Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Глава 33

Сердцебиение младенцев может заполнить любое помещение ожиданием
взрыва. Сердца моих будущих отпрысков колотились настолько
внятно, самоотверженно, быстро, что в глазах вставало мелькание
велосипедных спиц, слышалось тиканье сошедших с ума
будильников, топот вступающих в каменные города кавалерийских армий.
Лента самописца ползла и падала на пол, скручиваясь
бумажной змейкой. Заходила медсестра, просматривала полученные
осциллограммы, вдумчиво хмыкала и пророчествовала о скором
пришествии мессии-доктора.

Дети икали: как минимум один из них, находящийся ближе к сердцу
матери. Его считали мальчиком, согласно снимкам сонограммы,
сделанным на днях. Он икал и много шевелил конечностями. Я ждал
появления русского хулигана Григория Распутина, сумасшедшего
клирика, взъерошенного, с грязной бородой, соблазнителя
императриц и их фрейлин, колдуна с гипнотическими глазами,
руководящего действиями царей и гемофилией их наследников. Ужас
русского мира давно вселился в меня. Я жалел, что читал
Достоевского, свихиваясь вместе с его героями. Красивой сказки
про «Щелкунчика» и королеву крыс в сердцебиении моего сына не
слышалось. Жена хотела назвать его если не Грегори, то
Тимоти (говорят, по-русски это звучит мягко и обаятельно), но
это имя напоминало мне Тимоти Маквея, религиозного фанатика,
младше меня на четыре года, того, что взорвал федеральное
здание в Оклахома-Сити.

Наташа политикой никогда не интересовалась. Мужчины вынуждены ею
интересоваться, чтобы знать, как прокормить семью. Я не брежу.
Несмотря на то, что именно жена совершала основное
количество сделок по продаже недвижимости, основной капитал принес в
наш дом я: несколько лет довольно успешно играл на бирже.
Деньгами нужно уметь распорядиться. Разве что индейцы или
пустоголовые арабы могут сидеть на мешках с вампумом или на
бочках с нефтью. Я боялся, что Наташа вот-вот выйдет из бизнеса:
прокормить семейство моим художеством было невозможно.
Поэтому мне нравилось поведение девочки, которую мы оба уверенно
называли Катариной. Она уже все рассчитала в своей грядущей
жизни. Правильно повернулась головой вниз, по направлению к
выходу, заняла лидирующую позицию, и оттеснить ее уже было
невозможно. Ее сердце не стучало с яростью Маквея, хотя и
достигало обычных в этом возрасте оборотов. Я слышал в этом
стуке шелковистую нежность пойманной в паутину бабочки... Нет,
зверька, который делает вид, что пойман, перед тем, как
разорвать сеть.

Eлочка лежала, туманно улыбаясь. Говорить ей было трудно, она лишь
хихикала, когда санитарка переводила присоски микрофонов с
одного ребенка на другого.

– Какие умницы, – повторяла она и опять скатывалась в наркотический сон.

– У вас тут кормят? – наконец осмелился я задать существенный
вопрос. – Мы не ели сегодня.

Мы привыкли есть. Если у вас другие правила, позвольте пригласить
мою жену в ресторан. Она предпочитает славянскую кухню.

Женщина смутилась, повторив легенду про великого гинеколога, про
ответственность, что-то добавила про Иисуса Христа, и здесь я
уже не смог сдержаться.

– Какого хрена вы нас тут держите? Хотите получить пятьсот баксов за
госпитализацию? Да, мы будем вынуждены заплатить. Мне
говорили, что если уж попадешь к вам, то на весь день. Но моя
жена в нормальном здравии. Она хочет домой. Мои дети не желают,
чтобы за ними подсматривали в столь раннем возрасте! Это
нарушение прав человека. Как вас зовут? «Скорой помощи» мы не
вызывали... Так что благодарности за спасение не дождетесь!
Вы знаете, что произойдет, если мы сейчас оба удерем от вас?
Наша страховка вообще откажется платить за лечение.

– Меня зовут Деби, – женщина расстроилась. – Просто доктора нет на
месте. У меня есть еда для пациентов.

Деби привезла на тележке два белых пластиковых стаканчика с
красноватым бульоном, две баночки с вишневым муссом из пластилина.
Она ощущала себя виноватой, столкнувшись с традицией
неведомых ей стран.

– За водой вы можете сходить на второй этаж, там буфет.

– Деби, мы просто хотим домой. У нас уютнее, чем у вас.

Счетчики сердец моих первенцев щелкали со все большим остервенением.
Я включил телевизор, нашел любимый канал, но он вновь
бубнил о пятидесяти четырех братьях и сестрах Усамы бен Ладена,
которые убедили три тысячи саудовцев отправиться воевать с
Россией за Афганистан, за Афганистан, который мы взяли за три
дня. За сколько дней я покорил сердце своей жены? Ведь она
измотала меня до обморочного состояния, пока не согласилась
выйти замуж за иноверца. Я неправильно пользуюсь вилкой и
ножом. Не отличаю толстого фарфора от тонкого. Ничего не читаю,
лишь смотрю телевизор. Хожу в театр в мятой рубашке (в
театре за нашу жизнь мы были пару раз). Когда она готовит
изысканные закуски, не притрагиваюсь к ним, а все жду, когда
подадут мясо... Я слишком практичен, чтобы быть сыном Бога, а
она... иначе, как за сына Бога, выходить замуж она не желает. У
меня формальные отношения с религией, а у нее реальные. Я
могу дружить с собачками вместо людей, стать пидором от
одиночества, но понять настоящего не могу. Меня не научили
чувствовать, не читали по утрам «Отверженных» Виктора Гюго, чтобы
я плакал над уродцами...

Я очень любил свою иноземную жену, хотя и не понимал ее
аристократического этикета: я слышал, как мои родные дети колотятся
сердцами и лодыжками в ее внутренностях.

Я отправился на поиск пищи. Как и было сказано: поворот налево,
миновать шесть блоков, обнаружить лифт, нажать на кнопку первого
этажа, пройти еще чуть-чуть, пока не заметишь вывеску
столовой «Только для персонала».

Я ввалился туда с чувством явного превосходства, решив считать себя
не персоналом, а персоной. У меня не было денег: в спешке не
успел взять кошелек. Заведение оказалось заурядным дайнером
с профсоюзными ценами. Взял два сэндвича, большую бутылку
питьевой воды. Подошел к кассе, но никого там не обнаружил.
Покуражился, оглядываясь. Никого не было – воскресенье.
Воровать я не умел, хотя Наташа после некоторых военных действий
США за семью морями сказала, что теперь мы имеем право
делать здесь все, что хотим. Я ограничился малым. Подхватил две
сиротские бутылочки с апельсиновым соком и, изображая
неспешность, направился к выходу. Повстречал низкорослого доктора в
круглых очках, поставившего Наташе диагноз выздоровления.

– Это вы, док? Отпустите нас отсюда.

Он улыбнулся, сказав, что Наташе необходимо обследование.

– Она не хочет лежать в вашем госпитале. Извините, конечно. Она
вообще не хочет лежать в больнице из-за всяких мелочей.

Доктор был приятным человеком моего возраста, ему, как и мне, не
хотелось находиться в официальной обстановке. Он сказал
довольно непринужденным тоном:

– Давайте встретимся где-нибудь в Хамптонс, в баре. Поговорим.

– Ресторан «Петер Люгерс» пойдет? – я издевался.

– Может, в дайнере на 110-й дороге?

– Это столовка для мафиози. Вы знакомы с Бертом Капоном из мусорного
бизнеса? Он сейчас продает 180 акров за 20 миллионов. Можно
нарезать на куски. Ромео Роберт собирается купить. Нас не
пригласят. А жалко...

Я был удивлен, с какой легкостью медик перешел от гинекологических
тем к обсуждению купли-продажи недвижимости. Доктор,
занимающийся довольно рискованным бизнесом с местной мафией...

– О, у меня много деловых встреч! Что думают об этом ваши
африканские партнеры? Я очень уважаю Наташу, наслышан...

Я насторожился осведомленности этого итальянского жулика, но,
учитывая, что с Альбертом Ромео Айрис дел принципиально не имела,
решил поиграться. Мужичок-с-ноготок из провинциального
госпиталя не составлял нам конкуренции. С «мусорщиками» мы вообще
не связывались, и если в настоящий момент у нас и висело
какое-нибудь серьезное дело, то Дубики, поляки: жилищный
кооператив плюс бензозаправка. Старики на старости лет не
справлялись с собственностью.

– Питер, сегодня воскресенье. Дайте людям отдохнуть, подумать. Вашу
идею я почти понял. Не понял только, что вы можете
предложить.

– Конечно. Но я не могу отпустить ее до прихода лечащего врача.

– Питер, мы убежим из клиники.

– Вы же хотите иметь детей. Близнецы – так мило. У нас бывали
случаи, когда рожениц переносили на вертолете в «Стони Брук».
Можно доставить и в «Сейнт Чарлз», если вашей вельможной супруге
так угодно.

Я не понимал, чего он от нас хочет. Пользуется ситуацией? В конце
концов можно было познакомить его с Джуди – она хорошо знала
богатую округу. Кажется, старые мафиози и эти 180 акров
делали через нее. Никак не могли встретиться. Каждому казалось
подозрительным любое место, предложенное партнером. Джуди
покорила роскошных развратников, сразу же сообщив, что никому в
их машинах «отсасывать» не будет. «После этого весь бизнес и
начался, зауважали».

Когда я вернулся к Елочке в палату со своими бутербродами и
минеральной водой, она спала. Персонал опять куда-то разбрелся. Я
решил не проявлять ханжеской вежливости перед женою и спокойно
поел. Время уже далеко зашкаливало за ланч. Сэндвичи с
куриным филе и овощами оказались на удивление вкусной и здоровой
пищей. Профсоюзные столовые заботятся о своих работниках.