Онтологические прогулки

 

 

Самой важной идеолого-методологической особенностью всего духотворчества Е.П., является то обстоятельство, что её деяния, в том числе парадигмальный подвиг, предназначены для нашего времени, но не для древнего хронона. Е.П. открывает древний иррациональный (эзотерический, оккультный) мир для современного миропонимания, но никак не наоборот. Это обстоятельство спонтанно объясняет большой удельный вес участия рационалистического фактора в гнозисе Е.П., хотя сам фундамент последнего состоит из сверхчувственных моментов и элементов восточных теогоний. И даже более того. Уникальность и значимость Е.П. усугубляются за счёт потенциальной способности стать фрагментом вожделенной панацеи современной глобальной экологической депрессии человечества, корни которой были впервые обнажены гением Е.П.

Этим самым определяется наличие некоего компактного и самозначимого творения Е.П., какое не могло быть ни при телесной (генеалогической) координации, ни в координации души (психологический уникуум). Врождённой силой своей натуры Е.П. была вычленена из традиционной рационалистической среды и поставлена в позицию уникального psyche, однако отсюда нет прямого и непротиворечивого пути к парадигмальному подвигу Е.П. Но поскольку последний состоялся как факт реальной действительности, то его внутренняя необходимость, как опция целокупного творения Е.П., вытекает единственно из координации духа – стадии более высокого развития личности. Следовательно, ключ к пониманию парадигмального подвига, как акта духовного творения, положен в самом этом акте.

Эпохальная работа Е.П., вобравшая в себя результаты многолетних и многотрудных поисков, странствий и скитаний, называется «Тайная Доктрина». Здесь знаменательна реплика Е.П.: «Уже собрано большое количество материала, касающегося истории Оккультизма, содержащегося в жизнях великих адептов Арийской расы и доказывающего связь Оккультной Философии с подвигом жизни, как это есть и как должно быть». В силу высказанного Е.П. кажется, что трилогия Тайная Доктрина самопроизвольно отождествляется с парадигмальным подвигом, - собственно именно так обстоит дело в современной аналитике творчества Е.П., где не существует ни соответствующего термина, ни адекватных суждений о парадигмальном подвиге. В таком полном уравнивании заключена причина непонимания всего творчества Е.П. – и Тайной Доктрины, и парадигмального подвига, и, вообще, жизненного достоинства Е.П.

В обширном ассортименте эминентных восхвалений Е.П. в современной аналитике упущен едва ли не важнейший момент: Е.П. полно осмыслила тот факт,  что реальное человеческое духопроизводство (наука, философия, религия) осуществляется  разными  языковыми средствами, из которых нам доступны два вида: оккультный (мистический) и рационалистический (логический). Но если явление языкового дуализма для европейской философии непонятно и непринято (взгляд Ф.Шеллинга оценивается здесь как ересь), а для русской философии понятно и принято, но практически не задействовано, то в гнозисе Е.П. данный феномен воспринимается в качестве динамического принципа, то есть практического приёма – элемента парадигмальной конструкции. Е.П. говорит: «Станцы(буддистские тексты – Г.Г.) написаны, как это утверждается, на языке, отсутствующем в но менклатуре языков и диалектов, знакомым филологии, и исходят из источника, отвергаемого наукою – а именно Оккультизма», то есть духовного языка, звучащего в человеке как интуиция. И продолжает далее: «…об основании Оккультного закона, предписывающего молчание при знании некоторых тайных и невидимых вещей, познаваемых лишь духовным пониманием (шестым чувством), и которые не могут быть выражены «шумною» или гласною речью». В другом месте она подтверждает: «…наука имеет лишь один ключ – ключ материи, – чтобы открыть тайны Природы, тогда как Оккультная Философия имеет семь ключей (семеричная иерархия действующих духов, или, как говорит Е.П. «семиструнная лира Аполлона» - Г.Г.) и объясняет то, что наука не видит».

Итак, Тайная Доктрина по преимуществу sui generis(своеобразия) принадлежит к разряду оккультной действительности, а парадигмальная конструкция, также по преимуществу sui generisнесёт на себе фирменную печать ratio. Е.П. вещает: «Если только не будут оставлены попытки примирить непримиримое – то есть, метафизические и духовные науки с физической или естественной философией, слово «естественной», будучи для них (ученых) синонимом той материи, которая доступна познаванию их телесных чувств – никакое продвижение, не может быть, действительно, достигнуто». И всё же, при всей их несовместимости, которая на деле отражает их спороднённсть (знание одного не может быть без познания другого), понимание сущности парадигмального подвига Е.П. необходимо требует осознания сути Тайной Доктрины.

Как говорит Е.П., основные моменты учения «не принадлежит какой-либо одной религии, как-то индусов, Зороастра, халдеев и египтян, ни к Буддизму, Исламу, Иудаизму или Христианству исключительно. Тайная Доктрина является сущностью всех их». И в этом состоит идеологическая загадка Тайной Доктрины, ибо в вещаниях Е.П. отчётливо ощущается её предпочтение буддизму, о чём она говорит, что «…именно Буддизм, Учение Готамы, было «вызвано» и взращено на догмах Тайной Доктрины…». Но в этом нет противоречия, а разгадка таится в той истине познания, для которой древние латиняне изобрел тезис: ars est celare artem(главное в искусстве – скрывать искусство), сообразно которой Е.П. свою доктрину назвала Тайной. Е.П. делится своими изысканиями: «Лучшим доказательством, которое вы можете получить, является то, что каждый древний религиозный или, скорее, философский культ состоял из эзотерического, или тайного, учения и экзотерического богослужения (предназначенного для широкой публики). Более того, хорошо известно, что мистерии древних у всех народов включали в себя "великие" (тайные) и "малые" (публичные) — например, в знаменитых торжествах в Греции, называвшихся Элевсинскими. От иерофантов Самофракии, Египта и посвящённых брахманов древней Индии вплоть до позднейших еврейских раввинов, все, опасаясь профанации, сохраняли свои настоящие, внутренние верования в тайне. Еврейские раввины называли свои общедоступные религиозные учения меркавах (внешним телом), "колесницей" или оболочкой, которая содержит скрытую душу, их высшее тайное знание. Ни у одного из древних народов настоящие философские тайны никогда не сообщались жрецами массам, которым предназначалась лишь внешняя оболочка».

Эпитет «тайный», таким образом, имеет не прилагательный, а существенный характер, и обладает эзотерическим (мистическим) смыслом, под воздействием чего знания «прячут», «скрывают» по-настоящему как клад. Е.П. пишет: «Тайная Доктрина была общераспространенной религией древнего и преисторического мира. Доказательства ее распространенности, достоверные рекорды ее истории, полная цепь документов, уявляющих ее характер и наличие ее в каждой стране, вместе с учением всех ее великих Адептов, существуют по сей день в тайных святилищах, библиотеках, принадлежащих Оккультному Братству, предания Индии, что подлинные, сокровенные комментарии, лишь одни делающие Веды понятными, хотя и не доступны для глаз непосвященных, все же, сохраняются сокрытыми в пещерах и святилищах для Посвященных». И ещё добавляет: «И в то время как одно известное духовное лицо из сингалезцев уверяло пишущую эти строки в достоверности факта, что самые важные трактаты, принадлежащие буддийскому Сокровенному Канону, были скрыты в странах и местах, недоступных европейским ученым, недавно умерший Свами Дайананд Сарас-вати, величайший санскритолог наших дней в Индии, подтвердил некоторым членам Теософического Общества тот же факт по отношению к древним браминским трудам».

В этом примитивном «утаивании» знаний воочию скрыт подлинный великий принцип – доминирование личности над коллективом: личность суть источник знания, и только ей доверяется миссия хранения и передачи знания, а отнюдь не коллективным массам. Примат личности, - так следует понимать основной, категориальной силы, принцип в Тайной Доктрине, хотя прямо об этом Е.П. не говорит. Но об этом говорит такой авторитетный знаток древнего знания, как А.П.Синнетт: «В прошедшие исторические эпохи люди науки работали в атмосфере секретности; вместо того чтобы предавать свои открытия огласке, они тайно посвящали в них тщательно отобранных учеников. Мотивы подобного поведения вполне можно понять, хотя достоинства такой политики небесспорны. Во всяком случае, учение этих людей не было забыто; передаваясь посредством тайного посвящения, оно дошло и до наших дней. Притом, что методы и практические достижения этого учения по-прежнему хранятся в тайне, оно доступно любому, кто терпеливо и серьезно займется изучением проблемы, дабы убедиться, что методы эти в высшей степени эффективны, а достижения гораздо более впечатляющи, нежели те, за которые убежденно держится современная наука» (А.П.Синнетт«Оккультный мир» (http://tululu.ru/read80502/2/.)

Поэтому предпочтение буддизму будет выявляться всякий раз, когда речь будет идти об оккультизме в воззрениях Будды. И именно данный принцип сообщает Тайной Доктрине роль всеобщего гнозиса: «так как, - говорит Е.П.- Тайная Доктрина не есть трактат или же ряд туманных теорий, но заключает всё то, что может быть дано миру в настоящее столетие». Именно эта претензия на всеобщность и универсальность более всего привлекает современных идеологов в творчестве Е.П.. Этим чаянием отличается статья в Интернет-сайте «Белое Братство.(http://www.edgarcaysi.narod.ru/blavatskaya_doktrina.html), проникнутая благородной любовью, уважением и почтением к Е.П. – великой мученицы и труженицы, но доходящая до идолопоклонства. Сказано: «…ответственейшая миссия  взорвать и перевести на новый виток сознание европейцев, заблуждающихся в вопросах жизни и смерти, и открыть врата новому мышлению, космическому мировосприятию — основе Всемирного Братства людей. Высшие Существа, обитающие в Шамбале, придя с другой планеты, пребывают в составе человечества Земли вот уже более 18 миллионов лет. Именно они поручили Е. П. Блаватской впервые широко обнародовать некоторые скрытые до тех пор законы, не известные современной науке. «Тайная доктрина» Е. П. Блаватской — лишь малая часть единого универсального знания Махатм. Но этот уникальный труд не имеет аналогов в науке цивилизации, которую необходимо называть послепотопной, ибо до нее на Земле существовали еще две цивилизации, во многом превосходящие нынешнюю. По словам людей, знавших Блаватскую и попавших под власть ее «Тайной доктрины», этот труд — впервые произведенный — да еще в таком масштабе — синтез науки, религии и философии (Эзотерической Философии Востока). В трех томах этого воистину бездонного источника знания, содержащего предел знания даже для лучших умов современности, зародыши многих новых наук будущего. Но уже не физических, а духовных».

Если оставить в стороне измышление об инопланетянах, то следует признать справедливым утверждение, что Тайная Доктрина Е.П. не имеет аналогов в мировом альманахе мудрости, а по интеллектуальным параметрам и критериям  глубокомысленности стоит в одном ряду с такими «украшениями рода человеческого», как Ньютон, Дарвин, Маркс, Эйнштейн. Наряду с этим в приведенной апофегме содержится аналитическая ошибка, наиболее типичная и распространённая не только в среде современников Е.П., но и среди критиков нашего времени. Этой ошибки не избежал даже великий философ В.С.Соловьёв, который учение Е.П. принимал за «…попытку приспособить буддизм к мистическим и метафизическим потребностям полуобразованного европейского общества». А автор из «Белого Братства» операцию подделки рационального познания под признаки сокровенного знания выставляет даже волюнтаристским наказом Е.П. со стороны Высших Сил. Эта ошибка – свидетельство не просто легковесного и поверхностного подхода, но и сознательно предвзятого отношения к творчеству Е.П.,. Ибо при таком подходе остаётся незамеченной главная гностическая задача Е.П.: обогащения традиционных европейских знаний за счёт ценностей оккультного мира, а совсем не наоборот, - не эзотерических знаний за счёт рационалистических, и не посредством вытеснения последних первыми. Гениальным итогом титанических усилий стал парадигмальный подвиг Е.П..

В.С.Соловьёв писал: «Всемирно-историческое значение буддизма состоит в том, что здесь впервые личность человеческая стала цениться не как член рода, касты, союза национально-политического, а как носитель высшего сознания, как существо, способное пробудиться от обломков житейского сна, освободиться от цепей причинности» Симптоматично, что основатель русской духовной доктрины В.С.Соловьёв узрел в буддизме эмбриональные зачатки понятия культа личности – стержневого понятия самостоятельной русской философии. Аналогично Е.П. со своим приматом личности, который она использовала в качестве динамического принципа, оказывала предпочтение буддизму, и на этой почве прослеживаются близкие отношения к человеческой личности у В.С.Соловьёва и Е.П., которую они оба именовали Я (ещё у Е.П. – духовная душа). Парадокс состоит в том, что Соловьёв, не признавая учения Е.П. в целом, как раз в исследовании буддизма задействует общий познавательный приём с Е.П.(наряду с положительными качествами видеть в предмете анализа и негативные стороны) и получает сходные результаты. Соловьёв постигает: «Совершенный же буддист, достигший нирваны, ничем уже не отличается от самого Будды и теряет всякий предмет для религиозного чувства. Следовательно, в принципе, в идеале здесь упраздняется возможность религиозного отношения, и в глубочайшей своей сущности буддизм есть не только религия отрицания, но и самоотрицания» (В.С.Соловьёв «Оправдание добра», 1996, с.с.226,227).

Е.П. подошла к этому вопросу более дифференцированно, и в «Письмах из пещер и дебрей Индостана» она записала: «…с психологической точки зрения Индия представляет необычайно интересное зрелище. За исключением горсти "реформаторов", она разделяется на два враждебные друг другу лагеря: фанатиков и ультра-скептиков. Первые, полные религиозного суеверия, видят божество во всем: в тигре, в корове и ее хвосте, в дереве, вороне и во всякой гадине; вторые, не менее полные того, что позволяю себе назвать суеверием научным, отрицают все, кроме материи». Это означает, что Е.П. не признаёт ни одну из двух крайних точек зрения, что должно быть шаблоном при трансформации традиционного рационализма. «В Индии, - продолжает Е.П. далее, - брахманы, ревнители своего высшего знания и отлучавшие от него все касты кроме собственной, повергли миллионы людей в идолопоклонство и почти фетишизм». И Е.П. взывала, что «Будда должен был нанести смертельный удар избытку нездоровой фантазии и фанатичных предрассудков, проистекающих из такого невежества, какое редко наблюдалось и до, и после». Но не нанёс по причине того, что подлинное зерно истины сокрыто в эзотерической глубине для избранных, а не для необразованных толп.

Е.П. видела, как часто благородное «утаивание», порождаемое принципом примата личности, в реальной жизни воплощалось в свою противоположность – тенденцию превосходства и насилия по отношению к инакомыслящим. Чудовищная кастовость всего уклада жизни на Востоке, особенно, Индии, во все времена, и только факт наличия париев, касты неприкасаемых, против которой не выступает ни одно философское течение в сокровенной мудрости, делает комплекс эзотерических и оккультных знаний неоднородным и разнокалиберным образованием, что характерно абсолютно для всех произведений духовного порядка. Поэтому в Тайной Доктрине необходимо следует различать не только концепции эзотерического плана, предназначающиеся для внедрения и обогащения европейского образа мудрости, но и доморощенные духовные конструкции, очищенные Е.П. от их собственных пороков.

Итак, автор Тайной Доктрины оперирует в своих исследованиях своеобразным способом: с одной стороны, по-своему интерпретируемые сведения о «туманной», интуитивно ощущаемой, древней субстанции, сплошь пронизанные первобытной фразеологией и терминологией (эзотерическая часть), с другой стороны, также по-своему  представленные выразительные и конкретные средства  (рацио-логическая часть). В совокупности это обстоятельство делает Тайную Доктрину особой лингвистической структурой, для адекватного познания которой необходимо некое профессиональное умение по части Е.П., ибо её речь насыщена глубокими аллегориями, широкими метафорами и умозрительными притчами-ассоциациями. В дальнейшем изложении предусмотрен специальный раздел, посвящённый ошибкам Е.П., которых не может не быть в эпохальном творении, где «заключено всё то, что может быть дано миру». Здесь же я считаю возможным отметить, что рассмотренные ошибки Е.П. отнюдь не идентичны тем огрехам, в чём её обвиняла и обвиняет свободная, то есть бесконтрольная критика.

Суть Тайной Доктрины Е.П. выразила в подзаголовке титула работы – «синтез науки, религии и философии». Однако современные рационалистические обзоры творения Е.П., при полном эминентном к нему отношении, сделали «синтез» как таковой фигурой, скомпонованной из внутренне несочленимых атрибутов, и «синтез науки, религии и философии» предусматривается по типу  забитого в доску гвоздя, дающего эклектическое соединения железа и дерева. У Е.П. синтез является органическим симбиозом эзотерической мудрости, очищенной от праха веков, сопряженной с оккультными ценностями, обогащающими достоинство сопоставимого ratio, с рациональными модусами, аналогично обогащающих  мистические императивы, с эмоционально насыщенным неприятием рационалистического догматизма и схоластики.

Неспособность осмыслить подобную высшую математику ума служит причиной неполноценности многих аналитических оценок творения Е.П. Неполноценность тут заявляет о себе двумя способами: либо в форме непомерно широкого восхваления мыслей и идей Е.П., вплоть до возведения имени Е.П. в кумир либо такого же широкого отрицания всего достояния учения Е.П. Образцом первой модификации может служить сентенция, обнародованная Википедией-свободной энциклопедией: «Учение Блаватской с самого начала формировалось, как синтез философских воззрений и религиозных форм различных эпох и народов с современными ей научными идеями и содержит в себе влияние разных религиозных направлений особенно восточных». Безразмерно широкий ракурс рассмотрения учения в подобных определениях упраздняет самобытные его черты и исключает его специфику, а потому учение становится стерильным в познавательном плане.

Второй способ неполноценности лучше показать словами самой Е.П.: «К концу первой четверти этого столетия^* появился особый вид литературы, которая с каждым годом становится более определенной в своей тенденции. Будучи основанной, так сказать, на научных исследованиях санскритологов и востоковедов вообще, эта литература считалась научной. Индусская, египетская и другие древние религии, мифы и эмблемы выдавали лишь то, что символисты желали видеть в них и, таким образом, вместо внутреннего смысла часто давалась лишь грубая внешняя форма. Замечательнейшие труды по своим изобретательным выводам и теориямcirculo vuioso - предубежденные заключения обычно занимали место посылок в силлогизмах многих знатоков санскрита и пали - быстро появились и последовательно наводнили библиотеки противоречивыми диссертациями, больше о фаллическом и половом почитании, нежели об истинном символизме».

При этом в обязательном порядке следует акцентировать внимание на том обстоятельстве, что большой европейской науке известны реальнейшие факты иррациональной динамики, известно существование личностей с аномальными медиумическими наклонностями и явлений с неподвластными строгому ratioособенностями. Весьма большой процент мошенничества и шарлатанства в этой среде как раз и имеют своей причиной спесивое непризнание всей иррациональной действительности в нашем мире со стороны всезнающей науки. Данное пренебрежительное отношение давно переросло в самую большую оплошность науки, которое она продолжает не замечать, а доказательств наличия sui juris(по праву) эзотерического мира  никак не меньше, чем свидетельств закона всемирного тяготения. Достаточно указать лишь на эксперименты барона фон Рейхенбаха из Вены, опыты по передаче мыслей на расстояние Наума Котика из России, рассуждения русского профессора П.Д.Успенского; советская психология в неоплатном долгу перед историей за отказ научно изучать такую медиумическую личность, как Вольф Мессинг, хотя он настоятельно просил об этом.

И самое удивительное, что научные выводы, полученные при этом в режиме и посредством средств ratio, принципиально не противоречили сентенциям, извлечённым Е.П. из глубин древнего мира. В качестве доказательства можно сослаться на мнение современника Е.П. Мари-Жана Гюйо: «Передача нервных колебаний и соотносительных душевных состояний постоянно существует между всеми живыми существами, в особенности между такими, которые сгруппировались в обществе или в семействе и которые составляют, таким образом, особый организм… Бессознательная и прямая передача на расстояние движений и психических состояний организма при помощи простых нервных токов, кажется, несомненна при некоторых условиях, например, во время сомнамбулизма и даже при простом возбуждении нервной системы» (М.-Ж.Гюйо «Искусство с социологической точки зрения», 1883г.). И ещё более удивительно, что в постижениях Е.П. содержатся провидческие мотивы. Уже упомянутый автор из электронного «Белого Братства» задался вопрошанием по поводу Тайной Доктрины; «Этот объемистый труд в полторы тысячи страниц, изобилующий восточными философскими и религиозными терминами, слишком расходился с западной наукой XIX века и ее теперь уже отвергнутыми теориями. Однако «Тайную доктрину» и сто лет спустя все так же переиздают и изучают.  Почему же «Тайная доктрина» по-прежнему продолжает влиять на современную мысль, тогда как многие другие труды давно позабыты?» Этот автор составил список научных предсказаний Е.П., состоящий из 39 пунктов. Хотя далеко не все из этих предсказаний можно считать серьёзными (к примеру, такие, как «Она знала о факте мельчайшего расщепления времени», или «Она знала о существовании сознания у отдельных атомов»; неверно утверждение из этого списка, что «Древнюю историю Земли она знала раньше, нежели о ней свидетельствовали геологи»), но исключительно важен сам факт того, что Е.П., отвергаемая академической наукой, способна предсказывать акты этой науки. Е.П. при этом высказалась: «Возражение материалистов, отрицающих возможность действия ума и сознания вне материи, в нашем случае ничего не значат». Особо значительно мнение представителя Верховного Штаба европейского материализма того времени – великого эволюциониста Томаса Генри Гексли: «Подобно учению об эволюции, учение о перемещении душ имеет свои корни в мире реальностей, оно опирается на всё то, что закон аналогии может дать доказательного для подтверждения его истинности».

Итак, определившись с общим познавательным статусом всего духотворчества Е.П., можно с большой долей уверенности заявить, что Тайная Доктрина есть колоссальный инвентаризационный список материала по эзотерическому знанию, а поскольку В Тайной Доктрине содержатся немалые вкрапления рационального восприятия, то вполне можно Тайную Доктрину назвать эмпирической частью учения. Хотя в тексте Тайной Доктрины имеются немало обобщающих теоретических эпизодов, эта работа остается, в общем и целом грандиозным собранием эмпирического фактического материала, как непосредственного, конечно-рационалистического, так и скрыто-оккультического порядков. Сама Е.П. сказала об этом в предисловии к Тайной Доктрине, обращаясь к читателям: «Милостивые государи, здесь я дала лишь букет избранных цветов и не внесла ничего своего, кроме связующей их нити». Трилогия Тайной Доктрины, взятая как эмпирическая составляющая учения, являет себя, как беспрецедентно обширный, не имеющий аналогов в других науках и учениях, эмпирический опыт. А это означает, что учение Е.П. эмпирически обосновано так,  как ни какое другое учение в современных науке и философии.

Но коль скоро есть эмпирическая составляющая, то спонтанно появляется данность теоретической слагаемой, - такова конструктивная иерархия науки. Следует напомнить ещё раз, что Е.П. трудилась не для древнего, а исключительно для нашего времени, а потому в её постижениях непременно будет ощущаться рационалистический тонус, даже если её результаты будут выражены на языке махатм и основываться на интуитивных основаниях. Отсюда самопроизвольно вытекает основополагающий вывод: теоретическую часть учения Е.П. образует теософия. И также само собой следует тезис, что двухчленная схема (эмпирический план – теоретический план) составляет базисную основу методологии познания постижений Е.П.. Но в этом пункте методология выглядит как явное гностическое противоречие гнозиса Е.П.: эмпирическое здесь дано как скрытое эзотерическое знание, а  теоретическое выглядит явным рационалистическим познанием. Тогда как в нынешней материалистической науке содержание эмпирического (явного) и теоретического (скрытого, виртуального) уровней знания прямо обратные Это гностическое противоречие не есть противостояние «явного» и «скрытого», а речь идёт об организации знания – рационального и мистического (хотя в отношении последнего понятие организации звучит нелепо). Разгадка мистерии методологии гнездится здесь в том, чтобы вывести эзотерические (скрытые) и инлатентные (открытые) знания в общий механизм взаимопроникновения

Е.П. утверждает: «Лишь Учителя восточной мудрости могут заложить такую основу, удовлетворить одновременно и разум, и дух, безопасно провести человечество сквозь ночь «к рассвету долгого дня». Такова цель, которую поставила перед собой теософия». Исполнение «одновременно и разум, и дух», по своей природе, и есть та  quaesitum(искомая величина), какая потенциально может вывести к подлинной сущности теософии, что и есть истинное взаимопроникновение – высшее состояние, в силу чего данное исполнение становится объектом режима координации духа. Отсюда проистекает уже упомянутое предпочтение Е.П. буддизма, но вместе с тем, она провозглашает как лозунг: «теософия – не буддизм» и говорит «о господствующем заблуждении, которое ограничивает теософию буддизмом». В Тайной Доктрине Е.П. обозначает это положение как гносеологический постулат: «…рекорды, которые мы предполагаем явить читателю, обнимают эзотерические доктрины всего мира с самого начала происхождения человечества, и Оккультизм Буддизма занимает в них лишь своё законное место, но не более».

Мистерия тут обуславливается всеобщим, всеохватным характером кругозора Е.П., и  этот характер действительно выглядит фантастически безбрежным, неподвластным ни традиционной гносеологии, ни восточным теогониям, если бы сама Е.П. не вывела отсюда целевую установку и не поставила перед теософией главную задачу: примирить все религии, секты и нации общей системой этики, основанной на вечных истинах» (выделено мною – Г.Г.). Эта идея единства не только образует генеральную идею и творческий замысел всего постигающего творчества Е.П., но даже на стадии постановки вопроса должна восприниматься как покушение на sanctum sanctornm(святая святых) узаконенного миропорядка в целом, ибо здесь подразумевается  новое мировоззрение. Как не удивительно, данная идея единства не принадлежит авторству Е.П.., а, что важно, зародилась в христианской среде и имела вид идеальной теософии. Автором идеи о сочленении всех религиозных систем ввиду их общего корня, а также о возможном всеобщем вероучении, основанного на этике, Е.П., ссылаясь на «Эклектическую философию» А.Уайлдера, считает Аммония Сакха (175-242 г.г. н.э.). Об Аммонии, учителе великих философов средневековья  Плотина и Оригена, Е.П. говорит словами Мосхайма: «Понимая, что не только философы Греции, но и философы  различных варварских народов были в совершенном согласии друг с другом в отношении  каждого существенного вопроса, он решил так истолковать тысячи догматов всех этих различных сект, чтобы показать, что все они возникли из одного источника и все ведут к одной и той же цели». В средние века эта титаническая цель не была достигнута, и Е.П. взвалила на себя эту тяжесть в конце XIXвека. Е.П. указывала, что «…существует наука, называемая Гупта Видья и, что, подобно однажды таинственным источникам Нила, источник всех религий и философий, ныне оповещаемых миру, был забыт и утерян на протяжении веков, но, наконец, он найден». И им является теософия, которую Е.П. называет Религией Мудрости или Эзотерической Философией.

Ранее при посредстве философского подхода, теософия рассматривалась как самостоятельное и специфическое образование с вечными характерными знаками и признаками отличия. Из их числа самые главные: принадлежность теософии к рангу трансцендентальной (идеалистической) идеологии и органическое сочетание теософии и антропософии, как сочленение Божественной мудрости и человеческой мудрости. В таком виде теософию следует числить только как дисциплину философского цикла, а не религией и не наукой, и в этом состоит номенклатурный  догмат философии теософского плана. Однако взыскуемая Е.П. генеральная идея единства не только вписывает её постижения в поле предикации номенклатурной теософии, но и расширяет познавательный кругозор последней, выводя её из круга экзистенции собственно философии, и превращая теософию в синтез (правильнее говорить, симбиоз) «науки, религии и философии». Е.П. постигает: «Эзотерическая Философия примиряет все религии и, снимая с каждой её внешнюю оболочку, человеческую, указывает на тождественность корня каждой с основой всякой другой великой религии». Итак, генеральная идея единства в исследованиях Е.П. положена в качестве опорного стержня, на который наматываются все рациональные и иррациональные атрибуты знания, - именно она определяет оригинальность и специфику гнозиса Е.П., и на её субстрате формируется парадигма учения, увенчанная своей онтологической головкой – Теософским Обществом. Это и естьпарадигмальный подвиг Е.П. Подтверждением, хотя и опосредованным, но достаточным для достоверности, служат слова Е.П.: «Не делай другому того, чего не хотел бы испытать по отношению к самому себе», - так говорили Конфуций, Будда и Кришна». Но так же говорили и такие мудрецы, как Гиллель, Христос, Кант, Соловьёв и многие другие, показывая, что универсальная мудрость свёрнута в стремлении, которое выражает мысль, общую для всех в генеральной идее единства

Но Теософское Общество как таковое и синтез (симбиоз) per se суть не что иное, как рационалистические фигуры и мотивы, а генеральная идея единства, став в центр теоретической части гнозиса Е.П., переводит последний в область компетенции рацио-логического  мироощущения с определённостью, о которой грезят многие крупные религиозные и философские системы. Отсутствие антагонистического противостояния между рациональным и иррациональными градациями, между явными и скрытыми знаниями, между логическим и интуитивным мышлением, составляет главную ноуменальную особенность постижений Е.П. Е.П. писала: «В действительности, человек может быть очень хорошим теософом, внутри или вне Общества, таким образом не будучи при этом оккультистом. Однако никто не может быть истинным оккультистом, не будучи настоящим теософом, иначе он будет просто чёрным магом, сознательным или бессознательным».

Энциклопедия Википедия выступила с утверждением, что «В более узком значении под теософией понимается учение Блаватской». Это в корне неверно. Если эмпирическая (фактическая) основа гнозиса Е.П. Тайная Доктрина, как она говорит, «заключает всё то, что может быть дано миру», то теоретическая часть – теософия не может быть ни чем иным, как самым широким обобщением из всего существующего, и, следовательно, учение Е.П. является не «узким», а как раз широким, всеобщим значением теософии, а иные смыслы теософии вне интеллектуальных катавасий Е.П. будут лишь побочными разновидностями или эффектами. (Блестящим хрестоматийным руководством по теософии широкого плана или (термин!) теософии Блаватской является вторая после Тайной Доктрины гениальная работа Е.П. – «Ключ к теософии. Ясное изложение в форме вопросов и ответов этики, науки и философии». Помимо своего основного назначения эта работа может быть питающим источником знаний для интересующихся религиозно-философской тематикой. Но – увы! – ни у кого из писателей на эту тему в отечественной аналитике нет ссылок и упоминания об Е.П.. За исключением инвективных выпадов эпигонов, подобных Наталье Пушкарёвой: «В настоящее время в теософии видят синкретизм религий, лишённой полноценного, традиционного эзотеризма, элементов рационалистической науки (прежде всего, эволюционных теорий) и абстрактной философии, не соответствующей традиционным архетипам. Парадоксальным образом теософия сама является своеобразной псевдо-религией, требующей к себе веры» («Блаватская Елена Петровна»).

В теософии (Божественной мудрости») Е.П. делает основной и ударный силой смысл, заключённый в частице тео. Е.П. убеждённо доказывает, что даже в религиях, где наличествует много богов, так или иначе, сказывается гегемонизм одного Бога, и она определяет: «Составленный таким образом круг Богов обладает всеми качествами и атрибутами Единого Верховного и Непознаваемого, ибо в этом собрании божественных Личностей, или, вернее, олицетворённых Символом, обладает Единый Бог, Бог один, тот Бог, про которого в Индии сказано, что он не имеет Второго» («Единство Божества», Интернет-журнал «Грани эпохи, №39). Итак, единобожие или Бог в единственном числе есть сердцевина теософии широкого плана (теософии Блаватской) как высшее совершенство. Одновременно монотеизм суть первый и самый важный модус, приобретённый в координации духа, обозначающий переход на более высокую ступень человеческого сознания. В Тайной Доктрине Е.П. с помощью эзотерических средств старалась обезличить тео и придать ему всеобщий универсальный вид. Она писала: «Эзотерическая Философия никогда не отвергала «Бога в Природе», так же как и Божество, как абсолютную и абстрактную Сущность», и считала необходимым «…указать на основной принцип единой истинной Оккультной Философии, а именно: на единство и абсолютную однородность Единого Вечного Божественного Элемента».

Однако Бог или Единый Вечный Элемент не может иметь рационалистического эквивалента (существующие суждения об «онкологическом аргументе Бога» (Н.О.Лосский) – суть недоразумения), но всё же таким образом Бог, обособившись в результате координации духа, слагает эпицентр теософии, а Е.П. предлагает вполне рациональную характеристику теософии: «Теософия есть божественное знание, а знание есть истина, и потому каждый достоверный факт, каждое искреннее слово по необходимости должны быть неотъемлемыми составляющими теософического учения». Но где во главу угла становится Бог, там спонтанно  идёт речь о нравственных установлениях, а у Е.П. эта тематика априорно возносится на наивысший уровень. Она назидает: «…кто не готов разделить последнюю крошкусо слабым или бедным, кто не считает нужным помочь своему брату человеку (какой бы то ни было расы, национальности или вероисповедания), где бы и когда бы он ни встретил страдание, кто отвращает ухо от горестного плача человеческого несчастья, кто присутствует при поношении невинного человека и не защищает его как самого себя - тот не теософ».И ещё: «Я уже говорила, что настоящий теософ должен воплощать на практике самые возвышенные нравственные идеалы, стремиться осознать своё единство со всем человечеством и непрестанно трудиться для других».

Важно напомнить в этой связи, что русская духовная былина есть единственная из философских систем, где нравственность дана не в виде глубокомысленных соображений и схоластических утверждений, а в форме самостоятельной философии – нравственной философии В.С.Соловьёва. Таким образом, нравственное русло теософии Блаватской, как станового хребта парадигмы исследований Е.П., привело её к бассейну нравственной философии Соловьёва, как станового хребта русской идеалистической (духовной) философии. Е.П. вливается в этот океан мудрости через воззрение графа Л.Н.Толстого (толстовство). Е.П. перевела на английский  язык одну из лекций великого философа и писателя, и сообщает: «Мы перевели [с русского на английский] этот достаточно обширный фрагмент из конспекта превосходной лекции графа Толстого, потому что его слова звучат как некое эхо самых тонких учений универсальной этики истинной теософии. Его определение жизни, - которой в абстрактном и конкретном смысле должен следовать каждый искренний теософ, в соответствии и в меру своих естественных способностей, - это краткое обобщение и альфа и омега практической психической, если не духовной, жизни. В лекции есть такие фразы, которые покажутся среднему теософу чересчур туманными и, быть может, несовершенными. Однако он не найдет в ней ни одного предложения, на которое мог бы возразить даже самый требовательный практический оккультист. Ее можно назвать трактатом по алхимии души…Это правда, граф Толстой - не александрийский, и не современный теософ; еще в меньшей степени он розенкрейцер или алхимик. Но то, что последние сокрыли под специфической фразеологией огненных философов, намеренно смешивая космические превращения с духовной алхимией, все это было перенесено великим русским мыслителем из царства метафизической жизни в область жизни практической. То, что Шеллинг определил бы как осознание тождественности субъекта и объекта во внутреннем эго человека, то, что соединяет и связывает последнее с универсальной душой, - то, что является лишь тождеством субъекта и объекта на высшем плане, или неведомым Божеством, - все это граф Толстой соединяет вместе, не покидая земного, материального плана. Он является одним из тех немногих избранных, которые начинают с интуиции и заканчивают почти всеведением».(Известно, что Е.П. экземпляр своей книги «Голос безмолвия. Семь врат. Два пути» (1889г.) направила в дар Л.Н.Толстому).

На спороднённость русской духовной философии и идеологических постижений Е.П. указывалось неоднократно и всегда в особой акцептации. Но помимо этого оказалось, что русская духовная школа несла в себе особую миссию по отношению к парадигме Е.П.. Определяя нравственный долг теософа, Е.П. пишет: «То есть давший обеты должен стать полным альтруистом, никогда не думать о себе, позабыть собственное тщеславие и гордость, мысля о благе всех своих ближних – не только о благе собратьев по эзотерическому кругу». И ещё: «…что истинный оккультизм или теософия – это Великое Самоотречение от САМОГО СЕБЯ; безусловное и абсолютное, в мыслях так же, как и в действиях». Итак, теософская полнота нравственности, в определении Е.П., требует «полного отречения от своей личности», и сохранение интересов других людей выступает основной обязанностью теософии. К этой формуле, - принесение собственного блага в жертву блага других, - Е.П. пришла в своём решительном протесте против господствовавшей в то время в Европе идеологии ультраэгоизма Макса Штирнера. М.Штирнер проповедовал: «Я – собственник человечества, я - человечество и не забочусь о благе другого человечества. Ты – глупец, если ты, будучи единственным человечеством, хочешь жить для чего-то другого, а не для себя…Я хочу наслаждаться миром и поэтому он должен стать моей собственностью, с этой целью я хочу его покорить. Я не хочу свободы, не хочу равенства людей: я хочу только иметь власть, мою власть над миром, хочу сделать его своей собственностью, т.е. пользоваться и наслаждаться им» (М.Штирнер «Единственный и его собственность», 1994, с.с.232,306). А Е.П. ответствовала: «Эгоизм – первенец невежества и плод учения, утверждающего, что для каждого новорожденного младенца "создается" новая душа, самостоятельная и отдельная от Универсальной Души, - этот эгоизм является непроходимой стеною, отделяющей мыслящую личность от Истины. Он стал плодовитым отцом всех человеческих пороков - лжи, рожденной необходимостью скрывать истинные намерения, и лицемерия, рожденного стремлением замаскировать ложь. И эта опухоль разрастается и укрепляется с возрастом в каждом человеческом сердце, пожирая все возвышенные чувства. Эгоизм убивает все благородные порывы нашей природы. Это единственное божество, которое не боится неверности и отступничества со стороны своих приверженцев. И потому его культ распространился по всему миру, подчинив себе так называемое светское общество. А в результате мы живем и действуем под властью этого бога тьмы, явленного нам в виде троицы – обмана, притворства и фальши, - именуемой респектабельностью».

Но в чисто философском разрезе тезис Е.П. об отречении от своей личности ради благополучия других людей есть иносказание quinta essentia(основной сущности) европейской концепции человека как члена человечества, согласно которой индивидуум (личность), называемый Е.П. «бессмертным», должен «погибнуть» (И.-Г.Фихте). В итоге Е.П. попала в плен крупной идеологической западни: протестуя против эгоизма М.Штирнера и его сторонников, она вступает в лагерь европейской антииндивидуалистической концепции, крайним выразителем которой и является М.Штирнер. Теософия не может быть нравственной, базируясь на таком противоречии, и, по всей видимости, это обстоятельство было причиной прохладного отношения к теософии Блаватской в русской духовной среде.

Уже после кончины Е.П. в русской философии, исповедующей культ личности, в результате углублённого изучения Я, как объекта познания, была выявлена двойственная природа этого Я: эгоистическая сторона и эгоцентрическая сторона (Я как микрокосм). Эгоистическая сторона личности была категорически отвергнута, а эгоцентрическая интенция была рефлектирована в максиму «человек условие человека», что в философском аспекте означает осознание себя через осознание другого, и осознание другого через осознание себя: человек (личность) обогащает себя тем, что обогащает другого. Итак, обогащая обогащаясь – такова формула максимы человек условие человека. Эти глубокомыслия великий русский философ С.Л.Франк свёл в учение «система Я – ТЫ», итоговое заключение которого на философском языке звучит следующим образом: «Но это двуединство есть вместе с тем глубоко внутреннее, до самих корней проникающее подлинное единство: «взаимодействие» осуществляется здесь в форме взаимопроникновения. Бытие одного с другим, действие одного на другого есть здесь бытие одного для другого; а это бытие одного-для-другого есть тем самым – несмотря на раздельность – бытие одного-в-другом...Бытие есть царство духов, а царство духов состоит именно в том, что одно существует всегда для другого, в другом, – выходя за свои пределы, - утверждает себя, лишь покидая себя ради другого» (С.Л.Франк «Сочинения», 1990, с.с.371,373).

М.Штирнер, восхваляя эгоистическую сторону личности, создал соответствующие лозунги, которыми он оперирует как познающими средствами: «нет никого мне подобного, ибо всякого и всякое я рассматриваю как мою собственность»; «Для Меня нет ничего выше Меня»; «Эгоизм не имеет намерения жертвовать чем-нибудь или ограничивать себя, он просто решает, что мне нужно, то я и должен иметь, И я себе это добуду»; «нет грешников, и нет греховного эгоизма!». И если не закрывать глаза на очевидные вещи, то в сегодняшнем состоянии мира без особого труда можно разглядеть и ощутить вспышки и раскаты штирнеровского салюта: торжество ультраэгоизма суть одна из граней причины современного глобального экологического кризиса. Во всю ширь своей уникальной натуры и во всю мощь своих врождённых сил Е.П. боролась со штирнеровской эпидемией, и не её вина, что «полное отречение от своей личности» Е.П.принимает за противопоказание эгоизму Штирнера, ибо философии на тот момент не была известна позитивная составляющая личности, сама по себе выступающая противоядием эгоистическим установкам, а колыбелью эгоизма становится человек.

С открытием максимы человек условие человека оказалось, что в отрицающей эгоизм кантате Е.П. содержатся сущностные моменты положительного эгоцентрического содержания личности. И даже более того. Понимание личности или, как выражается Е.П., «духовной души», осуществляется в теософии Блаватской адекватно понятию микрокосма в русской доктрине (Н.А.Бердяев), и, аналогично русскому культу личности, эпицентр всей интеллектуальной конструкции парадигмального подвига Е.П. базируется на факторе личности, оригинально воплощённой в кармическую модель. Кармическая схема, дающая оккультное представление об имманентной глубине эгоцентрического знания, выражает собой самый глубинный (или высший) уровень философского опосредования, что соответствует операции в режиме координации духа. Итак, кармическая модель выражает духовный шедевр Е.П., второй по значению после Бога, и в передаче автора имеет следующий вид:«Чтобы хорошо понять эту идею, вам сначала следует изучить два набора "принципов": духовных, или принадлежащих к бессмертному Я; и материальных, составляющих вечно меняющиеся тела или ряд личностей этого Я. Давайте присвоим им постоянные названия, и скажем, что: I. Атма, "Высшее Я", — это дух не мой и не ваш, но подобный солнечному свету, сияющему для всех. Это повсюду распространённое "божественное начало", неотделимое от единого и абсолютного Мета-духа, подобно тому, как луч неотделим от света. II. Буддхи (духовная душа) — лишь проводник атмы. Ни по отдельности, ни вместе они не более полезны для тела человека, чем солнечный свет и его лучи для массы гранита, погребенного в земле, если божественная Дуада не будет усвоена неким сознанием, отразившись в нём. Ни атма, ни буддхи недосягаемы для кармы, поскольку атма — сама высший аспект кармы, в некотором смысле её рабочий агент, а буддхи на этом плане не обладает сознанием. Это сознание, или ум — III. Манас, производное или продукт в отраженной форме ахамкары, "представлении о я", или самости. Таким образом, он, будучи неотделимо связан с первыми двумя, называется Духовным Я и тайджаси (сияющим). Это и есть настоящая индивидуальность, или божественный человек. Именно это Я, первоначально воплотившись в неразумную человеческую форму, одушевленную двойственной монадой, но не сознававшую её присутствия в себе (поскольку у неё не было сознания), сделало из этой человекоподобной формы настоящего человека. Это — то "эго", то "тело причинности" (каузальное), которое осеняет каждую личность, в которую карма заставляет его воплотиться; и именно оно отвечает за все грехи, совершенные посредством тела в каждом новом теле или личности — в мимолетных масках, скрывающих на протяжении долгой последовательности жизней истинную индивидуальность».