Онтологические прогулки

Эгоцентристская позиция - не привычный гуманизм, для нее наиважнейшим является непосредственная данность "Мне" моего разумного и человеческого мышления. Что же касается Другого, то Мне еще предстоит найти с другим общий язык, когда я только и смогу знать, что Он, Другой такой же как Я, что Его представление о человечности совпадает с Моим и что в рамках этого представления мы с ним суть одно. Я вынужден искать общий язык и нормы поведения не потому, что Я - абстрактный человеколюбец, а потому, что Мне некуда деться от других людей, они сосуществуют со Мною в одно время, в одном месте, в России, в Европе, на планете Земля, живут по-соседству, ездят в одном автобусе и именно с ними Мне приходится толкаться локтями в час пик, желая доехать до своей остановки. Я вынужден вести с Другим экзистенциальный диалог для того, чтобы занимать свое место, продолжать жить и пользоваться удобствами совместного существования с Другими, а они, в свою очередь, вынуждены это же делать со Мною, считаться со Мной таким, каков Я есть.

Эгоцентристская позиция отчасти экзистенциализм, но это не экзистенциалистская теория, это - акт, момент творческого мышления, лежащий в основе любого действия. Это - вообще не теория и не философское направление, а позиция, например, Платона, когда он воочию увидел свою "пещеру", Декарта, неожиданно понявшего "cogito ergo sum", Канта, пережившего озарение в тот момент, когда Д. Юм будил его от догматической спячки, Маркса, когда он набрасывал "Тезисы о Фейербахе" на первом попавшемся листке. Здесь и Хайдеггер, и Сартр, и П.Флоренский, но не платонизм, не картезианство, не кантианство, не марксизм.

Как

Эгоцентристская позиция вынуждает к особому способу постижения действительности: не философская систематизация, а философствование - самовыражение, "проговаривание" и демонстрация того, что соответствует самой сущности, истине индивидуального мышления как акта творческой мысли, имеющего бытие в мгновении, а не во времени, рождающего время. Все мы волею судеб индивидуальны и этим Моя индивидуальность всеобща: актуально всеобща в отделенности от Другого, в непонимании его, в межцивилизационности и потенциально всеобща в экзистенциальном диалоге, в стремлении преодолеть отделенность и межцивилизационность, завязать новые связи в рассыпающемся на глазах мире и понять Другого, самому стать понятным для него, - не теоретически, а жизненно. Эта позиция сходна с искусством, но в отличие от произвола художественного творчества, она является особым философским искусством концептуализации. Она рождает концепции не произвольные, а необходимые и всеобщие Моею всеобщностью и необходимостью. Такой концепцией, запечатленной в книге, в политическом выступлении, в любом поступке человек объективирует свое мышление, делая его зримым для Другого.

Эта позиция - особая культура концептуализации, философское творчество, но как любая концептуализация, она имеет свои принципы:

Ситуационность

Я не воспринимаю ни мир, ни социум, ни народ, ни институт, Я воспринимаю многообразие Других, вовлеченных в Мою жизнь, в Мой жизненный мир и соучаствующих со Мной в экзистенциальном диалоге. Другие - Мое жизненное окружение. Они так же, как и Я индивидуальны. И Мне не важно, осознают они свою индивидуальность, или нет. Я делаю их индивидуальными уже тем, что осознаю свое от них отличие, теряю с ними взаимопонимание и неожиданно обнаруживаю себя в мире поверхностей, внешних тел.

Другой как внешнее тело непредсказуем, его поведение и отношение ко Мне непонятно. Он наглядно демонстрирует Мне, что Я как существо индивидуальное стою перед частично непознанным миром, живу с этой непознанностью и пользуюсь тем, чего не знаю, Я на практике встречаюсь с Кантовской оппозицией "вещей-в-себе" и "вещей-для-нас". Переживание частичной непознанности, очевидная недопознанность Моего жизненного мира превращает мою жизнь в ситуацию. Ситуация же Мною и понимается как жизненная проблема.

Ситуация - столкновение необычайности, очевидной непознанности с обыденностью - с привычкой, традиционностью, угасающей понятностью. Ситуация есть обыденная необычайность или, может быть, необычайная обыденность. Это - Моя жизненная проблема и Я как индивидуальность, имеющая бытие "здесь" и "теперь", в мгновении, в определенном месте, Я, решая эту проблему, мыслю ситуационно, то есть, обыденно-необычайно. Я в меру образован, отчасти культурен, владею некоторым количеством методов, приемов, навыков, знаний, но Я не знаю, откуда и как мне в голову приходят идеи, позволяющие оперативно решать Мои жизненные проблемы. Я называю источник творческого озарения духом и недоуменно, почтительно умолкаю, когда приходится отвечать на вопрос, что такое дух. Я не могу позволить себе сослаться при ответе на Юнга, на Маркса, на Гуссерля, на других, ибо их интерпретации для меня социоцентричны, они разрушают мою мгновенность, они учат о каком-то Духе вообще, а Я имею дело не с "Духом вообще", а с Моим личным духом.

Межцивилизационный период - ситуация нынешней России, придающая ей индивидуальность и современность. Перед каждым россиянином она предстоит по-разному, но для каждого эта ситуация - личная жизненная проблема

Современность

Мысля ситуационно, Я мыслю только о современности, только о тех Других, с кем я веду свой экзистенциальный диалог. Это может быть коллега по работе, знакомая продавщица из ближнего магазинчика, гость, Платон и Достоевский, Сартр и Шекспир, чьи книги я частенько перечитываю, чьи биографии знаю лучше, чем свою, с кем спорю и над чем размышляю. Это может быть Мое идеальное представление о Другом, кого во внешней реальности может быть и нет, но он для Меня существует.

Понятие современности распространяет Мое мгновение на время, а место - на пространство, оно вовлекает в экзистенциальный диалог всю известную Мне историю человечества, из-за чего и Гамлет, и Декарт могут в некотором смысле считаться нашими современниками. Интересно, что было бы сейчас с культурами Франции и России, какими бы были жители этих стран, если бы в природе никогда не существовало Петра I, Ф.М.Достоевского, Р.Декарта, если бы Шекспир не написал Гамлета, а Ван-Гог не был художником?!

Современность - система осмысленных межличностных взаимоотношений, устанавливаемых "мною" как их субъектом.

Цельность

Я как человек, решающий жизненно важную для себя проблему необычайности и как современная индивидуальность есть цельное существо. И как таковое, Я не имею права игнорировать Другого. Я над ним размышляю. Нельзя, иначе как в абстракции, отвлечься от своего социоцентризма.

Язык, все общепринятые нормы мышления становятся для Меня способом, которым Я могу довести до других людей пришедшую Мне идею и стать понятным, доказать, объяснить и ввести эту идею в социальную культуру как частицу Моего внутреннего мира. Но не занимай Я эгоцентристской позиции, не было бы никакой идеи и нечего было бы объяснять и доказывать.

Я не мыслю только и исключительно индивидуально или только пользуясь общепринятыми средствами мышления (логикой, традиционными методологиями и пр.). Я мыслю как единое существо, и мысль есть единый акт, в котором индивидуальное и социальное нерасторжимы, где понятное и непонятное слиты. Это обстоятельство влияет на результат мышления и действий.

Каждый акт мысли и акт философского самовыражения человека двойственны, они содержат экзистенциальный и социальный аспекты, неразрывные друг с другом.

Индивидуальность

Мышление ситуационное, современное и цельное - индивидуально. Даже закоренелый социоцентрист, чье мышление подчинено традициям или правилам научной школы, все-таки, мыслит сам.

Индивидуальность мышления означает его самостоятельность и локализованность, благодаря которым любое свое телесное действие человек связывает со своим внутренним содержанием: с мыслью, чувством, эмоцией, потребностью, страстью и т.д. Каждому предпослана социальная культура, в личном мышлении пребывают архетипы, но это - Моя культура и Мои архетипы, чье происхождение для Меня безразлично. Так, в космосе, например, действует закон всемирного тяготения, Я, казалось бы, ему подчинен, но это Меня не волнует, потому что благодаря этому закону я способен ходить по земле. Любой общий закон лишь придает Мне определенность и является условием, позволяющим Мне быть тем, что Я есть "здесь" и "сейчас".

Принцип индивидуальности объединяет остальные характеристики эгоцентристской позиции в одно и превращает жизнь человека в "Мою мыслящую жизнь совместно с Другими".

Следовательно, концепция, разработанная с эгоцентристской позиции, это - выражение индивидуальной мыслящей жизни человека, ее внутренней необходимости. Дело такой концепции в том, чтобы через экзистенциальный диалог соучаствовать в общем процессе социокультурного творчества и позаботиться о том, чтобы на этот раз культура и цивилизация социума, в котором Я живу, имели для Меня личный смысл.

Базовая оппозиция эгоцентризма

Эту оппозицию можно сформулировать двумя концептами: "бытие Собой" и "бытие Другим", свойственных каждому человеку.

Я есть бытие Другим, когда Мое мышление подчинено Другому. Казалось бы, это - Я мыслю, Я, и впрямь, мыслю самостоятельно, но при этом в Моей жизни как бы воплощается и бытие Другого. Оно вытесняет Мое бытие собой. Моя мысль - государственная, партийная, этническая, научная, клерикальная. Моя мысль навязывается Мне тоталитарной сектой, преступниками, прибегающими к услугам продажных психологов, телевидением, закладывающим в Мою душу невысокие образчики массовой культуры. Это - они мыслят через Мою голову, их бытие подчиняет Меня. Свою жизнь Я соизмеряю с их требованиями.

Я есть бытие Собой, когда Я освобождаюсь от бытия Другим, продолжая существовать. Я понимаю: вот эта мысль навязана Мне традицией, а вот здесь Я вижу вещи такими, каковы они есть, не опосредствуясь традицией. Стремясь к бытию Собой, Я как бы вылущиваю свою самобытность из привнесенной со стороны кожуры.

Каждый из этих концептов лежит в основе своего концептуального ряда:

Переосмысление

Называвшиеся выше характеристики межцивилизационного периода связаны с отношением между Мною и Другим. Ранее Другое господствовало, оно опутало Меня своими обычаями и обрядами, собственной традиционностью. Я в организме этой культуры представлял собой не более, чем клеточку, даже не орган. Органами были институты власти, права, познания и т.д. И социальный организм существовал во главе с высшими интеллектуальными и распорядительными органами: царем, президентом, сенатом, синодом, правительством, политбюро ЦК КПСС, МВД, КГБ, АБВГД.

Теперь Другое не господствует, а просто существует, Я освободился от него, как это произошло? Почему великий и исключительно прочно сработанный Советский Союз исчез без сопротивления от комариного чиха? Почему такая же судьба, кажется, у всех цивилизаций. Гражданские войны начинаются или не начинаются потом, они связаны с распадом цивилизации на множество людей, с анархией и попыткой ее прекратить, а сам акт освобождения - праздничен! В СССР праздничная атмосфера царила несколько лет, во Франции танцевали на месте разрушенной Бастилии. Межцивилизационность, даже когда она вплетена золотой нитью в прочный еще ковер цивилизации, это - праздник освобождения. Апофеоз праздника - анархия, за которой начинается отрезвление.

Сейчас не пойдет речи об экономических, политических и прочих причинах, такие теории есть, многие из них существовали еще в советские времена и позволяли надежно прогнозировать ход перестройки, они предупреждали о возможных опасностях, о грядущих бедах, но не смогли справиться с праздником. Речь пойдет о том, что начавшийся акт освобождения неотвратим, об индивидуальной культуре мыслящей жизни в межцивилизационный период, о том, что такое "современный россиянин".

Это - человек, дистанцировавшийся, отстранившийся от социума. Он продолжает оставаться и индивидуальным, и социальным существом, но он переносит акцент со своего бытия Другим на свое бытие Собой, то есть, переосмысляет социальную культуру на основе бытия Собой.

Переосмысление составляет и мышление, и культуру бытия человека в межцивилизационный период и методологию его философствования.

Бытие Собой обусловливает экзистенциальную составляющую мышления человека, его индивидуальное переживание ситуации, а бытие Другим - его сознание. Переосмысление, следовательно, переоценка содержания сознания, составляющая интеллектуальную сущность современного человека.

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Современный россиянин переживает ситуацию межцивилизационного периода. Мы надеемся понять друг друга и найти общий язык. При этом ни для кого не секрет, что складывающаяся сейчас культура в своих существеннейших чертах еще не известна. Мы можем утверждать, что в ее основе будет рыночная экономика, правовое государство и т.д., но кому уже сегодня известно, как будет у нас пониматься рыночная экономика и правовое государство через десять лет?

Ясно только то, что это будет российская модификация европейской культуры, что уже сегодня всеми нами совместно с мировой общественностью закладываются основы и будущей дружбы, и, не дай Бог, грядущих конфликтов. Ясно так же и то, какова внутренняя архитектоника современной российской ментальности, она такова:

Индивидуальное переживание ситуации

Распад цивилизации СССР, высвобождение человеческой индивидуальности, утрата межчеловеческого взаимопонимания, необходимость думать своей головой, опираться только на собственный смысл делает нас одинокими. Одиночество сегодня - фундаментальное состояние россиянина, оно означает понимание того, что высшие ценности содержатся не в обществе, в государстве или в иных внешних для людей сферах жизни. Высшие ценности в самих людях, в их внутреннем мире: в мышлении, в разуме, в сознании и т.д. Одиночество есть признание человеком самого себя, своей мыслящей жизни и всего, содержащегося в ней, высшей ценностью, оно пробуждает чувство собственного достоинства.

Привычный, скучный до обыденности образ жизни советского человека неожиданно исчез и наша собственная страна повернулась к нам необычайной своей стороной. Человек ложится спать в СССР, в городе Ленинграде на улице Героев Революции, а просыпается в другой стране (Россия), в другом городе (Санкт-Петербург) на улице Жертв большевизма. Вчера его сосед был младшим бухгалтером на заводе, а сегодня он - Народный Депутат СССР, министр неизвестно чего и государственный (?) секретарь (?), банкир (!) Вчера он на кружку пива в гости зашел, а сегодня вокруг него телохранители (?) с автоматами (!). Очевидная необычайность переживается праздничным восторгом и страхом неизвестности.

Идеология? - Нет ее. Государственные интересы и цели? - Нет их, государство теперь даже геополитически другое. Экономисты? - Год назад они прекрасно работали, но это были специалисты по экономике, базирующейся на государственной собственности и имеющие целью приумножение этой собственности. А сегодня у них исчез предмет науки и ее цель, нет этой науки. Социология? - Тоже пропали и предмет, и цель. Политология? - Не было такой науки, а за истекший год-другой специалистом не станешь.

Конечно, я утрирую ситуацию, чтобы показать ее наиболее выпукло. Главное то, что межцивилизационный период - время состояния растерянности.

Распадается социальная культура, значит и сознание распадается, для которого эта культура была содержанием. Наступает момент общественного безумия, которому в будущем конечно найдут более благородное название. Неожиданно появляются казаки, истово мечтающие о восстановлении своих традиций. Они одеваются в мундиры (карнавальная праздничность!) и те, кто побогаче, разъезжают в "Мерседесах", живут в крупных городах: Екатеринбург, Петербург, Ставрополь и в других. Тот, кто знает историю казачества, пусть попробует ответить на вопрос, что такое "городской казак в Мерседесе", какие традиции он может восстановить? - Это не казаки, это тот же восторг освобождения и страх неизвестности. Целый год в казаки записывались все желающие, надевали мундиры и звенели значками. Через год в некоторых районах России казаки нашли себе место и дело - в районе Чечни, в Приднестровье.

Время растерянности сводит общество с ума, но каждый человек в этом обществе с ума не сходит, он просто становится разумным по-своему и теряет взаимопонимание с другим, у него пропадают привычные ориентиры, он ищет смысл в происходящем, свое место в стране и новый смысл своей жизни. Он, конечно, под угрозой, каждый такой период сопровождается ростом психических отклонений и их вплетенностью в общественную жизнь. Это известное состояние культуры, во Франции было нечто похожее после Алжира и черноногих, а так же в мае 1968 г.

Стремясь сохранить свой разум, люди преодолевают растерянность собранностью духом и мыслью. Их растерянность обусловлена крушением привычных оснований личного выбора. Тогда они делают выбор на внутренних основаниях смысла или даже без всяких оснований, произвольно. Сделанный выбор объективируется в социальной культуре и сам становится основанием.

Я назвал лишь несколько взаимосвязанных экзистенциальных состояний: одиночество, восторг - страх, растерянность - собранность. Эти и подобные состояния характеризуют одно из измерений нашего портрета. Другое измерение открывается через представления о Другом.

Содержание сознания

(характеристика представлений о Другом)

Что является Другим для человека цельного, индивидуального, переживающего ситуацию, но такого, о каком я рассуждаю, выделяя преимущественно и рассматривая в качестве предмета только две его черты: 1) современный 2) россиянин. Имплицитно я ввел два этих ограничения, давших предметность. "Современный россиянин" - абстракция от действительной индивидуальности людей, населяющих сегодня просторы России.

Указание на Россию определяет бытие предмета в быстро и качественно изменяющемся социокультурном пространстве. Он живет "здесь". Следовательно, Другое для современного россиянина, прежде всего, другие социальные культуры, сосуществующие с Россией: европейская, арабская, китайская и т.п.

Указание на современность определяет бытие предмета во времени. Он живет "теперь". Но определение во времени через "современность" трансформирует само время, превращая его в "мгновение" и распространяя мгновение на историю. Следовательно, Другое - социальные культуры, расположенные исторически и прямо либо опосредованно связанные с исследуемой культурой. Поэтому, Другое можно расшифровать. Если речь идет о России, то ее Другое, это - Советский Союз, Досоветская Россия, Петровская, Московская, Татарская, Киевская Русь и т.д.

Историческая расположенность культур не ограничивается одним прошлым, она включает в себя проекцию на грядущее, социальный идеал, пока лишь предчувствуемый, созревающий, вынашиваемый в душах и весьма разнообразный, для каждого свой. По мере выхода из межцивилизационного провала, утомляющего своей творческой напряженностью, идеал вырисовывается все отчетливее и все определеннее становится субъектом социальной культуры, носителем социального разума. Таким идеалом когда-то был абстрактный разум в период европейского Просвещения, таков и абстрактный человек советской поры или нынешней Америки.

Конечно, двойная определенность предмета недостаточна, она лишает изучаемую культуру объема. Ясно, что, например, европейская культура имеет свою историю и свое место, что в ментальность европейских народов и культур входит образ России, что все это опосредованно проникает в российское сознание и содержится в нем. Ронсар, конечно, более значим для Франции, чем для России, но в российском сознании есть образ эпохи Ронсара и Франция предстает перед нами как культура, создаваемая, в том числе, и Ронсаром.

Контуры концептуальной метафоры современной российской культуры

Каков же ментальный портрет современного россиянина? Я изображу его для наглядности и простоты, для экономии места матрично. Но прошу не принимать матрицу слишком всерьез. Она метафорична. Она показывает только то, что в каждой ее клеточке, на пересечении ее значений, "отложенных на вертикальных и горизонтальных осях" встречаются и наполняют друг друга индивидуальные переживания ситуации и образы сознания.

Даже эта крайне упрощенная матрица, наводит на мысль о "личностной подстановке исследователя", об объединении всего многообразия значений в одно целое собственным актом творческой мысли. Как-то ведь надо понять этот своеобразный внутренний мир и увидеть его целиком. В конце концов, разве создание прямоугольной системы координат, а с нею и матрицы не приписывается великому французу!

Ментальный портрет современного россиянина

О ВЗАИМОПОНИМАНИИ ДЕРЕВЬЕВ В ЛЕСУ

(Вместо заключения)

Проблема межчеловеческого взаимопонимания

Одиночество означает утрату взаимопонимания между людьми. Речь идет не о научном понимании (интерпретации и т.п.), а о межчеловеческом, включающем в себя экзистенциальные моменты. Вспомню еще раз Ф.Тютчева:

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.

Как найти взаимопонимание людям, когда каждый из них для другого символичен и недопознан?

Взаимопонимание связывают с единством языка, обычаев и традиций. Но в межцивилизационный период социальная культура редуцируется к дифференциации (в трактовке Ж.Деррида), к межчеловеческим различиям. Традиции угасают и даже сам язык становится разнообразным, в нем все больше возрастает вес частных значений и все тоньше оказывается слой общих. Нужна дополнительная основа понимания.

Взаимопонимание может в терминах этой статьи трактоваться как единство "бытия собой" и "бытия другим".

Существует транспозиционная концепция понимания, суть которой - сопереживание. Но как сопереживать тому, что не знаешь? Как воспользоваться экзистенциальными, глубоко скрытыми значениями и понимать человека как человека, как современное, цельное, ситуационное существо, чьи слова и поступки искажают его истину?

Дополнительной основой взаимопонимания, раскрывающей экзистенциальное содержание человека является надежда на сходство личных переживаний ситуации, на современность, на укорененность каждого человека в мгновении, надежда на единство истины множества людей. С помощью надежды мы проецируем на будущее свои идеалы.

Такую надежду дает совместность существования, то, что люди как планеты вращаются вокруг одного светила - ситуации, где каждый одновременно и бытие Собой, и, для Другого, бытие Другим.

В конце концов, опору социальной культуре дает цивилизация, она характеризуются нормами, а нормы складываются в диалоге. Традиция, право, нравственность, все это должно будет сложиться. Но пока их нет, пока продолжается межцивилизационный период, надежда выглядит иначе.

Человек освободился от давления старой и бессмысленной социальной культуры, он стал одиноким, но стал и личностью, приобретшей чувство собственного достоинства. Чувство собственного достоинства рождено бытием собой. Отказ от индивидуальности и бытия собой означает и отказ от собственного достоинства. Сохранить же бытие собой возможно только признавая такое же право и за другим. Следовательно, взаимопонимание предполагает взаимное признание людьми друг за другом бытия собой, их взаимоприятие.

Такое взаимопризнание может и создать культуру, и разрушить ее. Это не только взаимопонимание друзей, но и взаимопонимание непримиримых врагов, которое предполагает не единство, а напротив, различие человеческих истин: разумы, культуры, все различно и не может быть примирено. Надежда, творящая идеал и перспективу дополняет взаимное признание межчеловеческим взаимным доверием.

Это и есть экзистенциальный диалог: взаимопонимание, взаимодоверие и взаимоприятие. Он возможен тогда, когда другие люди или другие культуры являются для нас ценностью и их ценность не в том, что они такие же, как мы, а в том, что они отличны от нас.

Россия, Франция, США, Япония - много стран, как много деревьев в лесу. Деревья переплетаются ветвями, соприкасаются корнями, вырастая из одной Земли. Все в лесу полно жизнью: птицы, травы, деревья животные, все в этом лесу живут каждый по своему, пока живет лес во всем своем шелестящем многообразии.