Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Глава 7

С Джуди Бергер мы встречались у «Таргета» в Риверхэде. Она помогала
купить детскую одежду, пеленки, полотенца, автомобильные
стульчики. Также она везла баксов на двести травы от своего
дилера: я подумал, что на первых порах это было бы хорошо для
успокоения нервов.

Мы пошныряли по магазину. Она с видом победительницы, не глядя,
швыряла товар в коляску. Я плелся следом, успокаивая себя тем,
что все это можно будет сдать. Мы быстро затарились: нашли
почти все, за исключением ползунков для новорожденных.

Стоял солнечный осенний день, о вчерашнем ливне напоминали лишь
редкие лужи на парковочном поле. Джуди пожелала мне удачи в
воспитании детей и, лукаво улыбнувшись, швырнула целлофановый
пакет с травою в открытое окно моей машины. Сама она
передвигалась не иначе, как на «Мерседесе», внедорожник этой фирмы
недавно вошел в моду. Мы подкатились к 58-й дороге и,
обменявшись воздушными поцелуями, разъехались в разные стороны.

К моменту моего возвращения Синтия уже ушла, хотя ее работа
оставляла желать лучшего. Шкаф она зашпаклевала неровно, кое-где
начали проступать трещины. Я взялся за его покраску, но скоро
понял, что ничего путного из этого не выйдет. Пошел позвонить
Фрэнку предъявить претензии и обнаружил на определителе
номера штук семь звонков от соседа Джона. Что это ему вдруг
приспичило? Обычно мы общались вживую, пересекая нашу неширокую
Линден-лейн в домашних тапочках.

Целый парк проржавевших автомобилей стоял перед его окнами на вечном
приколе, но рабочего грузовика у дома не было. Джон уже
несколько месяцев был обуреваем идеей покупки гостиницы на
севере штата, собирал барахло для нее в специальный трейлер.
Дело с подписанием контракта затягивалось: раньше здание его
мечты принадлежало синагоге, и теперь Джону не оставалось
ничего, кроме как винить в медлительности и тугодумии
религиозных евреев. Он взял у нас несколько кресел, сломанную
сенокосилку, старую стиральную машину, антикварный телевизор и
видеомагнитофон. Его коллекция постоянно пополнялась. Он готов
был отправиться в путь в любую минуту, но пока обстановка его
будущего «бед енд брекфаста»* выставлялась на обзор соседям
и проезжающим автомобилистам. Торшеры, настольные лампы,
прикроватные тумбочки разных размеров и цветов, аляповатые
выцветшие картины. Джон не гнушался ничем, одних сломанных
газонокосилок у него было штук пять. Несмотря на бессмысленность,
хлам этот воплощал мечту моего соседа и носил на себе
отпечаток забавной религиозности. Безобидный Скутер, которого
Джон привязывал на поводке за ствол дерева, казался со стороны
сторожевым псом. Я вспомнил о записке, оставленной соседом
под дверью вчера вечером. Нашел ее в кармане джинсов, в
которых ездил к Елочке. Содержание оказалось самым неожиданным:

«Дорогой Роберт, извини, что не смогу быть на твоей вечеринке.
Надеюсь, у тебя все хорошо и Наташа родила нормального ребенка.
Мой квартиросъемщик выстрелил себе в голову, и я должен
находиться в его доме до тех пор, пока не вынесут тело. Еще раз
спасибо. Может, завтра увидимся. Всегда с любовью, Джон».

Еще один чудный сюрприз к торжествам. Я давно сомневался, что
происходящее со мной есть событие, которое необходимо отметить.
Шантажирует шизофреничка – вот тебе и праздник. Застрелился
парень – вот и отметили. Самое неприятное в этой истории было
то, что парня звали Грэгом, Грегори, так же, как мы с Елкой
назвали нашего большеротого сынка. Можно ли утаить от Наташи
трагическую новость? А то ведь расстроится.

Я был немного знаком с Грегори, царствие ему небесное. Мы даже имели
сходные политические убеждения, заключающиеся в неприятии
нынешнего режима. Вдвоем с Грэгом мы легко могли совладать с
милитаристскими выпадами Джона во время нескольких пьянок,
которые провели втроем. Он был интеллигентный на вид человек
из породы вечных юношей: усики, очки, легкоатлетическое
телосложение. Он снимал у Джона дом на Трафалгар недалеко от
того места, куда мы ходили за ракушками.

Мы с Наташей смеялись: Джон нашел себе не только жильца, но и
собутыльника. Они нажирались примерно раз в неделю, иногда к их
пьянкам присоединялся и я, но по мере роста Елкиной
беременности посещал их все реже и реже. Пили они в основном пиво, но
в неограниченных количествах. Разговаривали обо всем, что
попадало на язык. Завидев меня, переключались с баб на
политику. Оба были неженаты, Джон – принципиально, Грегори –
разведен. На жизнь покойник зарабатывал странным способом –
собирал старинные монеты, обменивал, приторговывал ими у
нумизматов. Его коллекции я никогда не видел, хотя знал, что он ею
очень дорожит. Она хранилась в его доме на Трафальгар, а мы
обычно собирались у Джона. Пили мужики по-черному, до полной
отключки. Засыпали, просыпались и начинали пить опять. Джон в
таких состояниях любил кричать, что Америке нужен свой
Гитлер, обижался на Пёрл Харбор и 11-е сентября. В отместку я
украл как-то у него его попугая, еще первого, крикливого
самца. Сейчас он его куда-то отдал. Я посадил его на руку,
пересек улицу и принес жене, пока Джон излагал кому-то по телефону
основы своих политических убеждений. Елка находилась в
соседней комнате и в ужасе решила, что я притащил домой компанию
пьяных негодяев. Я даже не успел толком показать ей свой
трофей, как в дом ворвался мой приятель, побледневший от
утраты. «Он мог улететь! Боже, он мог улететь!» Джон, несомненно,
был одним из наиболее трогательных людей, встреченных мною
в этой жизни. Я позвонил ему, чтобы выразить соболезнования
и расспросить о подробностях гибели Грэга.

– Ерунда, – сказал он. – Я догадывался, что он был говнюком.
Проблема в том, как теперь очистить квартиру. Он забрызгал своими
мозгами все вокруг. Наташа родила? О, отлично! Ему ставили
диагноз рассеянного склероза... Альцгеймер... Полные кранты...
Скоро он не смог бы пошевелить ни рукой, ни ногой. Говорю:
говнюк. Он даже никому не сказал, что ему плохо. Папа умер
недавно от этой болезни.

– Какой папа? – удивился я.

– Римский, – захохотал Джон. – Когда мы отметим рождение твоей
двойни? Интересно посмотреть, на кого они похожи.

Джон был явно неадекватен, но я отнес это к перевозбуждению от
происшедшего. По ходу разговора выяснилось, что Грэг застрелился
из винтовки моего соседа классическим способом, привязав
бечевку к спусковому крючку. Услышав это, я засомневался. У
Джона было ружье типа карабина, о винтовке он никогда не
рассказывал.

– Менты щипать начали?

– Нет, что ты... У меня есть идеальное алиби.

– ?

– Я был на праздновании твоего отцовства. Правильно?

__________________________________________________________________

* «Бед енд брекфаст» – ночлег и завтрак, домашняя гостиница.