Онтологические прогулки

Начало

Многие обращают внимание, но никто ещё не дал достойного объяснения тому обстоятельству, что еврейская Тора есть расширенное повествование о ЧЕЛОВЕКЕ. Впервые в истории философии целокупный постулат, как уложение мысли, был дан еврейской Торой, – и им явился постулат о безусловной ценности человека. Он гласит: «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека: ибо человек создан по образу Божию. Вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней» (Быт. 9:6-7). Бог в Торе обладает сугубо человеческой ипостасью, то есть не человек обожествлён, как это случилось в европейской философии, а Бог очеловечен; в противовес христианскому богословию еврейская Тора есть антропословие. Именно потому, что Бог принадлежит человеку, а человек принадлежит Богу, Бог у евреев есть высшая святыня и Бог пользуется у евреев неограниченным до-верием.

Итак, еврейская традиция есть столбовая дорога мудрости о человеке, что на научном языке называется антропософией (anthropos – человек, sophia – мудрость). Антропософская стратегия еврейской традиции исторически воплотилась в последовательно-поступательные узлы – гениальные постижения человека или хрононы небесной истории. Традицию начинает Декалог Моисея, далее следует учение Иисуса Христа, затем идёт подвиг Моисея Маймонида, прописавший человеческий разум в Торе, наравне с верой, традицию продолжил Исаак Лурия, который преподнёс каббалу в форме мощи абстрактного мышления или всемогущество человеческого воображения, а в Новое время явился Барух Спиноза, закодировавший образ человека в causa sui – наибольшей мистерии философии, которая не разгадана по сей день.

Русское еврейство только в силу своего еврейского естества должно следовать курсом этой традиции, и его небесная история раскрывается исключительно через представления человека, а его биография шествует по ступеням этого представления. Такими представлениями в русском еврействе стали течения мусаризма и хасидизма. А.Менес отмечает: «Не без основания указывалось на некоторое сходство между хасидизмом и учением мусара, однако различия между ними выступают гораздо более явственно, чем черты сходства. Ошибаются те, кто считает «мусар» чем-то вроде литовского хасидизма. Это явления различного порядка» (2002,кн.1,с.341). Однако, если русское еврейство воспринимать как целостную формацию, то его небесная история (соответственно, духовная биография) зиждется на генеральной общности мусаризма и хасидизма – традиционного образа человека, данного в понимании Торы.

А.Менес в своём разборе «религиозных еврейских исканий» внутри русского еврейства, что, по существу, является неотсортированным описанием небесной истории его, обмолвился, что мусар (буквальный перевод – «мораль») «означает познание самого себя». Эта реплика знаменательна тем, что напоминает о знаменитом призыве «Познай самого себя», начертанном на храме Аполлона в Дельфах, который стал ядром философского мировоззрения XX века – антропософии в представлении Рудольфа Штайнера. Стало быть, русское еврейство самостоятельно предвосхитило ход европейской постигающей мысли в философском отношении, а в плане grosso modo (широком значении) означает, что корни антропософского воззрения таятся не в недрах греческой античной мудрости, а в текстах еврейской Торы.

Основатель мусаризма реб Израэль Салантер ставил во главу угла человека, подчёркивая, что в виду имеется не биологическое существо и не психическая особь, а некая самочинная и единогласная монада с моральным уклоном, куда вход лежит через Тору, – и это самое главное. А.Менес говорит по этому поводу: «Характерной чертой движения мусар была глубокая вера в человека. Правда, Салантер и его ученики не разделяли наивных представлений о том, что человек добр по самой своей природе. Мусарники были пессимистами и считали нужным подчёркивать, как трудна борьба с самим собою, которую человеку приходится вести. Но всей душой они верили, что человек располагает силами и средствами добиться в этой борьбе заветной цели» (2002,кн.1,с.342).

Характеризуя суждения другого видного идеолога мусара, ученика Салантера, ребе Симха-Зисель Бройде, организовавшего в шестидесятые годы XIX столетия ещё одно знаменитое училище – Келмский ешибот, А.Менес указывает: «Человек – это книга о мусаре, – объяснял ребе Зисель своим ученикам, – и нужно долго и усердно работать. Чтобы добиться понимания этой книги, имя которой – человек. Но беда в том, что мы обычно оказываемся слишком ленивы, если требуется от нас большое духовное напряжение. Поэтому первая задача – научиться мыслить. Мыслить – значит уметь сосредоточить своё внимание на чём-нибудь определённом, не позволяя мысли уклоняться в сторону». Призывая к дисциплине мышления, мусаризм требует соблюдать именно ту сосредоточенность мысли, какая в качестве медитации положена в учении антропософии, возникшего столетием позже в европейской философии. Ученик Симхи-Зисель ребе Ноте-Гирш Финкель («старик из Слободки», пригорода города Ковно) расширил представление мусаризма: «Вся Тора нам дана не в заветах и законах. Она лежит в основе самого существа человека. И если мы научимся понимать человека, мы лучше поймём Тору,. которая нам дана была на горе Синая. Поэтому прежде всего мы должны достичь высоты, чтобы стать достойны изучать Тору» (2002,кн.1, с.с.346,347-348).

В «Википедии – свободной философии» сказано, что хасидизм возник «…как движение протеста против закостенения иудейской учёности, деспотической власти кагала, раввинистического формализма и оторванности учёных евреев от народной жизни». Но кроме функции протеста хасидизм несёт в себе миссию созидания, выдержанную в духе еврейской традиции и Торы. Именно эту миссию впитало в себя русское еврейство, и впечатление о её содержании передают слова ребе Ицхака Гинзбурга: «Также внутри самих тайн Торы существуют два измерения – есть душа, и есть ещё более глубокая душа у этой души – это хасидизм…Хасидизм раскрывает ещё более глубокую тайну – показывающую, каким образом тайны Торы связаны с душой человека и с миром, в котором мы живём. Хасидизм раскрывает, что высшие миры находятся внутри нас, и что Сам Вс-вышний светит внутри нас и внутри нашего мира». Содержание этой сентенции, как и всей духовной полноты хасидизма, суть расширенное иносказание максимы Иисуса Христоса: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лук.,12:21).

Таким образом, становление русского еврейства не являлось одноразовым и однопричинным образованием, и ранее давалось понять, что наибольшим заблуждением есть отождествление его рождения с присоединением евреев к России при разделе Польши. Ликвидация кагала означает коренную деформацию общинного устройства евреев в России, а движение мусаризма и хасидизма говорит о таких же крупных преобразованиях в имманентной сфере евреев. И поскольку эти два фактора всецело соответствуют еврейской традиции, они выступают побудительными причинами рождения русского еврейства как самоличной формации еврейского мира. В земном паспорте русского еврейства в графе дата рождения должно стоять: 1844 год.

Бердяевский дуализм истории в применении к еврейской судьбе никак не прояснил и не упростил, а ещё более высветил сложность, запутанность и многозначимость еврейской истории, как в земной, так и небесной вариациях. К числу таких сложностей принадлежит то обстоятельство, что мусаризм и хасидизм не удержались на уровне своих духовных достижений, а скатились в болото религиозной казуистики, отвлечённых диспутов и экзальтированных аномалий. Всё, что в этих течениях принадлежало аристократической Торе, было подвергнуто обструкции со стороны плебейского Талмуда, а это значит, что мусаризм и хасидизм со временем выпали из формации русского еврейства. В своей монографии Вальтер Лакер пишет: «К середине XIX века движение хасидизма пришло в упадок. Вместо него распространился культ цадиков-святых вождей. Они считались реальными посредниками между Богом и миром. Цадики делали священные надписи на амулетах, сочиняли специальные молитвы (на идиш) и заклинания для своих приверженцев. На более низком уровне стали популярны магиды – странствующие проповедники и чудотворцы»(2000,с.94). В настоящее время хасиды относятся к числу лютых врагов русского еврейства. Такова запутанная картина истории русского еврейства в духовном (небесноисторическом) измерении, но не меньше беспутицы обнаруживается и в земном течении еврейской истории в России.

Хотя царское правительство избавилось от кагала – главного препятствия своей деятельности в еврейской сфере, но это обстоятельство не повысило государственную эффективность в еврейской среде. _ ¹ В неоспоримую историческую истину обратился факт того, что исторически уникальная по части интенсивности работа царского правительства на еврейской ниве не дала позитивно-положительных результатов: ни один еврейский комитет или комиссия не сподобились ожидаемого эффекта, «дряхлость власти», как определил Солженицын (но зато утвердил примирительную атмосферу).

Такая безрадостная картина, однако, выглядит лишь в координатах земной истории, где действующими силами выступают рационально-конечные факторы. В небесноисторической проекции картина представляется существенно иной: каждое благое намерение, даже малое доброжелательство, имеет значение и находит свой правый вклад в благодетельном исходе, являющимся источником духовной информации. Духовная информация качественно характеризуется особенностью, при которой исследование базируется на всех продуктах постигающего духа, – отрицательных и положительных, негативных и позитивных. Этим духовная информация отличается от широко знаемой, предметно-вещественной информации, где исследуются, рефлексируются, только положительные аналитические данные, отвергая отрицательные выводы. В результате духовная информация далеко не всегда получает своё выражение в понятных нормах рационально-земного бытия, а потому остаётся непознанным и скрытым в исторической памяти знанием.

В таком освещении деятельность царского правительства в показаниях небесной истории нельзя называть общей неудачей или ошибкой, – А.И.Солженицын, далёкий от подобного склада мыслей, всё же интуитивно прозрел: «Но и: приписывать российским правителям ярлык «гонителей евреев» – это искривление их намерений и преувеличение их способностей» (2001, кн.1,с.134). Стало быть, ось евреи-правительство номинально и независимо функционировала как таковая, спонтанно давая духовную прибыль. В то же время, отсутствие конкретно-житейских видов земной истории, облегчающих существование евреев на территории России, превращало деятельность царского правительства в сплошной государственный провал, попадающий под всеобщий закон российской экзистенции: разрыв между идеальным и реальным. Небесноисторический взгляд оказывается способным найти этому провалу достаточно простую причину: царское государственное делопроизводство в «еврейском вопросе» никак не могло избавиться от двух порочных стратегических порядков. С одной стороны, оно было одержимо стремлением реформировать внутреннюю еврейскую сферу посредством внешних импульсов, внедряемых волюнтаристски со стороны нееврейского актива (русского государства), и с, другой стороны, пытается реформировать еврейскую жизнь вне связи с общенародным состоянием страны.

История показывает, как русская жизнь решительно вступила на путь коренной реформации российской действительности, в том числе и преодоление этих порядков. Речь идёт о Крестьянской Реформе 1861 года (или «Положение 1861 года»). В.О.Ключевский точно отметил: «В продолжение столетий, предшествовавших 19 февраля 1861 г., у нас не было более важного акта; пройдут века, и не будет акта, столь важного, который бы до такой степени определил собою направление самых разнообразных сфер нашей жизни» (2000, кн.3,с.548). Самым знаменательным в этой реформе является фигура автора реформы – императора Александра II Освободителя, занявшего место в ряду величайших русских реформаторов – князя Владимира Святого и царя Петра Великого, но по личным духовным качествам значительно их превосходившего. Если Владимир сделал русскую душу христианской, а Пётр сделал русскую душу европейской, то Александр сделал русскую душу русской. Именно в таком аспекте Крестьянская Реформа (собственно, внешнее уложение) стала знаковым событием для русского еврейства, и в его биографии этот рубеж по значению был следующей важнейшей вехой после рождения формации русских евреев в 1844 году.

О благотворном влиянии эпохи реформ Александра II на русское еврейство написано и сказано очень много, как с еврейской, так и русской сторон, и сама тема представляет собой редкий сюжет в еврейской эпопее, где нет противных мнений. Я сошлюсь лишь на утверждение очевидца и современника акта, известного в своё время публициста Л.О.Леванду (Иехуда-Лейба): «С начала шестидесятых годов для нас, русских евреев, началась новая эпоха, новый период – эпоха нашего рождения или перерождения, период нашего быстрого шествия вперёд по пути прогресса. В наши тёмные пещеры впервые ударил луч солнца, произведший целую революцию в нашем пещерном режиме». А высококвалифицированные и наиболее образованные авторы «Книги о русском еврействе» записали в предисловии: «В 1960 году, когда наш коллективный труд выходит в свет, исполняется сто лет с начала эпохи великих реформ, когда, казалось, что и перед русским еврейством открылись пути к социальному и культурному прогрессу. Под влиянием новых веяний традиционный быт еврейской народной массы повернулся лицом к окружающему миру, и еврейство, разделяя надежды лучших людей России, стало принимать посильное участие в борьбе за право и свободу» (2002,кн.1,с.9).

Итак, реформаторская эпоха Александра II явилась звёздным часом русского еврейства, поскольку стала побудительным генератором движения всей еврейской формации в России в самобытном, присущем только ей, ключе, то есть в собственно национальном духе. А собственно национальным духом евреев служит историческое сознание, и именно в такой ситуации произошёл еврейский исторический ренессанс, первой ласточкой которого явилась монография С.И.Фина, упомянутая Исаем Трунком. Ощутив свой собственный исторический дух и свою формационную состоятельность. Русское еврейство выдвинуло из своей среды выразителя своих характерных дум, и им стал историк С.М.Дубнов, глубокомыслие и эрудиция которого ставит его в один ряд с великими русскими историками Татищевым, Карамзиным, Соловьёвым, Ключевским. В своей эпохальной работе «Об изучении истории русских евреев» (1891) Дубнов заявил: «Мы не можем и не должны обречь себя на умственный застой…не должны лишить себя той внутренней мощи, которую даёт только самоисследование. Думать иначе значило бы преднамеренно заковать душу народную, сузить и затемнить нашу национальную идею, которая в сущности тождественна у нас с историческим сознанием…». Свой дерзкий порыв Дубнов завершает словами: «Мы, русские евреи, покажем, что мы не только являемся ветвью самого исторического из народов, но также, что мы и сами имеем богатое историческое прошлое. Мы хотим также показать, что мы знаем цену этому богатому прошлому. Старый народ, созревший и поседевший на своём богатом опыте, не может отказаться от своего своеобразного исторического прошлого». Такая установка, для которой катавасия духа внутри русского еврейства предоставляет все основания, однозначно свидетельствует, что духовно-идеологический, а также историко-онтологический центр мирового еврейства переместился в Россию; формация русского еврейства заняла авангардную позицию во всемирном еврействе.

В докладе, прочитанном на втором мировом конгрессе еврейской науки в 1957 году, бывший министр народного просвещения Израиля, Бенцион Динур сказал: «Ряд основных явлений в жизни русско-еврейского коллектива обусловил специфическое его место в жизни нашего народа в новое время. В смысле демографическом это был самый многочисленный, массовый и наиболее концентрированный еврейский коллектив. В смысле же культурном этот коллектив отличался наибольшей внутренней консолидированностью и был максимально укоренён в многовековой еврейской культуре». Знаковой здесь является сентенция о ведущей роли русского еврейства в еврейской культуре. Финалом доклада были не менее знаменательные слова: «Дело не только в том, что более половины еврейского народа жило в России и что русское еврейство явилось численно крупнейшим еврейским коллективом. Вся история еврейства в новое время стала под знаком русского еврейства. В силу особых обстоятельств общественного и духовного порядка именно в русском еврействе созрели те творческие силы, в которых был залог обновления и возрождения еврейского народа» (2002,кн.1,с.с.315,326). В.И.Кельнер в комментариях к труду С.М.Дубнова «Письма о старом и новом еврействе» отметил: «Дубнов включил историю евреев в России в контекст истории мирового еврейства. Более того, он утверждал, что российское еврейство стало достойным наследником великих еврейских общин древнего Израиля, Вавилона и средневековой Испании. По его мнению, к началу XX в. евреи Западной Европы принесли в жертву ассимиляции своё национальное самосознание. И только евреи России сохранили общинную организацию и национальную духовную жизнь».

Вряд ли можно найти пример благодетельного эффекта реформ Александра на общественную жизнь России более выразительный, чем изменения в положении русского еврейства. И этот яркий феномен сразу привлёк к себе внимание, и цитируемое далее «Положение евреев в России в XIX веке» есть лишь одна из популярных сводок, более красноречивая за счёт компактного изложения обширного материала. Итак, статистический анализ привёл к следующему результату:

Положение евреев в России в XIX веке

(источник http://chassidus.ru/index.html, 2003)

Россия вступала на путь промышленного развития, и евреи сыграли в ее экономическом расцвете немалую роль. Накопленный еврейский капитал пошел на учреждение банков и акционерных обществ, на строительство фабрик, заводов и первых железных дорог России. По всей черте оседлости евреи скупали в деревнях сельскохозяйственные продукты и вывозили их на внутренний и на внешний рынок. «Не будь еврея, – писал один из исследователей того времени, – крестьянину и некому, и негде было бы продать избыток своего ничтожного хозяйства, неоткуда было бы достать денег. Запретить евреям таскаться со двора во двор, от села к селу, с базара на базар, значило бы разом остановить промышленность целого края, которую они одни только поддерживают». «Справедливость требует сказать, – вторил ему другой исследователь, – что одни только евреи сообщают Бесарабии торговое движение, и без них был бы совершенный застой», а в Новороссийском крае и в Малороссии «уездные города превратились бы совершенно в деревни, если бы их не оживляли евреи своей деятельностью». Даже недоброжелатели признавали, что евреи «обладают большей подвижностью, энергией и предприимчивостью сравнительно с великороссами»… С семидесятых годов девятнадцатого века «сахарные короли» братья Лазарь и Лев Бродские, Иона Зайцев, Герц Балаховский и другие стали строить на Украине сахарные заводы. Они закупали в Европе новейшее оборудование, приглашали на работу химиков и прочих специалистов самого высокого класса, вырабатывали новинку тех времен – сахар-рафинад, и с ними, конечно же, не могли конкурировать сахарные заводики местных помещиков, на которых старыми методами, на старом оборудовании производили лишь песочный сахар. Новые сахарные заводы изменили характер земледелия на Украине, где стали выращивать огромное количество сахарной свеклы. Четвертая часть всех сахарных заводов Юго-Западного края принадлежала евреям, и на этих заводах производили миллион двести тысяч пудов сахара в год. А к девяностым годам девятнадцатого века на заводах братьев Бродских выпускали около четверти всего сахара, производимого в Российской империи. В черте оседлости евреи развивали мукомольное производство, особенно в Полтаве, Киеве и Одессе. Они были владельцами или арендаторами сотен паровых и водяных мельниц и первыми стали вывозить муку в другие страны. Евреи арендовали тогда в черте оседлости около девяноста процентов винокуренных заводов. Им принадлежало большинство пивоваренных заводов Литвы и Белоруссии, где работали пивовары-специалисты из Чехии и Германии. Многие табачные и махорочные фабрики Юго-Западного края были еврейскими, а также кожевенные заводы и лесопильни. В Лодзи и Белостоке евреи занимались обработкой шерсти и хлопка, а вокруг Ковно было много щетинных фабрик, которые славились своей продукцией и рассылали ее по всему миру. После строительства железной дороги в Курской и Орловской губерниях евреи в корне изменили в тех краях торговлю хлебом. До этого местные купцы скупали зерно у крестьян и помещиков по дешевой цене, складывали его на хранение в ожидании высоких цен, не торопились с оборотом капитала и получали прибыль до тридцати процентов. «С появлением же евреев, – писал исследователь, – (а появились они буквально с первыми поездами в Курск и Орел) конкуренция понизила барыши в четыре и больше раза, и хлеб не залеживался более месяца или двух. Чтобы зарабатывать хорошо, нужно было закупать много и оборачиваться быстро, но в этом соперничество с евреями вряд ли возможно». Производитель получал теперь больше, купец – меньше, хлебная продукция стоила покупателю дешевле. Уже в 1878 году евреям принадлежало шестьдесят процентов экспорта хлеба из Одессы, и они потеснили греков – монополистов в торговле хлебом. Евреи вывозили хлеб и из Николаева, Херсона, Ростова-на-Дону и через порты Балтийского моря. «Если русская хлебная торговля.., – писал исследователь, – вошла составной частью в мировой торговый оборот.., то этим страна обязана главным образом евреям, выполнившим это сложное и важное дело вопреки всем препятствиям, которые ставились... на пути их деятельности'. Евреи занимались и лесной торговлей. Часть леса они отправляли по рекам в южные безлесные губернии России, другую часть сухим путем – в Польшу и Германию, а морским путем – в прочие страны Европы. По закону им не разрешалось арендовать на железнодорожных станциях участки земли для лесных складов, и потому они перевозили лес не по железным дорогам, а сплавляли его по Днепру, Неману и Западной Двине. Им не разрешали пользоваться русскими портами Балтийского моря, и тогда они нашли обходной путь через прусские порты. Несмотря на все эти трудности, евреи сумели развить торговлю лесом и способствовали тому, что она стала важной статьей дохода общего российского экспорта. В 1859 году в Петербурге был основан банкирский дом Гинцбургов, один из крупнейших банков страны, который сотрудничал с Ротшильдами и другими еврейскими финансистами Европы. Евзель Гинцбург и его сын Гораций учредили затем Коммерческий банк в Киеве, Учетный банк в Одессе и Учетно-ссудный банк в Петербурге. Банкирский дом Гинцбургов финансировал строительство и эксплуатацию многих железных дорог России и создал в Сибири прииски по добыче золота и платины – Ленский, Забайкальский, Миасский, Березовский, Алтайский и другие. Братья Самуил, Лазарь и Яков Поляковы основали Московский и Донской Земельные банки, Орловский Коммерческий банк, Промышленный банк в Киеве и прочие банки. Они были из первых частных строителей железных дорог в России и построили железнодорожные линии Козлов-Воронеж-Ростов, Курск-Харьков-Азов, Орел-Елец-Грязи – для экспорта зерна из черноземных губерний России. Одну из железных дорог длиной в семьсот шестьдесят три версты Поляковы проложили в рекордный срок – за двадцать два месяца, а для сравнения можно сказать, что первая в России Царскосельская железнодорожная ветка протяженностью всего лишь в двадцать пять верст строилась более двух лет, а Николаевская железная дорога Москва-Петербург – девять лет. В 1857 году французские евреи учредили «Главное общество по постройке российских железных дорог» и с помощью еврейских банков Петербурга и Варшавы проложили четыре тысячи верст железнодорожных путей. А.Соловейчик учредил Сибирский Торговый банк. И.Блиох основал Варшавский Коммерческий банк и вкладывал деньги в строительство железных дорог Петербург-Варшава и Киев-Брест. Еврейские банкирские дома Варшавы и Одессы брали концессии на строительство железных дорог Варшава-Тирасполь, Москва-Брест и многих других. На строительство железных дорог евреи-подрядчики поставляли также железо, шпалы и прочие материалы. Евреи развивали судоходство по рекам черты оседлости – Днепру, Неману, Висле и Западной Двине. Банкирский дом Гинцбургов учредил «Общество судоходства по реке Шексне». Самуил Поляков основал «Общество Южно-Русской каменноугольной промышленности». Григорий Поляк создал в Нижнем Новгороде пассажирско-грузовое пароходство и первым построил наливные суда, которые перевозили нефтяные продукты из Каспия вверх по Волге. Не имея прав эксплуатировать нефтяные источники, евреи занимались на Кавказе обработкой нефти и вывозом ее в другие страны. Фирма «Дембо и Каган» проложила первый в Российской империи нефтепровод. Калонимос Вольф Высоцкий основал в Москве самую крупную фирму по торговле чаем. В юго-западных районах черты оседлости торговля скотом была в руках евреев, а на северо-западе они скупали лен и отправляли его на фабрики России и Европы».

Обычно эффект от таких сведений сосредотачивается в психологической сфере и слагается из восхищения характеристическими параметрами еврейской натуры: активностью, инициативностью, целеустремлённостью. Но редко при этом углубляются в корень явления и не видят основополагающей причины: превращения земных элементов в небесные моменты. когда материальные конечные качества обретают вид идеальных виртуальных свойств. Любой процесс в еврейском исполнении превращается в процедуру, где духовная атрибутика несёт основную динамическую нагрузку, и потому повышается продуктивность земного явления в целом. От рождения еврей предназначается для духовного мира и с молоком матери он впитывает свою устремлённость к духовной активности и потребность в духовном творчестве. «Омовение в Божиих водах» – этот каббалистический ритуал – ставится источником интеллигенции духа еврейского индивидуума, а потому каждый еврей предрасположен к нравственной дисциплине. Эти модусы не могут быть сами по себе ни хорошими, ни плохими, а являются лишь очевидными параметрами психологического типа, взятого как духовный характер, а не со стороны религии или национальности. Стало быть, еврейская традиция и еврейское духо(Бого)почитание санкционируют и даже провоцируют эффективность и результативность деятельности «духовного характера» во всех отраслях, как позитивных, так и негативных. По этой причине главным результатом приведенного статистического обзора должен быть вывод не о высоком потенциале евреев, а о том, что евреи получили возможность раскрыть свой потенциал и функционировать как типично еврейский «духовный характер». В этом и заключается главнейшее и первейшее последствие русских реформ Александра II для русской формации евреев: русская действительность, при всей дикости нравов народных низов и лихоимстве правящих верхов, которые сказывались, прежде всего, на еврейской массе, к тому же задавленной мракобесием собственных раввинов и цадиков, может оказаться, да и grosso modo (по большому счёту) оказалась, плодородным полем для проникающего еврейского духа.

Для усиления эффекта статистических исследований по теме жизнедеятельности русского еврейства в России я хочу сослаться на общую оценку аналогичной деятельности русских евреев в Соединённых Штатах Америки, которую дал М.Ошерович: «О русских евреях можно без преувеличения сказать, что «без них ничего не делалось». Мы встречаем их повсюду в общественной работе, в промышленности, в области культуры, в торговле, в области науки и искусства, в политике… Русские евреи сыграли большую роль в деле популяризации русской литературы в Америке: если американский читатель полюбил Толстого, Чехова и других выдающихся русских писателей, это является в значительной степени их заслугой» (2002,кн.1,с.с.309,308). Американское общество является самой сильной и сложной современной цивилизацией и русскоязычное еврейство освоило его с той же интенсивностью и продуктивностью, что и «тёмную» русскую действительность. Это обстоятельство можно рассматривать с разных позиций, за исключением принципа превосходства, но в совокупном виде оно свидетельствует об одном: в лице русского еврейства себя являет самостоятельный психологический тип или особый гоменоид еврейской породы, снабжённый собственным «национальным голосом» и обладающий еврейским «духовным характером». Деятельный соавтор «Книги о русском еврействе» Г.Я.Арансон написал: «Эпоха великих реформ, отменившая рабство для русского крестьянства, заложившая основы права в деятельность русского суда и начатки местного самоуправления, не могла не коснуться своим живительным дыханием судьбы русского еврейства, страдавшего от бесправия, произвола и материальной нужды» (2002, кн.1,с.211). «Живительное дыхание» русской реформации сказалось как раз в образе русского еврейства, явленного самочинным духовным объектом со своим «национальным голосом» и «духовным характером», что обусловило его земную активность, достигшего уровня, превосходящего развитие всех иных, в том числе и профильной, народностей Российской империи.

Основная особенность еврейского духовного учения, которая должна быть солирующей в национальном голосе и доминировать в духовном характере русского еврейства состоит из иудейского максимализма: евреи являются неискоренимыми жрецами культа – культа Бога, культа веры, культа Израиля, культа человека. Следовательно, русское еврейство должно держаться этого понятия культуры как генеральной стратегической линии, как главного критерия еврейской природы. Исторический характер еврейского сознания делает, однако, культуру больше, чем стратегической категорией, то есть превращает культуру в мировоззренческую установку. Русское еврейство, таким образом, в своём истинном понимании являет себя не только носителем культуры и не столько производителем культуры, – культуротворческая деятельность суть родовая миссия русского еврейства. Культурная деятельность, как известно, обладает множеством способом выражения, – так, эллинская культура прославлена изобразительным искусством, а в еврейской духовной парадигме зримое изображение запрещено, ибо противно ставить идолов. Но зато еврейское учение велико культурой книги, за что Лев Толстой так высоко возносил еврейскую веру. Во время рождения и становления русского еврейства коренная русская культура ярче всего проявляла себя в сфере литературной критики (деятельность В.Г.Белинского, журнал «Современник»), то есть в печати, куда неизбежно должна устремиться еврейская культура книги, когда еврейство заимело возможность выражать свой дух, и при условии, что русское еврейство способно сохранить исконные чаяния евреев.

Уже упоминавшийся Г.Я.Арансон написал: «Создание русско-еврейской печати теснейшим образом связано с проблемой образования и оформления нового явления в жизни русских евреев: русско-еврейской интеллигенции» (2002,кн.1,с.552). «Русско-еврейская интеллигенция» есть иносказание русского еврейства, которое проявилось, по определению замечательного еврейского аналитика Иосифа Бикермана, «по своей численности и по свежести таившихся в нём сил становым хребтом всего еврейского народа». Незаурядному аналитическому дарованию этого исследователя еврейская культура обязана знанием уникального качества русского еврейства: «Западные евреи были богаче, влиятельнее, стояли впереди нас по культурному уровню, но жизненная сила еврейства была в России,…рядом усилий русское еврейство преодолело, или, по крайней мере, всё больше преодолевало вынесенную из Польши грязь, физическую и духовную, всё больше распространялась в среде еврейства европейская образованность, мы всё больше приобщались и к общеевропейской, и к русской культуре, и так далеко мы ушли в этом направлении, что могли позволить себе роскошь иметь литературу на трёх языках, общее – культуру в трёх обличьях» (1998, журнал «Час пик», №284-287; выделено мною – Г.Г.). Уникальное качество, на какое указывает Бикерман, представляет собой уровень культурного потенциала русского еврейства, настолько высокий, что в состоянии создать «культуру в трёх обличьях» – на русском языке, языке идиш и древнееврейском языке (иврит). Это последнее являет собой не просто феномен русского еврейства, а образует уникум культурологии, как отрасли творчества человеческого духа в целом, ибо всемирная культура не знает прецедента, при котором три языка обслуживают одну культуру, а один субъект творит три культуры. Но в силу сложившихся исторических обстоятельств это замечательное открытие не получило развития и осталось в русском еврействе в качестве констатации факта.

В таком парадоксальном виде русское еврейство через печать входит в симбиоз с русской культурой, и наиболее существенное, что должно быть отмечено в этом симбиозе, это – культурное единое естество внутреннего наполнения русского и еврейского членов симбиоза и культурные ориентиры его развития. В общем и целом несложно заметить в этой ситуации, что русское еврейство в симбиозе с русской культурой выставляет себя, как макет подлинного взаимоотношения разных культур. Такова удивительная, уникальная и парадоксальная особенность русского еврейства, которую не всегда воспринимают должным образом даже сами члены этой формации, не говоря о посторонних наблюдателях. Обычно, пытаясь анализировать наглядные признаки данного симбиоза, прибегают к составлению каталожных списков натурального соучастия с русскими авторами в той или иной творческой отрасли (к примеру, «Книга о русском еврействе» включает следующие главы: «Евреи в русской школе», «Евреи в русской литературе», «Евреи в русской адвокатуре», «Евреи в русской живописи и скульптуре», «Русские евреи в музыке»). Не оспаривая несомненную ценность данной эмпирически документальной базы, должно понимать столь же несомненную её недостаточность.

Сущностное и объективное осмысление феномена культурного русско-еврейского симбиоза, или, что равноценно, – динамический разрез русского еврейства не может происходить вне философской рефлексии процессов взаимопроникновения и взаимообогащения русского и еврейского контингентов симбиоза. Но в этом месте как раз и наблюдается крупный провал аналитического умонастроения, связанный с недостаточностью метода каталожных списков. Г.Я.Арансон замечает: «…в философии русские евреи представлены довольно слабо. Это легко понять (! – Г.Г.), ибо новейшая русская философия в основном своём русле проникнута религиозными мотивами, теснейшим образом связана с христианством и православием или пронизана мистическими переживаниями, навеянными школой Владимира Соловьёва» (2002,кн.1,с.388). Именно русская духовная философия слагает ту отрасль, где вклад (если использовать этот рационалистический термин) евреев наивысший (если прибегнуть к этому несвойственному для духовных знаний оценочному мерилу), – ибо еврейское влияние состоит не из количественных критериев, а из качественного вхождения сугубо еврейской мудрости, положенной в еврейскую традицию, в современную русскую философскую доктрину. В этом отношении достаточно назвать имена С.Л.Франка (которого я числю философом №1 XX века), эмоционального Льва Шестова (Л.И.Шварцмана) и тончайшего М.О.Гершензона.

Кардинальное знание еврейского материала во всех глубокомысленных аспектах (богословском, философском, историческом) с самого начала русской идеалистической философии сделалось её диагностическим признаком. Ведущие русские мыслители с такой интенсивностью погружались, можно сказать, «вгрызались», в еврейскую тему, что их вполне можно отнести к разряду чисто еврейских духоиспытателей, а количество их трудов на еврейской ниве таково, каковым может похвастаться не каждый еврейский исследователь из этого разряда. В.С.Соловьёв: «Еврейство и христианский вопрос»; «Письма», том 2; «Талмуд и новейшая политическая литература в Австрии и Германии»; «Евреи как вероучение и нравоучение». Отец С.Н.Булгаков: «Христианство и еврейский вопрос»; «Сион»; «Судьба Израиля как крест Богоматери». Выкристаллизованным продуктом, и одновременно блестящим эталоном, русско-еврейского симбиоза в философской сфере, является историческая концепция Н.А.Бердяева.

Интерес и внимание к шедеврам еврейской мысли со стороны русских творцов культурных ценностей – трюизм. Об этом эмоционально сказал блестящий русский эстет эпохи Серебряного Века Д.С.Мережковский в статье с красноречивым титулом «Еврейский вопрос как русский вопрос»: «Что от нас хотят евреи? Возмущения нравственного, признания того, что антисемитизм гнусен? Но это признание давно уже сделано, это возмущение так сильно и просто, что о нём почти нельзя говорить спокойно и разумно, можно только кричать вместе с евреями. Мы и кричим… Но и сквозь боль и стыд мы кричим, твердим, уверяем людей, не знающих таблицы умножения, что дважды два – четыре, что евреи – такие же люди, как и мы – не враги отечества, не изменники, а честные русские граждане, любящие Россию не меньше нашего. Что антисемитизм – позорное клеймо на лице России» (1915).

Но подобное отношение теряет свою банальную тональность, как только указать, что оно (русское отношение) разительно контрастирует с обращением к евреям европейских эстетических творцов, которое высказывается открыто, в афористической форме. По смыслу – это истребительный антисемитизм, порождённый неприкрытой злобой к евреям. Вот образцы лишь некоторых из этих перлов: «Евреи представляют собою племя, разносящее столь сильную заразу, нравственно столь прокажённое и опасное, что заслуживают, чтобы их уничтожали ещё до рождения» (Джордано Бруно); «Вы – животные, которые умеют считать, постарайтесь стать животными, умеющими думать» (Вольтер); «Я считаю еврейскую расу прирождённым врагом человечества» (Рихард Вагнер); «Еврей – враг человеческого рода. Следует выслать этот народ в Азию или уничтожить его» (Пьер Прудон). В противовес европейским афоризмам, высказывания русских деятелей о евреях носят форму расширенного размышления (Л.Толстой, Н.Лесков, М.Салтыков-Щедрин, А.Куприн), из которого нельзя изымать отдельные изречения. Конечно, сами по себе цитаты не могут характеризовать всех европейских эстетов антисемитами, как и русских деятелей поголовно друзьями евреев, но единый смысл во многих изречениях откровенно намекают на определённое мировоззрение, как с европейской, так и русской сторон.

Этот исторический фрагмент знаменателен тем, что отражает один из парадоксов русской истории и наиболее запутанный момент русской культуры, а именно: зарождение самобытной русской философии. До настоящего времени бытует мнение, что появление русской философии обязано непосредственному влиянию европейской философской мудрости, где была посеяна идеология истребительного антисемитизма. В то же самое время, в первой половине и середине XIX века, внутри российского общества формировался культурный русско-еврейский симбиоз. В дальнейшем изложении будет показано, что действительная русская история не знает никакого парадокса с происхождением русской философии и последняя есть производство собственной исконной мысли, а в качестве дополнительных познаний она использовала не западную мудрость, а еврейские знания в лице так называемой ереси жидовствующих. То есть исторический конфликт, если этот парадокс академического воззрения в русской истории называть конфликтом, разрешается в пользу культурного симбиоза.

Данный фрагмент поучителен ещё и тем, что позволяет увидеть новое качество еврейского исторического сознания, о котором не говорит Н.А.Бердяев, – трагичность. Вся земная история еврейства во все христианские времена осуществляется с участием особого параметра: «погрома», – именно «погром» является тем сугубо еврейским показателем и тем абсурдом, который делает исторический, то есть сугубо имманентный, ход еврейского сознания трагедией. И именно «трагичного абсурда» сподобилось русское еврейство от своей истории в тот момент, когда со-общение русской и еврейской культур приобрело новое качество симбиоза, когда, по свидетельству современного автора Э.Финкельштейна: «Общественная жизнь русского еврейства на рубеже веков (XIX и XX в.в. – Г.Г.) достигла зрелости и размаха, каким могли бы позавидовать многие малые народы Европы» (1989,с.70).

1 марта 1881 года был убит император Александр II. А через полтора месяца в России вспыхнули еврейские погромы: погромная волна покрыла всю страну и не прекращалась, затихая в одном месте и вспыхивая в другом, на протяжении четырёх лет (1881-1884 г.г.). Наблюдалось, что местные крестьяне шли на погром, как на работу, – Солженицын ссылается на слова прокурора одесской судебной палаты, приведенные Еврейской Энциклопедией, «…что, совершая еврейские погромы, народ был вполне убеждён в законности своих действий, твёрдо веруя в существование царского указа, разрешающего и даже предписывающего истребление еврейского имущества». С позиции земной истории эти два явления – убийство царя и еврейские погромы – не могут быть сочленены в один акт, ибо между ними нет никакой связи. На царя Александра II было совершено восемь покушений, но ни в одном из них евреи не участвовали, они не играли реальной роли и в организациях, подготовляющих покушения. Протокольную запись этой эмпирической данности составил Д.Н.Шуб в своей обстоятельно документированной монографии. В главе 12 «Евреи в русской революции» написано: «В том, что русские антисемиты и нацистские вожди Германии создали и пустили по свету легенду о еврейском происхождении русской революции, и о доминирующей роли, которую евреи, будто бы, играли и играют в большевистской партии и в советском правительстве, нет ничего удивительного. Странно лишь то, что этой легенде поверили многие западноевропейские и американские евреи. Даже среди образованных западно-европейских и американских евреев широко распространено совершенно ложное представление о той роли, какую евреи играли, как в русском революционном движении и в подготовке революции, так и в самой революции. Эта роль сильно преувеличена не только антисемитами, но и евреями, недостаточно знакомыми с историей русского революционного движения. В действительности, не только еврейские массы, но даже и отдельные евреи не играли руководящей роли ни в русском революционном движении, ни в свержении царского режима… Первый активный еврей-террорист, Соломон Витенберг, сын еврейского ремесленника из Николаева, был казнен в 1879 году. Еще до Витенберга погиб на виселице еврей Арон Гобет, виленский уроженец, участник организации «Земля и Воля». Но в общем роль евреев в террористическом движении была довольно незначительна. Евреи дали «Народной Воле» выдающихся организаторов, техников и пропагандистов, но среди руководителей «Народной Воли» не было почти ни одного еврея. Имен М. Натансона, О. Аптекмана, А. Зунделевича, Вл. Иохельсона, Геси Гельфман, П. Б. Аксельрода, Л. Г. Дейча, Григо¬рия Гольденберга, Г. Фриденсона, Савелия и Григория Златопольских, Лазаря Цукермана, Фани Морейнис и Айзика Арончика, конечно, нельзя вычеркнуть из истории «Земли и Воли» и «Народной Воли» Но политику партии определяли не они. Вождями «Земли и Воли», а потом «Народной Воли» были великороссы – Клеменц, Плеханов, Каблиц, Морозов, Александр Михайлов, Александр Квятковский, Валерьян Осинский, Лев Тихомиров и Ан¬дрей Желябов. Организаторами всех покушений на Александра II были опять таки великороссы: Александр Михайлов, Андрей Желябов, Мих. Фроленко, Софья Перовская, Вера Фигнер, Николай Суханов, Михаил Грачевский, Николай Колодкевич, Александр Баранников, Юрий Богданович и Анна Якимова. Среди 28 человек бывших основоположников «Народной Воли» и членов ее Испол¬нительного Комитета, до 1-го марта, т. е. до убийства Александра II, было только два еврея – Арон Зунделевич и Савелий Златопольский. Владимир Иохельсон и Геся Гельфман были только «агентами» Исполнительного Комитета. Среди редакторов и постоянных сотрудников журнала «Народная Воля», до окончательного разгрома партии, не было ни одного еврея. Редакторами и ответственными сотрудниками всех народовольческих органов до августа 1881 года были: Лев Тихомиров, А. И. Иванчин-Писарев, Н. К. Михайловский, Н. Морозов, Анна Корба, Н. И. Кибальчич и М. Ф. Ланганс»(1939).

И, тем не менее, всё знающие аналитики (историки, философы, политологи, писатели), даже такие эрудированные, как А.И.Солженицын и Л.Поляков, пытаются выловить какую-либо причинную связь между этими двумя фактами, не в силах уйти от ratio – царицы земной истории. Когда отсутствует естественный порядок вещей, в ход идут произвольные домыслы и измышления, доходящие до курьёзов, – так, Лев Поляков, автор учебника по истории антисемитизма, пишет: «При подобном стечении обстоятельств (автор не сообщает о конкретных «обстоятельствах» и их «стечении», кроме общих соображений, типа «монархических заговорах» – Г.Г.) евреи не могли не стать удобным «козлом отпущения». Именно в этих условиях (каких? – Г.Г.) в 1881 году впервые в современной истории антисемитизм стал орудием правительства». А А.И.Солженицын, ничтоже сумняшеся, просто заявил: «И – отозвалось. Но непредсказуемо: еврейскими погромами, в Новороссии и на Украине» (2001,кн.1,с.185). Тот же Поляков свидетельствует: «Игнаций Гриневицкий, террорист, бросивший бомбу, в официальном докладе описывался как вполне типичный русский с круглым полным лицом и широком носом», но на следующий день после покушения «Новое время» говорило о «человеке восточного типа с крючковатым носом» (1998,с.с.274,173).

Из всего немалого количества причин, объясняющих возникновение погромной эпидемии 80-тых годов XIX столетия, самой нелепой кажется та, что делает царское правительство рассадником антиеврейской заразы. Солженицын вполне прав: царскому правительству просто не с руки устраивать беспорядки в своём государстве, а царской бюрократии не обойтись без отношения «евреи-правительство». Ось «евреи-правительство», кажется, есть единственное средство, которое позволяет одряхлевшему самодержавному аппарату имитировать государственную деятельность и тем маскировать своё банкротство в отношении собственного крестьянского населения. Так что ось «евреи-правительство» нужна больше правительству, чем евреям, которые имеют от неё лишь виртуальное удовлетворение. Но, главное, что эта причина не объясняет факт резкой трансформации характера того же царского правительства и переходу управления Александра III на откровенно антисемитские позиции. Поскольку здесь речь идёт о чисто земном свершении, то и аргументация будет необходимо рациональная на базе причинно-следственных выведений, которые в совокупности свидетельствуют, что не правительство Александра III было причиной еврейских погромов, а антисемитизм правительства Александра III стал следствием еврейских погромов.

Какая же сила производила еврейские погромы 80-тых годов XIX века в России? В чисто земной редакции наглядно-очевидная фактология указывает на три момента. Во-первых, еврейские погромы, которые, как отмечает Еврейская Энциклопедия (т.12), «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию», не могли возникнуть спонтанно, самопроизвольно. То есть в основе антиеврейских выступлений находилась направляющая рука или сознательный человеческий фактор. Но им не было царское правительство, которое само явило себя в погромной стихии растерянным, бестолковым и беспомощным, но никак не инициативным, органом. Оно производило свои расследования еврейских побоищ, которые, невзирая на всю вздорность и непрофессионализм, всё же свидетельствовали, что банды и толпы погромщиков были соответствующим образом подготовлены, распропагандированы и даже сорганизованы. Второй момент, таким образом, состоит в том, что антиеврейская злоба сознательно накапливалась в народной массе целеустремлённо и долгое время. Рациональным выводом в данной ситуации выходит третий момент: убийство царя послужило лишь нужным поводом и спусковой пружиной; Солженицын отмечает, что в беседе с бароном Г.Гинцбургом государь Александр III заявил: «…в преступных беспорядках на юге России евреи служат только предлогом, что это дело рук анархистов». Однако, так ли могучи были эти «руки анархистов», чтобы одновременно запустить погромный механизм по всей стране, и уж вовсе не анархисты побудили царя вскоре перейти на антиеврейские рельсы. Солженицын не пожелал связываться с объяснительными сложностями этого шага, отделавшись репликой: «Видимо, после 6-летних раздумий или нерешительности, с 1887 года Александр III уже определённо повернул к тому, чтобы сдержать российское еврейство стеснениями гражданскими и политическими, и проводил эту политику до своей смерти» (2001,кн.1,с.270).

Таким образом, Александр Солженицын в своей исследовательской диатрибе о русском еврействе прошёл мимо коренного и кардинального перелома русской истории, а заодно и истории (биографии) русского еврейства, ибо к тому времени симбиоз русского и еврейского сознания дошёл до единой судьбы и общей истории. Этот судьбоносный перелом состоит, в земном исчислении, в смене реформаторского правления Александра II антисемитским режимом Александра III. Небесноисторический подход восполняет недостаточность земного исчисления глубинным осмыслением личностного фактора – индивидуальной личности лидера. Здесь совокупная конечная оценка становится прозрачной: Александр II является исторической личностью, а Александр III таковой не является, ибо созидание есть главнейшая установка истории, а потому творческая, реформирующая личность является демиургом исторического процесса, тогда как разрушительная, деструктивная функция, где антисемитизм выступает диагностическим признаком, не может претендовать на историческое значение.

Понятно, что деструктивный режим, сменивший эпоху великих реформ, распространялся на все сферы общественной жизни России, но своим остриём он был направлен против евреев. Уже упоминавшийся Б.Динур отметил в своём докладе: «Россия при Александре III стала государством, в котором антисемитизм стал системой власти. Борьба с евреями велась на всех фронтах и во всех формах. Евреям закрыли доступ в школы и в то же время боролись с еврейской «обособленностью», толковали об еврейской «эксплуатации» и одновременно о том, что евреи увиливают от труда; говорили, что еврей, мол, атеист, однако хедер и ешибот подвергались преследованиям. После погромов 80-тых годов изгнания, наветы, правовой гнёт не прекращались. Положение из года в год ухудшалось. Достаточно отметить, что в течение одного этого царствования (1881-1894) было издано 65 законов, направленных против евреев, а затем, при Николае II, вплоть до июня 1914 г. – ещё 50 законов и распоряжений против евреев. В этой вакханалии соревновались министры и губернаторы, городские управы и полиция, губернские управления и учёбные округа» (2002,кн.1,с324). Генрих Слиозберг, обладатель строгого рационального ума, склоняется к вполне определённому заключению: «Новое царствование своё отношение к евреям определило вполне явственно. Нельзя было не понять, что поддержание трёх устоев, формулированных с высоты престола в знаменитом манифесте «На нас», а именно «народность, самодержавие и православие», несовместимо с иным отношением к евреям, как с враждебным, и что антисемитизм становится одним из важнейших программных пунктов нового политического курса, принятого Александром III» (цитируется по Н.Портновой,1999,с.210).

Из этого следует только один вывод: царское правительство объявило войну русским евреям. Ось «евреи-правительство» была разломана на два противостоящие конца, исчезли «еврейские комитеты» и евреи стали объектом административного диктата. Земная история России обходит стороной подобные явления, не видя в них подлинного исторического смысла, и потому не чувствует, что в государственном антисемитизме заложено сущностное содержание этого исторического перелома, который толкнул Россию на путь к пропасти. Историософия данного периода не видит проблемной ситуации в том, что во всех правлениях, начиная с Екатерины II, царская власть не прибегала к антисемитизму в столь откровенной форме. Даже в царствование Николая I, которого, кстати говоря, не всегда обоснованно, считали наибольшим сатрапом по отношению к евреям, неприязнь к евреям исходила больше от непонимания, чем от сознательной ненависти. Итак, основной вопрос, какой провозглашает небесноисторический подход, гласит: почему евреи были выставлены врагом царского правительства? В этом вопросе свёрнуто важнейшее содержание следующего биографического этапа русского еврейства. Мотивацию для верного ответа небесноисторическая логика находит в самом «странном» и даже «нелепом» эпизоде русской истории, который носит название «ереси жидовствующих» и который случился чуть более 500 лет назад.

(Продолжение следует)

______________________________________________________________

Примечания

1. Некоторым диссонансом высказанному выглядит мнение С.М.Дубнова, где он пытается реанимировать кагал, как орган общинного бытия евреев. Но диссонансом скорее следует считать выводы о кагале как однозначно негативном явлении еврейской жизни. Дубнов, безусловно, прав, полагая, что государственная политика царского правительства «…извратила сущность Кагала и он из органа служения обществу, был превращён в орган господствующий над ним, угнетающий его орудиями грубой полицейской власти». Но не в этом содержится главная суть природы кагальной организации, и корни её тянутся в библейскую глубину, где противостояние пророков и левитов (священнослужителей) обратилось в механизм фарисейско-талмудической гегемонизации.