскворецкого трамвайного парка Петра Лукича Апакова – то никакого золота – по словам все того же Лукича – там не было.

 

ШАЛЯПИН

 

Скользя осторожно вниз вдоль Яузского бульвара – как будто это не трамвай, а фуникулер какой-то, - Вагоновожатый поглядывает на черный пакет, что лежит у него на панели. Там его маленькое сокровище. Видеокассета с феноменальной записью – Шаляпин исполняет арию Мефистофеля. Качество записи, правда, чудовищное, как заведомо предупреждал продавец. Но поначалу он и вовсе говорил, что такой записи нет и не может быть в природе. Однако после того, как Вагоновожатый стал приезжать на Горбушку почти каждый день и интересоваться не появился ли Шаляпин, продавец на вторую неделю смягчился и устало сказал: - Как же, появился. Завтра будет. Вот Вагоновожатый сегодня с самого утра и помчался. И хоть не любит он это метро – потому что ненастоящее оно – поехал на нем - так быстрее. Приехал – а там черный пакет – и в нем – черная видеокассета – и все – никакой даже удостоверяющей надписи. - А это точно он? - засомневался Вагоновожатый, все же ползарплаты деньги немалые. - Точно, - ответил продавец. - Если картинка там и так себе, то бас нереально жирно прописался – гудит, как адова труба – сразу слишком громко не делай – оглохнешь.

 

РЕВОЛЮЦИЯ

 

Может по углам в подземном депо золото и не блестело, зато в руках Петра Лукича поблескивал большой гаечный ключ. Поблескивал и лысый череп француза-карлика, спрятавшегося за точной копией стола директора трамвайного парка. Петр Лукич череп заметил, но проломлять его не стал. Пожалел. И напрасно. Рантье мигом вскарабкался на стол с зеленым сукном, прыгнул с него на старшего механика и вцепился зубами прямо в горло. Так бы сонную артерию и перегрыз, если б Петр Лукич не хватанул его сразу головой об край стола. Хорошо так хватанул – благородно – прямо в висок.

 

НАЧАЛО КОНЦА

 

То, что они с Вагоновожатой расстанутся, Впередизадов впервые четко увидел за полгода до самого события. Рекордная для него долгота предвидения. Так же хорошо он разглядел и причину. Хотя тут никаким особым даром обладать не надо – стоило только видеть, как она посмотрела на нового вагоновожатого, когда он вошел в ворота депо и приятным низким голосом доложил: - Новый вагоновожатый прибыл!

 

УСТЬИНСКИЙ МОСТ

 

Еще пассажиром Вагоновожатый понял, что трамвай похож на лодку. В особенности, если сесть сзади. Став вагоновожатым, Вагоновожатый понял – трамвай похож на лодку и спереди тоже. Поэтому неудивительно, что Вагоновожатый очень любит пересекать на трамвае воду.

 

КОМИССАРИАТСКИЙ МОСТ

 

нравится Вагоновожатому еще больше Устьинского. Но не потому, что он лучше. Просто с Комиссариатского моста хорошо виден по-настоящему  любимый мост Вагоновожатого – Садовнический.

 

САДОВНИЧЕСКИЙ МОСТ

 

Андрей тоже этот мост очень любит. Он и сейчас тут – сидит на лесенке – поэтому его Вагоновожатый и не разглядел. Андрей сидит и читает книгу. Иногда смотрит на часы. Скоро ему заступать на дежурство. Но времени прочесть еще пару страниц точно хватит.

 

ДЕПО - 2

 

Потом, став председателем, Лукич тоже часто будет сидеть во втором депо. Под конец так и вовсе безвылазно. Ну, кроме как, конечно, того самого, последнего раза, когда б лучше он никуда не вылазил, а сидел бы там у себя в подземелье и учил французский. Спускались туда к нему редко – точнее – никогда. А если и спускались, то только в виде голоса и полоски света сверху – сквозь приподнятый канализационный люк. (Через него же ему доставляли корреспонденцию, книги и пищу) Казалось бы, как тут не загрустишь в таком одиночестве? Только вот Лукичу, например, было вовсе не одиноко. Даже наоборот. Где там загрустишь, когда француз этот гундосит что-то целыми днями на своем лягушачьем. Сядет на край стола – точную реплику стола директора – ногами болтает и что-то себе под нос бормочет. И ведь даже череп свой проломленный не припудрит, шляпой не прикроет, зараза.

 

РЕБЕНОК ВАГОНОВОЖАТОЙ

 

Впередизадов был первым, кто об этом узнал. Естественно, сначала он увидел ее живот в голове, а потом – месяца через три – и на самом деле. Но удивительным было не это – удивительным было то, что когда Вагоновожатая ушла на предсказуемый долгосрочный больничный – вернулась она с него уже без живота. Но опять же странно не это – странно то, что никакого ожидаемого ребенка взамен не появилось – молодожены Вагоновожатые о пополнении в семье не докладывали. Впередизадов заподозрил неладное. Но вот беда. Впервые за всю свою жизнь он перестал видеть вперед вплоть до одного неизвестного момента – когда он стоит в каком-то синем-синем коридоре перед какой-то белой-белой дверью. А потом – бах! – и перед ним только какая-то черная-черная дыра – с серыми краями. И ясно – такая если засосет – обратно пути не будет.

 

ИСТОРИЯ ВАГОНОВОЖАТОГО

 

Вагоновожатый стал вагоновожатым из мести. Получив диплом, он пошел пробоваться на роль в местный музыкальный театр. Пробу, как ему показалось, он прошел на ура, хотя и не мог понять, почему, если роль у него трагическая, и все у него вроде получается, почему тогда все в зале еле сдерживаются, чтобы не разрыдаться от смеха. Но тут же нашел для себя объяснение – роль у него хоть и трагическая, но шута – и видно, он неплохо в эту роль вжился. Здесь он был частично прав. Частично, потому что смеялись все-таки не над персонажем, а именно что над ним самим – или точнее, над пачкой Примы, что вопреки пафосу роли смешно просвечивала в кармане его белой рубашки. Роль он, к своему удивлению, не получил. Но узнал об этом гораздо позже. Успешные, как он думал, пробы он тут же отпраздновал – долго поил кого-то в каком-то кабаке в центре. А потом поехал домой. Помнит, как тормозил такси, но следом почему-то очнулся в больничной койке, с забинтованной ногой, или точнее культей, что от ноги осталась.

 

НА НОВОКУЗНЕЦКОЙ

 

там, где пути особенно красиво петляют, Андрей увидел Ходьку Обходчика. Тот чесал по путям с монтировкой, но не шел путям напролом, а аккуратно повторял изгибы рельс. Это ему понравилось. И он пошел следом, чтобы сесть на Новокузнецкой в трамвай и начать работу, не столько номинальную, сколько ту, к которой призван.

 

ОДИН МИГ

 

Долгое время Владимир Григорьевич корил себя за то, что самым дорогим из всего потерянного стал для него один миг, который, он был уверен, многие сочли бы не только пустым, но даже фривольным. Он даже не помнил, когда именно это произошло. Что было до. И что после. Помнил только ее вздернутую ногу, которую увидел нечаянно, пока она, лежа на кровати, натягивала чулок. Этому образу Владимир Григорьевич и посвятил свою самую гениальную башню.

 

ЧТО ГУНДОСИТ ФРАНЦУЗ (ЕСЛИ БЫ ЛУКИЧ ЗНАЛ ФРАНЦУЗСКИЙ)

 

... глаза Одетты были красивы, но так велики, что, казалось, изнемогали от собственной тяжести, утомляли ее лицо и всегда сообщали ей такой вид, точно она чувствовала себя нехорошо или была в дурном настроении...

 

 

СЛЕЖКА

 

Заинтригованный, Впередизадов стал наблюдать за домом Вагоновожатых. Для этих целей он снял комнату в доме напротив. Уже скоро он мог поклясться, что в одной из комнат они явно кого-то прячут. Как-то он видел – Вагоновожатые сидели в окне напротив, ужинали и смеялись в телевизор, а по шторе соседней комнаты пробежала тень – свет там зачем-то был включен. Тень была такой страшной, что Впередизадов даже побоялся предположить, что же там живет за той шторой.

 

ИСТОРИЯ ВАГОНОВОЖАТОГО – ПРОДОЛЖЕНИЕ

 

Вот на почти так же, как на Новокузнецкой, петлявших рельсах и был найден Вагоновожатый. Только не на трамвайных, а на обычных – железнодорожных. Как он там оказался – непонятно. Его дом был в другом конце города. Сбивший его поезд – скорее всего товарняк, как установили позже по графику следования поездов в тот вечер, скорее всего даже не заметил его – сшиб как очередную мошкару. Нашла его собака, а потом и ее хозяин, которого она привлекла лаем, а заодно этим же лаем привела в чувство Вагоновожатого. Но только на один миг, которого хватило, чтобы холодные рельсы под его щекой и клыкастый лай соединились в нечто настолько омерзительное, что с тех пор он не мог больше ни видеть, ни слышать ни то, ни другое. И уж не дай бог одновременно! Поэтому и пошел в вагоновожатые – чтобы победить страх – и еще потому, что в машинисты его из-за протеза не взяли.

 

ОПЫТНЫМ ПУТЕМ

 

Сев на Новокузнецкой, Андрей едет вверх, сначала через первый мост, короткий, потом через второй, долгий, потом по бульварам, и пока он едет, он сидит спокойно – не двигается. На шее у него висит Внутренний хронометр. Висит на веревочке. К тому же он еще приклеен пластырем к телу где-то в районе солнечного сплетения. Так надежней. И что-то, что он замеряет, просвечивает сквозь рубашку красными, все время сменяющимися цифрами. Иногда Андрей склоняет голову и смотрит на них. Потом сверяется с наручными часами, и снова сидит, не двигается.

 

У ДАНИЛОВСКОГО МОНАСТЫРЯ

 

трамваи Вагоновожатых встретятся. Если Вагоновожатый только заступил на смену, то Вагоновожатая завершает свой последний на сегодня круг. Их трамваи встречаются – раскланиваются – разъезжаются. И тут же останавливаются – каждый на своей остановке. Вагоновожатый и Вагоновожатая видят друг друга в зеркале бокового обзора. Оба улыбаются. Вагоновожатая радостно, но устало. Вагоновожатый просто радостно. В этом же зеркале они видят, как хромой контролер ковыляет от одного трамвая к другому. Когда контролер забирается в трамвай к Вагоновожатой, оба трамвая церемониально звонят в звонок – и разъезжаются.

 

ЕЩЕ НЕМНОГО ИЗ ТОГО ЧТО ГУНДОСИТ ФРАНЦУЗ И ЧТО ЛУКИЧ НЕ ПОНЯЛ ПОТОМУ ЧТО В ШКОЛЕ НЕ УЧИЛ ФРАНЦУЗСКИЙ

 

... Одетта теперь часто уезжала из Парижа, она очень редко видела его, даже находясь в Париже; и если в те времена, когда она его любила, она говорила ему: "Я всегда свободна" и "Какое мне дело до того, что будут говорить обо мне другие?" – теперь, каждый раз, когда он хотел повидать ее, Одетта ссылалась на приличия или выдумывала, будто она занята ...

 

ОПЫТНЫМ ПУТЕМ - 2

 

Во время короткого перерыва на конечной, когда Вагоновожатая, уже закончив смену, передает трамвай сменщице, Андрей делает пометки в блокнот. А потом, когда трамвай под управлением уже другой вагоновожатой снова открывает двери пассажирам и идет обратно, в сторону Новокузнецкой, Андрей вскакивает и всю дорогу до Новокузнецкой носится, насколько ему позволяют его кривые ноги, из одного конца трамвая в другой. На ходу он чуть не сносит ошалевших до онемения пассажиров и все время поглядывает то на красную электросыпь у себя на груди, то на стрелки старых, доставшихся от деда, крайне точных наручных часов.

 

ПЛАНЫ ВАГОНОВОЖАТОГО

 

Трюк Вагоновожатого состоит в том, чтобы видя целый день перед собой эти проклятые рельсы – не видеть их одновременно. Иногда это у него получается. В особенности, когда думает о предстоящих планах. А кто вам сказал, что Вагоновожатый поставил крест на музыкальной карьере? Все свободное время он репетирует арию Мефистофеля. Почему именно ее? Потому что именно ее он исполнял в прошлый раз, и исполнил ее, как он считает, превосходно. Не взяли же его в тот раз потому, что он просто-напросто переборщил с шутовскими качествами героя. Да и что эта провинциальная публика понимает! Теперь все будет по-другому. Он устроит такое показательное выступление, что во всем театре свет померкнет. И во многом он делает ставку на новую деталь в своем образе, которая, по стечению обстоятельств, является и деталью образа его героя.

 

ПИЦЦА-ПАПАРАЦЦИ

 

Пока обоих молодоженов нет дома, Впередизадов отправляется на разведку боем. Он даже взял фотоаппарат, чтобы запечатлеть увиденное. Попасть в квартиру для него не составило никакого труда – уж как – догадайтесь сами. Оказавшись внутри, он идет по синему-синему коридору и постепенно приближается к белой-белой двери. Он уже знает, что будет дальше – не раз это все уже видел – но все равно ручку дергает – и – оказывается в спальной комнате. Или детской? Да – скорее детской – вон и колыбелька стоит у окна. Впередизадов подходит ближе, уже умильно улыбается, предчувствуя заспанное личико, но то, что он видит, настолько его ошарашивает, что какое-то время он не дышит. Ей-богу – он даже уверен, что умер на эти пару секунд! Очень медленно и тихо, чтобы не потревожить сон спящего, Впередизадов выходит из комнаты. Он пятится – и пока он пятится – его осеняет. Оказывается, для того, чтобы не видеть будущее, все, что ему следовало делать – это ходить задом вперед! Именно таким образом он и вышел из детской, потом из квартиры, спустился по лестнице, вышел из подъезда и пошел домой. Так и ходит теперь всегда. Везде. Даже дома. И пусть вместо будущего он видит только черную-черную дыру с серыми краями, зато он знает теперь, что дыра эта не всасывает в себя все живое, а наоборот – извергает.

 

НА ПАВЕЛЕЦКОЙ

 

А сегодня у Вагоновожатого и вовсе интересный день. Проезжая по тем местам, где уже прошелся Ходька, он вдруг увидел эту третью полоску – и так она почему-то ярко блеснула и засветилась, как будто не процарапана была, а выложена изумрудами. Может это все из-за кассеты, конечно, которая одновременно ласкала его взор и дразнила. Уж так не терпелось ему все бросить и пойти ее смотреть, что не только рельсы перестали его страшить, но даже лай бездомных собак на Павелецкой не казался ему таким ужасным. Да и кто ж его знает – может Ходька и не настолько пьян, и команда проложить третий рельс и впрямь была, и может в третьем рельсе даже есть некий смысл, пусть пока Вагоновожатому и непонятный, но разве ж это так важно?

 

ТЕОРЕМА ДОКАЗАНА

 

К концу рабочего дня Андрей не поймал ни одного безбилетника. Что не очень хорошо – потому что есть ежедневный норматив, и не выполнять его – значит рано или поздно потерять работу. Но Андрей сейчас об этом не думает. Он только что въехал с Вагоновожатым в депо, и пока тот паркует в ангаре трамвай, Андрей делает последние расчеты. Все верно! В результате многократно проделанных за день опытов можно с абсолютной точностью утверждать, что Внутреннее время, проведенное пассажиром в пути, сокращается почти вдвое, если во время движения трамвая не сидеть на месте, а тоже находиться в движении. И что интересно – чем быстрее движется пассажир внутри движущегося трамвая, тем быстрее бежит его Внутреннее время.

 

ДОМА

 

Едва открыв дверь, Вагоновожатая сразу поймет, что в квартире кто-то был. Кто-то чужой. Она проверит детскую, все ли на месте – (там вроде все, как и было утром) – но что-то все же не так. Пахнет, будто им только что доставили пиццу.

 

ПРОСМОТР

 

Когда Вагоновожатый вернется домой, он, даже не разуваясь, пройдет в гостиную. Там телевизор и видеомагнитофон. Он вставит пленку, сделает чуть потише – и замрет. Действительно – качество ужасное. Но вот, кажется, Вагоновожатый уже может разобрать скулы маэстро. Точно! Вот и все его лицо промелькнуло среди помех. А голос! Даже в таком качестве его ни с чем не спутать. Вот уже Вагоновожатый узнает мелодию – да! – он слышит арию – нота в ноту! Он так увлекся, что стал вторить про себя этой величественной мелодии – и, естественно, не заметил, что за ним уже давно наблюдает жена. Экран ей, кстати, тоже был виден. На нем зияла какая-то чудовищная черная дыра с серыми краями. И на всю комнату стоял совершенно ужасный гул. Почему и чем муж был так зачарован, что, кажется, его затягивало в эту дыру, Вагоновожатая не понимала. Но мало ли? Он ведь музыкант – художник. А этих художников, говорят, иногда сам черт не разберет.

 

ОБОРОТНОЕ КОЛЬЦО

 

Теорему он, конечно же, доказал – но какой в этом толк? – будет думать Андрей, ходя туда-сюда по кольцу. Только что испытав прилив сил, он вдруг обмяк, и понял, что ни на что не годится. Что толку? - твердил он про себя и может даже немножко вслух. Что толку с изобретения, если оно доказывает только то, что все давно и так знали. Пассажир стремится домой, тогда как дом его там, где он едет. "Добраться бы домой поскорее" - это еще одна попытка слепого самоуничтожения. Вернуться – помыть ноги – лечь в теплую постель – и исчезнуть. И получается, Андрей с его изобретением им в этом помощник. Вот уж нет! - твердо решил он, сорвал Внутренний хронометр, кинул его на землю, и топтал, пока тот не перестал мигать. Ему сразу же стало легче. И он пошел домой. А дом вон он. Скорей бы!

 

БАШНИ И САМОЛЕТЫ

 

Шухов так заразится этим образом, что построит еще пару таких же башен на реке Оке. Но одной из них не суждено будет устоять. И дело не в погрешностях конструкции – только не у Шухова. Дело в невнимательности летчика-испытателя Ушакова. В момент проведения испытательного полета, Ушакову доложили, что у него родился сын. Ушаков как раз пролетал башни, которые весь их полк ласково называл Прелестными ножками, и, будучи натурой пламенной и поэтической, решил отметить это событие символическим пролетом между ними. Самолет слишком взволнованного новостями Ушакова сделал немного чуть более глубокий крен, чем задумывалось, - а задумывалось пролететь не вверху, где расстояние между башнями вполне сносное, а как можно ниже, где башни почти касаются друг друга, - подрубил одну башню крылом где-то в районе колена, а сам рухнул чуть дальше – в поле. К счастью, сам Ушаков успел катапультироваться, но вот самолету и башне прямо-таки смертельно не повезло. Самолет сгорел, а подрубленная башня накренилась – постояла часок – и рухнула. Это происшествие, о котором Шухову телеграфировали чуть ли не в первую очередь, убедило его, что башня должна быть одна. Он велел снести ту оставшуюся, на Оке. Его, конечно же, вежливо выслушали, как выслушивают 85-летнего старца, и ничего не предприняли. Позже тем днем пришло сообщение, что умерла Одетта.

 

ЗАЖЕВАННЫЙ КОНЦЕРТНИК

 

Был у Продавца Игоря любимый концертник – Deep purple – в классическом составе. Продавец Игорь его уже до дыр засмотрел – и это в буквальном смысле. Особенно крутые моменты он перематывал – смотрел – перематывал – и так часами. Как-то раз пленку от этих дерганий зажевало. Да так сильно, что она порвалась. В нескольких местах сразу. Пришлось Продавцу Игорю ее клеить. Да что там клеить, сначала он попытался ее разгладить. В итоге, после долгой борьбы в реанимации – пленка была спасена. Концертник можно было смотреть - кроме одного момента - когда начинался самый крутой сольник Блэкмора, на экране пропадал цвет, вместо Блэкмора зияла черная дыра с серыми краями, и из этой дыры шел какой-то почти по-человечески, дико тоскливый низкий гул. Этот момент и переписал на кассету своему покупателю Продавец Игорь, когда понял, что так просто от него не отделаться.

 

ДОМА - 2

 

Дома Андрея ждал в меру прожаренный кусок свинины и стакан красного вина. - Ма! - крикнул Андрей из кухни тете Тане, смотревшей телевизор в соседней комнате. - Расскажи о деде! - Да что тебе рассказывать? - крикнула из соседней комнаты тетя Таня. - Ты же все знаешь! - Кем, говоришь, он работал? - В депо служил! - Инженером? - Да я уже точно не помню! Механиком вроде! И пока изобретенный Андреем аппарат будет мыть посуду, он ляжет и прочтет на ночь пару страниц о своем герое Шухове и не менее героичных его современниках.

 

СПОР

 

Как-то Апаков, сидя за столом с французом, услышал сквозь его бубнеж еще бубнеж – но тот был другой – там бубнили азартно и, кажется, уже довольно пьяно. Апаков прислушался. Прямо над канализационном люком стояло несколько рабочих. Они спорили. Кто-то утверждал, что если встать одновременно на два рельса, то такого человека немедленно шибанет током. Ему не верили. Кричали, что это ерунда, а кто-то, судя по крикам, уже примерялся проверить. Петр Лукич появился эффектно, как и следует появляться начальнику. Некоторые из рабочих клялись, что он вырос из-под земли. У них на глазах Петр Лукич дошел до ближайших рельс, встал своими кривыми и громадными ножищами сначала на один рельс, а потом совершенно свободно на другой – и ничего. Первые секунд десять. А потом какое-то синее пламя пробежало по рельсам и по вторящим им проводам в вечернем небе - и одновременно шарахнуло и с неба и с земли по Петру Лукичу. Да так, что того вообще не стало.

 

ТРЕТИЙ РЕЛЬС

 

Если даже пристально наблюдать за Ходькой, все равно никак не заметишь, в какой именно момент и откуда он достает свою выпивку. А в том, что выпивку он достает, сомнений быть не может. Не может человек просто так пропитаться алкоголем, дыша пусть и не самым свежим московским воздухом. А Ходька к концу своей смены пьян – хоть в пьянстве замечен не был и с круга не сходил. Правда, пришлось пойти на уступки – стал пропускать трамваи – но все равно дальше метра от рельс не удалялся. Как же тогда набухался? Наверно, где-то в рукаве прячет. Вон он уже почти на ногах не стоит – а все равно лом тащит исправно – линия получается ровной – строго посередке. Еще пара шагов – еще чуть-чуть – и две линии замыкаются – третий рельс проложен! Ходька выпускает из рук лом – тот с лязгом падает на асфальт – и – достает из рукава бутылку. Достает не таясь – а чего теперь таиться? – работа сделана – у него выходной – разве не грех в выходной не напиться?

 

________

Текст иллюстрирован фрагментом акварели художника Евгения Иванова "Последний трамвай".