Онтологические прогулки

="04_081.jpg" hspace=7> Подземный город

Александр Дугин, известный тем, что некоторое время назад издавал
журнал «Алименты», журнал, помогавший находить бросивших семью
негодяев и выколачивать из них столь необходимые малюткам
деньги, на досуге еще и занимался геополитикой. Он написал
смешную книжку «Основы геополитики», где, в частности,
рассказывалось про одного немца по имени Карл Хаусхофер. Карл
Хаусхофер, в отличие от Гитлера, был очень хороший. У бесноватого
фюрера был сугубо расистский подход к истории, самым важным
фактором он считал расовую близость, а, значит, наиболее
этнически близкими к немцам оказывались англосаксонские народы
(как известно, позорные талассократы), славянские же народы
(высоко несущие знамя теллурократии) фюрер вообще считал за
фуфло и думал, что славянские земли нужно просто
оккупировать, да и дело с концом. Не таков был мудрый Хаусхофер,
считавший, что будущее Германии – в противостоянии
англосаксонской Морской Силе и создании континентального блока или оси
Берлин–Москва–Токио. Поэтому, писал Дугин, Хаусхофер никакого
не имеет отношения к позорному человеконенавистническому
гитлеризму, ибо он – возвышенный геополитик-метафизик.

Правда, с Хаусхофером у Дугина как-то не очень сходились концы с
концами. И у С.Б. Лаврова, президента русского географического
общества, долго собиравшего материалы, снимающие с
Хаусхофера, а вместе с тем с геополитики, обвинения в разработке
нацистской идеологии, тоже концы с концами не сходились.
Возьмем, например, дурацкий перелет Рудольфа Гесса в Шотландию 10
мая 1941 года. Гесс хотел предложить британскому
правительству заключить мир и участвовать в войне против СССР. Гесс
хотел быть принятым в английском парламенте, но вместо этого
сдался в плен английским фермерам, и его отправили в Тауэр.
Гесса в Германии объявили сумасшедшим; в немилость у Гитлера
попал и Хаусхофер, так как оказалось, что именно он внушил
Гессу эту глупую идею. Зачем? Видите ли, он увидел во сне
Гесса, перешагивающего стены английских замков с гобеленами.
Когда взрослый человек такое значение придает своим снам, это
сразу же настораживает. Однако, Бог с ними, со снами – а как
же континентальный блок, как же причитания, что это лишь
тупые нацистские вожди сорвали создание Великой Евразийской
Империи, к которой непременно бы привел нас Хаусхофер? Понять
все это непросто. Возможно, все дело в оккультном посвящении,
которое Хаусхофер принял в Токио, став членом Ордена
Зеленого Дракона (Дугина больше всего почему-то умиляет именно этот
дракон, хотя - чему уж тут умиляться?).

Я – идеалист. Меня тошнит от концепции реализма в политике, от
всяких Мэхэнов, Спайкменов и Моргентау, от мысли про то, что
высшей справедливости в вопросах политики не существует, что
сила – основа права. Я не понимаю, почему человек может быть
человечным, а народ должен восприниматься как некая биомасса?
Почему от количества человеков человечность не возрастает,
а, наоборот, уменьшается? По-христиански хочу, как князь
Мышкин, на Миронова хочу стать похожим и сидеть в кресле в горах
Швейцарии, а ко мне приедет Инна Чурикова... Но не приедет
ко мне Инна Чурикова, а в университетских коридорах
загустеет биомасса, значит, нужно отдохнуть как-то, например, выпить
водки. И мы идем с Сергеем Михайловичем к Автандилу, у
которого тонкие драконьи ноздри; водка мне совсем не нравится,
но выпиваю рюмки четыре и съедаю салат из жареной печени с
гранатовыми зернышками. Уходить от Автандила приходится
быстро, поскольку привязываются разные женщины, которым кажется,
что мы должны их кормить, поить и, самое главное, слушать их
бессмысленные червячиные слова, которые они произносят вовсе
не для того, чтобы нас с Сергеем Михайловичем очаровать, а
просто потому, что не могут их не произносить...

Приехав домой, мечусь по дому, наконец, решаю что-нибудь почитать
перед сном. В руки попадает Хаусхофер – «Статус-кво» и
обновление жизни». «Всем, кто вспахивал свою землю, должна быть
дорога сила движения, устремленного в будущее и открывающая
будущему лоно земли». Порядок – это не застой, а движение,
которое должно господствовать среди государств. Там, где люди
живут в до предела тесном жизненном пространстве (в Германии,
то есть), приходит понимание необходимости беспрестанной
вспашки. Да здравствует готовность мира к вспашке, к приему
семян для новой весны народов. «Право на пространство создают
работа, культура и плуг».

А там, где люди живут в до предела холодном пространстве (в Сибири,
то есть), приходит понимание того, что нужно бы поделиться
летом и теплом с теми, кто открыт навтречу солнцу, и неплохо
бы европейским державам отдать часть своих территорий Сибири
(Африку не надо, там уж слишком жарко). Право на
пространство создает плуг, а право на выстрел – пистолет, а право на
изнасилование – елдак. Орден Российско-Немецких Почвоебов. Не
легка, не рассыпчата Земля наша, хоть и камениста, но
любовью сильна. Болотно-подзолистая почва добрых намерений, где
мы сошлись на идейной, но низкоплодородной почве, для которой
нужна программа биологической рекультивации.

Ну а если столкнутся и заспорят о меже немец и русский (и у того, и
у другого в руках Рыхлитель почвы ИНКАР – 16РП с
электроприводом)? Нужно решить это дело так, как решили его в свое
время крестьяне двух соседних деревень Чаево и Мондюкино, что в
Колоденской волости. Один старик взял кочку земли и со
словами: «Пущай эта земля задавит меня, если пойду неладно» –
пошел твердым и уверенным шагом. И тем самым провел межу
бесспорную. То есть сама Земля решает, кого ей любить, так что
Хаусхофер, пришедший со своим большим плугом, может еще и
получить от ворот поворот.

Земля, она играет с нами: то она – Существо, а то – особое Вещество.
Мать говорит непокорному сыну: «Если хочешь, чтобы я тебя
простила, съешь 10 килограммов земли». «Ты меня, мать,
подавишь!». «Коли не съешь, значит, меня не любишь». Съел и стали
после того жить, что никому лучше и не придумать... Земля
манит человека, поэтому К.С. Аксакову и пришло в голову в свое
время, что Земля – это никак не государство, а вольная
народная жизнь. Земля нашептывает поэту беззвучные земляные
слова. Земля гипнотически внушает, что есть некий «смысл Земли».
Так, Ницше устами Заратустры провозглашает, что ужасное
преступление - хулить Землю и чтить сущность непостижимого
выше, чем смысл Земли. По Ницше, сверхчеловек и есть смысл
Земли. Юнгер тоже взволнованно писал, что думать нужно о смысле
Земли, о поручении, которое дает Земля Человеку-Рабочему,
коего облачение есть техника. В возвращении героя к
Матери-Земле, в этом долбанном титанизме Юнгеру чудилось преодоление
метафизического вакуума либерализма, основанного на
рационализме...

Я вышел под звезды и это ужасное Существо у меня под ногами тихонько
заныло: «Я Земля, я своих провожаю пито-о-о-мцев, сыновей,
дочерей. Долетайте до самого Солнца и домой возвращайтесь
скорей». Как настоящий почвенник, я сказал: «Ты не мать мне,
гадина! А я не твой питомец! Творец дал мне бытие». Сказал, и
для большей убедительности пнул ее в бок. Она заскулила и
затихла.

Я проспал часов 12 и, проснувшись, все вспоминал, где я был все это
время. Там где тесно, где нет света, а у меня нет глаз, где
я все ползу и ползу, не понять, зачем. Милостивые государи,
все это время я полз под землей ласковым земляным червяком.