Знаки препинания #14. Полые люди.
 |
Фланнери О’Коннор. «Мудрая кровь». Роман. Перевод Дмитрия Волчека. «Kolonna Publications», Тверь, 2002.
Это очень странный роман: внешне беспристрастный, внутренне –
яростный, кричащий.
«Мудрая кровь» – книга о протестантском святом, написанная
с точки зрения католика», – говорит о своей книге автор
в письме, помещённом после романа в качестве приложения.
И «протестантский» в данном случае нужно воспринимать буквально:
в смысле «протеста».
Странный человек Хейзел Моутс возвращается из армии домой, в глухую
американскую глубинку, родные умерли, дом разрушен… Он садится
в поезд, выходит на случайной остановке, знакомится со случайной
женщиной, потом с какими-то не менее случайными людьми…
Например, со слепым проповедником, который ослепил себя в искупление
грехов (он потом окажется жуликом) и с его похотливой дочкой;
со служителем зоопарка Енохом…
Но всё это случайно и мимо… Моутс озабочен одним: он хочет проповедовать
церковь без Христа, покупает полуразвалившийся автомобиль, ездит
на нём по пыльным американским местечкам и проповедует.
Церковь без Христа и без Истины, без грехов и без Правды. Нужно
только верить, что ты – прав. Если грехов нет, то можно вести
себя как угодно, всё равно нет ни Рая, ни Ада.
Если грехов нет, то и искуплять вроде бы как нечего. Такая очень
современная церковь выходит.
Тем не менее, в конце книжки Моутс «делает то, чего он
больше всего не хочет. Хейз, на мой взгляд, больше всего не хочет
искупления своих грехов» (О’Коннор), но логика игры приводит
его к этому – и он ослепляет себя.
На обложке помещена фотография писательницы – ломкие пальцы, нервно
сцепленные (сплетённые); колючий взгляд чёрно-белой дивы в духе
Хичкока, – да, тётенька эта много, видимо, знает о вере и неверии.
Но для меня главное в «Мудрой крови» не внутренняя полемика на
религиозные темы, но странная пластика этой прозы, заставляющей
вспомнить Кафку.
Только если тот городил лабиринты из запутанных социальных комплексов,
Коннор лепит драму абсурда словно бы из глубины
опустошённых, полых каких-то людей.
Их слова и жесты, поступки и мотивы оказываются непредсказуемыми,
непросчитываемыми. Книга, написанная как хорошо темперированный
клавир, прошитая ниточками едва различимых лейтмотивов, делает
финал логическим и закономерным.
Однако понять, осознать это можно только постфактум. А пока ты
читаешь «Мудрую кровь» первый раз, то движешься по тексту словно
бы в потёмках, постоянно натыкаясь на углы и старую мебель.
Разумеется, для Коннор её персонажи особой загадки не представляют.
Но описывает она их словно сторонний наблюдатель, от которого
сокрыты главные движущие силы странных, нелинейных характеров.
Вот и выходят то ли люди, то ли куклы…
Очень уж много в книге якобы «случайного», непреднамеренного –
какие-то встречи, обрывки разговоров, прохожие, ненадолго остановившиеся
послушать полусумасшедшего проповедника…
Или карикатурный смотритель зоопарка Енох, который дан в пару
Хейзу, самый живой и кафкианский персонаж книги, обладатель той
самой мудрой крови, перманентно настроенный на
Откровение.
В поступках этих людей нет и не может быть никакой системы: слова
Хейза не долетают до посетителей ярмарки или кинотеатра: у всех
свои чемоданы и тараканы, а место действия тоже выбрано словно
бы понарошку.
Но именно все эти зыбкости и нелепости делают открытия Хейза фундаментальными
и убедительными – в качестве правды одного человека.
Как и положено быть в его Церкви без Христа.
«То, что на эти покупки ушли все его сбережения, стало
для Еноха неприятной неожиданностью: он надеялся, что ему хватит
ещё на новую одежду. По дороге домой он ещё не знал, зачем нужна
краска, но, вернувшись, сел на пол возле умывальника, открыл ящик
для помойного ведра и выкрасил его изнутри золотом. Только теперь
он понял, что ящик нужен для чего-то.»
Очень кинематографичная проза: пыль сонных и пустых предместий,
грубые и скучные люди и пространства, скудный быт, ещё более скудные
мысли – сама жизнь здесь обрекает людей на абсурд и скуку медленного
исчезновения.
«Мудрую кровь» мог бы поставить кто-нибудь из независимых американских
кинорежиссёров, типа Джармуша: вышла бы монотонная, монохромная
«роуд-муви» с длинными панорамными планами и тихими гитарными
рифами в духе Нила Янга.
Кажется, что ещё чуть-чуть, и появятся ковбои и поднимут пыль
до выцветших от бесконечного солнца небес.
Но ковбои так и не появляются.
Появляются странные люди из Твери, которым, оказывается, есть
дело до умозрительных битв между добром и злом, случившихся едва
ли не сто лет назад неизвестно где и неизвестно с кем.
Они издают «Мудрую кровь» форматом, каким выпускают баптистские
брошюрки с дежурным набором цитат.
Хотя на обложке помещают отнюдь не буколическую прелесть.
Можно только догадываться о мотивах, которыми руководствовался
Дмитрий Волчек (отметим отменное качество перевода!), когда взялся,
в качестве личной инициативы, переводить сей необычный текст.
Возможно, этот его жест можно трактовать как попытку проповедовать
с помощью чужого слова чужим и случайным людям, которые возьмутся
вдруг прочесть скучный (чай, не боевик) переводной роман.
Что ж, ситуация вполне в духе романа «Мудрая кровь».
- Фланнери О`Коннор, "Мудрая Кровь".
Предыдущие публикации:
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
