Онтологические прогулки

Русская философия

Совершенная математика 3

Несмотря на то, что в ходе размышления появились первые знаки и даже
формула, никакого предметного значения они пока не имеют;
размышление до сих пор находится в сфере непредметного, ни 1,
ни 10, ни 5, ни = или + не относятся ни к каким предметам,
а относятся к мышлению целостности, которую представляет
собой математика как форма, топос.

Как форма, топос сущего; человек не может создавать форм сущего, он
может удерживанием направленного внимания способствовать
появлению неких форм, подобных движению, дыханию и пр., и того,
что для нас здесь имеет значение в первую очередь – формы
мышления.

Строго говоря, мышление как топос сущего находится ещё в стадии
формирования, за последние несколько тысячелетий направленное на
мышление внимание современного человека начинает приносить
свои плоды: мышление как форма сущего, как способ
намеренного обновления человеком самого себя посредством погружения в
стихию мышления как формы, становится одним из определяющих
факторов развития человека.

Однако сам человек более ориентирован на конкретную историю своего
развития и принимает историю математики как необходимое,
должное и, самое главное, соответствующее не только природе
математики как науки, но и своей собственной природе человека
как мыслящего.

Поэтому искажается не только действительная история математики, что
само по себе не так важно, но и то, какое место занимает
математика в жизни человека, а это уже совершенно другое дело;
эти два связанных друг с другом представления: о истории и
существе математики, до сих пор не позволяют современному
человеку скорректировать своё намерение, что, в свою очередь,
ещё более укрепляет эти представления.

Впрочем, так же обстоит дело с большинством наук: давление традиции
и практицизма прижимает человека к земле настолько сильно,
что за кончиком своего носа, дальше которого он, как кажется
ему самому, стремится заглянуть, он видит только землю.

Поэтому изменения в том, что определяет существо его отношения к
науке, происходят постепенно и незаметно для него самого, как
говорили когда-то марксисты – естественноисторически, сам же
намеренно он этого не делает, хотя это как раз и является
его типовым отличием и, следовательно, преимуществом.

Этим занимаюсь я, то есть проясняю и одновременно корректирую
намерение мыслить, то есть намереваюсь жить мышлением как формой
самоизменения, в математике это означает: посредством
направленного внимания на топос математики формировать и
одновременно осваивать себя как гармонию пространственно-временных
соотношений.

Математика не изучает свойства предметов, потому что математических
свойств у предметов просто не существует: у булыжника нет
свойства округлости, а вот человек может видеть его округлым –
помните, что Сезанн говорил о восприятии; даже созданные
человеком предметы не несут в себе никаких математических
свойств, хотя могли быть созданы с участием математики.

Математика – это намерение человека формировать и осваивать себя как
гармонию пространственно-временных соотношений, как физика
– намерение человека формировать и осваивать себя как
гармонию пространственно-временного протяжения и т.д.

От человека пока скрыто то обстоятельство, что он осваивает сам себя
в процессе собственного же формирования, он сам себя не
формирует, но формирование не происходит без его участия, так
как формы живого поддерживаются намерением человека и через
него и осваиваются.

Если бы человек не намеревался двигаться, движение как форма не
активировалось бы и человек не двигался, человек осваивает
намерение, активируя форму движения, и двигается; воспринимает же
человек этот «механизм» как освоение самого движения по
причине наглядности своего восприятия, которое работает в
предметном модусе, в котором намерение движения не фиксируется
как содержание движения.

Видеть так, как есть, а не так, как хочется, человек пока не в
состоянии именно по причине отсутствия представления о себе как
действительном воплощении истории вселенной во всей её мощи,
во всём её совершенстве.

Насколько убогое представление о себе и вселенной человек
культивирует, настолько убогим будет его представление о чём угодно –
например, до тех пор, пока вся вселенная будет сводиться
человеком к предметному миру, миру предметов, вещей, математика
будет представлять собой изучение свойств этих вещей (или
свойств идеальных вещей).

Человек боится своего совершенства! И не просто боится, а отчаянно
скрывает это от самого себя, маниакально полагая самого себя
и мир как примитивный, ограниченный, скучный, до смерти
надоевший, но такой знакомый, такой свой, что человек с радостью
отдаёт ответственность совершенства богу или чему угодно
ещё, только бы ему взамен оставили его безответственность
несовершенства, облегчение убогости, счастье примитивности,
обречённость смертности.

Поэтому я занимаюсь не математикой, я математикой намереваюсь
обновляться в своём совершенстве, а не убогости; математическое
мышление является для меня способом жить как совершенный
человек; для меня не столько важно конкретное содержание
математических размышлений, хотя я стремлюсь к максимальной их
точности, сколько сам принцип их осуществления, раскрывающий
действительную природу человека как совершенного существа и
математики как совершенства.

При этом меня не заботит, один на земле я это делаю, или таких уже
миллионы, это никак не меняет моего намерения быть
совершенным «как отец наш небесный», меня так же не интересует,
насколько это мне удаётся, мне достаточно малейшего переживания
себя живым.

Продолжу. Непредметность математического мышления является основой
математики, вне которой она превращается в исследование
опредмеченного человека, человека, который уже «вложился» в мир и
находит его как уже данный, теряя при этом самого себя как
активного элемента мира и обретая себя как активного
познавателя готового мира.

Непредметное мышление означает возвращение человеком самого себя в
процесс формирования, то есть повышение статуса математики от
дисциплины, изучающей результаты некоего процесса, к
дисциплине, определяющей осуществление этого процесса; именно
такую математику я называю совершенной.

Намерение совершенства определяет то, каким образом математика
строится как совершенная!

Например, намерение предметности, то есть намерение человеком себя
как вещи превращает математику в средство, с помощью которой
одна вещь – человек, взаимодействует с другой или другими
вещами. Поэтому математик думает, что он считает числа как
камешки, как вещи, только абстрактные, тогда как он лишь
протягивает самого себя во времени настолько, насколько у него
хватит сил держать это протяжение, дление, то есть счёт – это
полагание человеком самого себя во времени, соответственно,
математика чисел представляет собой освоение человеком самого
себя как длящегося существа, а не прагматизм, вызванный
расширением хозяйственной деятельности.

Размышление двигается в постоянном соотнесении нового, непредметного
намерения и старого, предметного (старое не означает
ничего, кроме того, что оно старше, по крайней мере, для
математики), и в резонансе сравнения формируется более чёткое
понимание того и другого.

Фактичность мира (1), переживаемая в пустоте (0), определяет
целостность мира (10) как условие мышления о нём, математического,
физического и любого другого, но мышления непредметного, так
как мира как предмета не существует, его можно только
мыслить, поэтому единица (1) показывает нам не один предмет, а
условие вообще любого предмета, пустота (0) добавляет
понимание единичности мира.

Фактичность не означает единичности, хотя и обозначается единицей,
она представляет собой первоакт, перводействие, начало всего,
но не как порождающее начало, а как начало самого себя как
факта, который не требует объяснения, доказательства, хотя
это совсем не означает, что его невозможно подвергнуть
рассмотрению (в этом выражении – «подвергнуть», есть что-то мрачно
агрессивное).

Переживание фактичности как фактичности в пустоте (10) и,
соответственно, единичности даёт переживание целостности… да, вот
теперь, в этот момент, моё направленное и удерживаемое внимание
начинает мне показывать, как двигаться дальше!

Интересно наблюдать, как тобой разворачивается именно то, что ты
намеревался видеть или понимать, но только намеревался, так как
ни видеть, ни понимать этого из себя ты не можешь.
Действительное, совершенное понимание не получается складыванием,
перетасовкой, в общем, стряпнёй мыслей, истинное понимание
нудится нищими духом, обретающими свою землю непреклонным
намерением, соединённым с полным отсутствием какого бы то ни было
представления о себе, мире, математике и пр.

Размышление показывает мне, что постоянное возвращение к исходной
точке не случайно, что переживание фактичности – начало любого
возможного мышления.

То есть модус фактичности определяет модус мышления! Совершенное
решение! «Когда бы вы знали из какого сора растут цветы, не
ведая стыда…» Мне вспоминается анекдот о гении покера, к
которому приехал желающий научиться игре человек и застаёт того в
плачевном, нищенском состоянии; на удивленный вопрос: но
почему?, получает ответ: не везёт. Похоже, был прав античный
философ, когда просил не загораживать ему солнца даже тенью
социального успеха.

Модус мышления определяется модусом фактичности существования!

Постепенно успокаиваюсь, и продолжаю.

Первым случилось как факт установление существования самого себя (то
есть меня), не осознание себя, а непосредственное
переживание самого себя как существующего во всей своей целостности,
что переживалось и как единичность существования себя; в
целостности переживания задействовано всё, человек, как и любое
другое существо не может жить только одной своей частью,
например, осознанием, или перистальтикой кишечника, или
икотой, человек икает всем собой. Человек не может быть только
осознанием, или только мышлением, он может быть только всем
собой как целостностью, но он может во внимании удерживать лишь
то, что необходимо для некоторого модуса бытия, например,
мышления.

Мне не нужно искать абсолютного факта достоверности, так как для
меня абсолютным является простой, но очевидный, непосредственно
переживаемый мною факт моего существования.

Снова размышление вернулось к началу, но теперь уже не к началу
поисков, а к началу движения понимания, разворачивающемуся как
формирование модусов мышления. Только сейчас я начинаю
осваивать то, что постоянно постулировалось размышлением, а
именно: фактичность существования, открытого стихии творения,
является основой любого движения понимания в силу того, что
именно стихия живого является объединяющим и разъединяющим всё
сущее началом.

Объединяющий характер стихии живого позволяет мне как мыслящему
существу, а мышление – это форма живого, это форма становления
мыслящего, быть внутренне присущим самому становлению и,
соответственно, не просто мыслить нечто внеположенное мышлению,
то есть познавать уже данный мир, а мышлением формироваться
в самом процессе мышления! То, как я буду мыслить, будет
определять то, как я буду формироваться, точнее, мышление
формирует меня как форма жизни!

То, что твердилось мною на протяжении всех размышлений, теперь
действительно становится определяющим принципом мышления: всё
сущее единое и живое, живое единое.

В фактичности своего существования я един со всем живым, но не в
качестве отдельной вещи в мире вещей, а в качестве открытого
стихии становления существа. А теперь посмотрим, что это здесь
означает. Математикам натуральных рядов пока ещё придётся
подождать, поскольку размышление подходит к философии
математики, обоснованию математики.

Начнём с философии: в видимой простоте и очевидности деления на
онтологию, как знание о том, что есть, и гносеологию, как знание
о том, как познаётся то, что есть, скрыты предположения,
которые при их прояснении показывают всю нелепость такого
философского понимания.

А именно: согласно такому представлению в уже существующем мире
существо, обладающее определённой способностью, реализует эту
способность: человек как существо, обладающее способностью
познания, познаёт существующий мир; кажется, что может быть
очевиднее и достовернее такого представления? Но почему-то,
введя это представление, человек никак не может успокоиться и
маниакально пытается это доказать.

То есть человек, держащий в руках кирпич, может измерить его длину –
25 см., ширину – 10 см., толщину – 5 см., вес – 3 кг.,
плотность и т.д., но не может быть уверен, что сам кирпич
существует, а, если и существует, что он именно таков, каким он
его воспринимает! Парадоксальная ситуация, причиной которой
является вполне определённые представления о мире, и человеке,
введённые вместе с представлением о данности мира и
человека.

И вот что интересно – откуда берётся сомнение в способности
адекватности познания? Вот мир, вот познающий его человек, но почему
человек не может познавать его адекватно? Я специально не
беру сейчас техническую сторону вопроса, этим надо будет
заняться отдельно, в размышлении о собственно познании, хотя
совсем избежать этого не получается, но я и не собирался строго
придерживаться каких-то канонов построения текста, для меня
главное – мыслить.

Заметьте, сомневается не человек, держащий кирпич в руках, а тот,
кто пытается мыслить человека с кирпичом в руках! Вот где
собака зарыта. Сомневается размышляющий, но почему? Что такое
сомнение и когда оно появляется? Сомнение, как и боль, страх и
пр., является необходимым элементом координации сложных
систем и выполняет функцию обнаружения системного сбоя, который
требует устранения.

Соответственно, начинать философию с сомнения в наличном, как это
делал Декарт, представляется совершенно справедливым, однако
это не означает, что и достоверное необходимо искать в этом
наличном! Системный сбой показывает не ошибку наличного, а
ошибку в формировании наличного; сомнение Декарта в
достоверности всего мира приводит его не к обнаружению сбоя, а к
обнаружению единственно достоверного в этом самом же мире –
осознания, какой эксклюзив!

Сомнение показывает сбой в формировании самого размышляющего, в
данном случае – сомнение должно было показать размышляющему, что
ошибка заключается в применении принципов непредметного
мышления для мышления о предметном мире, а не в нахождении
достоверного в том, что уже априори не может быть достоверным.
То есть, какой бы принцип достоверности мы ни полагали в
мышлении о предметном мире, материалистический, идеалистический,
сенсуалистский и пр., они все без исключения уже не
обладают принципом достоверности! И именно это и показывает сам
факт сомнения! Забавно, да; соответственно, какой бы философ,
или математик, или их коктейль ни пробовал обосновывать
математику, он всё равно – независимо от результатов обоснования
– испытывал бы сомнение и продолжал мучиться вопросом: что
есть истина?

Правило: «если сомнение есть, значит, сомнений нет» означает, что
дело в неисправности самой системы познания, самих принципов
мышления, самого человека как размышляющего, мыслящего; то
есть человек ещё не мыслит, не сформировалась такая форма
живого, как совершенное мышление!

Поэтому математика склоняется к практицизму: для неё не так важно,
существует ли кирпич, и, если существует, то таков ли он,
каким воспринимается, для неё важно то, можно ли нечто
непротиворечиво подумать, предположить, например, существование
кирпича, и, если явных противоречий нет, то почему бы не
разработать некоторую совокупность непротиворечивых факторов,
позволяющих построить какую-то теорию, которой, может быть, даже
удастся найти практическое применение.

В этом отношении математик ничем не отличается от домохозяйки,
которая – как и многие другие – ходит в церковь, или подростка,
который – как и многие другие – пробует экстази, и которым
вполне удаётся найти в этом некоторый смысл для себя.

Но которым, как и математику, в тоже время никак не удаётся
соединить эти действия, как и все остальные события своей жизни, в
оживляющей их целостности собственной жизни. Они сомневаются,
даже не признаваясь себе в этом; ничто не убеждает их в
достоверности, ни общественное процветание, которое почти
ничего им не даёт, ни финансовый кризис, который почти всё у них
отнимает.

Они ни во что не верят, так как очень долго пытались верить в то, во
что верить невозможно, в результате чего теперь у них нет
критерия достоверности, я посмотрел материалы последней
конференции по философии математики и нашёл там всё тех же
домохозяек, которые после долгих размышлений покупают именно то
мыло, которое видели в рекламе. То есть, для философов и
математиков то, что признано – теми, кто об этом писал раньше и
кто устраивает конференцию – в качестве философии математики,
философией математики и является! Хороша логика, но именно
так люди в абсолютном большинстве и думают, называя церковь
домом бога, но в который ходят сами!

Я не морочу вам голову, но показываю вам тот тип жизни, который
называется многими современным, но который современным давно уже
не является, всё равно, на кухне или на кафедре.

Например, ни одно из объяснений мирового кризиса не показывает его
действительной природы, ведь как бы ни плоха была ипотечная
система США и как бы ни серьёзна была мировая финансовая
взаимозависимость, причиной кризиса не может быть обвал
отдельного сегмента некоторой целостности, если она уже не подошла к
этому кризису вплотную. Мировой кризис является системным
сбоем, показывающим необходимость изменения принципов
формирования мировой экономики, а не латания отдельных дыр.

Например, предметное намерение в отношении к человеку (а это
существенный культурный феномен) приводит к экономическому
опредмечиванию человека, превращению его в экономическую вещь, и
одновременно к экономическому очеловечению предметов, например,
к цене труда, к стоимости земли и прочим «жареным
логарифмам», как говорил Маркс, который очень точно описал
опредмечивание человека в экономике; правда, он приписал пролетариату,
как Декарт осознанию, особую роль в наличном общественном
состоянии, что привело его практически к утопии, так как в
наличном человек уже опредмечен и не может распредметиться
через это же самое наличное; распредметиться можно только через
другое, ещё не существующее, а только намеренно
сформированное намерение.

Дальше мы займёмся формированием непредметной математики как формы
живого, переводя её из предметного в совершенное состояние.