Литературная критика

Слегка крамольная, но все же мысль: а вдруг нам, с нашей великой и могучей литературой дорога Иностранная Литература прежде всего как
любимый журнал, а не явление мировой культуры? Но это так, для затравки...

Тем, кого в силу молодости лет не совсем удовлетворили похождения английского подростка
Адриана Моула из недавно изданного у нас
двухтомника
Сью Таунсенд вполне гарантированно может подойти эта замечательная книга. Здесь и подросток постарше, и пол у него
противоположный, и обитает он в Америке. Да и сама книга является первой в интереснейшей серии “За иллюминатором” - серии,
представляемой дорогой сердцу книгофила и библиомана “Иностранной литературой”. Составитель серии -
Илья Кормильцев, перевод
романа - В.Пророковой, издательство, естественно - “Иностранка”. Короче говоря, роман модной американки Тамы Яновиц под
романтичным названием “На прибрежье Гитчи-Гюми” спустя шесть лет после публикации на родине отлично читается по-русски.

Данная “иностранная” серия комфортно оформлена: продолжение прежнего геометрического дизайна серии “Иллюминатор” плюс веселая
молодежная раскраска “под Мондриана”, с сохранением оригинальной обложки, изображающей “коралловые уста” (это важный для романа
предмет). Не знаю, может быть и излишне уделять столько внимания внешнему виду, но, судя по манере письма Тамы Яновиц, в наше время
это имеет значение.

Тама Яновиц вспоминается читателю по давней подборке в той же “ИЛ”, посвященной “Поколению Х” - вместе с центральным
произведением Д.Коупленда ее проза была представлена парой новелл из сборника 1986 года
“Рабы Нью-Йорка”. Помнится, в одном рассказе
у героев на вечеринке катастрофически закончились спички. К сожалению, это все, что мне запомнилось на контрастах с Коуплендом.

“На прибрежье Гитчи-Гюми” - совсем другое дело. Манера письма почти та же, но гораздо больше авторского произвола и убедительной
безоглядности сюжета. Можно сказать, что роман - аналог классического американского “роуд-муви”, в котором герои, как водится, через
тернии рвутся к Вел. Амер. Мечте. Герои сумасшедше своеобразные, это “безотцовая” семья, живущая в провинции, в трейлере: мама, две
дочери, три сына и две голые мексиканские собаки. Мама, Евангелина Сливенович, наследница проб и ошибок свободной эпохи 60-х - все
ее дети от разных, порою неизвестных отцов. Эту смесь можно было бы назвать настоящей американской, если бы она не была настоящей
сверхамериканской. Старший сын Пирс - условно говоря, Баттхед из знаменитого американского мультсериала, умственно заторможенный,
но в отличие от своего рисованного прототипа обладающий невероятно красивой внешностью и “животным магнетизмом”. Средний,
Теодор - умный, талантливый, но невероятно застенчивый и неуверенный в себе. Младший, Леопольд - шестилетний кулинарный
вундеркинд, эксплуатируемый родней в кухонном отсеке. Две сестрицы, Мариэтта и Мод - красивые, но слишком нервные девушки,
пребывающие в перманентном конфликте по поводу появления в поле зрения молодых мужских особей. Лучше всего о них говорят они же
сами - устами, например Теодора: “Мам, ты живешь в мире иллюзий! Наш дом потонул, денег у нас нет. Одна из твоих дочерей, вместо того,
чтобы сочинить что-нибудь свое, только и знает, что цитировать “Гайавату” и делать минеты. У другой нет ни моральных принципов, ни
сострадания к ближнему, ни элементарного вкуса. У тебя безработный сын двадцати одного года от роду, напрочь лишенный силы воли, а из
другого, шестилетнего, вы сделали кухарку. У меня сломана рука и, кажется, сотрясение мозга.” Хороший кусок - сквозь него видны также
бытовые перипетии семейства Сливеновичей. Оказавшись без крыши над головой, столкнувшись с гротескным, но грубым киднеппингом,
семейка в конце концов раскалывается на два затерявшихся на американских автострадах лагеря. Мама, Мариэтта, Теодор, мексиканская голая
сука со щенками и прибившийся к ним молодой болезненный английский лорд на одной машине едут в сторону Лос-Анджелеса. Пирс,
Леопольд, Мод и мексиканский голый кобель на другой машине направляются туда же, но попадают во Флориду. В Лос-Анджелес они решили
ехать, чтобы отмороженный красавец Пирс стал кинозвездой в Голливуде - это их общая мечта, их выход, в котором они абсолютно
уверены.

Повествование ведется от лица Мод, именно она регистрирует обильные абсурдные и разнонаправленные диалоги в романе. Именно через
нее воспринимается замечательный, почти английский юмор романа. Сама Мод - не совсем обычная девушка в свои девятнадцать. “Это все ее
энергетическое поле, - сказала мамочка. - Оно у Мод такое мощное, что даже тосты загораются, дверные ручки отваливаются и кресла
ломаются. Тебе надо подумать, как приручить эту энергию. Ты с этим не тяни, иначе она либо окончательно выйдет из-под контроля и весь
дом рухнет, либо иссякнет, а ты так и не успеешь ею воспользоваться.” И вот дом рухнул в озеро, семейство раскололось, но Мод стала
понимать, что эта энергия в ней - исключительно большой сексуальной силы, и что мужчины всех возрастов, как мотыльки готовы слетаться
на это свечение. Это очень помогает Сливеновичам, в основном, материально, в основном, наличными. Есть в ряде эпизодов книги что-то от
кинокартины “Любовный напиток №9” с Сандрой Буллок, помните?

Роман полон безумных, смехотворных и нелепейших ситуаций - в паре-тройке таких мест Таме Яновиц, кажется, немного отказывает чувство
меры и стиля, но она быстро “выравнивается”. В книге, помимо черного юмора, имеется и особый скрытый пафос; постепенно проясняются
черты жалких, неблагополучных героев и оказывается, что Мариэтта не лишена вкуса, Пирс спокойный и цельный, Теодор - чувствительный и
восприимчивый, Леопольд - отзывчивый и любознательный, а мама - “ребенок, который так никогда и не вырастет, который мучается в теле
взрослой женщины, оставаясь десятилетним, а тело все стареет и стареет, ребенок, которому иногда удается обмануть в этом окружающих,
потому что за долгие годы опыту мама набралась, а вот мудрости не прибавила”.

Словом, Яновиц справилась с задачей отменно: и портрет Америки середины 90-х выписан вполне экспрессионистично, и само чтение
доставляет удовольствие, и с юмором все даже более, чем в порядке. А то, что все детки в романе немного владеют экстрасенсорными
способностями (ну, самую малость), добавляет описываемой действительности особой виртуальности, и поэтому полнейший хэппи-энд в
Лос-Анджелесе не выглядит так уж дико.

“Я послала ему влажный тягучий взгляд, каким смотрит красавица корова, чье дыхание благоухает клевером. Правда, мгновенно перейти от
образа гипнотизирующего жертву хищника к роли наивно-простодушного жвачного травоядного оказалось нелегко. Мужчина отпрянул в
сторону и озадаченно почесал затылок.”