Онтологические прогулки

Я часто читаю странные книги и за это меня с детства ругают. Попала мне в руки
одна со смешным названием "Наше положение". Издана в Москве, в 2000 году,
Издательством гуманитарной литературы. Авторы книги - знаменитые люди:
О.Седакова,
В.Бибихин,
С.Хоружий. Но есть и неизвестные мне
А. Вустин,
А. Ахутин,
А. Шмаина-Великанова
(удачно получилось, что у Шмаиной-Великановой
двойная фамилия; была бы она просто Шмаина хуже бы звучало,
а так - Шмаина-Великанова, будьте-нате). Название очень ленинское - сейчас
расскажу вам, товагищи, ваше положение.

Какое такое, положа руку на..., наше положение? Конечно, оно должно быть, если
мы претендуем на какую-никакую положительность, ибо положительность
немыслима без того места, куда нас положили (поклали). Но здесь никак не
отделаться вот еще от какого гаденького смысла: мы, как гувернантка,
оказались в положении. Барину-то что - он уехал и сейчас в Петербурге, а
мы - страдай... Часто, определяя свое расположение относительно власти,
народонаселение со вздохом говорит: власти на нас
положили (с полным прибором). Ну, положили - не наложили. Терпите,
сердешные.

"Земля, земля, ты ешь людей, рождая им взамен \ Кастальский ключ, гвоздики луч
и камень и сирень". Никакого урока из происходяшего и никакой морали не
извлекается. Да и можно ли их извлечь? О.Седакова пишет в книге, что мораль
происходит от слова "морить". С презрением она пишет о басне, когда мы вникаем
в подробности происшествий, слога, характеров, но потом все это оказывается
не важно, все это всего лишь что-то "значит", из всего этого следует извлечь
моральный корень, а ботву выбросить. Но есть еще
некая "художественная мораль", пишет она, врагом которой является
посредственность. 90-е годы были как раз временем аморальным - моральные
нормы просто не действовали, рабочий и крестьянка быстро мутировали в
бандита и проститутку и эта трансформация далась им как-то поразительно
легко. Если до 90-х годов национальная нетерпимость была, но она была
стыдливой: на ушко так - "вон хачик пошел", то теперь, не стыдясь,
во весь голос. Если раньше воровать нужно было потихонечку, то
теперь - воруй, никого не стесняясь, если входишь в круг избранных,
конечно. Так что противна и гадка внешняя мораль, но без морали - сто крат
гаже. Что же касается "художественной морали", то главное наше художество,
как ни крути - это наша жизнь: вот ее бы построить, чтобы людям вокруг
тебя было весело и тепло, чтоб деревья и сыновья росли, чтоб искрилось
все и сияло... А срифмовать "первомай" и "в натуре водки давай" каждый
сможет.

Рассуждения о моральном выборе и связанных с ним проблемных ситуациях
мы привыкли строить на упрощенном понимании этих ситуаций, когда добро
и зло, хорошее и плохое ясно обозначены, легко идентифицируемы и для
человека "нравственно воспитанного" не составляет особого труда
осуществить свой выбор, тем более, если он будет вооружен определенной
"этической технологией". И.Ильин в своей работе "О сопротивлении злу
силою" хорошо говорит о том, что не может быть никаких общих правил
борьбы со злом - это конкретное творческое задание, которое необходимо
решать по своему разумению, полагаясь на собственные наблюдения, доверяясь
своему духу, и обязательно исходя из любви и посредством любви. Добро - это
тайна и бездна. Понять это - уже великое дело. Ну, а движение навстречу
этой тайне и будет преображением.

Очень правильная и умная статья В. Бибихина о том, что глупо уповать на
философию, глупо надеяться, что спасет она положение, сочинив новую
какую-нибудь русскую идею. Конечно, философия не для организации жизни. Но
постоянно звучит козляческое это - "философы лишь различным образом объясняли
мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его". Зачем? С другой стороны,
выйти из положения можно и безо всякой философии, просто как ночью во
двор - взять и выйти. Бибихин очень умно говорит, что философия - это
прекращение хватки, которая все равно бесполезна. Философия имеет дело не с
организацией вещей, а с ямой на дне человеческого существа. Способность
умиляться миру, отпущенному с миром, - вот она, способность философии.
Правильная очень, умная статья, только кто это рассчитывает на философию?
Не знаем мы таких.

О. Седакова пишет о служении России: "... в России все, не только ученые и
поэты, но и монахи-затворники, служили России. И вот что удивительно: страна,
которой все ее жители самозабвенно служат, отложив прочее на потом, находя
в этом свое первое и священное призвание, должна была бы стать самой
счастливой, самой ухоженной страной в мире! И что же: там, где философ
занят истиной, а не Германией, или живописец - светотеневыми эффектами,
а не Францией, и никто не клянется, что и себя, и дар свой, и деток - как
в сказке "Тараканище" - принесет в жертву Родине, там и страна получается
покрепче и поопрятнее... Господа! Друзья! Вы не заметили - что-то не так у
нас вышло с этим служением..." Какой вывод можно сделать из этих слов?
Россия - это лишь некая фикция, мираж и, поэтому, служи ей или не служи - все
едино. Только уж последний дурак с этим согласится. Другая может возникнуть
мысль, что Россия - это какая-то надчеловеческая или вообще нечеловеческая
реальность, существующая без людей и помимо людей. Однако, разумеется, это
не так. Наверное, часто Россия другого служения хочет, нежели то, что ей
предлагается. Она на каждого смотрит в его конкретности и хочет служения
ни дуриком, ни для отмазки, а по-настоящему. Да и хочет ли она служения-то?
Может, всего сильнее ждет она от нас искренней любви, а не формального
исполнения долга.

О. Седакова напоминает, что странствия и болезнь - лучшие из дней нашей
жизни.. Россия в странствии и болезни. Я в странствии и болезни. Как же
мы счастливы!

Россия, как говорят, граничит с Богом. А другая граница с кем или с чем? Или
только Бог вокруг, а больше и нет ничего? Дойдешь до любого столбика с
надписью "Россия" и везде стоит Бог и смотрит на тебя. А больше и нет
ничего: ни Америки, ни Китая, ни арабов. Только Россия и Бог.

Все вертится, кружится, крутится, мчится и летит куда-то, стремительно
меняется и перетекает одно в другое. Неподвижно лишь Солнце любви, да
дневная звезда дружбы. Остальное все - фигня.