Жизнь как есть

 

 

Глава вторая

 

ДЕЛА ДЖОХАРА

 

 

 

 

 

Человек высокой культуры

 

Поздравить Джохара Дудаева с избранием на высокий пост приехал великий чеченский танцовщик и хореограф Махмуд Эсамбаев. В Москве многие считали Дудаева бандитом с большой дороги. Поэтому в президентский кабинет Эсамбаев входил с некоторой опаской. Неожиданно перед ним предстал элегантный, подтянутый, чисто выбритый молодой мужчина с приветливым взглядом умных глаз и мягкой улыбкой. Дудаев подошел, улыбнулся, по обычаю обнял дорогого гостя и сказал:

– Махмуд, хорошо, что ты приехал – я рад тебя видеть!

Эсамбаев отметил, что президент сел за стол только после него и не дотрагивался до еды раньше гостя. Говорил спокойно и красиво – об искусстве, о живописи. Вдохновенно читал стихи Лермонтова:

 

 

Такое рыцарское обращение покорило великого танцовщика. И он сделал вывод: «Джохар вовсе не бандит, как о нем говорят недоброжелатели, а человек высокой культуры». В своем мнении Эсамбаев окончательно утвердился, когда Дудаев предложил ему пост министра культуры в новом правительстве Чеченской республики.

 

 

Кадры решают всё!

 

Став президентом, Джохар Дудаев сразу же приступил к распределению должностей среди соратников, входивших в состав президиума Исполнительного комитета Общенационального конгресса чеченского народа. Председателем правительства Дудаев назначил своего казначея – предпринимателя Яраги Мамадаева. Министерство обороны возглавил Юсуп Сосламбеков – первый заместитель Дудаева. Кресло генерального прокурора республики досталось Эльзе Шериповой. Мэром Грозного стал лидер партии «Исламский путь» Беслан Гантамиров. Пост идеолога чеченской революции оставил за собой Зелимхан Яндарбиев, скромно удовольствовавшись местом председателя Комитета по пропаганде и свободе слова в новом чеченском парламенте. А возглавил парламент Хусейн Ахмадов – еще один заместитель Дудаева по Исполнительному комитету.

Однако возникла проблема с профессиональными кадрами. Даже секретаря для президента трудно было найти во всей Чечне. Пришлось уговаривать верную соратницу Марьям Вахидову посидеть в приемной.

«Еще перед выборами я заметила, и меня это поразило, что с улиц исчезли умные интеллигентные лица, – вспоминала Марьям. – Вылезли люди чуть ли не со дна, от сохи, от плуга. Эти люди напугали не только меня. Они оттолкнули нашу интеллигенцию, которая решила: вот, оказывается, кто идет за Дудаевым! И они решили, что эта власть не имеет перспектив. Поскольку никто из чеченских профессионалов не пришел к Дудаеву, когда он стал президентом, с ним осталось окружение из Исполкома конгресса чеченского народа. Именно оно село в кабинеты. Эти люди не умели работать. Поэтому, чтобы удержаться во власти, они шли на провокации, на криминал, на что угодно. С кадрами была просто катастрофа».

В конце концов, специальным указом Джохар Дудаев даже создал государственную аттестационную комиссию с целью «отбора на руководящие должности достойных и компетентных лиц». Но проблемы с кадрами он так и не решил.

 

Примечание. По данным МВД РФ, в 1991-1992 гг. ключевые посты в руководстве Чеченской республики заняли люди с уголовным прошлым. Так, министром внешней торговли был назначен Рамазан Наврузов, являвшийся лидером преступной группы и привлекавшийся к уголовной ответственности. Министром обороны стал Юсуп Сосламбеков, ранее судимый за изнасилование. Министерство печати и информации возглавил Мовлади Удугов, ранее судимый за мошенничество. Темное прошлое было за спиной многих других должностных лиц, в том числе и личной переводчицы президента, которая обвинялась в наводке грабителей и попытке отравления. По мнению МВД РФ, в результате в республике широкий размах приобрели коррупция и хищение денежных средств в огромных размерах. Однако следует отметить, что на волне августовской революции 1991 года общий процент проникновения криминальных элементов во властные структуры в России был не меньше, чем в Чечне.

 

 

Грозный символ

 

Как и ожидалось, первым указом чеченский президент торжественно объявил государственный суверенитет Чеченской республики. Следом требовалось утвердить атрибуты суверенного государства – флаг и герб. С флагом было проще: на зеленом полотнище были начертаны три полосы – белая, красная, белая. Каждый цвет имел значение: зеленый означал мир и благоденствие, белый – свободу и независимость, а красный – кровь, пролитую в самоотверженной борьбе за мир, благоденствие, свободу и независимость.

Если новое чеченское знамя светилось зеленым цветом – цветом жизни, цветом ислама, то от нового чеченского герба веяло холодом и смертью. Его нарисовал Султан Юшаев – сын часовщика из Хасавюрта. Султан был прекрасным мастером, обученным в лучшей художественной школе страны – Института имени Репина при ленинградской Академии художеств. На гербе он изобразил древний чеченский тотем – волка, лежащего под луной. Весь герб был раскрашен черным цветом, который издавна считался символом смерти, тьмы и пустоты.

Джохар Дудаев решил объединить эту государственную атрибутику и попросил супругу начертать на зеленом флаге чеченский герб. Алла Дудаева с удовольствием исполнила просьбу мужа, хотя ее рисунок скорее напоминал волка-одиночку из «Книги джунглей» Редьярда Киплинга.

– Молодец! Быстро справилась, – похвалил Джохар.

 Он с восхищением разглядывал чеченское знамя с гербом, ходил вокруг него и весело цокал языком. А вот его советник не разделял радости:

– Джохар Мусаевич, почему  на гербе волк – символ нашего гордого государства – развалился и спит?

– Не дай Аллах, чтобы он встал на дыбы! – рассмеялся Джохар.

 

 

«Ну, погоди!»

 

Президент Джохар Дудаев увидел, как по телевидению показывают мультипликационный фильм «Ну, погоди!». На голубом экране наглый растрепанный волк в расклешенных брюках и рубахе навыпуск непрестанно смолил смятую папиросу, сосал прямо из бутылки различные напитки и пинал урны с мусором. Этот гротескный насмешливый образ волка оскорбил президента – ведь еще вчера он утвердил этого благородного зверя в качестве государственного символа независимой Чечни.

«Настоящий волк, как и настоящий мусульманин, не пьет и не курит!» – подумал Джохар Дудаев и издал распоряжение:

– Мультфильм запретить!

 

 

С чистого листа

 

Главный чеченский чекист Игорь Кочубей, предвидя падение коммунистической власти, приказал уничтожить оперативный архив. Однако полностью сжечь секретные документы чекисты не успели – здание КГБ захватили национальные гвардейцы. Часть оперативного архива была доставлена в кабинет президента. Познакомившись с агентурными делами, Дудаев схватился за голову – там была вся элита, все, кто хоть немного был известен в республике. «Сколько родов может быть опозорено, сколько жизней искалечено!» – подумал Джохар и приказал немедленно сжечь архив, чтобы ни листочка не осталось.

– Мы все начнем с чистого листа, – сказал президент. – Все чеченцы будут рады, что стали свободными.

Быть может, уничтожая это тайное прошлое, Дудаев думал и о своей судьбе, о своей участи. Ведь, по словам прокурора Вахида Абубакарова, в молодости бравый летчик Джохар очень гордился тем, что имел доверительные отношения с чекистами и даже по секрету называл свой агентурный псевдоним «Казбич». Наверное, этому можно верить, поскольку воинственный абрек Казбич – любимый лермонтовский герой Дудаева.

 

Примечание. В то же время академик, доктор философских наук Вахид Акаев считал, что, «используя агентурные дела, переданные ему после расформирования КГБ ЧИАССР, намекая через средства информации, а также при встречах со старейшинами, на сотрудничество ряда авторитетных религиозных деятелей с советскими органами госбезопасности, Дудаеву удалось «перевербовать» агентуру КГБ. Некоторые белобородые старики, самым активным образом участвовавшие в различных дудаевских митингах, были связаны с КГБ. Все они, их семьи и некоторые родственники мобилизовывались в поддержку политики Дудаева в Чечне». Однако эту точку зрения, близкую к теории заговора, Вахид Акаев не смог документально подтвердить.

 

 

23 февраля

 

Для чеченского народа 23 февраля – незабываемая дата. В этот день началась принудительная депортация всех чеченцев из родных селений в далекие казахские степи. Сталин назвал это операцией «Чечевица». Как будто речь шла о похлебке, которую перекладывали из одной миски в другую.

Придя к власти, президент Дудаев решил превратить скорбную дату в День национального возрождения. К пятидесятилетию трагических событий он приказал построить мемориальный комплекс из белоснежных чеченских чуртов – надмогильных камней.

В сталинские годы этими священными камнями строители Грозного выложили бордюры тротуаров и ступени домов. Большего унижения и оскорбления чеченскому народу нанести было невозможно. Многие чеченцы, вернувшись из ссылки, по надписям узнавали памятники своим отцам и матерям. По ночам они пытались разобрать бордюры тротуаров или вынуть ступени из лестницы, чтобы вернуть надгробия на кладбища. Им приходилось это делать втайне, потому что подобные действия расценивались властями как вредительство.

По указу Джохара Дудаева поруганные памятники были доставлены на площадь Челюскинцев. Здесь их почистили, расставили, сделали таблички с датами рождения и смерти, проложили мраморные дорожки, украсили цветами. На воздвигнутой памятной стене чеканщики сделали надпись: «Мы не плакали, не плачем и не будем плакать». А в памятный день 23 февраля со всех концов Чечни сюда приехали люди, чтобы открыть мемориал и почтить память павших в изгнании. Президент обратился к народу:

– Десятилетиями нас заставляли плакать и скорбеть над преступлениями, которых мы не совершали. До каких пор мы будем плакать и хоронить, хоронить и плакать? Когда же, наконец, наступит тот счастливый день, когда мы будем жить и радоваться всему, что нас окружает, – смеху детей, синему небу, солнцу над головой? Когда мы будем радоваться самой жизни? Хватит траура и печали, на долю наших отцов и нашу долю и так выпало немало. Пусть 23 февраля, день скорби, отныне станет Днем национального возрождения. Мы построим дворцы, посадим деревья и превратим родную землю в цветущий сад, где будут жить только счастливые люди.

 

Примечание. На том же митинге, посвященном 50-летию насильственной депортации, преподаватель Чечено-Ингушского государственного университета, историк и писатель Саид-Хасан Абумуслимов заявил: «Не может настоящий чеченец назвать себя “россиянином”, если бы даже, растоптав свою человеческую и национальную гордость, захотел назваться этим именем: восставшая против этого кощунства из глубоких закоулков его души чеченская память, куда ее загнало 200-летнее духовное насилие колонизаторов, разорвала бы его душу и его самого на части! Если бы даже он ничего не знал, то и в этом случае его генетическая память, возмущенная подобным издевательством над жертвами – мучениками двухсотлетнего геноцида, напомнила бы ему о том, как генерал-россиянин в течение 200 лет надменно заявляя, “где бы я ни был, со мною неразлучно чувство, что я россиянин”, перманентно убивал, сжигал, морил голодом, ссылал чеченский народ и “не собирался успокаиваться до тех пор, пока не останется в живых ни одного чеченца”». Такая националистическая пропаганда имела сильное воздействие. Тем более, что эту речь произносил интеллектуал Абумуслимов – выпускник исторического факультета и аспирантуры экономического факультета Московского государственного университета, а впоследствии вице-президент независимой Чеченской республики Ичкерия во времена недолгого президентства Зелимхана Яндарбиева.

 

 

Цветущий сад

 

По поручению президента было разработано три проекта превращения Чечни в цветущий сад. Первый вариант – пребывание в экономическом пространстве России – был отвергнут Джохаром Дудаевым по причине принципиального несогласия с грабительской политикой Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. Так бесчеловечно относиться к своему народу, как эти политики, Дудаев не мог. Именно поэтому он запретил хождение в республике российских ваучеров:

– Нас хотят закидать пустыми бумажками, а взамен получить собственность чеченского народа, – заявил он. – Я в такие игры не играю.

Второй вариант допускал торговые отношения с Россией, но исключал нахождение Чечни в ее экономическом пространстве. Этот вариант был идеальным для Чечни, но нежелательным для России. Понимая это, Дудаев почти сразу после выборов стал действовать в обход Москвы – заключать двусторонние соглашения с северокавказскими республиками. Однако по команде из Кремля соседи расторгли эти договоры в одностороннем порядке.

Третий вариант предполагал мирное эволюционное развитие российско-чеченских отношений – от полной зависимости к полной независимости. Этот проект готовился при участии международных организаций, в частности ЮНИДО – института ООН по промышленному развитию. Джохар Дудаев даже выезжал в венскую штаб-квартиру ЮНИДО, чтобы познакомиться с тонкостями проекта. Однако непризнание Дудаева законно избранным президентом, а также нежелание российского руководства во главе с Ельциным вообще разговаривать с ним помешали реализации третьего варианта.

– В Москве нас видеть не хотят, – заключил Дудаев. – Ну что ж, настанет время – сами прибегут к нам.

Когда стало понятно, что ни один из предлагаемых вариантов неосуществим, президент выдвинул давнюю сталинскую концепцию – концепцию опоры на собственные силы. Это значило, прежде всего, опереться на свои ресурсы, на свои кадры, на свои законы и установления. Но с этими тремя источниками независимости и самостоятельного развития были проблемы. Проект цветущего чеченского сада на деле выглядел призрачно.

 

Примечание. Бывший министр экономики и финансов независимой Чеченской республики Ичкерия, доктор экономических наук Таймаз Абубакаров, хорошо знавший Джохара Дудаева, подробно проанализировал основы его сепаратистских убеждений: «Исходная посылка, на которой базировался дудаевский оптимизм относительно возможности построения независимого чеченского государства, состояла в уверенности, что Чечня имеет не только естественное и выстраданное веками право на самоопределение, но и все необходимые для этого ресурсы, включая экономический и людской потенциал и удачное географическое положение. Представление о Чечне, как о стране самодостаточной во всех отношениях, формировалось также под воздействием различных, зачастую непроверенных сведений о запасах полезных ископаемых, преподносимых ему в избытке многочисленными геологами-самоучками <…> Что касается результатов серьезных научных изысканий, не дававших оснований для безмерного оптимизма в отношении промышленного использования запасов недр, то Дудаев их просто игнорировал, полагая, что советская наука по заданию коммунистов специально искажала реальное положение дел с тем, чтобы не возбуждать лишний раз у чеченцев сепаратистских настроений. С теми, кто не соглашался с такой упрощенной трактовкой вопроса, он старался вообще его не обсуждать: дескать, не верите, и не надо!»

 

 

Закон есть закон

 

Закон – основа любого суверенного государства. Надзирает за соблюдением закона прокуратура. Поэтому один из первых визитов Джохар Дудаев совершил в здание республиканской прокуратуры, которое находилось в руках национальных гвардейцев. Всех сотрудников прокуратуры собрали в конференц-зале. Каждый мог задать президенту вопрос.

Джохар Дудаев выступил с докладом о текущей ситуации. Президент любил растекаться мыслию по древу, и мог говорить на неопределенную тему часами. Но тут его неспешный доклад был прерван неожиданным вопросом.

– Вот вы захватили прокуратуру, всюду ваши гвардейцы. Как известно, обязанность прокуратуры – надзирать за исполнением законов. А ваша прокуратура за исполнением каких законов будет надзирать?

– Советских и российских, а также чеченских! – мгновенно выпалил Дудаев. – Когда таковые появятся.

Но молодой сотрудник прокуратуры не унимался.

– Известно ли вам, господин президент, что по российским законам вы – особо опасный преступник, и я просто обязан вас арестовать за организацию заговора с целью захвата власти?

В зале воцарилась мертвая тишина.

– Как тебя зовут? – глухо спросил побелевший Дудаев.

– Вахид Абубакаров!

– Ты мне за это ответишь! – отчеканил высокопоставленный гость и стремительно покинул здание прокуратуры. Вооруженная свита, бряцая оружием, поспешила за ним.

К чести Дудаева, своих угроз он не исполнил – Вахид Абубакаров продолжил работать в прокуратуре, собирать материалы о творившихся беззакониях. Спустя четыре года этот преданный служитель Фемиды стал прокурором, а затем и судьей Верховного суда Чеченской республики.

 

 

Географические ошибки

 

На стол президента положили пухлый том. Джохар Дудаев стал с интересом его листать:

– Что это?

– Это – Конституция независимой Чечни! – воскликнула генеральный прокурор Эльза Шерипова. – Она позволит нам жить по закону.

– А почему здесь в некоторых абзацах фигурирует не Чечня, а Судан? – удивился Дудаев. – Мы же не в Африке живем.

– Это опечатки, – пояснила прокурор. – Мы очень торопились и наспех скомпилировали документ из конституций разных стран. Здесь есть не только Судан, но и Эстония.

– Я очень люблю Эстонию, – заметил Дудаев, – однако я не хочу, чтобы чеченцы путали свою родину с далекой прибалтийской страной.

– Но нам нужно как можно скорее закрепить суверенитет в законе, – настаивала прокурор. – Народ устал, народ не может ждать.

– Как бы нам не оконфузиться с такой спешкой, – саркастически заметил Дудаев и  потребовал исправить географические ошибки.

 

 

Загадки истории

 

Джохар Дудаев был уверен, что помимо своей конституции, независимое государство должно иметь и свою древнюю историю. Однажды он заметил, что Ноев ковчег, скорее всего, пристал не к армянскому Арарату или к турецкой Ал-Джуди, а к вершинам Кавказа, и его обитатели, включая самого Ноя, стали предками современных вайнахов. Тем самым своим спасением после всемирного потопа человечество обязано именно чеченцам.

В другой раз он высказал мысль, что такая великая религия, как ислам, скорее всего, возникла не в бедной аравийской пустыне среди кочующих племен, а в райском уголке земли, среди людей с высокой культурой общения и взаимного уважения. Таким райским уголком Дудаев считал родную Чечню, а ее коренных жителей – зачинателями исламской веры. В доказательство своих слов он указывал на предание, согласно которому около аула Гордали некогда возвышалась крепость, построенная пророком Зуль-Карнайном. Этот почитаемый в исламе пророк, упомянутый в восемнадцатой суре Корана, известен всему миру под именем Александра Македонского.

В конце концов, президент дал поручение муфтию:

– Вайнахи – такой же древний народ, как аравийцы и прочие жители пустыни. Надо скрупулезнее изучить вопрос происхождения ислама – не в чеченских ли горах зародилась вера в Аллаха?

Мудрый муфтий ни возражать, ни соглашаться не стал, руководствуясь принципом: «Говорить правду – боюсь Дудаева, говорить неправду – боюсь Аллаха».

 

 

Молитва как занятие

 

Джохар Дудаев искренне стремился познать родной край, проникнуться его историей и его верой. Однажды он поехал в паломническую поездку в селение Ведено. Здесь, на кладбище в Гуни, покоился прах матери великого чеченского святого Кунта Хаджи, а неподалеку струился родник с целебной водой, возникший после удара о землю посоха Кунта Хаджи.

Президент приехал сюда, чтобы поклониться этим святыням. Неожиданно в Ведено собрался стихийный митинг. Люди пожелали воочию увидеть легендарного чеченского генерала. Заметив толпу зевак, Дудаев рассвирепел: будучи военным человеком, он не терпел праздношатающихся бездельников.

– Что вы все митингуете? – закричал он. – Идите и молитесь три раза в день.

Свита пришла в ужас – президент не знает основных ритуалов ислама! Ведь мусульманину положено совершать намаз не три, а пять раз в день.  Кто-то шепотом указал президенту на ошибку.

– Еще лучше, – воскликнул Джохар. – Молитесь пять раз в день – хоть чем-нибудь будете заняты!

 

Примечание. Байки о религиозном невежестве первого чеченского президента имели в республике широкое хождение. Вот одна из них.

Однажды Джохар Дудаев и Зелимхан Яндарбиев поехали на похороны.

– Если они скажут мне читать дуа, что делать? – спросил Дудаев.

– Скажешь: «Алхьамдуллиллахи раббил Аламин» и возденешь к небу руки, – ответил Яндарбиев. – А люди за тобой будут повторять «Амин». Потом посчитай до четырех про себя, вслух произнеси: «Патиях». И люди станут читать «Аль-Фатиху».

Приехали на похороны.

– Ассалам Алейкум, – поздоровался  Дудаев. – Читайте дуа.

– Нет, читайте Вы, – проявил к нему уважение организатор похорон.

Посчитав до четырех и подняв кверху руки, Дудаев выпалил:

– Огонь!

 

 

Собственность Аллаха

 

Джохар Дудаев понимал, что самый трудный вопрос – это вопрос о том, кому принадлежит земля. Он не хотел, чтобы она оказалась в частных руках. И потому подписал распоряжение в соответствии с седьмой сурой Корана:  земля – это собственность Аллаха, она не может быть объектом дележа или торга. Этим решением президент убил как бы двух зайцев: умерил реформаторский зуд в своем окружении и дал по рукам любителям самовольного захвата земель. Сделав такое ограничение частной собственности, он пошел еще дальше и на заседании правительства выступил вообще против капитализма.

«Капитализм – это рабство наемного труда, – заявил он. – Чеченцы никогда не были и не будут ни рабами, ни наемниками. Поэтому у капитализма на этой земле Аллаха перспектив нет. Как ни ругают тут социализм, но он нам ближе. Не тот социализм, что построили здесь крохоборы, а тот, что описан лучшими умами человечества».

Президент указал на мраморный бюст Ленина, который с советских времен украшал зал заседаний. Вождь мирового пролетариата окаменевшим взглядом околдовывал членов правительства.

 

 

Свобода и хлеб

 

Джохару Дудаеву нравился ленинский тезис о том, что такое свобода. «Свобода на деле, – говорил Ильич, – это свобода есть свой хлеб, свобода от голода». Такое понимание независимости было близко чеченцам. Ведь настоящий горец никогда не будет показывать чувство голода, а тем более просить милостыню. Он лучше умрет от голодной смерти, чем унизится до попрошайничества. А уж с голодухи набрасываться на еду вообще было не в чеченских обычаях. Вот и Джохар Дудаев никогда не страдал чревоугодием. Он всегда ел немного, но быстро и аккуратно. По поводу изобилия на столе президент всегда шутил:

– Я не из тех, кто роет себе могилу зубами.

Вместе с тем, настоящий горец, обзаведясь семьей, брал на себя обязанность ее содержать – ведь жена, как правило, не работала. Джохар Дудаев любил повторять давнюю народную поговорку: «Не ставший отцом в семье не станет отцом страны». Он очень хотел стать таким отцом для любимой Чечни. Поэтому и не соглашался с либеральными реформами Егора Гайдара, который, взвинтив цены до небес, наполнил прилавки в магазинах, но опустошил столы в домах россиян. По указу первого чеченского президента продавцы не имели права повышать цены на хлеб, который в республике оставался дешевым – всего рубль за килограмм. Реформаторы из близкого окружения пытались втолковать ему, что рыночные законы ценообразования едины для всех стран и народов, а Дудаев в шутку отвечал им:

– Цена не может быть такой, какой ей хочется. Она будет такой, как хочется народу.

Ответ президента был достойным великого и мудрого отца – он обеспечивал безмерную народную любовь. Злые языки говорили, что со временем Дудаев так уверился в своем высшем предназначении, что в любой дом входил как посланник Аллаха, не снимая обуви.

 

 

Конституция – для жизни, Коран – для души

 

Новая Конституция хоть и провозгласила ислам государственной религией Чечни, но предоставила всем гражданам свободу вероисповедания. Многие чеченцы были не согласны с этим, требуя ввести в стране шариат – исламский кодекс жестких правил поведения. Тогда Джохар Дудаев решил встретиться со старейшинами, которые особо настаивали на полной исламизации республики.

«Коран и Имамат – дела святые, и негоже всуе толковать о них, – начал он разговор. – Всему свое время. На свете немало мусульманских стран, но лишь единицы из них живут строго по шариату. К тому же не каждый чеченец – мусульманин. Это мы с вами уже хорошо знаем. Корни ислама у нас сильно подорваны коммунистами, и восстановить их ни за час, ни за год невозможно. Я уважаю вашу настойчивость, но считаю ее преждевременной. Если мы сегодня объявим жизнь по шариату, то завтра вы потребуете, чтобы я приступил рубить головы и руки грешникам, не думая о том, что послезавтра редкий участник съезда чеченского народа сохранит голову и руки. Вы к этому не готовы и я тоже. Давайте поэтому наводить порядок по Корану – в душах, по Конституции – в жизни».

Старейшины с недоверием слушали президента. Было видно, что Дудаев – светский человек. Его кабинет походил на картинную галерею, украшенную живописными полотнами. А сам хозяин слыл заядлым театралом – он не пропускал ни одной премьеры в республиканском театре.

 

Дудаев и театр

 

На сцене чеченского республиканского театра имени Ханпаши Нурадилова был поставлен первый спектакль по мотивам повести Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка». Поскольку с костюмами было плохо, все актеры играли не в форме чешских солдат времен первой мировой войны, а в современных камуфляжах. На премьеру пожаловала президентская чета в сопровождении высших лиц независимого государства. По окончании спектакля Дудаев вежливо поблагодарил режиссера:

– Спасибо! Теперь у нас есть свой театр, не надо кланяться Москве.

Из-за спины Дудаева показался Яндарбиев.

– Зачем ты это написал? – набросился он на режиссера. – Это какая-то пародия! Почему главный герой, одетый в наш камуфляж, все время называет себя идиотом?

– Уважаемый Зелимхан, – попытался оправдаться режиссер. – Дело в том, что пьесу написал не я, а чешский писатель Ярослав Гашек. И было это почти сто лет назад.

Но бдительный идеолог независимости был убежден, что постановка высмеивает чеченских силовиков, и потребовал, чтобы в следующий раз спектакль был на патриотическую тему.

 

 

Лобзик

 

Надо было обладать большим мужеством, чтобы потешаться над вооруженными до зубов силовиками. Ведь их ряды пополнялись не только честными и благородными вайнахами.

В ноябре 1991 года в Грозненской тюрьме вспыхнул бунт, который возглавил авторитет по кличке Лобзик. До судимости его звали Русланом Лабазановым. Это был высокий молодой чеченец крепкого телосложения – выпускник Краснодарского института физкультуры, мастер рукопашного боя. Боевое мастерство и довело его до тюрьмы – он был осужден за умышленное убийство.

К восставшим арестантам прибыла московская делегация во главе с генеральным прокурором Степанковым. Через пролом в бетонном заборе, заставленный деревянными козлами с колючей проволокой, делегаты проникли в тюремный двор. Их обступили заключенные – злые, остервенелые. В руках – железные пики из арматуры, на головах – зеленые повязки. Кто-то, в бешенстве брызжа слюной, призвал «зарезать этих ментов, как собак». Лобзик поднял руку и остановил яростные вопли. Затем обратился к Степанкову:

– Мы все посажены в тюрьму по советским законам. Советского Союза фактически уже нет. Мы требуем немедленного освобождения из советской тюрьмы с направлением в вооруженные силы генерала Дудаева!

Это требование было поддержано мощным ревом: «Аллаху акбар!» Генеральный прокурор тут же на коленке стал подписывать постановления об освобождении всех заключенных – писари только успевали подносить очередную бумажку. Так в городе Грозном пал мрачный бастион заточения и пополнились ряды вооруженных сторонников Джохара Дудаева.

 

Примечание. Заключенные Грозненской тюрьмы написали следующее заявление на имя Джохара Дудаева: «Мы, подследственные и осужденные СИЗО-1 г. Грозного, заявляем, что мы изъявили желание вступить в национальную гвардию в связи с тем, что наш народ устал жить под гнетом коммунистического террора и беззакония. В связи с этим мы собрались во дворе тюрьмы и организовали митинг. Никаких противозаконных мер не принимали и спокойно стояли во дворе. Наши представители вели переговоры с администрацией тюрьмы, но не нашли поддержки с их стороны. Они же, наоборот, провоцировали осужденных и подследственных, подожгли здание тюрьмы, вели погромы. Мы вас заверяем, что все погромы и пожары были провокацией со стороны правоохранительных органов и администрации СИЗО-1. Со вчерашнего вечера и по сей день они ведут стрельбу по безоружным людям. Какой-то майор отдал приказ стрелять в нас и самолично стрелял в людей. В результате были ранены 6 человек. Один из них, Каимов, был ранен в живот, Эдисултанов Усман был убит в упор майором, отдавшим приказ стрелять в безоружных людей. Хотя эти люди не пресекали запретной черты, все было сделано для того, чтобы нас спровоцировать на беззаконные действия. Но наше благоразумие взяло верх над их провокацией. Специально для этого было подброшено 6 канистр спирта. В связи с этим беззаконием и произволом просим вас принять экстренные меры по этим вопросам. И просим вас создать комиссию по международным правам, прислать журналистов для съемок состояния тюрьмы и того, что здесь происходит». Под заявлением подписались 46 арестантов.

 

 

 «Нийсо»

 

Сразу после освобождения Руслан Лабазанов из числа бывших арестантов сформировал вооруженный отряд. Захватив многоэтажный жилой дом, он превратил его в крепость, усилив бетонными бойницами и огневыми точками. Путь к дому преграждал бронетранспортер с бортовой надписью «Нийсо», что по-чеченски значит «Справедливость». Именно так называлась партия, которую стал создавать Лабазанов. Себя же он хвастливо именовал чеченским Робин Гудом. На самом деле бойцы его отряда изымали дома и квартиры, угоняли автомобили, убивали и похищали людей, вымогали под страхом смерти крупные денежные суммы. Лабазанов умудрился вломиться даже в кабинет председателя Национального банка, зверски избил его и потребовал немедленно выдать миллион долларов.

– Это будет справедливо! – кричал он, тыча пистолетом в окровавленное лицо перепуганного банкира.

 

 

Кто жулик?

 

Одно время Руслан Лабазанов возглавлял личную охрану президента и, конечно, был вхож в его кабинет. Говорят, Джохар Дудаев давал ему самые деликатные поручения. Такая доверчивость, конечно же, не могла не подвести президента. Но и сходу верить разным слухам, которые распространяли о том или ином человеке, он не стремился.

– Убери из своего окружения жуликов! – посоветовали Дудаеву.

Постучав пальцем по голове советчика, он спросил:

– Какой это был палец?

– Не знаю.

– Так откуда мне знать, кто из них жулик?

 

 

Небо принадлежит всем

 

То, что раньше считалось жульничеством, в новые демократические времена стало называться бизнесом. Свобода вступала в свои права всюду – прежде всего, в торговле. Однако приобретать заграничные товары чеченским бизнесменам было затруднительно – аэропорт города Грозного не был связан небесными дорогами с другими странами.

– Небо не может принадлежать одной России, – решил Джохар. – Небо принадлежит всем людям на земле.

Дудаев поручил подготовить самолет к дальнему полету. Спустя месяц в обстановке большой секретности первый чеченский президент поднялся на борт ТУ-134. Лайнер взял курс на юг. Только взлетели, как с земли поступил приказ немедленно идти на посадку. Дудаев на приказ не реагировал. Вскоре радист сообщил:

– Угрожают поднять в воздух перехватчики, если не подчинимся.

Дудаев спокойно отдал распоряжение:

– Узнайте, есть ли в Грозном российские самолеты?

– Есть два борта, – доложили ему. – Готовятся к вылету – один российский, другой украинский.

– Скажите военным, – твердо сказал Дудаев, – если они принудят нас к посадке, эти самолеты будут взорваны, а вина ляжет на них.

Угроза возымела мгновенное действие – воздушный коридор был открыт. Через несколько дней, облетев несколько стран, Джохар Дудаев благополучно вернулся в чеченскую столицу. Сойдя с трапа самолета, заявил:

– Путь проложен. Теперь свободный чеченский народ будет летать куда захочет.

Действительно, вскоре к аэропорту Грозного со всех сторон потянулись караваны самолетов с разными товарами.

 

(Продолжение следует)