Проза

Начало

Продолжение

Самое страшное, что может с тобой произойти, – это банальное,
механическое повторение одного и того же бессмысленного ритуала.
Самое жуткое – когда понимаешь, что не принадлежишь самому себе,
что все твои движения следуют схеме, к которой ты не имеешь доступа
и по которой инопланетяне, возможно, считывают сверху, как по
нотам, какие-то важные для них послания.

Я вспомнил, как мы только пару недель назад, по нашей традиции,
сидели с Владом на гранитных ступенях набережной перед Летним
садом и он сказал мне, что его в этом мире больше ничего не держит.
Причём сказал это таким беззаботным, непринуждённым тоном, что
я списал всё на выпитое пиво (бутылки валялись рядом, лениво поворачиваясь
вокруг своей оси под редкими порывами ветра). Его глаза были уже
действительно достаточно мутными, но смотрели ещё очень цепко.

«Послушай, – сказал он, притягивая меня к себе за пряжку ремня,
– я хочу взять тебя с собой. Тебе ведь тоже здесь надоело».

«Мы можем пойти в другое место», – сказал я хрипло (пиво обычно
слегка меняет мой голос).

«Обязательно, – он столкнул носком ботинка одну из бутылок в воду,
и она, даже не хлопнув, тут же провалилась в мутное небытие. –
Только ты должен слушаться, – добавил он, как-то подозрительно
усмехаясь. – Понял? А иначе, знаешь, я убью тебя, сделаю из того,
что осталось, пепел и насыплю в одну из этих вазочек», – он показал
на декоративные вазы, стоявшие на решётке Летнего сада.

Мы тогда больше никуда не пошли. Но в тот вечер Влад уговорил
меня сделать эту дурацкую татуировку, которая до сих пор ещё жгла
моё плечо (особенно теперь, когда по нему проехалась очередная
ветка). Он пообещал сделать такую же и себе, на что я простодушно
купился. Или, может быть, мне в тот момент было всё равно... Он
привёл меня к одному знакомому мастеру на Васильевском острове,
который, как только мы вошли, выложил перед нами стопку альбомов
с образцами. Но Влад сказал, что это всё не то и шепнул ему что-то
на ухо. Тот немного удивился, приподнял тёмные очки и ушёл куда-то
в подсобное помещение. Когда он вернулся, в руках у него была
мятая открытка не то с каким-то банальным рисунком, не то с фотографией,
раскрашенной выцветшими химическими красками. (Наверное, лет 20
назад кто-то послал её родственникам из Сочи.) А на обратной стороне
вместо надписи или приветствия был начирикан этот узор, слегка
расплывшийся вместе с чернилами.

«Ты знаешь, что это такое? – равнодушно спросил татуировщик, когда
я пришёл к нему на следующий день, уже один, чтобы выполнить данное
Владу обещание. – Скоро узнаешь», – добавил он, настраивая свой
инструмент...

Я споткнулся о какую-то корягу и упал на колени. Влад, который,
как тень, слабо вырисовывался теперь где-то впереди между веток,
сразу захохотал. Или его развеселило что-то другое?

– Иди сюда! Посмотри, что мы тут нашли! – деловито позвала Вика
(её я уже совсем потерял из виду).

Я встал и, почти не обращая внимания на вспоротые на колене джинсы,
пошёл на их голоса. Мне показалось, что стало немного светлее.
Да, действительно: для этого времени суток было почти необычно
светло. Или мы каким-то образом опять вошли в зону действия белых
ночей? Идти тоже вдруг стало намного легче. Наверное, потому что
лес кончался или, по крайней мере, прерывался. По часто поросшему
лютиками склону я спустился вниз и понял, что мы всё-таки вышли
к реке. Или к одному из её притоков. Потому что на настоящую реку,
которая способна порадовать дачников, это было мало похоже. Поток
был очень узкий, но быстрый и, скорее всего, до неприличия мелкий:
под прозрачной водой чётко обозначалось каменистое дно. Даже цвет
отдельных булыжников можно было при желании рассмотреть. Место
не самое идеальное для массового отдыха, но в то же время идиллическое,
благодаря могучему водопаду, который с почти искусственной равномерностью
падал с отвесного порога.

– Я здесь никогда ещё не была, – призналась Вика (они с Владом
уже стояли у самой воды). – Мы обычно купались в другом месте.

– Зато теперь будешь купаться только здесь, – пошутил Влад, скидывая
с себя ботинки и расстёгивая брюки.

– Плескайтесь тут сами, – поморщился я, залезая с ногами на большой
плоский камень на берегу.

Становилось уже довольно прохладно, да и речка, судя по всему,
была нам по колено. Вика дошла уже почти до середины, а её коротенький
подол ещё даже не намок. Но Влад уже подкрался сзади, схватил
её за плечи и опрокинул в воду. Она вскочила, визжа и отфыркиваясь,
и с притворной яростью толкнула его в грудь. Но он даже не покачнулся.
Тогда она, подобрав руками промокшее платье, прилипшее теперь
к круглому животу, пошла к водопаду.

– Осторожно! – крикнул ей Влад (ему надо было перекрикивать шум
падающей воды). – Он собьёт тебя с ног!

Но Вика уже, смеясь, подставляла под струю по очереди то руки,
то ноги. Она что-то крикнула ему в ответ, но я уже не услышал.
Брызги от водопада попадали ей на волосы и на лицо, и постепенно
она вся превращалась во что-то мягкое и мокрое. Это и возбуждало,
и злило одновременно. Я чувствовал себя униженным её бесстыдством,
которое, судя по всему, предназначалось совсем не мне и вообще
не считалось с моим присутствием. Я встал с камня, отвернулся
и пошёл в сторону леса. Отойдя на пару шагов, я заметил на песке
не то узор, не то какую-то надпись, явно не природного происхождения.
Значит, этот дикий уголок был не таким уж необитаемым. Кто-то
очевидно был здесь до нас, причём совсем недавно, иначе бороздки
в песке не были бы такими свежими. Я наклонился, чтобы разглядеть
эти художества получше, но тут у меня за спиной раздался страшный
крик. Я даже не сразу понял, что он принадлежит Вике. Но больше
кричать было некому, потому что, когда я обернулся, Влад совершенно
спокойно стоял на берегу в нескольких шагах от меня, а Вика (всё
ещё в своём мокром платье) лежала возле него в совершенно невероятной
позе: я даже не знал, что человек (если он, конечно, не гимнаст)
может так изогнуться – её откинутая назад голова касалась пятки
правой ноги, в то время как левая коленка, несмотря на беременный
живот, почти упиралась в лоб.

– Что с ней?!! – закричал я, подаваясь вперёд.

Влад резко схватил меня за руку и оттолкнул назад. Я успел увидеть,
как треугольная змеиная голова, хищно облизываясь, юркнула в расщелину
между камнями. Я замер от ужаса.

– Теперь можно, – сказал Влад. – Она больше не подползёт.

– Откуда ты знаешь? – спросил я дрожащим голосом.

– Это была гадюка. Они сами боятся людей. Эта просто попалась
Вике под ноги. Второй раз она не решится здесь появляться. Но
всё равно будь внимательней на всякий случай.

Его хладнокровный, деловой тон меня поразил. Я медленно подошёл
к Вике. Судя по всему, она была без сознания, но ещё дышала. Неужели
змеиный яд действует так быстро?

Я заметил, что промокшее платье сползло вниз с её левого плеча,
обнажив только что зажившую татуировку – в точности такую же,
как у меня. Я прошёлся по ней пальцем: мне всё ещё не верилось,
что она настоящая. Хотя и у меня ведь тоже была не переводная
картинка! Я резко обернулся к Владу, который отвратительно усмехался:

– Ты и её заставил это сделать, гад? Зачем?

Я бросился на него и схватил за футболку (которую он так и не
снял и даже не намочил в воде).

– Осторожнее! – Влад кулаком ударил меня в лицо, отбросив на какой-то
острый камень и разбив мне губу.

– Хорошо, хорошо, – сказал я, поднимаясь. – Сейчас не время. Потом
разберёмся. Сейчас надо вызвать врача.

– У тебя снова заработал мобильник? – усмехнулся Влад. – Кстати,
сомневаюсь, что здесь вообще есть какая-то связь.

Меня бесило, что он мог издеваться в такой момент.

– Я пойду и позову кого-нибудь. Нельзя терять время.

– Долго придётся идти, – заметил Влад.

– Оставайся здесь! – крикнул я, взбираясь вверх по склону, на
котором начинался лес. – Я сейчас, я быстро...

В лесу я бросился бежать, не разбирая дороги, как будто от этого
зависела моя собственная жизнь. (В общем-то, так оно и было. Ведь
никогда не знаешь заранее, сможешь ли ты пережить без потерь исчезновение
какой-либо важной константы твоего мира.) Ветки лезли мне в лицо,
целясь прямо в глаза, ноги проваливались в замаскированные мхом
ямки или застревали в раскорёженных корневищах. Но я всё равно
с патологическим упорством рвался вперёд, каждым движением внушая
себе, что не всё ещё потеряно.

Впереди замаячило что-то белое. Я остановился: несмотря на всю
отчаянность ситуации, осторожность ещё никто не отменял. Аккуратно
отогнув ветки, я увидел целую колонию низких крашеных дощатых
крестов, торчавших из небольших земляных горок. Я инстинктивно
вздрогнул: кладбище прямо в лесу – вещь не самая повседневная,
хотя, если задуматься, не такая уж и сверхъестественная.

Ни на одном кресте не было ни имени, ни даты, зато на каждом висело
по керамической фотографии – цветной или чёрно-белой. С фотографий
на меня смотрели самые заурядные люди: некоторые совсем молодые,
будто позировавшие на выпускной альбом, некоторые, напротив, уже
в возрасте, с резко очерченными морщинами. На одной я заметил
грустную девочку с бантом и обиженно прикушенной губой. Я подался
назад и, зацепившись ногой за корягу, растянулся на животе. Прямо
на уровне моих глаз оказался другой крест. Я похолодел от ужаса,
потому что на нём не было фотографии. Вместо этого к кресту было
прикреплено маленькое овальное зеркальце, в котором отражалось
моё оцарапанное лицо с только что разбитой Владом губой.

Я вскочил и побежал назад, уже не замечая никаких препятствий.
Кажется, я пытался кричать, но от ужаса горло как будто залило
свинцом. Из глаз катились слёзы, перекрывая мне почти всё поле
зрения, но я и не думал останавливаться. Ноги сами привели меня
назад к реке. Я буквально скатился вниз по склону, чуть не сбив
с ног дожидавшегося меня Влада, и зарыдал, уткнувшись лицом в
песок.

– Там, там, – пытался я выговорить, задыхаясь.

– Я знаю, – сказал Влад почти ласково, наклоняясь надо мной. –
И ты тоже скоро всё узнаешь, если хочешь.

Я приподнял голову. Вика всё ещё лежала на том же самом месте,
её лицо было накрыто ветками.

– Она перестала дышать, – сухо сказал Влад.

Я опустил голову и снова зарыдал.

– Всё будет хорошо, – примирительно сказал Влад, и я удивился,
что его слова показались мне не такими уж абсурдными.

– Что же теперь делать? – спросил я, немного притихнув.

– Пойдём искупаемся, – неожиданно предложил Влад.

– Ты с ума сошёл?

– Пойдём, пойдём! Я знаю здесь глубокое место.

Откуда Влад мог знать глубокие места, если он сам был тут в первый
раз, я тогда не подумал. Я просто завороженно наблюдал за тем,
как он раздевается – на этот раз догола. На небе уже высыпали
первые звёзды, и отражённый в воде, приглушённый свет блёстками
играл на смуглой коже.

– Я же сказал тебе, что ты теперь всегда должен следовать за мной,
– он подмигнул мне. – Тем более, ты ведь хочешь, чтобы я рассказал
тебе об этом знаке, – он коснулся моего ещё прикрытого футболкой
плеча. – Пошли!

Я встал и, быстро скинув с себя одежду, пошёл за ним в воду. Действительно,
в небольшой бухте левее водопада было значительно глубже. Я нырнул,
чтобы не мёрзнуть, и проплыл немного. Впрочем, даже здесь почти
на любом расстоянии от берега можно было хотя бы носками касаться
дна. Ну что ж, по крайней мере, мне сегодня не грозило утонуть.

Влад подплыл ко мне поближе и остановился напротив, заглядывая
мне прямо в глаза.

– Ты хотел сказать мне про татуировку, – напомнил я, ощущая за
спиной мягкий напор падающей сверху воды.

– Для того чтобы это понять, ты сначала должен узнать, кто я.

– Ну, кто ты? – я заметил, что мой голос дрожал, хотя вода казалась
уже почти тёплой.

– Попробуй угадать! Если хочешь дам тебе несколько наводок. Как
в загадках, – он засмеялся. – Итак, слушай: я самое худшее и самое
лучшее, что может произойти с человеком. Некоторые наивно считают
меня чем-то второстепенным, приходящим в этот мир время от времени
– откуда-то с обратной стороны. Между тем, я всегда здесь. Но
не всегда меня можно потрогать, – он опять засмеялся. – Хочешь
меня потрогать?

Я поднял было руку, но вовремя опомнился и отрицательно покачал
головой.

– Это не то, что ты думаешь, – сказал он, прищурившись. – А даже
если бы и то. Какая разница? Если в мире никого, кроме нас, уже
не существует.

– Как не существует? – я откинул голову назад, чтобы смахнуть
упавшую на лицо прядь, но так и замер, завороженный тишиной и
гипнотическим рисунком звёзд.

– Не думай сейчас о вокзале, о дискотеках, обо всём, что мы оставили
в городе. Это совсем другой мир. Мы уже очень далеко от него.

Я оторвал взгляд от неба и снова посмотрел в его глаза: они показались
мне интереснее и выразительнее любой комбинации звёзд.

– Это только в детском фантастическом кино переместиться в параллельный
мир можно простым нажатием кнопки, – продолжал он, усмехаясь.
– На самом деле, путь туда не такой уж лёгкий. И я рад, что мы
успели до рассвета. Правда, мы ещё не совсем у цели. Но уже продвинулись
достаточно далеко, так что заслужили маленький отдых.

С этими словами он снова нырнул в воду и сделал несколько кругов
вокруг меня. По сравнению с ещё несколькими минутами назад я чувствовал
себя на удивление расслабленным и теперь с каким-то особенным
удовольствием наблюдал за тем, как его тело рассекает и без того
неспокойное течение. Наконец он снова остановился передо мной
и засмеялся, немного хищно обнажив белые зубы. Меня раздражил
его смех, и я снова вспомнил про свой навязчивый вопрос:

– Так что всё-таки с татуировкой?..

– Знаешь, не бери себе в голову, – беззаботно ответил он. – Это
всего лишь маленькая формальность, условный знак, закрепляющий
наш договор.

– Какой договор? – пробормотал я с досадой. – Мы с тобой ни о
чём не договаривались.

– Не все вещи надо произносить вслух, – сказал он, пожав плечами.

– Я думал, ты нормальный человек, – выдохнул я обиженно.

– В том-то и дело, что я вообще не человек, – он снова плотоядно
усмехнулся.

– Извини, – сказал я, – но я не верю ни в леших, ни в домовых.
Единственное, во что я ещё способен поверить – это что ты имеешь
какое-то отношение к мафии...

Он рассмеялся:

– Боюсь тебя разочаровать, но я именно полная противоположность
мафии. То есть я никого ни к чему не принуждаю. Всё основывается
только на симпатии, на взаимной симпатии, – он многозначительно
посмотрел на меня. – Ты не поверишь, но далеко не всем я симпатичен!
Впрочем, это отдельный разговор. Мне не хотелось бы сейчас углубляться...
Тем более, что времени у нас осталось совсем немного. Последний
этап пути ещё впереди.

– Какого пути? Ты мне скажешь наконец, куда мы идём? Или это тоже
относится к вещам, которые не говорят вслух?

– Говорить об этом можно сколько угодно. Но что толку? Всё равно
точного ответа не может дать никто. Даже я. Понимаешь, я всего
лишь проводник. Я очень хорошо вижу дорогу. Но там, где она кончается,
заканчивается и моя компетенция...

– Мне страшно, – сказал я. – Мне очень страшно, – и тут же понял,
что мои слова ничего не отражают, потому что это была совсем другая
форма страха, о которой я не подозревал до этой минуты и для которой
в человеческом языке, скорее всего, нет подходящих эквивалентов.

– Забудь о том, что только что было в лесу, – сказал он, будто
читая мои мысли. – Ты не должен был этого увидеть. Такие аномалии
иногда случаются, если пытаться вернуться назад. Я ведь тебя предупреждал,
что этого не стоит делать! Путь обратно закрыт или настолько ужасен,
что лучше об этом и не думать. Но дальше, если не будешь отклоняться
с дороги, всё пойдёт легче. Хотя, конечно, некоторые вещи могут
показаться тебе жутковатыми. Но их надо пережить, чтобы дойти
до конца.

– Что будет с ней? – спросил я, кивнув на берег, где всё ещё должно
было лежать тело Вики.

– Понятия не имею, – покачал головой Влад. – Скорее всего ничего
особенного. Для неё путь просто кончился чуть раньше, вот и всё.

– Это ты всё подстроил! – вырвалось у меня.

– Конечно, – сказал он спокойно. – И ты знаешь, зачем?

– Зачем? – спросил я чуть слышно.

– Я просто хотел, чтобы мы немного побыли вдвоём, – сказал он
почти извиняющимся тоном, приблизив своё лицо практически вплотную
к моему.

На несколько мгновений его глаза загородили мне небо. В следующую
секунду что-то тяжёлое потянуло меня вниз и окунуло с головой
в пузырящуюся как кипяток воду. Вокруг всё поплыло. Я почти физически
чувствовал, как реальность стремительно теряет свою субстанцию,
но не мог вынырнуть. Очевидно Влад крепко удерживал меня под водой.
Наконец наша борьба всё-таки закончилась в мою пользу. Или это
он просто ослабил свою хватку? Я снова оказался на поверхности
и в два счёта выбрался на ближайший берег, противоположный тому,
с которого мы заходили в воду. К моему удивлению, Влад уже ждал
меня там.

– Ты сошёл с ума! – накинулся я на него. – Я же мог утонуть!

– Не мог, – сказал Влад спокойно.

– Почему?

– Потому что я этого не хотел. На, одевайся! – он бросил мне мои
вещи, которые странным образом перекочевали сюда с противоположного
берега.

Я не стал надевать их сразу на мокрое тело, а просто взял с собой.
Влад предпочёл наскоро вытереться футболкой и натянуть на себя
хотя бы брюки, прежде чем он начал подниматься по песчаному склону,
изрешеченному норками ласточек. Сами ласточки то и дело стремительно
пролетали прямо у наших лиц (одна даже задела крылом мою щёку)
и, казалось, выполняли, как муравьи, какую-то общую, осмысленную
задачу. Почти на самом верху склона я обернулся. Тела Вики отсюда
уже не было видно (Влад очень удачно замаскировал его ветками),
зато именно с этой точки странные знаки на песке обрели наконец
вполне конкретный смысл, сложившись в гигантские слова: «Нам туда».
Стрелка рядом указывала в направлении нашего берега.

– Пойдём! – подтолкнул меня сзади Влад.

– Нет, – упрямо выговорил я, борясь с подступившей дрожью.

Я ожидал ещё большего толчка, но вместо этого он вдруг наклонил
голову к моей шее и осторожно подул мне в затылок. Не оборачиваясь,
я сделал несколько шагов вперёд и понял, что больше уже не остановлюсь,
потому что хочу именно туда, куда он меня ведёт.

(Окончание следует)