Литературная критика

Прелестные страшилки — это остросюжетные романы популярного и
добротного француза Мишеля Креспи. «Прелестные», потому что
француз, «страшилки» — француз потому что. Меня всегда трогала
способность французских мастеров искусств, особенно мастеров ХХ
века, делать вещи легкие и приятные, без зазубрин и
пугающих провалов, без мозгов набекрень и гробовой тоски — пусть
сюжеты и крутятся вокруг убийств, самоубийств, смертей и
несчастий. Взять хотя бы французское кино — оно легко, местами
сверхлегко, оно удобно, оно для того, чтобы не было скучно
(есть, конечно, и исключения, но фигуры Луи де Фюнеса и Люка
Бессона покроют собою всех и вся). А французская музыка?
О-ля-ля! То же самое и с литературой Франции. Оговорюсь, что я
веду речь о популярной струе современной культурной жизни.
Вот, например, Мишель Уэльбек только-только попытался едва-едва
отойти в сторонку от полной удобности и легкости, как сразу
же оскандалился и стал очень знаменитым, хотя, положа руку
на сердце, все в его прозе пускай и грустно, уныло,
пасмурно, но — все-таки легко и доступно.

Креспи тоже выбирает «проблемные» темы, рассказывает фатальные
истории, сгущает краски (земляные) — и выдает один за другим
добротнейшие попсовые детективы, один другого прелестнее и
страшнее. Он не особенно «закручивает» сюжет (и правда — это же
не пружина и не гайка, чтоб его закручивать), он просто
интересно и без излишеств модернизма рассказывает, что там и как
происходило с такими-то и такими-то гражданами и чем все это
закончилось. На таких авторах и держится классика жанра.

Я ни за что не стал бы читать роман, изданный в серии с названием
«Бестселлер», да еще называющийся «Охотники за головами», но
тут вдруг меня будто что-то потянуло к этой книге. Я понял,
что бестселлеры не должны проплывать мимо меня бесполезным
речным навозом. Особенно французские. И я не прогадал с
Креспи, читать его было действительно любопытно. Именно любопытно,
увлекательно, а не познавательно или интересно.

Сюжет романа «Охотники за головами» проще всего обозначить,
воскресив воспоминания о двух кинофильмах (кстати, не французских):
«Бегущий человек» со Шварценеггером и «Королевская битва» с
Китано. То есть — искусственная ситуация, невозможная в
реальном французском обществе, разве что в романах
мастеров-остросюжетников. Только у Креспи, в отличие от упомянутых
фильмов, герои борются за выживание, проходя экономические тесты
на профпригодность в компании, связанной с крупными
работодателями. Безработица же в описанной ситуации подобна смерти.
Как нетрудно догадаться, тесты скоро переходят в фазу
подлинного социального дарвинизма, ружья стреляют всерьез, пули
визжат среди пихт, кровь брызжет на ночную траву.

Креспи с совершенно вменяемыми интонациями цепляет наивное
читательское внимание массой отвлеченных мыслей о тяжелом
социально-экономическом положении во Франции и Евросоюзе, о западнях
глобализации, о проблемах возраста, приводит в меру глубокие,
но не пугающе бездонные психологические замечания. Креспи
равномерно рассаживает эти умные красивости по всему сюжету,
не позволяя себе развивать ни одну такую тему более, чем на
два некрупных абзаца. Повествование не загружает мозг
читающего ничем, оно только сообщает, как и что. В результате
бестселлер проглатывается на ура, на несколько секунд в сознании
воцаряется туманная сытость, а единственная мысль,
появляющаяся после прочтения финала, это — «во как!».

Самым интересным в случае всей этой бестселлерной волны является
способность современной версии такой литературы к полнейшей
мимикрии. Имитируется всё что угодно — скандальность,
аморальность, неоднозначность, социально-политическая и
психологическая противоречивость, поучительность. Разве что с
постмодернистской игрой, вернее, с ее имитацией — слабовато. Но это и
понятно — другой маркетинг.

Читая Креспи, понимаешь, что он сейчас в своей отрасли — один из
лучших. Плотно пишет, как швейная машинка, швы прочные и общий
покрой модный. И еще заметно, что он конструирует целиком
искусственный литературный мирок, что он ни на миг не
стремится поиграть с читателем в какую-либо игру, что имитация
серьезности и реализма захватила его самого целиком и полностью.
В результате я понял вот что: подлинные бестселлеры
зарождаются тогда, когда пишущий подвергается низменному колдовству
литературного обмана больше, чем его предполагаемые
читатели. Только в этом случае реальные читатели подвергаются
сильнейшей суггестии со стороны такой прозы. Вспоминается Д.
Донцова и все такое...

В поведении главного героя романа Жерома Карсевиля при желании можно
обнаружить немало натяжек и непоследовательных ходов, то же
можно сказать и об исполнителе арии монстра Эммануэле
Шарриаке, однако, эти наблюдения говорят лишь о том, что
наблюдатель выпал из магического круга «Бестселлерности», т.е. не
смог расслабиться и получить удовольствие. А получение
удовольствия французская литература как раз и предполагает. О чем
бы в ней ни шла речь.

Самое главное, что я усвоил о бестселлерах: Креспи и такие, как он,
могут правильно и точно говорить о чем угодно, но для них
это не имеет никакого значения, а значение имеет другое —
околдоваться и околдовать всех вокруг. Цивилизованные формы
первобытной магии. Се ля ви, merde.

«За последнее время я посетил достаточно контор и ради
развлечения составил их типологию: в одних наваливают горы папок
на край стола — показать, что таких, как вы, много; в
других, наоборот, столешница чиста — намек, что здесь вам ничего
не светит. В некоторых офисах отгораживаются от вас
баррикадой из фотографий членов семьи, чтобы подчеркнуть
неиссякаемость человеческих ресурсов; а иногда на стены вешают плакаты,
демонстрирующие моральный дух конторы (молодая и современная
или классическая и серьезная)».

«Кто вам сказал, что я ими не занимаюсь? Через десять лет это будет
легальный бизнес. Наркотики, уважаемый господин Мастрони —
это пять процентов мировой экономики. Нельзя пренебрегать
пятью процентами торгового оборота всей планеты только потому,
что ФБР решило: алкоголь — это хорошо, а наркотики — нет.
Если есть рынок наркотиков, значит, когда-нибудь они займут
свое место. А рынок есть. Запрет не продержится и двадцати
лет. Ополчись на них все сыщики мира, наркотики не остановить.
Это вопрос времени...».