Онтологические прогулки

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык

Фёдор Тютчев

И в небе, и в земле
Сокрыто больше, чем
Снится вашей мудрости, Горацио

Уильям Шекспир

В чисто формальном отношении террор при любом его виде (философском – как бездуховность, лингвистическом – как страх, психологическом – как деструкция души) понимается в качестве реакции человека на размер, степень и форму насилия к самому себе со стороны. Через человека аналогично выводится и террор природы как реактивная величина разрушительного или губительного воздействия стихийных сил. Однако для террора природы оценка через человека не является достаточным показателем, ибо при природных катаклизмах погублению подвергается любая другая жизнь – растительная и животная, а также геологические структуры и рельефные формы.

В этом различии нет принципиальных расхождений между рукотворным и естественным террором, а только дополнительная характеристика явления, которая более ясно, чем с человеческой стороны, высвечивает существеннейшую особенность террора в целом. В терроре природы отсутствует внешний или посторонний предмет, материальное явление или объективный фактор, исполняющий роль источника или причины разрушительных действий стихийных сил, и в самом террористическом акте принимают участие те же элементы, что в нормальном течении процесса. Гидросфера Земли, или, говоря проще, вода имеет уникальное значение для планеты, жизни человека и, как считают, связана со всеми процессами на Земле; она является вместилищем богатейшей фаунистической и флористической жизни планеты. Но как только вода из нормального состояния превращается в наводнение, штормы, потопы, она уничтожает полностью всё то, что сама породила. Аналогичная ситуация наблюдается в атмосфере: воздух есть необходимый элемент любой жизни, но в форме ветра, урагана, смерча этот воздух становится губительным для жизни. Вулканическая и магматическая жизнь не прекращается в недрах планеты ни на йоту времени, но, возбудившись до состояния извержения, вулканы терроризируют человека и природу; аналогично землетрясения.

Единственное, чем кардинально отличается друг от друга эти две формы (нормальная и аномальная), выступает динамика вещества, то есть энергия в её буквальном механическом пребывании. Таким образом, первоисточник разрушительного природного криза имеет не качественный, а количественный характер. Приобретение внутренней энергией природного объекта (гидросфера, атмосфера, литосфера) экстремальных значений при соблюдении функциональных особенностей процесса, к которым стихия неизбежно возвращается, – это и есть буйство неорганических сил, оборачивающееся террором природы. Следовательно, возбудителем террора природы является не вещество, а состояние, и террором необходимо знать активную крайность единой структуры. Вся суть проблемы, таким образом, заключена в причине, посредством которой вызывается энергетическое возбуждение системы, а точнее, определяется природа данной причины: внешней по отношению к системе или объекту стихийного террора (климатическому, вулканическому, океаническому), обусловленной экзогенной силой, либо внутренней, погружённой в недра самой системы, производимой эндогенной силой.

Наблюдения о том, что природный катаклизм производится не новым веществом, а новым состоянием, относится к разряду зримых эмпирических очевидностей, данных в непосредственном ощущении. А суждение о природе энергетического генератора системы (экзогенного иди эндогенного) является познавательной категорией и зависит от способа мышления и научного мировоззрения. В этом пункте новое научное (интуитивно-логическое) познание наиболее обнажено заявляет о себе как антитезис традиционному рациональному мышлении. В настоящее время во взглядах на причину природных катаклизмов безраздельно господствует экзогенная доктрина, признающая только внешние воздействия. Из необозримого множества выводов, заключений и руководств на этот счёт лучше и более всего используется климатическая сфера, хотя бы потому, что климатический фактор касается каждого человека каждый день. В качестве примера я приведу мнение из авторитетной университетской среды. Американские учёные из Техасского университета в Остине и NASA считают, что изменения климата на Земле ведёт к существенным изменениям формы планеты: за последние 28 лет Земля несколько раз сжималась в полюсах и увеличивалась в экваторе. Как поясняют Миканг Ченг, член этой группы, форма изменяется потому, что происходит перераспределение общей массы воды. По словам учёного, этот процесс до сих пор был цикличен: он повторился дважды – через каждые 10 лет.

Список экзогенных причин климатических (равно, гидрологических, океанических, вулканических, тектонических) потрясений очень разнообразен и многая часть их имеет комплексный характер, то есть объясняет одновременно разновидовые природные катаклизмы, – к таким относятся все астрономические (космические), а также колебания и изменения геофизических параметров фигуры Земли (миграция полюсов, флуктуации угла наклона оси и скорости вращения планеты и прочая). Для климатических эксцессов наиболее популярным объяснением служит так называемый парниковый эффект. Парниковый эффект выводится из плотного скопления в атмосфере углекислого газа, образованного при интенсивной хозяйственной деятельности, в силу чего нарушается теплообмен между поверхностью земли и атмосферой. Углекислый газ поглощается растительной оболочной планеты, но при массовой вырубке лесов, особенно в экваториальной зоне, оставшаяся растительность не справляется с поглощением и чахнет от переизбытка углекислоты. Считается, что поглощение последней присуще и жидкой среде Земли, но её доля постепенно снижается: нефть, попавшая в море после катастроф танкеров, на много десятилетий уничтожает флору поверхностных вод, предназначенных для фотосинтеза. В результате наступает глобальное потепление, которое официально объявлено персонально ответственным за все климатические беспорядки, выражающиеся в энергетическом экстремализме. Итак, природный катаклизм определяется современным научным воззрением из той же неопрятной фигуры террор против террора: террор природы как реакция на террор человека. Это означает, что доказательное поле стихийной деструкции принадлежит экономическому бытию человека и, будучи обычной формой хозяйственной деятельности последнего, террор лишается той специфики, какую он обнаруживает сквозь духовную призму.

И, тем не менее, практически все эмпирические и наглядные сводки тяготеют к основной особенности духовного удостоверения: к предсказательной функции, к знанию будущего или иллюзии будущего. Особенно это свойственно климатическим показателям: метеорологические прогнозы стали такой же обыденностью, как сами климатические катавасии, и человек нуждается в этих сведениях не только потому, что зависит от них, но и потому, что знание о будущем усиливает его уверенность в себе и поднимает его духостояние. В этом свёрнуто коренное противоречие: вера человека в своё будущее свободно от террора и в своё ощущение будущего человек не допускает даже намёка насилия, тогда как научное предсказание транслирует в прогнозы схему террор против террора. В итоге такие взаимоисключающие посылки не могли не породить равно отрицающие друг друга заключения.

В натуральном виде это выглядит следующим образом: «Засухи последних лет в одной части Европы и наводнения в другой – лишь начало неблагоприятных изменений климата. Таков прогноз ученых на ближайшие десятилетия согласно результатам исследования Гамбургского института метеорологии Макса Планка. Его опубликовал недавно германский «Журнал Погоды» («Wettermagazin»). По оценке журнала, это первый детальный прогноз климатических изменений в Европе, составленный до 2100 года. По данным исследователей, тенденции климатических изменений весьма серьезны. Например, южные и юго-восточные регионы Европы будут настолько часто страдать от продолжительной засухи, что могут превратиться в настоящие пустыни. Ученые указывают и на возможные последствия для развития экономики европейских стран, которые затронет засуха. Прежде всего, пострадает сельское хозяйство, более того существует опасность даже полной невозможности выращивания традиционных для региона сельхозкультур. Об этом и раньше, в 2003 году предупреждала Европейская Комиссия в специальном бюллетене, посвященном проблемам изменения климата. Данные Объединенного исследовательского центра при ЕК в Брюсселе, свидетельствуют о том, что продолжительная жара 2003 года вызвала сокращение урожая зерновых по всей южной Европе. Например, высокие температуры и нехватка воды на четверть уменьшили урожай кукурузы и сахарной свеклы в Италии, а урожай пшеницы Португалии упал на треть. Германские исследователи предсказывают и другие негативные последствия для экономики стран Южной Европы – например, резкое сокращение доходов от туризма. Жара и сухой климат могут стать настолько невыносимыми, что многие туристы предпочтут не подвергать свой организм таким экстремальным нагрузкам. Оптимистические прогнозы для развития сельского хозяйства в северной части Европы, прозвучавшие в том же бюллетене Европейской Комиссии в 2003 году, могут не подтвердиться. Существуют и другие оптимистические прогнозы для сельского хозяйства в Северной Европе – например, прогноз 2002 года Юргена Олезена из датского Института сельскохозяйственный наук и Марко Бинди из Флорентийского университета в Италии. Их анализ предсказывает, что производительность сельского хозяйства в северной Европе будет расти, поскольку здесь станет более влажно. Повышение температуры и увеличение содержания двуокиси углерода и дальше будут увеличивать урожаи в данном регионе. Действительно, жара 2003 года в Европе позволила резко увеличить урожаи в Ирландии, Дании, Швеции и Финляндии. Но если последний прогноз исследователей Института Макса Планка окажется верным, говорить о возможных успехах сельского хозяйства в северных районах Европы пока не стоит. Как сообщает доклад в «Wettermagazin», в Северной Европе, за грядущие 30 лет количество осадков в осенне-зимний период может удвоиться, что приведет к частым наводнениям. Они могут нанести существенный вред сельскому хозяйству, смывая плодородный слой почвы и губят посевы на полях. Как видно, прогноз просто ужасающий. Однако существуют и другие точки зрения. Доклад о влиянии глобальных изменений климата на катастрофические наводнения был представлен 21 сентября прошлого года в Иркутске на Всероссийской конференции «Фундаментальные проблемы изучения воды и водных ресурсов». По данным специалистов ЦНИИ комплексного использования водных ресурсов Республики Беларусь, привязка катастрофических наводнений к глобальному потеплению климата, популярная как в общественном сознании, так и в научном мире, не доказана. Ученые утверждают, что на сегодня «теория климата не достигла такого уровня, чтобы однозначно объяснить причины формирования длительных тенденций изменения климата в сторону потепления или похолодания, сухости или увлажнения». Влияние глобального потепления на катастрофические природные явления еще менее изучено. Белорусские ученые отмечают, что исторические данные позволяют сказать: катастрофические наводнения происходили на протяжении всей истории человечества. Просто сегодня население земного шара включено в глобальную информационную сеть, и сведения о катаклизмах распространяются мгновенно. Возникает информационный миф о том, что наводнения сегодня происходят чаще и они более разрушительны, чем случавшиеся раньше. Для сравнения ученые предлагают такие цифры: наводнение 2004 года в Таиланде унесло по разным данным от 200 до 400 тыс. человек, и было названо одним из самых разрушительных в современной истории человечества. Но мало кому известно, что, к примеру, в 1737 году в Бенгальском заливе произошло наводнение, в котором погибли 300 тыс. человек. Правда, в то время теории глобального потепления климата не существовало». (По материалам: «Стандарт», APA/AP, Ecoindustry.ru и Euroclimat.ru.)

Однако данные прогнозы осуществляются в среде экономического бытии и существуют для процессов экзогенной динамики и, следовательно, модель террор против террора отчасти способна предсказать саму себя, но частые срывы прогнозов здесь не исключения, а симптомы. В действительности наука оперирует не прогнозами как духовными прорицаниями, а рациональными выведениями по принципу аналогии и прецедентов, и потому от подобных предсказаний веет терпким запахом террора, и чувство страха – предвестника террора – как бы подстерегает человека в них. Показательно, что недавно это чувство страха вылилось в весьма любопытный невроз: российская газета «Русский курьер» сообщила: «Недавно медики выявили неведомое раньше заболевание – погодофобию, или боязнь прогнозов погоды. Именно страх перед резкими климатическими изменениями и провоцирует чаще всего разные хвори – гипертонические кризы, нервные расстройства, обострение хронических заболеваний. К такому заключению пришли наши психиатры, обследовав сотню больных, которые жаловались на то, что «работают термометрами». За сутки-двое до прогнозируемой смены погоды у них обычно начинаются недомогания, болит голова, донимает одышка, учащается сердцебиение, подступает тошнота. У многих появляется чувство беспомощности, переходящее в настоящую панику».

Экзогенная доктрина не знает человека как духовную данность, но признаёт и опирается на него как на оценочную шкалу и статистическую величину. В этой бездуховной среде эра террора находит себе историческую прописку в человечестве и человеку, чувствующему своё индивидуальное естество и самобытные наклонности, ничто не мешает склониться в этом плане к индивидуальному террору, – и как частному преступлению, и как роду занятий. Состояние тревоги, бессилия и разброда, близкое к деструкции души и свойственное современному человеку, обитателю экзогенного мира (как-то: мира господства экономического бытия, торжества НТР и эры террора), прекрасно высказал в интернете безымянный читатель из Америки (2005 г.): «Человек бессилен перед природными катаклизмами, но всё равно хочет жить там, где красивая природа, где тепло и уютно, не взирая на природные капризы, надеясь на «авось». Не понимаю зачем нужно смешивать глупость политиков (любых стран) и то, перед чем человек бессилен. Может быть, Высшие силы хотят таким образом напомнить нам всем, что все мы песчинки в этом мире, и не можем справиться с катаклизмами, но не ищем даже выхода из них а находим время для запугивания и уничтожения себе подобных. Ведь никто всерьёз и не пытается разгадать и предотвратить опасные природные явления, зато над военными разработками трудятся лучшие умы всех стран».

Русская либеральная наука может претендовать на познавательное нововведение в силу того, что отвергает те основы, которые приводят к подобной ущербности человеческой личности, и утверждает те начала, что освобождают человека от внешнего угнетения страха и отчаяния. Тем, что мерилом научной ценности она ставит человека не как постороннего любителя-меломана, а как действующего создателя научной мысли в целом, а не в отдельной отрасли, определяется степень радикализма русской либеральной науки, искру которой заронил великий русский физиолог И.М.Сеченов. Сеченов создал знаменитую триаду – формулу строения человеческой мысли: подлежащее – связка – сказуемое. Вместо аристотелевско-ньютоновской двойственности несовмещаемых крайностей (противоположностей) в науку вошла тройственная структура, где ранее разобщённые агенты оказались связанными новой, третьей реальностью. Триада Сеченова не была обычным научным открытием, а глубоким идеологическим опосредованием, и русская наука того времени не могла освоить гениальный эстамп Сеченова: «В предметной мысли подлежащему и сказуемому всегда соответствуют какие-нибудь реальные факты, воспринимаемые нашими чувствами из внешнего мира. Стало быть, общее между ними по смыслу то, что они суть продукты внешних воздействий на наши органы чувств. Совсем иное, по крайней мере, с виду, представляет третий член предложения – связка. Её словесный образ лишён обыкновенно предметного характера; она выражает собою отношение, связь, зависимость между подлежащим и сказуемым. Связка носит, так сказать, не существенный, а идейный характер, так как именно ею определяется смысл мысли. Без связки подлежащее и сказуемое были бы два разъединённых объекта, с нею же они соединены в род осмыслённой группы» (1947,с.377). Итак, классический дуализм материальных крайностей заместился фигурой, где основной смысл структуры вобрала в себя «идеальная», нематериальная связка, а в самой структуре появились разные внутренние и внешние субстанции _ ¹.

Заслуга Сеченова полагается в том, что в связке, которая имеет «идеальный характер», определилась основа смысла человеческой мысли, а заслуга Вернадского стала в том, что «идейному характеру» был придан человеческий облик, и. провозгласив человека «крупнейшей геологической силой», Вернадский сформулировал русскую идею в естествознании. Биосфера – объект познания Вернадского – есть в самом полном и общем выражении обитель живой жизни, а поскольку человек представляет собой высшую форму жизни, то границы биосферы Земли определяются через влияние человека в окружающей природе, то есть беспредельно. Но на данный момент биосфера включает в себя прилегающие космические участки и приповерхностные части литосферы, а в целом у биосферы не может быть постоянных границ, что очень удивляет академическую геологию.

Формула биосферы у Вернадского, естественно, триедина: косное вещество – биокосное вещество – живое вещество. В ракурсе рассматриваемой проблемы отсюда следует, что любая точка или зона биосферы необходимо должна иметь тройственный облик, – так, зона взаимодействия общества и природы – царство НТР – обладает следующей конструкцией: биосреда – техносфера – геосреда или технологической триадой. В этой зоне человечество приобрело экологическое недомогание не по причине несовершенства или ошибочности технологической триады, а в силу того, что в своём ведомстве – техносфере – человек пользуется непродуктивными неисторическими законами точных наук. А на, казалось, сакраментальный вопрос, – где выход? – только русская либеральная наука даёт точный ответ: в генетической селекции академика Н.И.Вавилова (к этому следует присовокупить учение о ландшафтах академика Б.Б.Полынова, но автор не успел завершить своё, уже почти забытое, учение).

Несмотря на условный характер технологической триады, где также нет строгих разделительных рубежей между составными частями, и, невзирая на необозримо разнообразные формы её жизнедеятельности, одно остаётся неизменным – то, во имя чего создана эта рукотворная структура: инициативно-направляющая воля человека. В демонстрации последнего заключено рациональное зерно НТР и даже её историческое значение, – а в остальном проявляется излюбленный приём демократии демоса: благие намерения – дурные дела. Теория биосферы Вернадского есть не что иное, как величественная оратория во славу живого вещества, – учёный подытоживает: «Живое вещество становится, таким образом, регулятором действенной энергии биосферы». А венцом, руководителем живой жизни на планете Земля имеет себя человек и о человеке, называя его «Homo sapiens faber» (человек мыслящий созидающий), Вернадский говорит: «И он распространяет своё влияние на все химические элементы. Он изменяет геохимическую историю всех металлов. Он образует новые соединения, воспроизводит их в количестве того же порядка, какой создался для минералов, продуктов природных реакций. Этот факт исключительной важности в истории всех химических элементов. Мы видим в первый раз в истории нашей планеты образование новых тел, невероятное изменение земного лика» (1989, с.с.255,257). В истории биосферы Вернадский столько много числит за человеком, что учёный просто не успел трансформировать Геохронологическую шкалу – главную летопись геологии, где человек занимает самый верхний и самый мизерный раздел планеты, и перевести антропогеновый период в самый крупный эон: антропогеновую эру.

(Окончание следует)

––––––––––––––––––––––––––––––

Примечания

1. Аналогичную тройственную парадигму изложил в своём психоанализе Зигмунд Фрейд (кстати, у Сеченова и Фрейда в Вене был один учитель психологии – Карл Людвиг). Оба эти учения, произведя немалое впечатление в узком научном кругу, не были затронуты философской мыслью в мировоззренческой области, в том числе и в аналитике Э.Гуссерля, который в своём поиске шёл, в некотором образе, по проторенному пути, хотя и самостоятельно.