Онтологические прогулки

Проективный словарь философии

Новые понятия и термины (31)

Философия языка (7)

«В» как фундаментальное отношение

Предлог «в» – самое употребительное слово русского языка и одно
из самых частых в других европейских языках._ ¹ В-модус
определяет отношения между наибольшим количеством явлений,
как они мыслятся и выговариваются по-русски. Вот данные интернета
– поискового мотора «Google» (на ноябрь 2004 г.). Если выделить
«в» и его вариант «во», как отдельные слова, интервалами с двух
сторон, то поиск принесет 244 миллионов употреблений (отсюда можно
сделать вывод, что вселенная русского интернета на данный момент
состоит примерно из 5 миллиардов слов). Для сравнения: слово «сознание»
употребляется 1 миллион 647 тысяч раз, а «материя» – 339 тысяч
(во всех падежах). Из чего следует, грубо говоря, что незаметное
понятие «в» несравненно важнее для понимания структуры «основных
вещей», чем заезженные философией понятия «сознания», «материи»
и т.д. Философии еще только предстоит ввести в поле своего анализа
те грамматемы-философемы, которые бессознательно проникают
собой язык, т.е. совокупное мышление всех говорящих. Без понятий
«сознания» и «материи» можно обсудить множество вещей, важных
для ориентации в бытии, а вот без «в» нельзя говорить ни о чем:
ни о погоде в Москве, ни о новостях в газете, ни о красоте в творчестве
Достоевского, ни о покупке хлеба в магазине...

Что было в начале: курица или яйцо? Так как яйцо пребывает в курице,
а курица в яйце, то ответить на этот вопрос можно только одним
логическим способом: в начале было «в». Такова предложная метафизика
этого анекдотического вопроса.

Этот же предлог получает глубокий смысл как первое слово Главной
Книги, общепризнанного источника знаний по началам и концам мироздания.
Библия, как известно, начинается предлогом «в»: «В начале (бе-решит)
сотворил Бог небо и землю». Само «в» как бы и образует начало
всего, до неба и земли, до их разделения, даже до упоминания самого
имени Творца

От анекдота до Библии... Попросту говоря, без «в» мы не можем
ни вздохнуть (вобрать воздух в себя), ни выдохнуть (вернуть воздух
в мир). Так же без «в» было бы невозможно мыслить и существовать,
поскольку мышление в форме облекающего его мозга и тела всегда
вброшено в том самый мир, который оно мыслит. В свою очередь,
и мир, охватывая мысль своим физическим простором, идеально помещается
в пространство мозга. Еще до разделения всего на сознание и действительность,
идеальное и материальное, можно констатировать наличие модуса
«в», по которому ничто не может быть, не будучи в чем-то.
Без понятий «сознания» и «материи» можно обсудить множество вещей,
важных для ориентации в бытии, а вот без «в» нельзя говорить ни
о чем: ни о погоде в Москве, ни о новостях в газете, ни о красоте
в творчестве Достоевского, ни о покупке хлеба в магазине...

Философская система, конгениальная языку в его глубинном
синтаксисе и в сумме всех речевых актов о мире, начинается не
с понятий бытия или сознания, а с того простейшего, что включает
их друг в друга – с предлога «в». Я всегда застаю свое сознание
уже в мире, и вместе с тем всегда застаю мир внутри своего сознания.

«В» и основной вопрос философии

Далее мы попытаемся соотнести основное слово русского языка,
предлог «в» – с тем, что считается основным вопросом философии.

Вопрос об отношении сознании и материи, при всей его кажущейся
концептуальной «избитости», не перестает будоражить философские
умы. Не только сходящий со сцены марксизм объявил этот вопрос
центральным для философии, – он находится в фокусе и многих новейших,
восходящих движений научной мысли.

В современной психологии, эпистемологии, когнитивистике (cognitive
science) и философии сознания (philosophy of mind) по вопросу
соотношения сознания и действительности (материи, тела, мозга)
выделяются такие направления: материализм, физикализм, натурализм,
функционализм, эссенциализм, дуализм, телеологизм, элиминативизм,
эпифеноменализм, интеракционизм, панпсихизм, солипсизм, имманентный
монизм, репрезентализм, интернализм, экстернализм, редукционизм,
логический бихевиоризм, нативизм, коннекционизм, компьютационализм,
и другие.

Причем многие из этих направлений еще делятся на более частные
разновидности или допускают смешанные подходы: семантический физикализм,
нередуктивный материализм, натуралистический дуализм и т.д. Но
все они так или иначе решают вопрос об отношении сознания и материи,
ума и тела, мысли и мозга, понятия и действительности, ментальных
и физических состояний (consciousness and matter, mind and body,
thought and brain, concept and reality, mental and physical states)._ ²

Не рассматривая всех имеющихся направлений, хотелось бы далее
предложить лингвофилософский, или логико-грамматический
подход к проблеме. Если согласиться с Б. Расселом, что «прилагательные
и имена нарицательные выражают качества или свойства единичных
вещей, тогда как предлоги и глаголы большей частью выражают отношения
между двумя и более вещами», то не следует ли отсюда, что для
выражения отношений между сознанием и действительностью
нам нужно искать категории не среди имен, а среди предлогов?

Рассел далее пишет:

«Итак, пренебрежение предлогами и глаголами привело к убеждению,
что всякое суждение приписывает свойство единичной вещи, а не
выражает отношение между двумя и более вещами. Отсюда делалось
предположение, что в конечном счете может быть только одна вещь
в мироздании, или, если имеется много вещей, они не могут как-либо
взаимодействовать, поскольку взаимодействие есть отношение, а
отношения невозможны.

Первый из этих взглядов, защищаемый Спинозой, а в наши дни Брэдли
и многими другими философами, называется монизм; второй, защищаемый
Лейбницем и ныне не очень распространенный, называется монадизм,
поскольку каждая из этих отдельных вещей называется монадой. Обе
эти противоположные философии, хотя и вполне интересные, проистекают,
на мой взгляд, из неподобающего внимания к одной разновидности
универсалии, а именно такой, которая представлена прилагательными
и существительными, а не глаголами и предлогами»._ ³

И монизм, и монадизм рассматриваются Расселом как дискурсивные
стратегии, привязанные к тем универсалиям, которые выражены существительными
и прилагательными и обозначают субстанции и свойства. Это относится
и к дальнейшим подразделениям данных стратегий, таким как идеализм
и материализм – две формы монизма. Они противопоставляются по
линии тех универсалий, которые объявляются первичными: идеальное
или материальное; но при этом обе универсалии остаются знаками
субстанций, а не отношений.

Отношение же этих субстанций, по сути, является инвариантным для
материализма и идеализма и передается универсалией-предлогом «в»
и универсалией-глаголом «определять». В споре о сознании и материи,
который ведется на протяжении веков, тезисы двух версий монизма
можно предельно кратко изложить так:

Мир существует только в сознании

Сознание существует только в мире

Возможны альтернативные
формулировки, где вместо «мир» будет выступать «бытие»,
«материя» или «действительность», а вместо «сознание» – «дух» или
«идеальное». Вместо предлога «в» может выступать предлог
«внутри».

Материальное пребывает только внутри идеального, например,
в сознании Бога или в разуме Единого.

Идеальное пребывает только в составе материального, например,
в деятельности человеческого мозга. Наконец, отношение между двумя
именными членами этой формулы может быть выражено глаголом «определять»
(«детерминировать»):

Бытие определяет сознание.

Сознание определяет бытие.

Глагол «определять», т.е. задавать предел, ограничивать, окружать
собой, помещать внутрь себя, содержит в себе то же семантическое
ядро (сему, универсалию), что предлог «в». «Определять» – это
развертка в действии того, что «в» обозначает как чистое
отношение: делать так, чтобы нечто находилось в чем-то
другом, помещалось внутри другого, ограничивалось им как пределом.
Выражение «бытие определяет сознание» означает: «бытие делает
так, что сознание в нем находится, о-предел-яется им». Таково
же значение и глагола «де-термин-ировать», буквально «о-гранич-ивать»,
«о-предел-ять», от латинского «terminus» (пограничный камень,
межевой знак) и «terminare» (размежевывать, ограничивать, замыкать).

Как же философема В, которая скрыто или явно выступает
в формулах основного вопроса философии, предлагает решать проблему
«материального» и «идеального»?

Не на путях идеалистического или материалистического монизма,
которые устанавливают одно начало первичным, а другое – вторичным,
производным.

Не на пути психофизического дуализма, разделения двух
начал или субстанций – «мышления» и «протяжения», каждая из которых
первична, независима и несводима к другой. Дуализм, как и плюрализм,
– это разновидности того, что Рассел называет монадизмом, т.е.
признанием в основе мироздания множества независимых «монад»,
самодостаточных субстанций.

Проблема «материального» и «идеального» решается именно через
универсалию-предлог (а не существительное или прилагательное),
обозначающую устойчивый способ отношения разных субстанций как
переменных. Основной вопрос философии решается реляционно – через
кольцевую В-структуру взаимной «ввернутости» и «окруженности»,
которая раскрывает переменную функцию разных начал в отношении
друг друга. Первичное и вторичное меняются местами в объемлющих
друг друга горизонтах бытия и сознания. Философская система, конгениальная
языку в его глубинном синтаксисе и в сумме всех речевых
актов о мире, начинается не с понятий бытия или сознания, а с
того простейшего, что включает их друг в друга – с предлога «в».
Я всегда застаю свое сознание уже в мире, и вместе с тем всегда
застаю мир внутри своего сознания.

«В» – это и есть кратчайший ответ на так называемый
основной вопрос философии: что первично – мысль или мир? Первично
именно «В» – взаимная окольцованность субъекта и объекта
познания, их вложенность друг в друга.
«В» – не составная и не производная, а простейшая и
исходная структура миромысли, бытезнания, в неразложимости,
точнее, взаимовключенности онтологической и эпистемологической
составляющих. Эти две рамы: бытие и сознание – вставлены друг
в друга, причем динамически чередуются в порядке взаимных обрамлений.

«В» и великая цепь бытия

В классической философии (Декарт, Спиноза, Лейбниц) сложился образ
«великой цепи бытия», которая непрерывностью сцеплений
ведет от несовершенных творений к более совершенным и к самому
Творцу, так что невозможно изъять из этой цепи никаких слабых
или посредствующих звеньев – они нужны для полноты мироздания._ ⁴
Предлог «в» помогает нам более буквально и вместе с тем концептуально
истолковать этот образ, поскольку он описывает модус, каким одно
звено сцепляется с другим: одновременно охватывая и охватываясь.
Расплетая «великую цепь», мы получаем отдельные разорванные звенья:
«бытие» и «познание», «материя» и «дух», «объект» и «субъект»,
«физика» и «психология» и другие более частные познавательные
категории. Но скрепляющая основа всего – то, что держит все эти
звенья вместе, сцепляет их и делает цепью – «в».

Китайская эмблематика начал Инь и Ян, земного и небесного, женского
и мужского, – восточный вариант «великой цепи бытия», изобразительный
иероглиф того, что обозначает предлог «в». Женский темный кружок
вписан в мужское светлое поле, а мужской светлый – в темное женское,
и вместе они, обнявшись, образуют круг.

«В» имеет значение для понимания сущности любви, которая
как бы сплетает любящих, влагает их друг в друга и обвивает друг
другом. Любовь – это «в» как отношение двух личностей, состояние
их взаимовключенности. В этом смысле «великую цепь бытия» можно
истолковать как любовный взаимоохват всех ее звеньев. Причем любовь
– это «в» не как статическое «где» (in), а как динамическое «куда»
(into), сила влечения, точнее, во-влеченности. Любящий хочет быть
внутри любимого и одновременно объять его и замкнуть в себе: окружать
собой окружающее себя. Любящие сплетаются, как колечки в самой
букве «в».

Предлог «в», таким образом, есть кольцо взаимовключенности или,
как сказали бы гностики, взаимоплененности сознания
и мира. Главная философская весть: в – есть. В-естность
всего. Из этой «в-ести» могут быть выведены другие онтологические,
познавательные, психологические, эстетические категории. Например,
психология в значительной степени базируется на нашей способности
восприятия: зрение, слух, осязание и другие ощущения,
посредством которых внешний мир делается частью внутреннего. А
эстетика – на нашей способности выражения: речь, жестикуляция,
рисование, лепка, посредством которых наш внутренний мир делается
частью внешнего. Восприятие и выражение пересекаются, точнее,
взаимо выворачиваются в точке «в»: мир во мне (восприятие),
я в мире (выражение).

Напомню известную мысль Паскаля: «...С помощью пространства Вселенная
охватывает и поглощает меня, а вот с помощью мысли я охватываю
Вселенную» («Мысли», 348). Для Паскаля достоинство человека –
в том, чтобы мыслью охватывать Вселенную, которая охватывает его
пространством. Но именно взаимоохват этих двух кругов
создает самого человека как узел ввернутости-вывернутости, как
главное «в» мироздания. Человек – это непрерывность перехватов
его тела и мысли с окружающим миром: мир охватывает человека
в точке его тела, а человек охватывает мир в круге своей мысли.

Отсюда двойственное положение человека в мироздании, как страдающего
и мыслящего существа, что кратчайше выражено в пушкинской строке:
«Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». Мышлением человек охватывает
то, чем он сам охватывается страдательно. Одно невозможно без
другого, как невозможно кольцам сцепиться, не охватывая друг друга.
По словам Карла Ясперса, «объемлющее, которое есмь я, как бы объемлет
объемлющее, которое есть само бытие, и одновременно объято им»._ ⁵

Примечания

1 Русское «в» передается по-английски
не только предлогами in, inside (6-ое место), но очень часто и
предлогом at, который употребляется примерно в три раза реже,
чем in, но в совокупности с ним мог бы передвинуть значение «в»
на 4-ое место в частотном словаре английского.

2 См., например: Catalano, J. Thinking Matter: Consciousness
from Aristotle to Putnam and Sartre. Routledge, 2000. O'Shaughnessy,
B. Consciousness and the World. Oxford University Press, 2000;
Sturgeon, S. . Matters of Mind: Consciousness, Reason and Nature.
Routledge, 2000. <ссылка href="http://www.u.arizona.edu/~chalmers/biblio.html
">См. обширную библиографию

3 Universals and Particulars: Readings in Ontology,
ed. by Michael J. Loux. Notre Dame, London: University of Notre
Dame Press, 1976, сс. 27-28.

4 Arthur O. Lovejoy. The Great Chain of Being. A Study
of the History of an Idea. New York: Harper & Row, Publishers,
1965, p. 52.

5 Карл Ясперс. Философская вера, в его кн. Смысл и
назначение истории, М., Изд. политической литературы, 1991, с.
427.

Лит.: М. Эпштейн. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.:
Новое Литературное Обозрение, 2004, сс. 238-253.