Жизнь как есть

Раньше все производство Макса Шарова умещалось на письменном
столе, а главным инструментом было шило, которым работал еще прадед
Максима.

– У меня давно зрела идея расширения производства. Но идей много,
а руки – две. Наконец, пришло время расширяться. Теперь у меня
будет несколько подмастерий, которые будут отшивать то, что я
скроил. Кого попало в подмастерья не возьму – только людей, у
которых большой опыт работы с кожей.

Макс Шаров – дизайнер аксессуаров. Технологии у него свои
собственные Больше так никто не делает. Его даже подделывать некому.

Недавно для коллекции одной свой подруги он разработал кожаные
аксессуары. Коллекция была показана на Рашен Фешен Вик.. Сразу
после показа Макс уехал в Китай, на два месяца в Китай, поработать.
А когда приехал, узнал, что организаторы шоу ходят все зеленые.

– Они перелопатили всю Москву, всех, кто работает с кожей, попросили
повторить один в один. Ничего не вышло. Потому что у большинства
дизайнеров есть устоявшиеся клише, все работают по накатанной,
словно обувщики. Я – импровизирую.

Кожа для Макса – живой материал. А его главный технологический
секрет – не признавать неудачи неудачами. Однажды его попросили
сделать сумку. Просьба была высказана через третьих лиц, и получился
испорченный телефон. Сказали, что нужна сумка без молнии, а на
самом деле нужна была с молнией. Приходит заказчица, пиар-директор
Яндекса…– говорят, сумка хорошая, но не подходит.

– Я сделал ей другую, она осталась довольна. А с этой, думаю,
что делать? Сам ходить с ней не буду – слишком солидная, а я люблю
более свободные по духу.

Взял ее, и не пожалев ни дорогой кожи, ни собственной работы,
намочил, скомкал, связал, засунул в два полиэтиленовых пакета,
и бросил под стол на три недели, пусть киснет! Что получится?
Уж и забыл про нее, кучу других вещей сделал. Через три недели
достаю. Сумка была черная, а стала вся голубая от плесени, и коричневая
от ржавчины. Я ее помыл, посушил. И стоит она, такая страшная,
но уже интересная. И тут приходит в мою мастерскую певица Линда,
и начинает визжать, не понимаю, из-за чего. Сильно ее эта сумка
зацепила. И я ей ее… того.

Теперь Шаров все вещи сначала шьет, а потом «портит», мнёт
руками, поливает химией, мучает под прессом. Вдыхает в них душу.
И повторить такое сложно.

– Расскажи, кого из знаменитостей ты обшиваешь?

– Перечислять знаменитых заказчиков считаю моветоном. Мне хвалиться?
Несерьезно. Пусть лучше звезды сами обо мне рассказывают. Лишь
приоткрою завесу. Съемочная и артистическая группа телесериала
«Не родись красивой» полюбили мои вещи. Это такой популярный сериал
на СТС. Сукачеву я ремень гитарный сделал, мощнецкий. Бартеньеву
сумочку. Все, больше не буду.

Когда Макс начинал, было много трудностей. Приходилось пробираться
на бойни, на свалки кожевенных заводов, искать кожаные неликвиды.
И контактов у Шарова не было, и рынок услуг был не развит. Сейчас
все иначе. Максим приезжает в представительство завода, а там
уже специальные полочки для него отведены. Теперь он выкупает
шкуры пачками.

– Все поменялось местами. Раньше я брал страшные отходы, и натирал
их гуталином, делал специальные покрытия, чтобы они выглядели
как новые, сейчас наоборот, я покупаю новые шкуры, и старю их.

– А это чья шкура?

– КРС. Крупный Рогатый Скот. Бык или корова.

– Ого! Я никогда в жизни не видел такого большого куска кожи!

– Это еще маленький. Это всего лишь пол спины. Вот тут был позвоночник.
Пожалуй, из этого куска можно сшить пару прикольных чехлов для
ноутбуков.

Макс Шаров любит своих заказчиков. Считает, что все они –
интересные люди, коль скоро они не довольствуются просто дорогим
и раскрученным брендом, а согласны тратить время и деньги на такие
своеобразные вещи. Практически не бывает такого, что человек заказал
сумку, получив, сказал «до свидания», и пропал с концами. Как
правило, бывшие клиенты переходят в категорию друзей.

– Приехала ко мне девушка заказать сумку, и так получилось, что
она стала самым важным человеком в моей жизни. Теперь это моя
главная муза. Я знаю, что и как делать, она помогает мне все это
организовать. Удивительный человек Даша. Допустим, валяется у
меня какой-нибудь кусок кожи уже несколько лет, уже глаза намылил..
А она берет его в руки, и меня осеняет. Я даже сейчас начал делать
какую-то кожаную одежду, просто потому, что прикладываю к Даше
кусок кожи, и вижу, что из этого что-нибудь хорошее обязательно
получится.

Жизненная философия Макса Шарова – не делать резких движений.
Вместо этого делать свое дело с любовью и самоотдачей. Все остальное
– деньги, успех – само прирастает. Свое дело нельзя менять. Нельзя
размениваться. Любимая работа дает ощущение полноты жизни. А погоня
за чиcтой прибылью приводит к душевному опустошению. В этом Шаров
убедился, съездив на заработки в Китай.

– Насмотрелся там, наверное, на национальный колорит?

– Никакого национального колорита там нет. Китайцы за деньги тебе
любой колорит сделают. Если у тебя есть деньги, то делаешь заказ
и контролируешь качество. Меня примерно в таком качестве и пригласили.
Прилетаю я в Китай, мне говорят: «Так. Здесь есть рынок подделок,
продаются кожаные изделия якобы известных брендов. Идите, покупайте
там хорошие образцы «Луи Ветон», «Гучи», несите на фабрику, и
пусть рабочие делают то же самое, только с нашим логотипом». То
есть, я должен был контролировать, чтобы подделки были бы не полной
лажей, но достаточно качественными. Одним словом, эксперт, надзиратель
за китайцами.

Для Макса снимали специальную квартиру в Гуань Чжоу, к его
услугам были переводчики. Он скупал подделки, а потом объяснял
китайским фурнитурщикам: «Вот видите эту букву Г? Это потому,
что «Гучи». А нам нужна такая же с виду буква, только Е, потому
что у нас фирма «Еучи». И хотя деньги платили хорошие, долго он
не выдержал.

– На душе было так фигово, как будто я чем-то отвратительным занимался.
До талантов моих и дела никому не было. Я, конечно, понимаю, что
ширпотребом выгоднее заниматься, чем творчеством, но пусть это
делают другие. А вот китайцы меня порадовали своим трудолюбием.
Там есть фабрики супер-хайтек – сенсорные двери, кондиционеры,
все в белых халатах. А есть: на улице, на каком-нибудь ящичке
сидит человек, и просто заклепки устанавливает. Или: бетонный
ангар, пылища, сидят люди за швейными машинками, почти под открытым
небом, только полиэтилен от дождя натянут, и тоже чего-то шьют
и красят. И тут же барак с трехэтажными нарами, где они живут.
В это Гуань Чжоу народ со всего Китая на заработки съезжается.
И вся нация, в едином порыве, трудится.

Еще Китай поразил Макса обилием хорошей кожи и хорошего инструмента.
Оказывается, обыкновенный пробойник для России – эксклюзивный
инструмент. Надо заказывать ум мастеров, на которых еще надо выйти.
А в одном только Гуань Чжоу – целая улица, где торгуют только
пробойниками!

Из кожи Макс может сделать все что угодно, даже шкаф. Правда,
таких заказов еще не было. Из предметов интерьера заказчиков больше
интересую подушки. Как раз недавно Максим сделал недавно огромную
подушку в форме луны..

– Тема чехлов для мобильников, наверное, неисчерпаема?

– Отнюдь. Это уходящая натура. Сейчас ими уже мало кто пользуется.
Телефоны сейчас настолько изощренно устроены, что чехлы только
мешают общению с кнопочками. Фишка с чехлами была популярна лет
пять назад. Правда, недавно один казах попросил сделать чехол
для мобильника, для своей подружки, чтобы был с казахским орнаментом,
и чтоб было написано ее имя – Гюльдана. Я соорудил.

Было время, когда вещи переходили от прадеда к правнуку,
теперь они служат как правило, один сезон. Шаров считает, что
это неправильно. Его девиз «делать на века». Тем более, что кожаные
вещи с годами не портятся, а только хорошеют, приобретая изящную
потертость и аристократический блеск.

– Я недавно встретил одну свою старую вещь. Сидит такой парень,
с дредами, с раста-байком, велосипедом таким красивым, почти как
«Харлей». Смотрю, у него висит на поясе вещь специфическая, и
понимаю, что это моя сумочка. И вспоминаю, что сдавал ее в художественный
салон ЦДХ году этак в 95ом! Подхожу, спрашиваю, откуда?

– А, мне, – говорит, – подарили, давно.

А делал я эту вещь, еще не зная законов композиции, она смешная
такая, дурацкая. Но смотрится очень стильно. Сейчас мне уже не
повторить. Мы попрощались, а вещь продолжила свое существование.

В мастерской Макса частоколом стоят липовые пеньки. На них
пробиваю в коже дырки. Пень – это мягкая подстилка для пробойника,
чтобы тот не тупился, и не ломался. Поэтому, время от времени
пеньки приходиться менять. Особенно быстро пеньки измочаливаются,
когда поступает много заказов. Поэтому Шаров планирует переходить
на более твердое дерево – березу..

– Недавно я делал кое что для рекламы, для Рен-ТВ. Не могу сказать,
что это интересное занятие. Там к кожаным вещам единственное требование
– чтобы они выглядели хорошо в кадре. А вещь на самом деле может
при этом быть наполовину скотчем слеплена. Можно понаделать много
фальшивки, которая будет хорошо смотреться. Мне это претит. Мне
интересно делать вещи, которые живут с человеком долго, очень
долго.

Максу сейчас 30 лет, из них 15 он работает с кожей. Началось
все с хипповых фенечек заколочек. Потом был Текстильный Университет,
факультет прикладного искусства.

– Долгое время меня считали неудачником. Все, с кем я учился,
по окончании института тут же устроились в итальянские фирмы.
И вот, сокурсники все пристроены, один я такой, непризнанный гений-маргинал,
хожу мыкаюсь. Но потом все поменялось местами. Мои однокашники
по-прежнему сидят в своих фирмах и стонут от отсутствия творческой
перспективы. А у меня – свое дело, свой бренд.

Макс никогда не берется за заказ, не увидев клиента. Если
нет возможности встретиться лично, он требует хотя бы фотографию.
Иначе, опасается мастер, возможен диссонанс между «предметом»
и «объектом». Впрочем, пока диссонанса не случалось, хотя количество
сшитых Максом сумок приближается к двумстам.

– Как ты находишь клиентов?

– Они меня находят. Видят в магазине классные вещи, спрашивают
имя мастера, а потом выходят на меня через Интернет. В магазинах
то ведь огого накрутка. Или – делаешь кому то сумку, человек хвастается
своим друзьям, друзья тоже хотят, и все это как снежный ком разрастается.

– Рюкзаки для гор, для леса, ты мог бы делать?

– Мог бы, но кожа – тяжелый материал, а в горах важен каждый грамм.
Все таки, моя стихия – город.

И напоследок, мне хочется добавить к портрету «бэгмейкера»
еще один штрих. Для того, чтобы что-то сшить для заказчика, Максу
нужно знать, как он выглядит, видеть хотя бы его фотографию. Чтобы
сумка, или другой аксессуар гармонировали с обликом человека.
Пока не выполнено это условие, он не приступает к работе.