Проза

Начало

Продолжение

Однако череда сенсационных разоблачений (которых через некоторое
время уже совсем нельзя было избежать) нисколько не затормозила
нашу дружбу, а как бы даже наоборот – скрепляла её лишними доказательствами.
Ведь только так и стало понятно, что меня восхищал в нём вовсе
не набитый до отказа бумажник, не сиреневый пиджак (который он
с тех пор практически не надевал), не воображаемый «Мерседес»,
а что-то совсем другое, что всегда и в любых обстоятельствах оставалось
при нём. Кстати, женщины, которые у него (на самом деле!) никогда
ещё не переводились, были, очевидно, того же мнения. Ну ладно,
они, допустим, слетались на его евровнешность, как пчёлы на патоку,
но меня-то этим не завоюешь! По крайней мере, одним этим...

Впрочем, вернёмся к женщинам. Если бы я был чуть более корыстным
и расчётливым, то, пожалуй, стоило бы остаться с Владом уже только
ради них. Рядом с ним их всегда крутилось такое количество, какое
не встретишь даже на концерте БГ или в магазине французской косметики.
Однако проблем тут для меня часто выходило больше, чем пользы.
Очень не хотелось выдерживать сравнительный анализ, которому меня
могли подвергнуть все эти Тани, Кати и Лены, и я в основном с
гордым равнодушием держался в стороне. Да и не все они мне нравились,
если уж на то пошло.

Зато в истории я из-за них вместе с Владом попадал неоднократно.
Помню какую-то Яну, которую он уговорил сфотографироваться голышом.
Съёмка проходила, разумеется, без меня, ну а сканировать фотографии
и размещать их в Интернете Влад пришёл ко мне. Мы для смеха повесили
их на какой-то странице, где каждый мог давать девочкам оценку
по десятибалльной шкале за откровенность позы и писать комментарии
с использованием любых выражений, которые они заслужили. Считалось,
что женщины сами посылают туда свои снимки, чтобы поучаствовать
в конкурсе. Но Влад сказал, что большинство фотографий оказалось
там точно так же, благодаря мужьям или близким друзьям, а девушки
об этом никогда и не узнают. Однако наша Яна каким-то образом
всё же узнала про эту шуточную акцию и положила ей конец именно
в тот момент, когда её фотка уже вплотную подходила к десятке
лидеров. К сожалению, этим инцидент не исчерпался: её родители
выяснили через интернет-провайдера адрес компьютера, с которого
были отправлены «весёлые картинки», и очень долго действовали
мне на нервы.

Но, конечно, от подружек Влада перепадали не одни только неприятности.
Если бы не одна из них, кто знает, может быть, я до сих пор бы
так и не расстался с невинностью. Я уж и не знаю точно, кем она
приходилось Владу – подружкой, бывшей подружкой или подружкой
подружки. Сам он, кажется, вообще ничего толком не знал о ней,
кроме имени, хотя я пытался потом ради интереса навести справки.
Я и лица-то её не запомнил, только волосы – длинные, гладкие –
она застенчиво прикрывалась ими, когда делала мне вступительный
миньет. А потом, забравшись на меня верхом, она низко склонила
голову, будто над шитьём или над книгой, и до самого конца я не
видел ничего, кроме её макушки, разделённой аккуратным, симметричным
пробором. Ближе к утру моя первая женщина отвела меня на кухню
и тихо, чтобы не разбудить спавшего в соседней комнате ребёнка,
пела под гитару песни Вероники Долиной, пока я жевал бутерброд,
запивая компотом. Послушные, гладкие волосы снова свисали ей на
лицо, ласково щекоча струны. Провожая меня, она сказала, что любит
такие тихие, домашние вечера. Да, должен согласиться: в этом что-то
есть.

И всё же принципиальная возможность таких вот милых женских приключений
составляла далеко не самую притягательную сторону дружбы с Владом.
Нам было хорошо и вдвоём, иногда даже намного лучше! Особенно
я ценил так называемые пикники, когда мы белыми ночами, взяв с
собой вино, спускались по ступенькам к самой Неве где-нибудь у
Летнего Сада или в районе сфинксов и забывали обо всём на свете,
кроме накрученных на бигуди флегматичных облаков и мутноватых
волн, несущих к нам свои грязные, никчёмные дары...

Наконец-то подошёл мой троллейбус. Раскрасневшиеся от жары женщины
на остановке встретили его с двойственным чувством, как летающую
тарелку, и с причитаниями «Ох, батюшки-батюшки!» решительно засуетились
у подножки, готовясь к штурму. Я пропустил их вперёд – не из вежливости,
а из брезгливости – и чуть не был наказан за это захлопнувшимися
перед носом дверями. Но в последний момент мне удалось-таки кое-как
пристроиться на задней площадке между чьей-то соломенной шляпой
и победно поднятым вверх ведром гладиолусов, с которого мне периодически
капало теперь за шиворот.

Троллейбусы – вообще довольно опасная вещь. В них надо поосторожней,
а то ведь ещё и не такое может произойти.

Вот, к примеру, ехали мы с Владом прошлым летом, тем же самым
маршрутом, уж не помню даже откуда и куда. Правда, народу тогда
было поменьше, да и время уже ближе к вечеру. Мы сидели, а напротив,
в самом конце салона, у заднего окна стояла девушка. Мест было
полно, а она почему-то стояла, будто из принципа или задумавшись.
Стояла она к нам спиной – невысокая, чуть полноватая, в шёлковой
чёрной юбке и жёлтой трикотажной кофточке. Волосы, приятного белокурого
оттенка, были очень ловко подколоты наверх сразу несколькими заколками.
Из-под юбки торчали голые плотные икры. Но не они привлекли наше
внимание.

– Посмотри, какая задница! – шепнул мне Влад.

Я утвердительно кивнул. Задница и вправду была необычно круглая
и аппетитная. Быть может, чуть-чуть тяжеловатая, но это даже придавало
общей картине особый шарм.

– Нет, задница просто улёт! – продолжал восхищаться Влад. – Я
потом всю жизнь себе не прощу, если дам ей вот так вот уйти!

Девушка переступила с ноги на ногу. Скорее всего, она не слышала,
о чём мы говорим, хотя Влад уже и не старался понизить голос.

– Не забудь, мы ещё не видели её лица, – резонно заметил я.

– А это всё равно! – горячо прервал меня Влад. – Спорим, что я
с ней познакомлюсь, то есть до самого конца и со всеми вытекающими
последствиями, какой бы она ни оказалась на рожу. Задница того
стоит!

– Ну если ты непременно настаиваешь...

Я не был уверен, что эта затея кончится хорошо, но, конечно же,
последовал за Владом, когда тот, увидев, что девушка собирается
сходить, поднялся с места и решительно направился в её сторону.
Она повернулась к нам лицом, и этот момент, пожалуй, всё и решил.
Нельзя, конечно, сказать, что она была красавица, но её лицо настолько
стопроцентно подходило к заднице, что даже я обомлел – ясное,
светлое, мягкое, без единой резкой или угловатой линии, а к этому
в придачу – искренний, чистый взгляд. Тут, пожалуй, и менее эмоциональный
человек, чем Влад, не выдержал бы и влюбился. Но тот просто потерял
голову, хотя в первый момент это было и не очень заметно. Знакомство
прошло по обычной, слегка небрежной, ни к чему не обязывающей
схеме. Разве что девушка вела себя как-то уж слишком уступчиво.
Без тени кокетства или удивления она с самым серьёзным видом давала
развёрнутые ответы на все вопросы Влада, будто, садясь в этот
троллейбус, и не ожидала ничего другого, кроме как выйти оттуда
в сопровождении заинтересованного молодого человека и ещё одного,
чуть менее заинтересованного. Говорю это потому, что моё присутствие
её тоже ничуть не смущало, и довольно быстро прикинув, от кого
здесь что можно ожидать, она уделяла каждому ровно столько внимания,
сколько это было уместно в его конкретном случае.

Одним словом, знакомство состоялось без проблем и особых сюрпризов.
Сюрпризы начались чуть позже, недели через две, когда Влад объявил
мне, что женится на Маше (так звали его троллейбусную знакомую).
Вот тебе и познакомился «со всеми вытекающими последствиями»!

С самого начала было понятно, что это её идея. Не знаю, насколько
мужественно он сопротивлялся, но идиотская улыбка, с которой меня
ошарашили этой новостью, свидетельствовала о том, что игра уже
проиграна. Я был разочарован: Влад мне больше нравился в роли
победителя.

Впрочем, Машу я понимал очень хорошо. Ей тогда как раз исполнилось
28 – самое время для женщины устраивать свою жизнь, или даже немного
поздновато. Вот она и решила не упускать этот шанс. Она и так
уже в жизни довольно много упустила. С самой школы Маша мечтала
поступить в университет на филологический (на одно из дефицитных
бюджетных мест, разумеется) и с тех пор каждый год безуспешно
пытала своё счастье на вступительных экзаменах. А работала она
пока в регистратуре детской районной поликлиники за зарплату,
о которой не стоит и говорить. Хотя одно преимущество у этой работы
безусловно имелось: в белом халатике, в котором она курсировала
между стеллажами с медицинскими картами, её задница смотрелась
просто шикарно, особенно когда в жару она надевала его почти на
голое тело и сквозь истончившуюся от многократных кипячений ткань
просвечивал только силуэт трусов.

Свадьбу сыграли очень быстро: видимо, чтобы как-нибудь случайно
не передумать. Все расходы взяли на себя Машины родители-интеллигенты.
Чтобы пристроить дочку, им было не жалко никаких средств. Однако
на ресторан денег всё равно не хватило – праздновали дома, но
с размахом. Целая толпа родственников облепила прогибающиеся под
салатницами столы, чтобы посмотреть, как их перезрелая Маша сочетается
законным браком. Со стороны Влада присутствовал только я.

Платье на невесте было роскошное, но какое-то уж слишком навороченное,
с пышными накринолиненными юбками, которые скрывали самую привлекательную
часть её фигуры. В этом подвенечном наряде она походила на бабу
на чайник, и я уверен – Влад в тот вечер не раз усомнился в меткости
своего выбора. Но в остальном праздник вполне удался: тамада,
гармонист, поцелуи с секундомером в руках – всё было на месте.
А после торжества молодожёны отправились в собственную однокомнатную
квартиру на Маршала Захарова, которую Машины родители в своём
рвении любой ценой устроить дочкину судьбу, выменяли с доплатой
из их прежней общей двушки в том же районе. Так что в результате
Влад получил не так уж мало – жену, квартиру, петербургскую прописку
и «все вытекающие последствия», самым главным из которых был намечающийся
ребёнок. Маша теперь как раз ходила беременная на том же примерно
сроке, что и Вика...

От остановки до их дома было недалеко. Правда, перед тем как я
добрался до парадной, меня успел обдать асфальтовой гарью какой-то
грузовик, но после поездки в раскалённом троллейбусе настроение
мне это уже существенно не испортило. Обратив внимание, что почтовых
ящиков в подъезде с каждым моим визитом становится всё меньше,
я позвонил в знакомую почти до малейшей царапины дверь первого
этажа. Мне тут же открыла Маша. За время беременности её лицо
похудело, потеряв общую закруглённость и завершённость форм. Волосы
тоже всё чаще были заколоты словно второпях и торчали как попало.
Она встретила меня со шваброй в руках и в шёлковом халатике в
японском стиле, который смешно топорщился на её беременном животе,
а на груди и вовсе не сходился.

– Ну чего уставился? – огрызнулась Маша вместо приветствия, пытаясь
запахнуть разоткровенничавшийся халатик и разворачиваясь к ведру,
чтобы обмокнуть в него тряпку.

В этой новой позе мне открывался отличный вид на её легендарный
зад.

– Влад дома? – спросил я.

– А ты что, опять школу прогуливаешь?

С чего, интересно, Маша вообще взяла, что я когда-либо прогуливал
школу? То есть не без этого, конечно, но ей я об этом обычно не
докладывал. Скорее всего, она просто не хотела упустить случая
лишний раз намекнуть мне на мой возраст.

– Про школу теперь забудь, – посоветовал я. – Сегодня последний
звонок. Всё закончилось. Больше уроков не будет!

– Эй, ты чего в коридоре торчишь? – услышал я из комнаты голос
Влада.

– Подожди! Ботинки сними! – воззвала к моей совести Маша, но я,
перешагнув через ведро, уже шёл на его голос.

Влад лежал в одних трусах в постели перед включённым телевизором
и курил. Беглого взгляда на него хватило, чтобы во мне вскипела
ярость.

– Я так и знал, что ты меня обманешь! – вскричал я, стягивая с
него одеяло. – Где она? Может, покажешь? Сделал ты её, как же!

– Да тише ты! – Влад для успокоения несильно заехал мне кулаком
в грудь и многозначительно закивал на дверь в коридор. – Хочешь,
чтобы она услышала, да?

– А мне плевать! – отпарировал я, но на всякий случай всё же чуть
понизил голос. – Ты же говорил, что этот знак должен быть у нас
обоих, что кто струсит, тот, значит, не достоин такой дружбы,
как наша. А теперь? Зачем я только поверил тебе, как дурак?

– Да успокойся! – посоветовал Влад. – Ты сам-то что, неужели сделал?

Вместо ответа я приподнял рукав футболки и продемонстрировал ему
причудливый иероглиф на плече. Влад притянул меня к себе, приблизив
татуировку почти вплотную к глазам.

– Какая красота! – восхищённо произнёс он, и я почувствовал на
коже его прохладное, щекочущее дыхание. – Было больно?

– Не хочешь ли сам попробовать? – сухо отозвался я.

– Времени не было. И денег! – коротко вставил он. – Но оправдываться
не собираюсь! Придумаем мне какое-нибудь другое испытание. Есть
вещи и побольнее татуировок...

– Может, хоть скажешь, что этот знак обозначает? – спросил я всё
ещё обиженно, но уже немного остывая и присаживаясь на край кровати.
– Ты ведь обещал.

– Расскажу, но потом, – заверил меня Влад. – Эх, что за погодка
такая ленивая? – он потянулся. – Не хочется из постели вылезать!

– А тебе вообще этого никогда не хочется! – вставила Маша, появляясь
на пороге с тряпкой для пыли. – Целыми днями только валяешься!
Пошёл бы хоть работу поискал!

Влад скривил гримасу, показывающую, что даже отвечать на такие
реплики он считает ниже своего достоинства.

– Хочешь, кстати, пива? – попытался я поднять ему настроение,
запустив руку в сумку.

– Этого ещё не хватало! – взвизгнула Маша. – Опять напьётесь!

– Пивом не напиваются, – объяснил Влад, откупоривая бутылку о
спинку кровати. – Лучше бы с нами выпила.

– Ещё чего не хватало! – обиделась Маша. – Нашёл, что предлагать
беременной женщине.

– Ничего, – подмигнул мне Влад, – ему не повредит. Наоборот, понравится:
мальчик ведь!

– Мальчик? – переспросил я (я ещё не знал этой новости).

– В женской консультации врач сказал, что сейчас вообще почему-то
все в основном с мальчиками приходят, – задумчиво произнесла Маша,
растирая пыль на комоде. – Говорят, к войне...

Но Влад уже не слушал её.

– Хорошее пиво, – сказал он, потягивая из бутылки. – Только тёплое
немножко.

– В дороге нагрелось, – объяснил я.

– А ты откуда? – поинтересовался Влад.

Я сделал многозначительное лицо. Влад всё понял. Мы подождали,
пока Маша выйдет и, наклонившись к моему уху, он спросил:

– Ну как она?

– Ищет тебя. Чего ты ей не звонишь?

– Некогда, – пояснил он. – Да и вообще... Мы не слишком-то подходим
друг к другу.

– Когда-то ты думал по-другому, – усмехнулся я.

– Я не знал её совсем. Кто б меня предупредил заранее, что она
окажется фригидная?

Я был ошарашен такой новостью:

– Не может быть!

– Абсолютно никакой реакции! – подтвердил он. – Просто скука смертная!
Вот Маша, – он покосился на дверь, – совсем другое дело. Уж чего
я с ней только не перепробовал... В общем, с Викой, думаю, всё
уже кончено.

Мы выждали небольшую паузу, посвящённую неожиданным откровениям
Влада.

«Если взять старую простыню, – терпеливо и доходчиво объяснял
женский голос по телевизору, – и сделать в ней две прорези, вы
получите прекрасный карнавальный костюм. В этом забавном наряде
ваш ребёнок всегда будет в центре внимания...»

– Надоело это всё, на самом деле, – произнёс Влад, и я без дополнительных
объяснений понял, что он имеет в виду. – Вот есть у меня мечта
– хочу попутешествовать. Но скоро будет уже поздно! В мире всё
рушится. Нью-Йорк кастрирован. Половины Ирака, считай, уже нет.
От Иерусалима скоро тоже неизвестно что останется. Достопримечательности
выпадают одна за другой – как зубы. Нет никакого стимула жить!

Я молча отхлебнул ещё пива из бутылки.

– Послушай, – вдруг осенило меня, – чуть не забыл! Не знаю, правда,
насколько тебе это теперь будет интересно, но Вика просила передать,
что она сделала то, что ты просил...

– Что? – Влад уставился на меня, будто я сообщил ему нечто совершенно
неправдоподобное. – Ты уверен?

– Как я могу быть уверен? – мне стало досадно. – Я даже не знаю,
что это такое. Она сказала и всё...

– Надо же, – покачал головой Влад, – я этого от неё не ожидал.
Какая всё-таки молодчина! Мне надо срочно к ней, – он решительно
откинул одеяло.

Такая резкая перемена настроения ошарашила меня. Но расспрашивать
было бесполезно, и я с озадаченным выражением просто наблюдал
за тем, как он собирает по комнате свою одежду.

– Ты куда это собрался? – Маша опять возникла в комнате и, подперев
руками бока, приготовилась, казалось, в случае необходимости преградить
ему дорогу собственным торчащим вперёд животом.

– Погода хорошая, – отозвался Влад, чьё мнение о погоде очевидно
переменилось столь же стремительно, как и о Вике. – Мы с Денисом
пойдём прогуляемся.

Я кивнул.

– Ещё чего! – не согласилась Маша. – Дома дел полно! И насчёт
работы тебе обещали позвонить.

– Перезвонят потом, – бросил Влад, проскальзывая в ванную.

Маша обдала меня презрительно-ненавидящим взглядом и утопала на
кухню.

Когда минут через десять Влад снова появился из ванной, его было
почти не узнать – побритый, причёсанный, модно одетый, благоухающий
дорогим дезодорантом (на такие вещи деньги у него постоянно находились)
и в прекрасном расположении духа, он не имел уже ничего общего
с тем человеком, которого я застал только что в постели перед
телевизором.

Насвистывая что-то мажорное, он выманил меня из квартиры и бодро
захлопнул за нами дверь, не перекинувшись на прощание ни одним
словом с затаившейся на кухне Машей.

– Куда сейчас? – спросил я уже на улице.

– Да к Вике, конечно! – Влад добродушно хлопнул меня по плечу.
– Я уже соскучился по моей девочке! Или, знаешь что, пусть она
сама к нам выходит! В такую погоду нечего дома рассиживаться.
Надо использовать солнышко, пока оно светит! – назидательно прибавил
он. – Дай-ка сюда телефон!

– Второй день не работает. Аккумуляторы, кажется, сели.

– Ну что же ты так? – махнул он рукой с шутливым упрёком.

Мы зашли в телефонную будку, и, придерживая ногами дверь, чтобы
снаружи поступали хотя бы небольшие порции свежего воздуха, набрали
Викин номер. Влад передал мне трубку, а вместе с ней и ответственность
за исход разговора.

– Слушай, Вика, – сказал я, когда она откликнулась на другом конце
провода. – Ты что сейчас делаешь?

– Ничего особенного. А ты не в школе ещё разве?

– Да ну эту школу! Переживут без меня!

– И без меня, – хихикнула Вика.

– Мы тут с Владом сейчас, – осторожно начал я. – Не хочешь с нами
прогуляться?

– Куда? – выдохнула Вика после едва заметной паузы.

– Ну, куда? – переспросил я, следя за реакцией Влада.

Тот пожал плечами и развёл руками, показывая, что в нашем распоряжении
целая планета.

– Всё равно куда, – разъяснил я в трубку. – Куда бы ты хотела?

– Может, на дачу к нам прокатиться? – предложила она, поразмыслив
пару секунд.

Судя по всему, Вика настроилась погулять всерьёз.

– На дачу? – засомневался я. – А где она у тебя?

– В Саблино, минут сорок на электричке от Московского вокзала.

Повторив эту информацию для Влада и заручившись его кивком, я
договорился, что мы будем ждать её через полчаса у метро «Автово»,
закончив на этом разговор.

– Маша не будет волноваться? – спросил я Влада, когда мы шли к
троллейбусу.

– Забудь, – махнул он рукой.

Троллейбус подошёл почти сразу, и у метро мы оказались даже раньше,
чем планировалось. Вскоре появилась и Вика. Она шла к нам, по-королевски
плавно покачивая бёдрами. Беременность ничуть не испортила её
походки, и с каблуками она теперь управлялась так же ловко, как
обычно. На ней было лёгкое бледно-розовое платьице с рукавами-фонариками,
оканчивающееся чуть выше загорелых коленок. Скроенное по фигуре,
оно не скрывало классических изгибов её почти до уязвимости стройного
тела, но выставляло напоказ и дерзко выступающий вперёд живот.

Влад обнял свою подружку и чмокнул в щёку. Она не увернулась,
но и не ответила на его поцелуй.

– Ты шикарно выглядишь! – констатировал Влад. – И платье обалденное!
Где купила?

– Мы с сестрой сшили, – немного прохладно ответила Вика. – Надеюсь,
дохожу в нём до родов.

– Нет, не доходишь: я тебя раздену, – пообещал Влад.

Вика с трудом сдержала улыбку. Я понимал, что она хочет слегка
наказать Влада за долгое отсутствие и старается держать его на
поучительной дистанции. Я понимал также, что это не может продолжаться
вечно.

И действительно, сближение не заставило себя ждать: уже на платформе
метро, когда поезд глухо зашумел в туннеле, Вика вдруг сама тесно
прильнула к Владу, спрятав лицо у него на плече.

– Что случилось, моя маленькая? – поинтересовался Влад, поглаживая
её по спине.

– Я боюсь, – пролепетала она ему в рубашку. – Я слышала, сейчас
по городу в толпе гуляет маньяк, который толкает людей под поезда...

– Где ты такое слышала? – спросил Влад не без насмешки в голосе,
осторожно заводя её в вагон.

– Мало ли где! – твёрдо отпарировала Вика. – По телевизору. Или
в газете читала... Не помню уже. Но это точно было, то есть: его
ещё не поймали.

– Ага, – закивал головой Влад, – а ещё по вокзалу ходит отчаявшийся
больной СПИДом, который колет кого попало иголками со своим вирусом.

– Правда? – глаза Вики расширились от ужаса.

– А вот мы сейчас приедем на вокзал и посмотрим, – подмигнув мне,
расхохотался Влад.

(Продолжение следует)