Онтологические прогулки

Сын нью-йоркского бакалейщика, художник Тобиас Шнеебаум получает в пятидесятых
годах Фулбрайтовский грант и отправляется в джунгли в Перу. Там он отыскивает
каннибалов, и, в то время как в газетах появляются сообщения о его смерти,
возвращается как ни в чем не бывало с историями о человечности и гуманизме
поедателей человеческой плоти.

Парад парадоксов: абстрактный экспрессионист, выставлявшийся вместе с
Джексоном Поллоком, поехавший собирать артефакты для музея и вернувшийся с
разукрашенным дикарями телом, будто бы сам превратившийся в холст. Антрополог,
который, в отличие от Маргарет Мид или Бронислава Малиновского, нарушает табу,
вступая с объектами исследования в сексуальный контакт; человек, страдающий от
черствости своего "цивилизованного" отца - и попадающий к диким племенам,
которые полюбовно усыновляют и обучают его.

Тобиас Шнеербаум

Стареющий путешественник, в возрасте семидесяти девяти лет смотрящий о себе
фильм - и наконец осознающий, что всю свою жизнь был красивым мужчиной (здесь
уместно вспомнить о горбатом монахе, уверенном в своей неказистости, которого
Шнеебаум встречает в Перу. Горбун Германо находит себе местную замужнюю (sic!)
девушку и покидает подворье. В деяниях нашей плоти нет никакого греха. Грех
лишь в нашем сознании, говорит Шнеебаум.)

В перуанской деревне четырнадцать человек, подхватив его, ухают в унисон.
Кто-то, наклонившись к нему, принимается сосать его нос, затем подбородок,
мочки ушей, пальцы, соски, потом, расстегнув шорты, и пенис: наконец,
добравшись до ног, все десять пальцев. Пока первый лобызает соски, второй
начинает целовать в нос, и так далее, один за другим все четырнадцать человек.
Священник, поклявшийся искоренить "варварство" местных племен, тоже схвачен и
ритуально облизан. Во время этой церемонии, являющейся частью обряда
усыновления, мужчины всасывают в себя силу вместе с выделениями тела.

Подобно Шнеебауму, пересматривающему свою внешность, мы пересматриваем вместе
с ним концепт маскулинности. В юности он предпочитал слушать
Бетховена вместо
того, чтобы играть, к примеру, в бейсбол - тем не менее этот человек, которого
дразнили "размазней" и "девчонкой", бесстрашно идет к каннибалам (правда, он
так и не привык к обращению с луком и стрелами) и выучивается жить в джунглях
без современных удобств.

...Попадая в чужую культуру, никогда не знаешь, что привнесешь, что пожнешь.
Этой зимой, посетив потерянный город инков под названием Мачу Пикчу в Перу, я
увидела низкорослых индейцев кечуа, согнувшихся под тяжестью навьюченных на
них иностранными путешественниками огромных мешков. Туристы - что это:
эксплуатация или прибыль казне? Путеводители по Перу не советуют давать
слишком много денег маленьким детям, сидящим по обочинам дорог в национальных
костюмах в ожидании падких на kodak moment туристов - иначе труд их родителей,
зарабатывающих, возможно, ненамногим больше в агрикультуре, превратится в
глазах ребенка в бесценок.

В своей недавней книге "Потайные места: моя жизнь в Нью-Йорке и Новой Гвинее"
Шнеебаум рассказывает об Азмат - одном из новогвинейских племен. Местные
миссионеры предупредили Шнеебаума о том, что не нужно везти в джунгли одежду:
надеваемая по очереди несколькими членами азматской семьи, она переносит
бактерии, и люди начинают болеть. Или, к примеру, в этой же книге упоминается
племя Мурут с Северного Борнео, которые отличались высокой рождаемостью и
здоровьем. Когда англичане искоренили охоту за головами, рождаемость вдруг
резко упала, и Мурут стали вымирать. Есть ли между этими событиями какая-то
связь?

От новогвинейских Азмат, так же, как и от перуанского племени Акарамас,
Шнеебаум не только возвращается, не потеряв своей головы, но еще и берет с
собой "черепа своих предков", подаренные ему приемными родителями. Помимо
черепов, он привозит и грубо, но мощно сделанные изваяния. Вращавшийся в
кругах нью-йоркской богемы (его квартира в Манхэттене соседствовала с
квартирой писателя Нормана Мейлера), Шнеебаум знает, что такое изыск. Однако,
ему начинает казаться, что излишняя скрупулезность уменьшает артистическую
ценность скульптур. Например, издалека его очаровал Тадж Махал. Но когда он
подошел ближе, то понял, что величие потерялось в миниатюрных излишествах.
Есть искусство, а есть просто декор, говорит он.

Повествуя о друге, умершем в Нью-Йорке от СПИДа, Шнеебаум осознает, что Азмат
более, чем люди Запада, подготовлен к встрече со смертью. "Если бы я был среди
Азмат, я бы начал рыдать, едва заслышав о смерти Давида. Я бы все скинул с
себя и голышом катался по грязи, во весь голос выражая самые свои глубочайшие
чувства, выпуская отчаяние и беспокойство наружу". А вот как он пишет о смерти
своего друга Даринимбиака: "мы слепы и, когда светло, мы стоим на земле, когда
темно - мы лежим. Ты незряч и не знаешь, что Даринимбиак - тут. Его тело не
здесь, но он живет с тобой в темноте, когда ты закрываешь глаза. Закрой их
сейчас и: вот он! Закрой их: он здесь".

Когда кто-то умирает у Азмат молодым, причина может быть только в насланной
порче. "Убийцу" определяют с помощью особой стрелы. Однажды стрела указала на
Шнеебаума. Он в ужасе замер, но тут стрела покачнулась, "выбрав" соседа,
который с воплями убежал в лес.

Азмат полагают, что когда человек спит, его дух выходит из него погулять.
Поэтому, если перешагнуть через спящего, его дух не сможет вернуться обратно,
и спящий погибнет. Азмат также верит, например, в то, что щепки, оставшиеся в
процессе построенья каноэ, не могут быть использованы в качестве топлива:
горящее дерево высосет из каноэ энергию, разрушая протекцию духов.

"Из темноты духи приходят, наши хорошие духи и наши плохие духи. Они учат нас
многим вещам, они ведут разговор с нами, и они трогают нас. И есть духи,
которые приходят, чтобы наполнить нас страхом. Я слеп и я не знаю, отчего
приходят они, но эти хорошие духи и плохие духи всегда показывались и всегда
были здесь: и мы должны радоваться, что они злы не все время, и что злые не
навещают нас с каждою тьмой".

Племя Азмат считает, что оплодотворение происходит через контакт с огромным
лягухом. Лягух прыгает по лесу, ища женщину, с которой произведет ребенка на
свет. Если он видит красивую, но недобрую женщину, он не хочет ее. Эта женщина
будет издеваться над своими детьми. Когда лягух встречает женщину, которая
отвечает всем его требованиям, он вспрыгивает ей на грудь, ударяет ее и таким
образом оплодотворяет ее.

...Сейчас Тобиасу Шнеебауму восемьдесят лет, он болен раком и поэтому не в
состоянии давать интервью; тем не менее, на мое письмо он любезно и кратко
ответил, известив, что скоро фильм о нем "Держи реку по правой руке" выйдет
на видео. Этот фильм уже получил престижные премии на кинофестивалях в
Торонто, Амстердаме, Лос-Анжелесе. В нем он, будучи уже стариком, проигрывает
заново, как отправился в возрасте тридцати пяти лет в дебри Перу, во второй
раз проходит свой путь.

Вот напоследок цитата из книги "Держи реку по правой руке" ("Keep the River
on Your Right"), по которой только что снят фильм: "это запечатлено на бумаге
и нет хода назад: ничего не стереть, не размыть мозг скипидаром, теперь я не
могу сказать себе, что это был сон".