Искусство

«Весна на Заречной улице» — это, разумеется, неувядаемый шедевр
советского кино и лично Марлена Хуциева. Не говоря уж о том, что
в традициях нашей семьи — относиться к нему с особым почтением,
потому что это был первый фильм, совместно просмотренный теми,
кому суждено было стать моими родителями. Собственно, и сама коллизия
этого фильма — отношения городской барышни и провинциального работяги
— зеркально отражала, с неизбежными поправками, их собственные
отношения. Впрочем, если взглянуть на него шире и абстрагироваться
и от режиссуры, и даже от игры артистов (хотя вот от неё-то, понятное
дело, абстрагироваться невозможно), то его смысл можно сформулировать
так: «Интеллигент должен знать своё место. Он должен служить не
культуре, а тем, кто в составе общенародного государства производит
материальные ценности. Так — и никак иначе. И это будет на благо
всем — и интеллигенции, и рабочим». (Лет через десять та же самая
мысль и практически на том же самом материале — интеллигентный
учитель вечерней школы и ученики-работяги — была воспроизведена
в другом советском киношедевре — сериале «Большая перемена».)
Интеллигент должен служить народу — и тогда народ будет свою интеллигенцию
уважать и любить (не только в переносном, но, в применении к реалиям
фильма, и в прямом смысле слова). Ты его полюби «чёрненьким» —
и тогда он имеет шанс стать «беленьким». И, в свою очередь, полюбить
тебя.

Но это, так сказать, идейно-политический подтекст, который мне
чрезвычайно близок и понятен. Однако, помимо этого, «Весна на
Заречной улице» — это ещё и замечательный фильм того жанра, который
я бы назвала жанром «воспитание чувств». Потому что кто такие
работяга Саша Савченко и учительница Татьяна Сергеевна (в исполнении
Николая Рыбникова и Нины Ивановой соответственно)? В человеческом
смысле — это, так сказать, две параллельные гордыни, чем, в сущности,
и определяется логика их взаимного притяжения и отталкивания.
Саша — передовик производства и рубаха-парень. Донжуан к тому
же. Имеет право гордиться собой, чем и пользуется. Татьяна Сергеевна
— культурная и элегантная. К тому же — неприступная: таких «девчонок»
металлурги ещё не видывали. А посему они удивляются и сохнут.
Так что и Татьяна Сергеевна тоже имеет право гордиться собой.
Вот, собственно, потому-то здесь и происходит своего рода единоборство:
Саша безуспешно пытается завоевать даму своего сердца давно испробованными
им методами — танцами и ухажёрством, а вот Татьяна Сергеевна,
в свою очередь, страдает от уязвлённого самолюбия потому, что
все прочие ученики её слушаются, а Саша — нет.

Одним словом, схлестнулись. Это раз. Во-вторых, «Весна…», несмотря
на свою целомудренность (и даже благодаря ей), — это фильм о страсти,
которую так достоверно мог сыграть только Рыбников, игравший,
в этом смысле, свою собственную личную коллизию. Если определить
её, эту коллизию, кратко, но неполиткорректно, то, наверное, можно
сказать так: «Какого хрена!» Вот именно, какого хрена изображать
эту культур-мультурную дружбу, к которой одна из сторон принуждает
другую, если речь идёт совсем о другом? И в связи с этим можно
вспомнить одну из самых сильных сцен фильма: Татьяна Сергеевна
назидательным голосом выговаривает своему ученику: «Да как Вы
можете», успеваемость-посещаемость… а Саша смотрит ей в лицо открытым
мужским взглядом, в котором, однако, не заметно ни следа вожделения,
и говорит примерно так: «Надоело! Надоело сидеть за партой, писать
диктанты, Вас на «Вы» называть… Ну вот, берите, если хотите, меня
таким, каков я есть — работягой!» Татьяна Сергеевна в недоумении
поперхнулась и... задумалась, а Саша хлопнул дверью и решительно
вышел на улицу, в мороз и вьюгу.

В общем да, так оно и есть: наступает момент, когда хлопаешь дверью
и говоришь: «Надоело!», потому что есть разница между приготовительным
и искусственным и, с другой стороны, — окончательным и подлинным.

После чего, конечно, должен был наступить перелом — и по законам
жанра, и по законам жизни. Затяжная зима должна уступить время
весне, а многоточие, на вопрос о котором Саша по собственному
почину отвечает в финале, из знака нерешительности должно перерасти
в знак обетования.

«Когда весна придёт, не знаю…» — так начинается знаменитая песня,
звучащая в фильме лейтмотивом.

Вот и я не знаю.

Но придти она, разумеется, должна.