Литературная критика

Знаки препинания №20.
"Тятя-тятя"- закончился очередной конкурс сетевой литературы
"Улов".

Проводится он вот уже третий год, по номинациям проза и поэзия. Сначала
специально отобранные сайты выдвигают опубликованные на них тексты, затем
жюри, состоящее из профессионально занимающихся литературным трудом людей,
выбирает самое-самое. Жюри составлено таким образом, чтобы уравновесить
традиционалистов и новаторов, архаистов и постмодернистов, представителей
традиционных толстых журналов и продвинутых писателей.

Шесть розыгрышей создали вокруг "Улова" определенные стереотипы и ритуалы, чем
дальше, тем вернее можно предположить, что победителями очередного розыгрыша
окажутся профессиональные литераторы. Они соревнуются на одном поле с
писателями из сети, как правило, молодыми и начинающими.

Не стал исключением и нынешний, шестой розыгрыш. Так, в поэзии первое место
(в скобках указывается количество баллов) победил Бахыт Кенжеев (82), на
второе место вышла саратовская поэтесса Светлана Кекова (81), третье занял
Кирилл Медведев (77). Следующая тройка тоже выглядит достаточно
представительной - Николай Байтов (76), Татьяна Риздвенко (73), Михаил
Гронас (71). Комментировать подобные результаты как-то бессмысленно, и так
всё понятно.

Схожая ситуация сложилась и в прозе. На первое место здесь вышел небольшой
шедевр Анатолия Гаврилова (73), на второе - молодой, да ранний, хорошо
пошедший после выхода в "ОГИ" дебютного сборника Андрей Геласимов (71), на
третьем месте Станислав Львовский (65), который делит его с победителем
прошлогоднего "Дебюта" Денисом Осокиным из Казани (65). Далее следуют Вадим
Калинин (62), чья книжка "Килограмм взрывчатки и вагон кокаина" была выпущена
недавно в Твери. Замыкают призовую шестёрку Дан Маркович (60) и Георгий
Балл (59).

В нынешнем розыгрыше также получили некоторое преимущество победители
конкурса "Дебют". Их произведения тоже образуют некую замкнутую группу. Помимо
упоминавшегося уже здесь Дениса Осокина (отмечу, что его нынешние "Наркоматы"
выдержаны в том же ключе, что и "Ангелы и революция", что не есть хорошо),
в "Улове" участвовали Алексей Лукьянов (8 - 10) и Аркадий Бабченко (7).
Чеченская проза последнего имела серьёзные шансы выиграть на "Дебюте",
но жюри остереглось награждать эти действительно сильные тексты, из-за
опасения наградить не автора, но избранную им тему.

То есть, я о чём: очень важным оказывается то, что вся эта дюжина поэтических
и прозаических имён заслужила известность и сложила свои репутации вне
сетевого пространства, изначально зарекомендовав себя на бумаге. Для таких
литераторов, сетевая публикация - лишь одна из форм бытования их текстов, не
хуже и не лучше, чем другие.

И здесь возникает некоторое противоречие - потому что, несмотря на серьёзное
присутствие в рунете, многие из членов жюри оказываются тружениками именно что
бумажного фронта. Понятно, поэтому, каких результатов можно ожидать от
редакторов толстых журналов, представительно в жюри которых выглядит
достаточно внушительно.

Такие деятели, что вполне естественно, опираются на свои "бумажные"
представления, подсознательно подсуживая уже известным им литераторам. Так и
выходит, что во многом, "Улов" оказывается конкурсом не текстов, с их
конкретными достоинствами и недостатками, но именно что имён.

Подобное неравенство настораживает, порождает кучу негативных эмоций, причём
не только у проигравших, изначально обречённых на поражение. Мне это тоже не
очень нравится, потому что самое интересное я всегда жду от тех, кто на
новенького. Известные и раскрученные имена я знаю и без этого.

Всё это ваши стереотипы, - говорит идеолог и организатор
"Улова" Дмитрий
Кузьмин, - сетевой литературный конкурс не обязан открывать новые имена, он
лишь пытается навести порядок в рунете, захламлённом и переполненном
графоманскими текстами, хоть как-то структурировать это пространство. Раз
уж так получилось, что грамотно, профессионально написанные тексты соседствуют
на сайтах вместе с продукцией начинающих, следует признавать это как данность
и работать именно с этим.

Возможно, Кузьмин прав. То есть, наверняка резон в его словах есть. Однако,
его убеждение в том, что нет никакой особой сетевой литературы (за исключением
текстов, завязанных на постоянных ссылках да сносках и особых произведениях
визуально-сетевого искусства) мне не кажется точным.

Несколько лет назад на одном конгрессе в Тампере я делал доклад о том, как
средства производства влияют на физику текста. Переход от рукописи к
машинописи оказался сродни революции, именно он и привёл к существованию
литературы в современном виде.

Не менее важным оказывается и переход от печатной машинки к производству
текстов на компьютере. Отныне тело текста не имеет веса, длины-широты, оно
отчуждённо мерцает на экране дисплея (?). Всё это самым прямым и
непосредственным образом влияет на эстетические и тактико-стратегические
свойства художественного произведения.

Невозможность в процессе написания охватить текст целиком и полностью, делает
его более дробным, менее психологичным и куда как более изощрённым в
художественном смысле: редакторские функции компьютера позволяют
совершенствовать текст едва ли не до бесконечности.

То есть, конечно, можно всё это улововское соревнование свести к одному лишь
голимому социально детерминированному Бурдьё, но мне-то кажется, в
столкновении условно "сетевых" и условно "бумажных" текстов мы сталкиваемся
с какими-то более тонкими материями.

Мне очень нравится это понятие - "тело текста". У каждого текста, как мне
кажется, есть где-то невесомый, незримый прообраз. Никакой мистики: одна
лишь только материализация авторского замысла. Это, видимо, душа текста.
Но есть ещё и его тело - копии разного рода и порядка, бумажные, сетевые,
какие угодно. В книжках с картинками и без, публикации в журналах,
переиздания, всё это, в совокупности, и образует некую общность, то самое
тело.

Поэтому вовсе не важно, что отныне практически все тексты пишутся на
компьютере. У авторов, имеющих дело с бумажными копиями своих текстов есть
масса невидимых преимуществ - тела их текстов оказываются более здоровыми
и румяными, с повышенным иммунитетом и сопротивляемостью ко всякого рода
болячкам.

Вот я не могу не учитывать этого преимущества, в конечном счёте, порождающего
неравенство.