Проза

На самом дне огромной котловины сверкает петлями река. Её шум доносится до селения, расположенного тут на склоне. Три десятка домов насчитывается в селении.

В одном из домов живёт мальчик. Он и родился здесь, в высокогорье.

Сегодня мальчик предоставлен сам себе.

Наступило воскресенье. Папа и мама находятся дома. Пользуясь свободным временем, оба они уткнулись в экраны компьютеров. Каждый имеет свой выход в большой мир, у каждого есть своё зеркало вселенной, собственный экран, который отражает  все новости Интернета…

Но мальчик не ропчет. Да и с чего быть недовольным? Тебя накормили завтраком? Накормили. Ты сыт? Сыт! Ты доволен жизнью? Доволен! Подумаешь, родители занимаются своими делами. Им же тоже надо во что-то поиграть. А у тебя и без них своих дел полно.

Мальчик вышел во двор. Весь двор был залит солнцем. Лето пришло в селение. Сейчас утро и ещё так рано, что роса на листьях деревьев сверкает драгоценными жемчужинами.  А дышится как – невозможно насладиться. А просторы – глазом не окинешь, ногами не пройдёшь. Не пройдёшь хотя бы за день.

Вон высоко на склоне пасётся отара, её легко можно спутать с кучевыми облаками, которые плывут над ней – там овечки и тут такие же… Только для одних фон зелёный, а для других голубой…

Мальчишка не успел сделать и трёх шагов, как на него налетел петух. Петух, который своими истошными криками недавно гнал, гнал и прогнал ночь. Петух их. Пёстрый петух. И очень красивый. И очень гордый. Но почему он вдруг набросился на мальчишку? Зёрен вон сколько насыпано в кормушку… Может это он перед курами красуется? Ну-ка, стегану его хлыстом. Пусть знает, кто для него хозяин. Только мальчик вооружился веткой как тут  же петух утратил свою воинственность, отошёл к своим курам и стал вместе с ними мирно клевать насыпанную кукурузу. Важнее дела в мире, конечно же, нет.

В углу двора возвышалась горка сланца. Это отец навозил его тачками. Отец  собираеться нарастить забор с северной стороны, чтобы ветер из ущелья не дышал прохладой на яблоневый сад. 

А что если мне соорудить башню из этого сланца? Высокую, высокую, - подумал мальчик, - какую только смогу?

Он брал плиты и укладывал их одну на другую – сначала большие, затем поменьше. И как скульптор он стал поглядывать, как на образец, на их фамильную сторожевую башню, возвышающуюся при въезде в селение; там, где виднелись развалины домов древнего аула. Он захотел соорудить такую же из плит сланца. И сумел сделать башню почти в свой рост, как его сооружение стало заваливаться набок. Мальчишке надоело ежеминутно поправлять свою башню, и он оставил это занятие.

Он стал смотреть на мир через осколок зелёного стекла, подобранный здесь же.

Даже через стекло было видно сверкание Гизельдона. Чуть повыше виднелись квадратики пашен, садов, посадок и дворов… Но это было не интересно. Если же смотреть ещё выше, то можно было увидеть ближние горы; они были чёрными. Их зелёный цвет накладывался на зелёный цвет стекла и получалась чёрная краска. А красные маки, покрывавшие склоны, были совсем не видны; ну, совсем. Самые дальние снежные пики гор казались серыми. А пониже этих вершин голубые горы с фиолетовыми складками, щелями и морщинами казались через стекло зелёными…

А вон с той горы, чуть пониже рощи, они с папкой спускались зимой на огромной вязанке хвороста. Как на санях. Так в селении все делают: заготовят летом, а зимой катят…

А вот наш огород с молодыми зарослями кукурузы. А за ним виден соседний дом, у ворот которого сидит столетний старик. Он всегда там сидит. Дремлет. Уходит ли он на ночь? Вот загадка! И сколько же надо выдержки, чтобы так сидеть?

Откуда-то раздались вдруг птичьи трели. Соловей? Он прилетал и прошлым летом. Значит, ему нравится наш сад. Мне он тоже нравится.

А ещё я точно знаю такую вещь, что когда яблок на ветвях мало, то их очень хочется есть. Когда же ветви ломятся от урожая, то тогда плоды не привлекают к себе внимания. Никакого. Глазами человек уже сыт. Сейчас их ещё совсем нет, ведь совсем недавно деревья цвели и только недавно опала их цветочная пена.

Какие всё же у нас необъятные пространства  – тут солнце, вон дождь идёт, там радуга…Радуга двойная, нет, даже тройная! И какая огромная… С одной стороны котловины до другой… Полдня до неё ехать…

Вот вырасту большим. Будет у меня конь. И на этом коне я въеду в селение под этой небесной аркой. А ведь кто проезжает под радугой сам становится счастливым и всем окружающим несёт радость. И соседской девочке Вике я тогда тоже принесу радость и восторг.