Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Сентябрь в этом году выдался неожиданно холодным. Учитывая, что
вследствие парникового эффекта температура осенью не падала ниже
двадцати по Цельсию, пятнадцать градусов в сентябре были
совершенной фантастикой. Но это по большей части осталось
незамеченным, ведь когда тебя укутывает защитное поле –
температура не имеет значения. Не имела она значения для всех, кроме
Виктора.

Виктор не пользовался защитным полем. Никогда. Он был стар, богат и
вполне мог позволить себе некоторую чудаковатость. И вот
теперь он шёл по «улице», с удовольствием подставляя
выглядывавшее из разреза стоящего воротника лицо промозглому ветру. Не
хватало листьев. Не хватало ощутимо, до ноющей, сосущей
боли где-то слева, под рёбрами.

Но о такой роскоши как листья даже он мог только мечтать. Деревьев в
городе не было уже давно, их повсеместно заменили гораздо
более продуктивные с точки зрения экологии фитомассы. Зато
бесформенных зелёных колышущихся уродин, с лёгким шипением
выпускавших из своего тела пузырьки кислорода, было понатыкано
в изобилии. Когда леса почти исчезли, перед экологами встала
проблема – а где брать кислород? Уголь, нефть и древесина к
тому моменту не использовались: мебель делали из металла и
пластика, а вся энергетика работала на водороде и тепловой
энергии, накапливавшейся под куполами диоксида углерода.

И тогда на основе водорослей была выведена первая фитомасса.
Производить эту дрянь оказалось настолько легко и дёшево, что
вскоре проблема с кислородом решилась, а городские улицы
заполонила амёбовидная зелень, медленно плывшая по дорожному
покрытию.

Виктор закурил и в который раз тоскливо огляделся. Собственно,
улицей назвать место, по которому пролегал его путь, было нельзя.
Вокруг в хаотическом нагромождении высились прозрачные
голубоватые, зеркальные да и просто цветные купола защитных
полей самых разных диаметров. Некоторые неторопливо ползли или
перелетали с места на место – жильцы подыскивали вид
поинтересней или более широкую площадку.

Дома как таковые тоже были пережитком прошлого, их можно было
встретить только загородом у всяких снобов. В какой-то момент
демографический взрыв стал настолько мощным и безостановочным,
что остро встала проблема жилья. Бездомные плодились с
катастрофической скоростью. И правительство решило раскрыть
некоторые технологии оборонки. Так у каждого гражданина появился
свой генератор защитного поля.

Поле заменяло и одежду, и дом и солнечные очки. Человек набирал в
меню генератора команду для создания определённого предмета
интерьера и поле менялось, создавая из воздуха все
необходимое. Вон неподалёку зависло в воздухе с опущенными руками и
запрокинутой головой человеческое тело. Нижняя часть купола
была затемнена, верх был совершенно невидим. «Буддист, –
подумал Виктор, – провалился в небо». Мимо пролетел на бреющем
полёте угольно-чёрный эллипс, обдав Виктора потоком разогретого
воздуха:

– Гот. Пижон! – Виктор зло затянулся ароматной сигаретой, набитой
просто неспособным вонять синтезированным табаком. Надо бы
было зайти в какой-нибудь бар, промочить горло. Он свернул за
«угол», там стоял флегматичный парень в свободном льняном
костюме – все они сейчас так одевались – без особого энтузиазма
предлагавший свежие газеты. Газеты назывались так по
старинке, на самом деле это были маленькие карточки памяти,
которые вставлялись в разъём у основания черепа, и контент в форме
объёмного видео файла со встроенным меню всплывал перед
внутренним взором человека. А так хотелось порой прочитать
что-нибудь хотя бы на электронной бумаге.

Виктор вошёл в расступившийся перед ним темно-коричневый шар, на
боку которого мерцало изображение пивной кружки. Бармен с
удивлением покосился на вошедшего. Не часто можно было встретить
человека в плаще, да ещё без защитного поля.

– Желаете кресло или отдельную кабинку?

– Кабинку со стенами односторонней прозрачности, пожалуйста.

– Эль, пиво, коктейль, покрепче? Что-нибудь из еды?

– Бутылку виски, натурального, и гренки с чесноком.

– Сейчас будет!

Бармен вытянулся по стойке «смирно!». Не каждый день клиент
заказывает натуральный виски. Это же бешеные бабки!

Виктор отошёл в «уголок» и сел. Под ним тотчас же сформировалась
анатомическая опора. «Что же вызывает во мне эту тоску? Почему
так трудно стало жить? Ведь я же справился и в экологические
чистки, и в корпоративной войне. Выжил. Так почему сейчас,
когда всё наладилось, жизнь стала мирной и спокойной, а я
могу себе позволить все что пожелаю, мне так сложно? Гораздо
сложнее, чем было в подземельях корпорации, без оружия и в
одиночку». По воздуху подплыла бутылка «Джим Бим» и сложенные
аккуратной кучкой гренки, мирно покоящиеся на невидимой
подставке. Заказ выжидающе завис в воздухе на уровне его груди.
«Ниже», – негромко произнёс Виктор, а когда приборы
опустились, опёрся локтями на обозначенную плоскость и положил
подбородок на ладонь.

Что-то неправильное и глубоко враждебное затаилось в окружающем. То,
что встаёт незаметной преградой на его пути и дёргает за
шиворот: «назад, наза-ад!». То, что глухой стеной вырастает
между ним и каждым встречным. То, что делает его язык косным,
а уши других людей глухими. То, что заставляет его видеть не
то, что все остальные. Время.

Кажется, само пространство отторгает его. Не к чему прислониться на
улице, невозможно постоять под светом фонаря и посмотреть на
тихо падающий снег. Он не принадлежит этому миру, а этот
мир уже не принадлежит ему. Изменившаяся реальность проложила
гигантскую пропасть между поколениями, и люди могут
разглядеть лишь маленькие точки без лиц на той стороне, да поиграть
в испорченный телефон с эхо, отражающимся от отвесных скал,
разделённых пустотой.

«Я всю жизнь провёл в городских стенах, и город стал частью меня. У
молодых нет этого внутри, и мы говорим на разных языках. Да,
именно город – мой и их – разделил нас на две равнодушные
расы». Виктор вылил виски под ноги, и бурлящая жидкость
застыла аккуратным небольшим столбиком. Он неспешно отпил,
надломил греночку и с удовольствием положил в рот.

«Тем, кому принадлежит этот мир, не понять меня. Они не знают, что
такое дождь и снег. То есть, они конечно знают, что это такие
атмосферные осадки, много раз их видели и так далее. Но они
никогда не промокали до нитки и не замерзали. Они не
представляют, что такое – ветер в лицо, да и не особенно желают
представлять. Они живут в комфортабельных личных мирках, где
каждый сам хозяин пространству».

Окончательно расстроившись от безнадёжности своего одиночества,
Виктор залпом выпил «стаканчик» виски и достал из кармана плаща
карту со своей любимой книгой – «Карта Московского
Метрополитена» неизвестного автора. Файл был текстовым, что само по
себе уже раритетно. Эта книга появилась в его жизни не так
давно, и ему нравилось читать поэтичное, но дотошное описание
древней транспортной системы. Правда, он никогда не
заглядывал в начало, а начинал чтение с произвольного места.
Пластинка вошла в разъём, и перед внутренним взором предстала
закрытая книга. Виктор открыл наугад.

«Вы когда-нибудь задумывались, почему, если находишься в метро один,
атмосфера становится такой гнетущей? Почему, когда
закрываешь в тоннеле глаза, в них начинают плясать кровавые
человечки? Дело в том, что в одиночестве, независимо от того,
сколько людей вокруг, человек становится более восприимчив к
памяти места, к его психическому фону. И причина всех наших
негативных ощущений кроется в истории создания метро, подобно
тому, как причина появления этой книги кроется в её
предисловии. Люди часами работали в окружении тьмы, рушились своды
тоннелей и погребали под собой десятки жизней…», «А
действительно, – подумал Виктор, – в чём причина появления этой книги?
Никогда не задавался подобным вопросом». И он открыл
предисловие.

«Читатель, постарайся меня понять. Я смотрю на карту метро, и вижу
множество новых станций. Появились в обиходе такие понятия,
как мини-метро и лёгкий метрополитен. Я всем своим существом
ощущаю, как старое доброе метро с деревянными скамейками
уходит в прошлое, откуда нет возврата. И я предчувствую, что
один этот факт создаст непреодолимый разрыв между мной и
тобой, человеком будущего. Я хочу хоть как-то показать тебе мир,
в котором жил, чтобы дать возможность понять меня и моих
современников. Я замечаю, как диалог поколений обрывается, и
пытаюсь хоть чем-то его поддержать. Молодость не должна
оставаться без опыта зрелости, а старость без кипучей энергии
молодых, иначе жизнь станет вырождаться. Внимательно прочитай
эту книгу и войди в мою реальность. Встретимся внутри, и,
надеюсь, наша беседа не будет бессмысленной».

«Вот оно как, – подумал Виктор, – а ведь это действительно выход». В
детстве отец катал его на электромобиле, устраивал
экскурсии по городскому центру, водил в парки на прогулки. Это
позволило ему запомнить то время и прийти к пониманию своих
родителей. Так почему бы не устроить теперешней молодёжи
экскурсию в прошлое? Может быть, это подарит им первые слова из
нового языка, на котором можно будет общаться через пропасть?
Ведь это уже лучше, чем ничего, правда? Виктор знал, что ему
делать.

Он встал, и купол вокруг него распался.

– Бармен, как тебя зовут?

– Серж, господин.

– Серж, у тебя есть Соткодер?

– Для вас у меня всё есть, – бармен широко улыбнулся.

– Дай-ка его мне. Сейчас я запишу кое-что и дам тебе посмотреть. А
потом мы с тобой спокойно поговорим, ок?

– Так точно.

Виктор глотнул из горла, упал в воздушное кресло и закрыл глаза. Он
старался вспомнить запах дождя, здание кинотеатра, боль в
отмороженных пальцах. Ему предстояло много работы, и он с
удовольствием записал первый образ: картинка колышется от
ходьбы, в воздухе повисло марево, пахнет горячим асфальтом и
потом.

Да, запах пота.

Божественно.