Литературная критика

/Филип Дик «Помутнение», М.: АСТ, 2004/

Культовый роман культового писателя – «Помутнение» Филипа Дика.
Когда-то в начале 90-х было так интересно читать эту вещь в нескольких
номерах журнала «Юность». Нынче знаменитый параноидально-критический
текст, более оригинально называющийся по-английски «A scanner
darkly», вышел книгой в АСТ-овской серии «Альтернатива».

При всей своей креативной неоднородности и драматической хаотичности
Дик – иz тех писателей, книги которых продолжают и продолжают
издаваться и находить все более молодые поколения читателей. И
мне было приятно снова погружаться в мир «Помутнения», не потому
что этот мир прекрасен, но, скорее, потому что он достаточно притягателен.
Муторный магнетичный мирок. При всем возможном уважении к культу,
регалиям и сложной судьбе Дика, я не могу сказать, что он писал
безукоризненно или даже мастерски. От чтения его вещей даже в
хороших переводах не остается ощущения стильно порожденного артефакта.
Много на вид сырых участков, выпадающих кусков, провисающих волокон.
Ну да, это же фантастика. Новая волна, отошедшая от дальних берегов
50-х. А с другой стороны, премии Хьюго и прочая, особое положение
в пантеоне американского SF, ни на кого иного не похожие взлеты
фантазии и эволюции мысли, удивительно симпатичная природная паранойя.
Много вторжений материала, не свойственного для подобной литературы.
Ну да, это же не обычная фантастика. Культовый магнетический автор.

«Помутнение» – роман, написанный в 1977 году о годе 1994. Отличный
шанс прочитать из нынешнего настоящего о несбывшемся прошлом.
И несбывшемся будущем. Хотя, так уж и «несбывшемся». В романе
нет никакой фантастичности, за исключением коронного диковского
изобретения - «костюмов-болтуний» (спасибо переводчикам за сохраненный
вариант названия, памятного по журналу «Юность»); все герои вполне
могли жить в реальном 1994, и в нем же вполне реально могли и
погибать. Оруэлл со своим «1984», как теперь это видно, хватил
лишнего. Пуганул метафорой, пригрозил образами. Дик в «Помутнении»
особенно не пугает - по крайней мере, сейчас, в 2004-м вряд ли
кого-либо можно напугать чем угодно из наивного 1977-го. Но «Помутнение»
вязко, неотступно, липко нагнетает тревогу. Описана Калифорния.
Сказано, что число наркоманов просто огромно. А число хронических
алкоголиков еще больше. Социум внятно разделен на «добропорядочных»
и «мразей-торчков». Все очень просто и очень плохо. Все с каждой
страницей хуже и хуже.

О чем «Помутнение»? О шизофрении – в человеческом мозге и людском
обществе. О паранойе – в людских мозгах и человеческом обществе.
О деградации и затухании. Не о «тусклом стекле» Писания, но о
перманентно мутных камерах реальности. Моралите Дик выписал в
посттекстовом дополнении «От автора»: «Все это баклушничанье,
шалопайство, болтовня с закадычными дружками под любимые записи,
все это – ужасное решение шестидесятых. И природа обрушила на
нас кару.» Очко в пользу Мишеля Уэльбека, факт. Зато
у Уэльбека вы не найдете такого обнадеживающего визионерского
опыта, каковой демонстрируется в «Помутнении» (опыт как залог
надежды): время – замкнуто, как кольцо магнитной ленты с одной
записью, и впереди Золотой век, и грядет не Второе, а то же самое
Первое пришествие Христа… Я сказал «обнадеживающего»??? Видите,
как все странно и запущено.

Плоть романа – это распад личности внедренного в небольшую наркоманскую
семью федерального наркоагента Фреда. Все федеральные наркоагенты
засекречены – до полного абсурда, за которым, однако, наблюдается
железобетонная рациональность. Так что не кажется диким, что в
романе Дика специальный агент следит за самим собой, стучит сам
на себя, сдает сам себя. Просто в нем живы двое – каждый в своем
полушарии мозга, а наркотик, производителя которого ищет Фред,
выжигает мозг целиком и до основанья. Наркотик в этой фантазии
называется просто и неприкрыто – Смерть. Однако, сюжет, как водится,
дремучей пересказа. А всю иронию Дика можно оценить лишь изнутри
его текстов.

В грядущем декабре автору «Помутнения» могло бы исполниться 76
лет. Ему как бы и исполнится столько – уже посмертно. И в этом
«бы» – вариативность виртуальных миров, вероятностная рулетка
реальностей, все то, что так занимало Дика при жизни. Ведь это
он родился вместе с сестрой-близнецом, которая прожила всего 41
день. Это он сменил пять жен, сумев написать пятьдесят романов.
Он был тем агорафобом, который снимал у местечкового шерифа загородный
домик и на лошадиных дозах амфетаминов писал там более 60 страниц
ежедневно до полного Помутнения. Он был тем больным тахикардией,
который пережил клиническую смерть от передозировки героином.
Он был тем астматиком, который однажды в начале весны, в 1982
году все-таки умер от амфетаминового перегруза в неизбежно остывающей
ванной. И поэтому его визионерская трилогия «Вэлис» незакончена,
то есть она так и не стала трилогией, дилогией уже быть перестав.
А через три недели после смерти в ванной, на экраны вышел будущий
классический фильм «Бегущий по лезвию бритвы», сделавший из Дика
пятизвездочную звезду задним числом. И это параноидальное «если
бы» – коронный номер Филипа Дика. Так что «Помутнение», как бы
оно ни было написано и переведено, это та фантастика, правдоподобию
которой веришь, как веришь ночному кошмару, не потому что реально
сновидение, но потому что сон – часть реальности.

Дик как-то писал: «Я воспринимаю себя как слабую личность.
Поэтому все мои герои – по сути антигерои, лузеры. Но в отличие
от окружающего их общества они не способны платить ему тем же
– агрессией. В этом – их превосходство.» Это идеально
описывает мир «Помутнения». Герой романа Боб Арктор просто и безыскусно
объясняет в двух-трех фразах, почему он не захотел жить с «добропорядочными»
и стал обитать со всякой «мразью». И эти простота и безыскусность
– неоспоримы, словно древняя духовная платформа, на которой базируется
мир больший, нежели видимый и материальный. Что же до паранойи
«Помутнения», то она резонирует с одним забавно-загадочным фактом
из жизни Дика. В 70-е некто неизвестный проник в жилище писателя,
однако единственным местом в доме, где обнаружились следы вторжения
незваного гостя оказался опустошенный холодильник. Ну, мало ли
голодных бродяг-торчков, заруливших в солнечную Калифорнию? Нет,
Дика эта история окончательно убедила в том, что он под колпаком
ЦРУ, поэтому вскоре писатель-фантаст (сочувствовавший коммунистам
и интересовавшийся христианским мистицизмом) бежит в Канаду. Атмосфера
– точно из «Помутнения», особенно если вспомнить, что некогда
молодого еще Ф.К.Дика пытались завербовать на службу в Федеральное
Бюро Расследований. Единственное – в романе из Лос-Анджелеса выбраться
нереально. Есть один большой и бездушный Город Падших Ангелов,
а вокруг – сплошная атопия, не-местность, анти-местность. Природа,
снежные вершины Сан-Бернардино, Орегон, Мексика – все это из грёз.
А жизнь замкнута в городе, каждое шоссе которого направлено строго
в никуда.

Но это – отголоски агорафобии автора, и я боюсь, что таким образом
впаду в повествовательную эхолалию и снова дойду до фантомной
сестры-близнеца, тахикардии и остывающей ванной. И вновь заведу
речь о магнетизме диковской прозы. Пора ставить точки…

«Приходит однажды Джерри-первоклашка домой, весело насвистывает
– глядь, а в гостиной рядом с матерью сидит этакая здоровенная
тля размером с него самого, и мать с обожанием на нее смотрит.

- Что это? – спрашивает крошка Фабин.

- Перед тобой твой старший брат, - говорит мать. – Теперь он будет
жить с нами. Его я люблю больше, чем тебя. Он способен на такое,
что тебе и не снилось.»