Жизнь как есть

– Подбегает ко мне на улице девочка: «Вступите в нашу партию зеленых!»
Я говорю ей: «Не могу. Я с трупами работаю». А как иначе? В суровом
российском климате без натурального меха не обойтись. Знаете,
как нелегко облик песца восстановить? Глазки вставляем, ушки,
черепушечку. Песец, как живой, спит у вас на плечах.

Свое мастерство Анна Семенихина переняла от известнейших, старейших
модисток, Флоры Ляховой, и Елены Черногаловой. Елена учила Анну
работать с мехом, а Флора – с чалмами, с велюром. Корифеи говорили,
что шляпа на девяносто процентов состоит из отделки. Самую убогую
шляпку можно так отделать и украсить, что она будет шедевром.
Флора Ляхова прожила 90 лет, ее называли «модистка николаевских
времен». Ее мама шила шляпки еще дореволюционным барышням. Вообще
модистка – потомственная профессия. Как Анна этим увлеклась, сама
не понимает.

– Вообще, ателье разоряются. Аренда очень высокая. Я вытягиваю
свое дело только за счет того, что пожертвовала своей квартирой.
Если мы вылезем на Садовое Кольцо, мы разоримся через месяц.

– А клиенты не удивляются, когда идут вроде бы в магазин, в ателье,
а приходят в обычный дом, в обычный подъезд?

– Раньше удивлялись. И сейчас иногда звонят, и спрашивают: «Это
ателье, или частный подпольный бизнес?». Я сразу объясняю, что
во первых, все ателье сейчас частные. Государство шляпами не занимается.
И мое дело – нисколько не подпольное. Наш телефон легко найти
в городских справочниках.

Мастерская Анны находится в обычной городской квартире, недалеко
от метро «Проспект Вернадского». Обычная лестничная клетка добротного
сталинского дома, только над дверью вместо номера квартиры аккуратная
табличка «Ателье шляп».

– Знаю, что у вас бывают самые разные клиенты. Бывают и именитые,
«хозяева жизни». Можете назвать какие-то имена?

– Подробно об этом говорить не могу. Это такие же женщины, как
и все, они тоже хотят выглядеть красивыми. Единственно, что могу
сказать, сейчас у меня установились тесные связи с Мосфильмом.
Сегодня снимается много фильмов о тридцатых-сороковых годах, и
шляп того времени они найти не могут. Поэтому очень нуждаются
в модистке. Все художники по костюмам приходят ко мне. В наших
шапочках снималась Лариса Удовиченко, в большом сериале по роману
Дарьи Донцовой. Целый чемодан наших шляп возили в Париж. Инна
Чурикова в «Московской Саге» играет в моих шляпках. Она сама сюда
приезжала, выбирала, и была в восторге. Она сказала: «Я думала,
такие мастерские, где из коробок кружева и бархат вылезают, где
все элегантно, остались только в прошлом, и в фильмах!» Особенно
ее поразило количество фасонов. Она любую шляпу меряет, и ей почти
все к лицу.

– А жены политиков?

– Да, ГосДума у нас много шьет. Но я никогда не задаю клиенту
вопрос, кто он, откуда. Просто по человеку и так все видно.

Клиенты Анны – женщины за сорок. У молодежи еще нет такого чувства
вкуса, нет понятия индивидуальности. Молодые одеваются на рыках,
или в бутиках, не важно, там, где есть какая-то серийность. Чтобы
было как у подружки, «по моде». Дамы за сорок – это дамы со вкусом.

– Недавно у меня была княгиня Фон-Штерн Клавдия Викторовна, член
дворянского собрания. Ей 87 лет, но она заказывала такие шляпы!
Умопомрачительные. Все-таки не зря говорят, «белая косточка»,
«голубая кровь». Она умеет их носить. Она уже старенькая, вся
в морщинах. Надевает шляпу – красавица становиться. Распрямляется
спина, куда-то прячутся года. Она нас покорила.

Носить шляпу надо уметь. Ведь она находится на самом виду. Когда
мы общаемся с человеком, то смотрим на линию глаз. А на этой линии
мы замечаем полы шляпки. Обувь, одежду, все это мы рассмотрим
потом, а шляпа это визитная карточка.

– Я считаю, что женщина без шляпки – безоружна. Шляпа важна именно
сейчас, в наше время, когда мало времени на прическу, а зачастую
и волос не хватает на эту прическу. Шляпа – мощное оружие, и не
пользоваться им глупо. Но почему женщины сейчас мало носят шляпы?
Не потому, что у них есть красивые шляпы, а они по глупости их
не одевают. Потому, что у них нет красивых шляп! А на рынках,
в магазинах… Нормальный человек вообще не пойдет на рынок одеваться.
А особенно меховые изделия. Максимум, что вам предложат – мех
бездомного кота.

Мастерская шьет не только шляпы, но и аксессуары. Муфты, пелерины,
накидки, варежки – все, что пушисто.

Ретро, в очередной раз, триумфально возвращается. Ретро – это
маленькие шляпки с небольшими полями. При этом отделка должна
быть богатой, а главное, эксклюзивной. В шляпе важен материал.
Помните пословицу: «Любая женщина может из ничего сделать три
вещи – салат, скандал, и шляпку». Скандал, салат – возможно. А
вот шляпку из ничего не сделаешь. Прежде всего, нужен хороший
велюр. Его на планете делают только в одном месте, в Чехии, на
фабрике «Tanak», вот уже триста лет. Самый лучший велюр называется
«Andre», он ворсистый. Шляпа из такого велюра даже без отделки
будет красивой.

– А вы сами берете в руки инструмент?

– Теперь уже нет. Сейчас больше творчеством занимаюсь. Рисую,
конструирую, придумываю формы. Потом объясняю своим девчонкам
замысел, и отправляю в работу. Когда шила сама, думала только
о том, как угодить заказчику, и на полет мысли времени не оставалось.

Но и теперь, в особенно ответственные моменты, руки чешутся, и
я берусь за дело сама. Вот эта песцовая пелерина – моя работа.

Шляпы – живые. Их даже надо выгуливать. Без человеческого внимания,
они теряют вид. Идет Анна в город по делам, наденет оду из своих
шляпок. Существует даже график выгула шляп.

– Иногда подходишь к стеллажу, а шляпа сама прыгает в руки падает.
Думаешь, почему она упала? Смотришь внимательно, а у нее подкладочка
оторвалась. Шляпа сама просит о помощи. Или, допустим, шляпа падает,
и ее в этот день покупают. Я сама не суеверный человек, но таких
совпадений очень много.

Среди модисток бытует поверье, что за шляпу никогда нельзя брать
деньги вперед. Проверено-перепроверено. Возьмешь деньги – намучаешься
ужасно. То мех не ложиться, то шов ползет, то отделка отваливается.

Каждая шляпа ждет своего хозяина. Когда к Анне приходят клиенты,
она никогда не уговаривает их купить какую-то шляпу. Если человек
выберет шляпу по чужому совету, он ее носить не будет все равно.

– Иногда какая-нибудь шляпа долго не продается, я уже думаю, может
что-нибудь переделать? И тут приходит кто-нибудь, и говорит: «я
мечтал о ней всю жизнь».

Эти шляпы, висящие по стенам, они как детский дом. Кого-то придут
заберут, кто-то родителей не найдет никогда.

Еще у нас и такая примета: если в шляпе при работе осталась иголка
или булавка, то есть шляпу всю сшили, а булавку забыли внутри
– этот головной убор никогда не продастся. Смотрю иногда на шляпу-долгожительницу,
думаю, надо переделать, вскрываю ее – внутри иголка!

– А сами вы что носите?

– У меня лицо круглое, черты лица крупные, мне большие шляпы идут.

– Быть модисткой выгодно?

– Выгодно быть хорошей модисткой. Есть французская поговорка «У
хорошей шляпы нет цены». То есть, она может стоить сколько угодно
дорого. За эксклюзив люди хорошо платят. В моей шляпке можно спокойно
по всей Европе ходить, и второй такой не встретить. У меня больше
ста фасонов, – петли, перья, нюансов не счесть.

– Вы упомянули чалмы. А разве это не что-то азиатское, от дамской
шляпки далекое?

– Чалмы и тюрбаны в качестве женского головного убора появились
в Париже, во времена завоевания Наполеоном Египта. А когда русские
взяли Париж, то эта мода перекинулась в Россию.

– Хочу уточнить. Значит вы модистка?

– Да.

– А ведь мы под словом «модистка» привыкли подразумевать…

– Знаю, знаю: «Верка-модистка, перешивает краденые вещи». Ха-ха.
Так говориться в «Месте встречи…» Это ошибка Братьев Вайнеров.
Модистка – это не портниха, это только шляпница. Можете проверить
в словаре.

У работниц ателье Анны Семенихиной в трудовых книжках так и написано:
«модистка 5го разряда». А сама Анна профессионального образования
не имеет.

Сначала ее жизнь шла по другому руслу: Плехановский Институт,
восемь лет работы в Академии Наук … – директором столовой. Шляпы
были хобби. А потом стали делом жизни. Флора Ляхова никогда не
брала учеников, и вообще не делилась своими секретами, но, посмотрев
на талантливые опыты шляпостроительства Анны, сказала: «Ее я буду
учить!»

– Многие фасоны – позапрошлого, 19го века. Но я вам их не покажу.
То есть они здесь висят, перед вами, но вы их не узнаете. Шляпки-кибитки,
шляпки-капоры. В таких могли ходить Наталья Гончарова, жены декабристов.

Работа модистки – не кружева и бархат, а молоток и гвозди. Шляпу
не слепишь на столе, как из пластилина, нужна форма, липовая болванка.
Велюр распаривается до горячего состояния. Он становится мягкий,
податливый. Форма фиксируется гвоздиками. Потом шляпа сохнет.
Шляпу важно не пересушить, особенно меховую, иначе мездра (изнаночная
сторона меха) станет хрупкой и не долговечной. Шляпы, продающиеся
на рынке, сделаны без соблюдения технологии, но рыночным торговцам
это только на руку. Чем раньше проданная ими поделка развалиться,
тем скорее покупатель прибежит за новой.

У Анны Семенихиной дело обстоит не так.

Недавно в ателье головной убор заказал себе Павел Буре. Это необычный
заказ, Анна редко делает мужские шляпы. Но здесь она сделала исключение.
Правда за заказом пришла мама Павла, у суперзвезды времени не
нашлось.

Стилисты Аллы Пугачевой тоже заказывали здесь шляпку. После этого
Анна даже придумала особый фасон «Алла Пугачева». Я хотел рассмотреть
его поближе, но не удалось.

– Смотрите, угадывайте. Все шляпы здесь, и она среди них. Под
столом ничего не прячу».