Онтологические прогулки

Проективный словарь философии

Новые понятия и термины (40)

Философия единичного и повседневного (5)

По-настоящему универсальным может быть только единичное. Индивид
как универсум. Античная метафизика и библейская универсика.

УНИВЕРСИКА (universics, буквально «вокруг одного»,
«единовращение», от лат. «unus», один, и «versus», причастие от
глаг. vertere, вращать/ся ) – область изучения и понимания универсального;
такое сознание о мире, которое отражает его свойства как целого,
т.е. является столь же универсальным, как сам Универсум. В отличие
от метафизики как науки о всеобщем, об общих законах
бытия и сознания, универсика имеет дело с универсальным,
заключенным в конкретных понятиях и даже единичных вещах.

«Универсальное» буквально означает «вокруг одного», «единовращение»
(от лат. «unus», один, и «versus», причастие от глаг. vertere,
вращать/ся).

Универсальное – категория, обозначающая многосторонность,
присущую отдельному явлению; способность единичного поворачиваться
разными гранями. В отличие от категории «всеобщего», универсальное
не есть общее, присущее многим предметам, но многое, присущее
одному предмету. Это видно из простого житейского словоупотребления.
Можно сказать «универсальный писатель» или «универсальный гений»,
имея в виду, что данному индивиду доступны многие сферы творчества,
но выражения «общий писатель» или «общий гений» лишены смысла.
В творчестве одного писателя, если он универсален, проявляются
возможности разных писателей, разных жанров и стилей (таков, например,
универсальность Пушкина по отношению ко всем «вышедшим из него»
темам, героям и жанрам русской литературы). В одном ключе, если
он универсален, проявляются возможности разных ключей, потенциальность
ключа как такового. Универсальный ум, будучи актуально одним,
является потенциально многим, причастен к разным областям знания.
Универсальное – это свойство предмета, оставаясь актуально одним,
быть потенциально многим; это не абстрактное, уводящее от единичного,
а многосторонность, в нем заключенная.

Именно переход от абстрактно-общего к конкретно-универсальному
составляет перспективу современного движения мысли. Универсика
имеет дело с универсалиями и с универсальным в том же смысле,
в каком, по ренессансному представлению, универсален и сам человек:
в своем актуальном бытии он отличен от всех других существ, от
зверей и ангелов, а в своем потенциальном бытии обладает всеми
их свойствами.

В метафизике универсалия – это общее понятие или свойство («красота»,
«добро», «материальное», «идеальное»), принадлежащее множеству
индивидов. Но и каждый индивид принадлежит множеству универсалий
и в этом смысле обладает универсальностью. Например, даже
в таком «бедном» индивиде, как песчинка, сходятся универсалии
«твердости», «сухости», «дискретности (отдельности)», «желтости»,
«малости»... Каждый индивид – это малый универсум, сообщество
универсалий, и задача универсики – анализ не универсалий
как таковых, но универсности, многогранности индивидов.
Если метафизика как «наука об общих закономерностях бытия и мышления»
имеет дело с универсалиями, отвлеченными от индивидов, то универсика
– с индивидами как универсумами, собраниями универсалий. Предметом
универсики может быть любой индивид – человек, растение,
облако, здание, песчинка – поскольку в этом индивиде раскрывается
его универсум, взаимодействие в нем разных универсалий.

Итак, рядом с метафизикой, которая имеет дело с наиболее общим
и всеобщим, полагается другая дисциплина, универсика,
которая имеет дело с универсальным. В отличие от метафизики, которая
пользуется самыми обобщенными терминами и категориями («субстанция»,
«бытие», «протяженность»), универсика работает со словами,
обозначающими единичные вещи, в том числе с именами собственными,
ибо именно единичные вещи и лица – такие, как «ключ», или «клей»,
или «Леонардо да Винчи» – обладают свойством универсальности.

Метафизика – порождение греческого ума, искавшего «общее», «единое».
Универсика исходит скорее из иудео-христианского духовного
наследия, с его устремлением к единичному. Библия – универсальная
книга. Христос – универсальная личность. Но универсальная книга
пребывает одной книгой среди множества книг, а универсальная личность
– одной из многих личностей. Универсика в своей последней,
глубинной перспективе превращается в теологию – и обратно, поскольку
теология тоже есть наука об Одном, и ее центральный термин есть
Имя Собственное. Если бы Одно не пребывало во всем, Все не могло
бы пребывать в одном.

Прикосновение к универсальному подобно короткому замыканию в мире
смысловых связей: испытываешь как бы удар током, поскольку то,
к чему прикасаешься, в этот миг само прикасается к тебе. Поскольку
оно универсально, оно само объемлет того, кто пытается его охватить
(см. «В» как философема). Оно не может быть только мыслимым, ибо
в тот самый момент, как ты мыслишь его, оно начинает мыслить тебя.
Более того, универсальное нельзя только мыслить,
ибо истинно универсальное мышление, соответствующее универсальности
своего предмета, не может быть только мышлением, оно включает
разные способы познания, в том числе интуитивные, сенсорные, эмоциональные.

Универсика – это не только универсальная, но и «обратимая»
дисциплина, в том смысле, в каком обратимо золотое правило этики:
обращайся с другими так, как ты хочешь, чтобы они обращались с
тобой. Как только начинаешь мыслить об универсальном, оно начинает
тебя мыслит. Любое действие и отношение к универсальному «обратимо»,
т.е. превращается в его отношение к тебе. Это своего рода «золотое
правило» или «категорический императив» универсики:
как ты мыслишь и познаешь универсальное, так оно мыслит и познает
тебя.

Более того, определяясь как мышление об универсальном, универсика
тут же обнаруживается парадокс такого определения, ибо она, в
соответствии со своей универсальностью, не может быть только мышлением.
Специализируясь в качестве особой познавательной дисциплины, она
вместе с тем охватывает возможности и свойства других дисциплин,
не исключая их и не включая в себя. Она – одна из дисциплин в
том же смысле, в каком Библия – одна из книг, а Мессия – один
из людей. Например, для Библии было бы одинаковым уроном: а) понизить
ее до статуса только одной из книг, наравне с другими; б) возвести
ее до статуса единственной книги, отменяющей все остальные и делающие
их чтение ненужным. Так и универсика, не являясь всего
лишь одной из многих дисциплин, в то же время не поглощает их
собой.

Наиболее адекватный и «безопасный» жанр мышления об универсальном
– это фрагмент. Окруженный белыми полями, он в энергетике мысли
– как провод, заключенный в изоляционную ленту. К голому проводу
нельзя прикасаться; точно так же нельзя последовательно и всецело
мыслить об универсальном. О нем вообще нельзя только мыслить –
но если мысль выходит из охранительных и бедных специализаций
и хоть сколь-нибудь отражает универсальность своего предмета,
она тотчас становится – требует стать – чем-то другим: поступком,
жизнью, безумием, мудростью, любовью. Поэтому мысль, чтобы оставаться
мыслью, должна сжиматься во фрагмент, окружая себя прослойками
невысказанного, утаенного. Нет текста, способного подряд выдерживать
последовательное напряжение универсального, – он разлетается в
клочки, на десятки разрозненных фрагментов, как у мыслителей эпохи
романтизма, наиболее чувствительных к универсальному. Именно во
фрагментарном творчестве немецких романтиков были заложены основы
универсики как целостного мировоззрения. «Мысль об
универсуме и его гармонии – все для меня. ... Законно организованный
обмен между индивидуальностью и универсальностью составляет подлинный
пульс высшей жизни» (Ф. Шлегель. О философии _ ¹).

Можно сказать, что само универсальное, в процессе самоопределения,
разделяется на бытие и знание – универсум и универсику.
Универсика и универсум соотносятся как свертывание
и развертывание; как семя, несущее в себе растение, и растение,
несущее в себе семя. Универсальное разделяет себя на «мужскую»
и «женскую» ипостаси, на универсум и универсику, чтобы вновь и
вновь оплодотворять себя их любовью. Иными словами, универсика
– это сам Универсум, каким он познает себя, чтобы обрести
наивысшую меру Универсальности, стать для самого себя тем, чем
он является для других.

Один из основоположников универсики – Г. В. Лейбниц,
у которого есть проекты двух новых дисциплин. Одна из них – «универсальный
язык, или универсальная характеристика, посредством которой прекрасно
упорядочиваются понятия и все вещи». _ ²
В 20-ом веке этот проект принял очертания нескольких взаимосвязанных
дисциплин – семиотики, кибернетики, информатики. Вторая же дисциплина,
«монадология», посвященная изучению единичностей, или простых
субстанций, во всем их разнообразии и взаимной несводимости, вызвала
лишь умозрительный интерес нескольких философов. Между тем, именно
грандиозное осуществление одного дисциплинарного проекта ставит
теперь на очередь реализацию другого. То, что оба проекта возникли
в сознании одного мыслителя, уже свидетельствует об их внутреннем
родстве, принадлежности одной парадигме. Универсика
– это и есть монадология как основа универсальной характеристики,
поскольку универсальное, в отличие от всеобщего, содержится именно
в единичном. «...Любая простая субстанция имеет отношения, которыми
выражаются все прочие субстанции, и, следовательно, монада является
постоянным живым зеркалом универсума». _ ³

В современной идеологии и культуре понятие универсального часто
подменяется понятиями «всеобщего», «канона», «евроцентризма»,
«глобализма» и подвергается критике с позиций постмодерного плюрализма
и теории многокультурия. Возрождаясь в результате этого кризиса,
универсальное приобретает новое, критическое измерение, сочетает
позитивные и негативные (апофатические) способы самопредставления,
становится более универсальным. В этой перспективе можно найти
и положительную сторону в постмодерной критике всеобщего: она
способствовала отделению универсального как индивидуально-многообразного
от всеобщего как всемирно-единообразного.

1. Фридрих Шлегель. Эстетика. Философия.
Критика. М., Искусство, 1983, т.1, 344.

2. Готфрид Вильгельм Лейбниц. История идеи универсальной
характеристики. Соч. в 4 тт., т.3, М, «Мысль», 1984, 412.

3. Г. В. Лейбниц. Монадология, 56. Цит. изд., т. 1,
1982, 422.

Лит.: Михаил Эпштейн. Знак_пробела: О будущем гуманитарных наук.
М.:Новое литературное обозрение, 2004, С. 635-651.