Онтологические прогулки

Что ни говорите, а деньги в жизни человека играют громадную роль.
Работая на Севере бетонщиком, я услышал от одного мудрого крановщика
такие слова: «Это все – лирика там, философия, – нужны только
для того, чтобы девушкам на скамейке голову забивать. Там нам
дай дело. А дело – это деньги. А деньги – второе солнце». Люди,
озабоченные деньгами, с трудом могли понять того, кого деньги
не заботили, кто к деньгам относился легко. Был в свое время в
Ленинграде такой йог по прозвищу Гек. И вот собрались они как-то
с пацанами и давай разговаривать о жизни: туда деньги нужны –
сюда нужны... А Гек вдруг и говорит: «А я о деньгах совершенно
не забочусь, подумаешь, что деньги нужны, засунешь руку в карман,
а там уже пятидесятка материализовалась». И тогда самый старый
и самый мудрый йог по фамилии Климов вздохнул и сказал: «Самое
печальное, Гена, что ты сам в это веришь.»

Герой этой истории Евгений Панков должен мне много денег. И не
только мне. В свое время ему пришлось уехать из Тюмени. Если бы
он не уехал, то его, скорее всего, убили бы – согласно русским
народным традициям. 12 марта он позвонил мне, сказав, что приехал
в Тюмень справить свой день рождения. На день рождения к Панкову
я идти не хотел, но мне нужно было с ним поговорить, и я поехал
после лекций на окраину города. Трехкомнатная квартира забита
была малолетними хиппанами; накурено было так, что хоть топор
вешай. Что-то мешало этим людям открыть форточку и элементарно
проветрить помещение. Ниже приводится рассказ Евгения Панкова
о его беспутной жизни. Многие факты, детали, имена и проч. из
панковского рассказа пришлось выбросить, так как они могли бы
повредить безопасности и репутации некоторых ныне здравствующих
граждан.

«Учился я в Тюмени, в школе №6. Одно время работал грузчиком в
овощном магазине № 15. Служил в Морфлоте на Черном море. На соревнованиях
я был признан лучшим сигнальщиком Черноморского флота. Кстати
сказать, первый раз я поцеловал девушку в 21 год.

После армии я закончил филологический
факультет Тюменского Государственного Университета. Одновременно
я подрабатывал стропальщиком, а также на других работах. После
окончания университета работал на телевидении сначала администратором,
затем старшим администратором. В то время я был активным коммунистом,
и мы с руководством телевидения постоянно ругались из-за его нечестности.
В 1989 году с телевидения мне пришлось уйти.

Я выиграл конкурс на должность директора Молодежного центра при
ТЭЦ-2 (ТЭЦ – теплоэлектроцентраль, В.Б.), и сразу же развил бурную
деятельность: устроил гастроли Спартака
Мишулина. Помню, сильно я тогда пролетел, ну и Спартак Мишулин
всех причитавшихся ему денег не получил. Свердловчане меня подставили.
Потом уже, когда разбогател, я поехал в Москву и со Спартаком
Мишулиным полностью рассчитался. И до сих пор я с ним в отличных
отношениях.

И вот я вижу, что мои одноклассники прозябают. Один приходит ко
мне: «Женя, дай 1000 рублей, а то я должен и могут быть большие
неприятности». Все это происходит в 1989 году, я как раз сижу
и читаю «Книжное обозрение», а там объявляется подписка на Адамова.
Звоню в Москву: «Здравствуйте, можно ли и нам в Тюмени получить
какое-то количество экземпляров?». В ответ слышу: «Да ну, нам
для себя не хватает!» Я говорю: «Знаете, я представляю крупную
книготорговую фирму, и мы хотим заказать у вас 1000 экземпляров».
А тираж Адамова 5000 экз. всего. Спрашивают: «А задаток сможете
оплатить?» «Конечно, какой разговор!» У знакомого был ксерокс,
мы отпечатали на нем подписные листы, по которым я моментально
собрал 70 тысяч и повез их а Москву. Денег хватило и на Адамова,
и еще на целый КАМАЗ книг. Вот так и основал я свое дело.

Через полгода половина книготорговли всей страны находилась у
меня под контролем: вся Тюменская область, Курганская область,
часть Краснодарского края, северный Казахстан... 12-15 КАМАЗов
в месяц привозили книги из Москвы и Питера. В моей структуре работало
много известных людей по всей стране. Я спонсировал множество
самых разных проектов – например, фильм к юбилею смерти М.Монро.
Но сам я находился в совершенно безумном состоянии. Можно сказать,
я был бессознательным существом. Но я был бескорыстен: мне для
себя не нужно было ничего. Это просто было безумие. Господь стучал
мне по мозгам и не мог достучаться из-за этой тупости, из-за этого
безумия, в которое я погрузился. Все меня вело к православию,
все мои гадости; я плохо поступал с людьми и был развратником.
Когда я был богат, меня не отпускал страх. Страх и недоумение:
почему я богат, а остальные бедны? Страх и ощущение украденного.
Ощущение того, все не то, и все происходит неправильно.

Потом начались неудачи. Все приходят: «Женя, дай денег!» «Ну,
иди, возьми в пакете.» И все брали, и брали немало. Со временем
обнаружилась большая недостача. Тогда я стал занимать деньги на
две недели под 50 процентов. Многие были мне должны, занимали
по 200 тысяч и не отдавали. Но я уже тогда понял, что не имею
права насильственно забирать у людей деньги. Господь ко мне стучался:
одна девушка садилась ко мне на колени, заглядывала в глаза и
говорила: «Ты – бог, мы все сдохнем, а ты будешь жить вечно».
То есть Господь уже тогда указывал мне мою цель – избавляться
от всей своей грязи.

Потом я уехал в Москву, пил и принимал ЛСД. ЛСД – один из факторов,
который меня спас. Мы – непонимающие читатели, мы не понимали,
что значительная часть романа «Лезвие бритвы» посвящено ЛСД. Иду
я как-то по улице во время весенней распутицы, смотрю – шестерка
по самое брюхо в грязи увязла: впятером не вытолкнуть. Я беру
и один выталкиваю машину из грязи. То есть ЛСД показал мне мою
силу, я понял, что может человек. Но наркотики – страшная вещь,
если принимать их просто так, из баловства. И еще: наркотики быстро
выводят тебя на чистую воду и показывают тебе, кто ты есть такой.
Пишут, что Сартр проходил ЛСД-терапию,
но застрял на второй матрице в ощущении безнадежности и безысходности.
И все свои произведения я на этом уровне и написал: сел на измену,
и это состояние как раз попытался выразить.

С некоторых пор мне стало страшно, что я занимаю деньги и люди
мне их дают. Я вспоминал тех людей, которых подвел и стал бояться
занять даже 5 рублей. Я очень сильно умалился, стал бичевать и
петь песни. Я хотел повеситься и даже надевал себе петлю на шею,
но Господь меня спас. С 1995 года на Севере я работал грузчиком
и играл музыку. Я сделал Нику
Рок-н-Роллу аранжировки нескольких песен. А он позвонил мне
по пьяни, послал меня, сказав, что я проходимец и аферист. А я
уже в Сургуте для него договорился о гастролях; конечно, я был
в истерике. Но сейчас я Нику благодарен, я понял, что сам могу
писать песни. Я пишу их тогда, когда это действительно необходимо.
На Севере я женился в первый раз, но теперь моего сына воспитывает
другой человек. Я вымолил у Господа свою вторую жену, она учится
в Свердловске на дизайнера одежды. А я пою в электричках. В Тюмени
меня пасут какие-то бандиты. Но за себя я не боюсь. Я боюсь за
жену.»

Предыдущие публикации:

• Лаборатория бытийной ориентации #26. Мирослав Бакулин как философский тип.
• Лаборатория бытийной ориентации #25. Сердце мира терпит раны.
• Лаборатория бытийной ориентации #24. Опасен ли интернет?
• Лаборатория бытийной ориентации #23. Экспедиция состоится.
• Лаборатория бытийной ориентации #22. Жизнь - это постоянная озабоченность.