Проза

повесть

Начало

Продолжение

28. «Солнце, казалось, навсегда застряло в зените. Хорошо, что
была у меня легкая бейсболка; вот в ней да в плавках я и отправился
на поиски места, где можно было бы смыть с себя дневной пот и
грязь.

Около запруды купались дети, и в самом глубоком месте небольшого
омута двенадцатилетний мальчик скрывался «с ручками». Ладно. Я
отошел от детей подальше, к тому месту, где вода широким прозрачным
полотном падала через самодельную плотину, и стал намыливаться.

Не совсем понятно, что делать дальше. Каких-то особых занятий
я себе, конечно, не намечал. Но ведь просто сидеть в доме, время
от времени терзать записную книжку, слушать радио, пить соседское
пиво, а в перспективе и водку… вести душеспасительные беседы с
беременной девушкой под присмотром ее матери… возможно, несколько
дней подряд… Такого и врагу не пожелаешь!

Я лег под прозрачный душ и полностью скрылся. Вот где было привольно!
Отсюда никуда не хотелось уходить. Мое лицо было погружено в воду
почти до ноздрей. Словно крокодил, поджидающий жертву, лежал я
там: всех вижу, а меня никто. Лучшая позиция на свете.

Дети очень скоро выбрались из воды и спешно убежали куда-то по
своим важным делам: в футбол играть или из рогатки окна бить.
Остался я в этой заводи самым крупным хищником. Но не до охоты
было мне сейчас. Я повернулся на спину, лег на мелководье, так
что над водой оставалось лишь лицо, и задремал. Как было не задремать,
если в ушах ватой стоял легкий металлический звон воды, а солнце
не позволяло открыть глаз.

И какое-то время, не знаю, я так лежал, ничего не делая, а лишь
спокойно пребывая в этом месте. Снилась мне быстрая и нелепая
чертовщина, которая обычно и видится усталому человеку, отрубившемуся
посреди бела дня.

Проснулся оттого, что привычный звук окружающего пространства
изменился. Я был уже не один, кто-то шлепал по мелководью рядом
со мной.

Стряхнув оцепенение, я повернулся снова на живот.

Неподалеку по щиколотку в воде бродила юная рыжая Илона. На ней
была все та же майка и шорты. Своими длинными кузнечьими ногами
она чертила на поверхности воды быстро исчезавшие круги и овалы.
А может, буквы. И буквы эти, письмена, течение подхватывало. Она
еще и стопу вытягивала, и пальцем большим доставала уж не знаю
как далеко. Будто писала кому-то капризное, с закидонами, письмо.
Только адресат не спешил его прочесть. Он таких писем от Илоны
наполучал по течению уже Бог знает сколько и заранее все знал.

Я встал, плеснул в лицо несколько горстей воды и пошел на берег.
Там у меня было предусмотрительно захваченное полотенце. Начал
растирать лицо, а потом и все тело, и вскоре немного очнулся,
опамятовался. Полуденный сон был тяжек и долго не хотел ослаблять
своей хватки.

Илона дописала письмо и тоже вышла на берег.

- Закурить не найдется?

Голос густой, не детский и не женский. Словно совсем другой человек
сидел в ней – старик, много повидавший на своем веку, уже мало
чего боящийся и стесняющийся.

Я покачал головой.

- Что, здоровье бережете?

Я не ответил, продолжая растирать ноги. Только сейчас понял, что
достаточно сильно замерз. Вода в ручье была не такая уж теплая,
да еще и течение…

Бросила на траву возле моих вещей майку, потом шорты. Провела
ладонями по длинным бокам, привстала на цыпочки, вытянулась вся
вверх, вверх… Рыжие волосы упали на спину. Огненные кольца на
подкопченных ребрышках… кожа тонкой выделки, испещрена пригоршнями
ярких веснушек, словно стразами…

Дева и ящер.

Я начал собирать вещи в пакет. Илона стояла рядом. Она молчала,
и лицо ее выражало только презрение, но тело словно кричало в
открытую: «Куда же ты идешь? Зачем тебе идти куда-то туда, когда
я - смотри, какая! - здесь?»

- Не знаешь, тут где-нибудь есть водоем поприличнее?- спросил
я напоследок.

- Да есть тут озеро…- неохотно и хрипло, врастяжку.

- Далеко?

- Нет. Только там вода холодная. Озеро-то бездонное.

- Да ну! Покажешь?

- Ладно. Слушай, а ты правда доктор?- спросила она меня уже в
спину.

- И что дальше?- я чуть задержался.

- Я тест на беременность делала – там палочка такая… там две полоски.
Значит, я правда беременная?

- Да, значит,- хмуро сказал я через плечо. Почему-то мне было
неприятно слышать об этом.

- Блин! Дак я же еще ни с кем не тра… то есть я никому не…

Я быстро прервал, не желая слушать:

- Значит, одно из двух: ветром надуло или случилось непорочное
зачатие.

- Непорочное? Это как?.. И чё мне делать-то теперь?

- Да чё хочешь. А после обеда давай-ка отведи меня на это озеро.
Хочу посмотреть.

- Ладно,- сказала она.

Мне показалось, что она несколько растеряна. Но не из-за того,
что глупая пластмассовая палочка подтвердила самые худшие опасения,
а просто непонятно было Илоне сейчас: идти уже в воду или вовсе
не надо? Купальник мочить или нет? Для чего раздевалась-то тогда?..»

***

29. «Я пообедал захваченными из дому припасами. Их было совсем
немного: пара бутербродов с колбасой да свежие огурцы. Запивал
колодезной водой. Мне этого вполне достаточно, однако надо озаботиться,
дойти все-таки до магазина. Если соседи действительно собираются
устраивать пикничок и я приглашен на него, то негоже выглядеть
бедным родственником. Бутылку вина купить хоть, что ли.

Мой легкий дощатый дом вдруг задрожал от чьих-то тяжелых шагов.
Человек не постучался, не попросил разрешения войти, а просто
взял и вошел для какой-то своей надобности, не предполагавшей
отказа. Я быстро смахнул крошки со стола и поднялся навстречу
Васеньке, который как раз переступал порог комнаты. Его рука была
поднята в приветственном жесте, на лице застыло бодрое и отчужденное
выражение, с каким обычно и ходят в гости к незнакомым людям.

- Привет, хозяин!

Я кинул быстрый взгляд на диван: смятая простыня как лежала, так
и лежит там… на всякий случай мышцы несколько раз напряг и расслабил…
надо быть готовым ко всему.

- Привет, сосед.

- Как дела-то?

- Нормально.

- Василий.

- Борис.

Мы пожали руки. Он кивнул и сел к столу.

- Пиво пил? У меня хорошее.

- Валентина угостила.

Он опять кивнул и набычился. Ему, кажется, в самом деле нужно
было что-то от меня, но он не знал, с чего начать.

- Ты вечером это… приходи к нам. Мясо пожарим, вина попьем.

- Ладно, спасибо. Вино принесу.

- Нет!- он замахал руками.- Все есть! Ничего не бери.

- Ну, как скажешь.

- Слушай… а ты правда доктор?

Ну вот, и этот туда же. Опять насчет дочери? Я ведь, кажется,
уже согласился. Даже и аванс взял…

- Доктор. Что-нибудь беспокоит?

- Дак это, слушай… я когда ссать хожу, то белым чем-то ссу, и
режет страшно. Че за фигня, а? Слушай, я, кроме Вальки, ни с кем…
мне ее во как хватает… может, это она чего-нибудь, а?! так ты
скажи, я ее, блять!..

Васенька, сжав кулаки и побагровев шеей, начал подыматься со стула,
глаза его очумело смотрели прямо перед собой. Я аккуратно похлопал
соседа по руке.

- Тихо, тихо, Вася. Не шуми.

Он на удивление покорно шлепнулся обратно, и глаза его быстро
прояснели.

- Я, конечно, не специалист, но такие симптомы… это, скорее всего,
просто инфекция. Такое бывает, если долго не меняешь белье. Понятно?

- Белье? В смысле?.. А-а! Дак я же в плавках, я тут купаюсь каждый
день!.. они чистые, чего их менять!

- Ну вот, я так и думал. Это, в общем, можно быстро поправить…

Я назвал Васеньке несколько простейших препаратов.

- Чем быстрее начнешь применять, тем лучше.

- Да? Ну спасибо, сосед… Слушай, а с Валькой мне как - можно, а?

- Без презерватива лучше не надо.

- Ну, понятно. Ладно, вечером ждем. Я пока в город смотаюсь… Дочка
говорит, ты интересовался озером. Оно тут недалеко, но ты бы туда
не ходил. Местные его не любят. Пропадают там часто такие… интересующиеся.
Вода ледяная, вот сейчас июль, а теплый только верхний слой, полметра.
Чуть ниже ногу опустил – от холода сразу сводит.

- А что, озеро правда бездонное?

- Мне тут один ханурик рассказывал: водолазы опускались на сто
двадцать метров, да еще веревку с камнем вниз на сотню вытравливали.
Так и не достали…

- Интересно. Как туда пройти?

Васенька объяснил. Это было рядом, минут десять ходу. Как раз
за тем мощным забором, на который я давеча наткнулся. Там была,
оказывается, большая котловина…

- Ученые говорят, метеорит когда-то упал,- поведал Васенька.-
Захочешь - не заблудишься. Так смотри, осторожнее. Ты мне еще
пригодишься.

- Постараюсь».

***

30. «Как только Васенька ушел, я начал собираться на озеро. Провожатый
теперь мне не нужен, сам доберусь. А с девочкой поговорить еще
успею, времени полно… да и о чем теперь говорить, когда точно
известно, что дело сделано. Не углядели папа с мамой… теперь уже
почти что дедуля и бабуля».

***

31. «Знаю: Он - там.

Миновало уже несколько дней с тех легендарных, трогательных, невинных
времен, когда я делал последнюю запись в книжке…

А ведь ничто не предвещало…

Думал ли я когда-нибудь?..

Судьба, оказывается, сорок лет вела меня к бездонному озеру, водила-водила
по пустыням людским и вывела в эту реликтовую болотистую местность.
А тут я брошен был, словно щенок за борт лодки. Хочешь жить дальше
– плыви. Хочешь жить вечно – плыви, зараза!.. Плыву, Господи,
изо всех сил гребу, барахтаюсь.

Если рассказывать по порядку… озеро было небольшое, может, метров
семьдесят в поперечнике, почти совсем круглое. Одна-единственная
тропинка вела через болото к маленькому деревянному мосточку,
который просто лежал на воде. Когда я встал на него, он наполовину
утоп. Не мосток это был вовсе, а плот – понятно, сваи в болотину
без толку втыкать, уйдут бесследно…

Чахлые тростники под ветром нагибаются чутко, как толпа людей,
прислушивающихся к своему вождю: все разом, все вдруг. По другую
сторону открытой воды – вновь болото. И дальше только кусты, кусты
и над ними сразу небо, ветер и больше уж нет ничего.

А вода в озере как темна!.. мои босые ноги, на плоту по щиколотку
ею скрытые, приобрели какой-то болезненно-желтоватый цвет. Я пошевелил
пальцами. Мимо них, жадно загребая мохнатыми лапами, стремительно
пролетел огромный жирный плавунец. Истребитель прямо! Нырь в глубину
– и нет его! Через секунду, отсидевшись, пошел обратно вверх.
Казалось, атакует меня, словно камикадзе, словно разлапистая крылатая
ракета… но легко свернул в сторону и под плот. Вода, хоть и темная
была, а прозрачная.

Тут только я понял, что берегов у этого озера нет вообще, безбрежное
оно, и глубина начиналась здесь прямо и отвесно. Я сел на плоту,
чтобы привыкнуть к озеру и дать ему привыкнуть к себе, не прыгать
сразу дуриком. И все смотрел в темную воду за краем доски.

Никакой живности, кроме того плавунца. Лягушек нет, водомеров
даже нет. Утки сюда, наверное, не садятся, делать им тут нечего…

Поверхность воды рябится, хмурится под ветром. Да, место открытое,
продуваемое. Холодновато. И вода совсем не та, что в ручье. Я
опустил ногу за край доски, болтанул ею там, в плотном теле озера…
Мать моя, прав был очумелый Васенька – лед! Надо, надо осторожнее…

Ау!.. это что еще такое?!

Кто-то укусил меня за ляжку. Подскочив на плоту, я увидел, как
от меня отваливается огромный жук-плавунец. Он тут, сволочь, в
засаде сидел, охотился на меня! Хотел я затоптать его в мелкоте
на досках, но он легко обрулил мои ступни и мигом ушел во тьму.

Не знал, что плавунцы кусаются. Они разве хищные?

Теперь и не присядешь - хозяин объявился. А мне, впрочем, и сидеть-то
незачем, я сюда не для того пришел…

Быстро лег на живот, оттолкнулся от досок руками и, словно крейсер
из дока, вышел на оперативный простор озера. Старался не взбалтывать
воду, не перемешивать ее зря. Ведь мне тем же путем возвращаться.

Раздвигая шеей ветровую рябь, шел над дырой в земле. Какая тут,
в самом деле, высота? Метров двести точно, судя по рассказу Васеньки.
Страшно?..

Да нет. Просто удивительно - летать теперь умею.

Добрался до середины, легко перевернулся на спину. Небо, нависая,
придвигаясь все ближе, смотрело на меня с каким-то ожиданием,
хмурило перистые свои брови, в которых прятался единственный красный
и пьяный глаз. Небо, старый слепой циклоп. Чего тебе надо от меня?..

Я отвернулся, задержав дыхание, опустил лицо в воду. Раскинул
руки. Вода внизу прозрачная и темная. Надо мной солнечное сияние,
подо мной тьма. Я на границе. Моя крестообразная тень, очень четко
обрисованная, уходит вниз и быстро растворяется, сливаясь с одной
общей темнотой. Лежу так, сколько хватает дыхания. Потом поднимаю
лицо из воды, делаю несколько глубоких вдохов. Как хорошо тут,
правда. Подо мной – ничего, надо мной – ничего. Опустишь вот так
лицо в воду, висишь бесчувственно и не знаешь точно, сам-то ты
есть ли, нет… вот опустил голову - и не знаю… лишь крестообразная
тень вниз упорно стремится.

Мало ли, а вдруг там и правда дна нет, и эта древняя скважина
ведет куда-то в иные миры?..

Провисел так, наверное, с полминуты.

И тут это произошло».

***

32. «Где-то там, в глубине, во тьме – зрак распахнулся! Зеленый,
фосфорный, огромный, зрачок вертикальный змеиный задрожал! И ко
мне – ко мне быстро стал приближаться… моментально увеличиваясь
в размерах! И плотная темная вода от этого быстрого движения-приближения
больно толкнула меня в живот!

Я закричал туда вниз, забыв обо всем, пузыри рванулись вдоль моего
лица, ослепляя и оглушая. Руки окаменели. Но только я опять этот
зрак увидел, перестав кричать – а воздуха больше и не было совсем
– как в мое тело влилась могучая пружина, каждую мышцу сделав
стальной. И я полетел над водой, словно полузабытый «Метеор» моего
детства. На подводных крыльях шел уверенно, мощно. Плавучий мостик
перелетел, и не заметив. Только на берегу, в болоте, в какой-то
травянистой теплой луже понял, что больше нет смысла плыть, а
пора бежать ногами. Оглянулся, прежде чем покинуть это место навсегда,
и еще увидеть успел, как там, на середине, вода вздыбилась темной
сверкающей горой и опять улеглась. Только и осталось гладкое пятно
посреди мертвой озерной ряби, а волны разбежались в стороны и
умерли, да пузырь огромный лопнул напоследок.

Я побежал, не разбирая дороги.

Это у меня было солнечное затмение! У меня было солнечное затмение,
вот что это было такое, не иначе!..

Какие-то ветки хлещут по лицу, хвойные и лиственные. Я двигаюсь
быстро и уверенно. Думаю очень быстро. Столько сразу мыслей в
голове!.. Дороги нет, но она мне ни к чему. Тело пробивает кустарник,
ноги не замечают кочек и коряг, унося меня прочь от проклятого
места. Я уже и далеко. Вот болотина кончилась, и я бегу по пыльной
летней дороге, проселочной дороге. Миновал забор. Ноги мои грязны.
Кто омоет мне их, Господи?.. Мимо едет автомобиль, оттуда люди
смотрят – люди, которые ничего в своей жизни не знают… смотрят
на меня немного удивленно… как медленно они двигаются и думают!

Поворачиваю к «своей» даче. Красный глаз в небе пропал. Да и вокруг
все переменилось: тени бегут по земле, обгоняют меня, поднялся
шум и треск, листья стонут, ветки ломаются, в грудь меня ударил
сильный порыв ветра. А потом лицо начал сечь тугой, словно под
огромным давлением, дождь. Прикрываю глаза веками, руками, бегу
уже из последних сил. Вот и рядом. Вот… последний поворот.

На размокшей земле меня заносит, продолжаю скользить уже по траве,
спиной вперед. Ослепительная молния совсем рядом! Ноги на что-то
натыкаются, отрываюсь, лечу, словно прыгун, преодолевающий планку
немыслимой высоты. Плыву долго. Потом падаю, затылком найдя в
траве твердую, неподатливую вещь. Самое простое полено оказывается
мгновенным выключателем моего сознания и всего, что вокруг. Так,
словно ставится наконец уверенная точка в долгом сложносочиненном
предложении. Но еще успеваю услышать первый страшный раскат грома».

***

33. «Гроза тогда налетела жуткая. Валентина, углядевшая меня возле
домика, рассказывала, что в первую минуту ей показалось, будто
в меня попала молния. Но этого, конечно, быть никак не могло.
Молния бьет в тех, кого Бог любит, а меня Ему не за что…

Вместе с Василием они затащили меня к себе, нахлопали по щекам,
сунули мне в нос нашатырь из автомобильной аптечки, кое-как привели
в чувство. Я долго не понимал, где нахожусь, что вообще происходит.
Наконец вспомнил и затрясся.

- Вася, налей ему водки,- приказала Валентина.

Я проглотил стакан жидкости, почти и не заметив, но это простейшее
средство очень скоро начало действовать. И дрожь унялась, и мышцы
перенапряженные стали понемногу расслабляться, так что я почувствовал
во всем деле адскую боль – впрочем, ненадолго, второй стакан снял
и эту проблему. Потянуло в сон, и мои добрые соседи, спасители
мои, оставили меня, заботливо прикрыв простынкой. А я опять полетел.
И где уж там летал пару-тройку часов, не ведаю.

Только вдруг подскочил на кровати, весь в поту, со встрепанными
волосами, колотящимся сердцем - и один только вопрос первым делом
выкрикнул в пространство:

- А где она? Девчонка где?!

Почему, зачем? и что привиделось мне там, в иных пересечениях?
Слава Богу, соседи не слышали. Валя и Вася прибежали с грядок,
захлопотали… вот удивительно, чего я им так сдался?.. За окном
уже снова было солнце, но уже закатное, с улицы тянуло дымом костра
и жареным мясом.

- Где Илона?- спросил я нетерпеливо.

- Куда-то уехала. Любит на велике гонять,- сказал Василий.- Хорошее
дело – польза организму. Растет девка-то.

- Потом, потом,- Валя мотнула кудряшками.- Сегодня вам с ней уже
не надо разговаривать. Сегодня мы все отдыхать будем.

- Ладно,- прохрипел я. Откашлялся.- Ладно.

- А что с тобой вообще случилось-то?- спросил некстати Василий,
но был уязвлен жениным локтем в бок и больше уж не делал таких
попыток. Видно, к вечеру, к ночи роли супругов начинали меняться,
Лилит брала верх над Адамом.

Я с трудом вылез из дома, кутаясь в какую-то старую тряпку, уселся
возле костра.

К вечеру посвежело. Отгремевшая гроза и дождь унесли нас своими
обильными водами из середины лета обратно в конец весны. Но мне
сейчас того и надо было – это ведь лучше, чем июльская духота
и пыль. Я чувствовал себя неважно: старым, больным, беспомощным.
Отвратительно. Или дальше водку пить, или прекращать все это как
можно быстрее.

Ни в чем, ни в чем на свете нету смысла!..

Мне показалось, я забыл что-то очень важное – то, что понял, вися
над кромешной бездной, когда в глубине ее распахнулся зеленый
змеиный зрак. Тогда знал это что-то, а сейчас, после полена и
водки, напрочь забыл. Память глиняная».

(Окончание следует)

Адрес "Живого журнала"