Проза

Мне сказали – надо придти, а то обидятся, словно там уже появились
покойники, с которыми надо прощаться.

Белая невеста была полупрозрачная как полиэтилен от мешка с
удобрениями, а жених чёрный, словно его костюм сшили из потемневшего
рубероида.

Родственники сновали с поддонами в руках, на которых лежали жареные
куски мяса. Все время раздавались просьбы не смотреть вверх,
потому что в глаз может капнуть кусок кипящего масла.

Какая-то тётя иногда выползала на свободное пространство, задирала
руки высоко-высоко вверх, а потом резко опускала, словно
разбивала о половицы невидимую супницу.

Я был поражен языческой красотой этого танца.

Рядом со мной сидела темноволосая женщина с квадратными часами на
левой руке. Тётя накалывала вилкой кусочки рыбы и аккуратно
укладывала в рот. Через некоторое время женщина набралась вина
и стала громко выражать свое мнение о разных событиях в
нашем посёлке.

Где-то около семи вечера гостям предложили прогуляться. Процессию
возглавляли молодые, а мы шли после них, неся венки и длинные
цветастые гирлянды. Поток людей растянулся на треть поселка.
У домов стояли люди с обнаженными головами и пристально
глядели на жениха и невесту.

Иногда та или иная бабушка начинала вытирать лицо сложенным носовым
платком, а женщины помоложе вполголоса говорили: что же это
такое в стране делается, как же так? Ну почему, почему? Ведь
они еще такие молодые, им бы жить и жить.

Я не мог понять, что вокруг меня происходит. Словно это и, правда,
был не праздник, а горе. Я стал подозрительно оглядываться по
сторонам, пытаясь заметить что-нибудь странное. Наконец, я
увидел мужика, который нёс несколько лопат, увязанных
тряпкой, а чуть позади него черный мотоцикл, который медленно ехал
по обочине. Мотоцикл был разрисован сатанинскими мордами и
адскими знаками.

Я испугался и спросил у женщины с квадратными часами – а куда мы
идём? Женщина снисходительно посмотрела на меня и потёрла шею.
Мне этот жест показался очень страшным, и я решил еще
немного выпить самогона. Один горбатый карлик волок сумку с
выпивкой, на горлышки бутылок были надеты пластиковые стаканчики,
чтобы даже на улице любой мог подойти и выпить за здоровье
молодых. Я сделал это. Но здоровья молодым это не прибавило,
скорее наоборот...

Когда показалось кладбище, я ощутил внутри себя вяжущий холод.
Женщина с квадратными часами улыбалась, молодые хохотали, карлик
стучал бутылками и катался по снегу, будто колесико от
мотороллера.

Могила была уже готова, две узкие траншеи, а рядом большая куча
земли. Мне дали лопату и сказали:

– Будешь помогать!

– Помогать делать что? – сдавленным голосом просипел я.

– Хоронить, – строго ответил гробовщик.

И тут я все понял.

Это Издохлан, а я пришел туда на свадьбу. Как же я мог ошибиться,
как? Ведь вход в Издохлан всегда рядом с настоящим входом,
стоит сунуть руку чуть левее, а там уже дверь в преисподнюю.

Мы похоронили улыбающихся молодых, мы сделали это, а ещё похоронили
всех родственников, а так же зарыли всех гостей. Когда
остался один карлик и я, мы посмотрели друг на друга.

Я перехватил лопату в руках и сказал, что закапывать я ещё могу, но
вот закапываться – отказываюсь.

Карлик мне возразил: «Нет, ты будешь закопан, потому что я карлик, а
карлики могут гнить и в неглубоких лунках, в конечном
счете, кошки меня доедят».

Тогда я ударил карлика лопатой по башке, и он упал в снег, раскинув
короткие руки.

Я закопал карлика, схватил сумку с самогоном и пошел домой.

Конец.