Онтологические прогулки

Начало

2. Ересь жидовствующих

Этот эпизод русской истории заслужил эпитет «странного»,
«таинственного» в силу того, что причина его происхождения до сих пор
не определена ни с достоверностью земной истории, ни с
доверительностью небесной истории, по сути, оставшись хрононом, не
имеющим предпосылок и последствий. (В.О.Ключевский даже не
упомянул о «ереси жидовствующих» в лекциях по истории
России; очень скупо обошёлся с «ересью жидовствующих» С.М.Соловьёв
в своей фундаментальной сводке о российской истории).
Единственное, что единодушно признаётся как современными
аналитиками, так и очевидцами события, – это уникальность и
историческая значимость эпизода. От лица первых профессор
В.М.Кириллин заключает: «В последней трети XV – начале XVI столетия
общественность Московской Руси пережила бурное брожение умов,
какого до той поры никогда не испытывала. Отражение этой,
пережитой тогда, смуты высказывались в последующей российской
бытийственности многоразлично и, между прочим, всё ещё не до
конца выявлены и не вполне осмыслены. Речь идёт о так
называемой новгородско-московской ереси, а точнее – о достаточно
определённом комплексе умонастроений, которые уже
современниками были оценены как «жидовство», «жидовствование», «ересь
жидовствующих» (Интернет-сайт «Просветитель» преподобного
Иосифа Волоцкого»). А со стороны очевидцев, современников
события, активный участник преподобный Иосиф Волоцкий заявил:
«Такое возникло смятение среди христиан, какого не бывало с
той поры, как воссияло в Русской земле солнце благочестия».
Хотя А.И.Солженицын, которому были известны слова
преподобного, счёл возможным выставить такое соображение: «Но в конце XV
в. у самого центра духовной и административной власти на
Руси происходят как будто и негромкие события, однако, могшие
повлечь за собой грозные волнения или глубокие последствия в
духовной области. Это так называемая «ересь жидовствующих»
(2001,кн.1,с.18). Судя по представлениям Солженицына, данная
ересь никаких «грозных волнений» за собой не повлекла, ибо
была вовремя пресечена, а потому осталась «негромкой»
оказией, каких много в русской земной истории.

В русской земной историографии, тем не менее, быстро оформилось
единое мнение, которое стало официальной точкой зрения во всех
соответствующих отраслях знания. Это усмотрение держится,
невзирая на смысловую шаткость, в деталях по сию пору и до сих
пор все оппонирующие взгляды соотносятся с этой платформой.
В основу платформы положено утверждение, что в ереси
жидовствующих осуществлялась попытка насадить в русской церкви
иудаистическую идеологию, и, «Таким образом – выводит профессор
И.Я.Фроянов, – объективно проповедь ереси должна была
привести к разрушению всей политической системы русского
общества»(2005).

В исторической науке эта платформа обстоятельно рассказана великим
русским историком Н.М.Карамзиным в томе VI своей монографии:
«Расскажем обстоятельства. Был в Киеве Жид именем Схариа,
умом хитрый, языком острый.: В 1470 году приехав в Новгород с
Князем Михайлом Олельковичем, он умел обольстить там двух
Священников, Дионисия и Алексия; уверил их, что закон Моисеев
есть единый Божественный; что история Спасителя выдумана;
что Христос еще не родился; что не должно поклоняться иконам,
и проч. Завелась Жидовская ересь. Поп Алексий назвал себя
Авраамом, жену свою Саррою и развратил, вместе с Дионисием,
многих Духовных и мирян, между коими находился Протоиерей
Софийской церкви, Гавриил, и сын знатного Боярина, Григорий
Михайлович Тучин. Но трудно понять, чтобы Схариа мог столь легко
размножить число своих учеников Новогородских, если бы
мудрость его состояла единственно в отвержении Христианства и в
прославлении Жидовства: Св. Иосиф Волоцкий дает ему имя
Астролога и чернокнижника: и так вероятно, что Схариа обольщал
Россиян Иудейскою Кабалою, наукою пленительною для невежд
любопытных и славною в XV веке, когда многие из самых ученых
людей (например, Иоанн Пик Мирандольский) искали в ней
разрешения всех важнейших загадок для ума человеческого. Кабалисты
хвалились древними преданиями, будто бы дошедшими до них от
Моисея; многие уверяли даже, что имеют книгу, полученную
Адамом от Бога, и главный источник Соломоновой мудрости; что
они знают все тайны природы, могут изъяснить сновидения,
угадывать будущее, повелевать духами; что сею наукою Моисей
восторжествовал над Египетскими волхвами, Илия повелевал огнем
небесным, Даниил смыкал челюсти львам; что Ветхий Завет
исполнен хитрых иносказаний, объясняемых кабалою; что она творит
чудеса посредством некоторых слов Библии, и проч.
Неудивительно, если сии внушения произвели сильное действие в умах
слабых, и хитрый Жид, овладев ими, уверил их и в том, что Мессия
еще не являлся в мире. – Внутренно отвергая святыню
Христианства, Новогородские еретики соблюдали наружную
пристойность, казались смиренными постниками, ревностными в исполнении
всех обязанностей благочестия так, что Великий Князь в 1480
году взял Попов Алексия и Дионисия в Москву как Пастырей,
отличных достоинствами: первый сделался Протоиереем храма
Успенского, а второй Архангельского. С ними перешел туда и
раскол, оставив корень в Новегороде. Алексий снискал особенную
милость Государя, имел к нему свободный доступ и тайным своим
учением прельстил Архимандрита Симоновского, Зосиму, Инока
Захарию, Дьяка Великокняжеского Федора Курицына и других. Сам
Государь, не подозревая ереси, слыхал от него речи
двусмысленные, таинственные: в чем после каялся наедине Святому
Иосифу, говоря, что и невестка его, Княгиня Елена, была вовлечена
в сей Жидовский раскол одним из учеников Алексиевых, Иваном
Максимовым. Между тем Алексий до конца жизни пользовался
доверенностию Государя и, всегда хваля ему Зосиму, своего
единомышленника, был главною виною того, что Иоанн, по смерти
Митрополита Геронтия, возвел сего Архимандрита Симоновского (в
1490 году) на степень Первосвятителя. «Мы увидели, – пишет
Иосиф, – чадо Сатаны на престоле угодников Божиих, Петра и
Алексия, увидели хищного волка в одежде мирного Пастыря».
Тайный Жидовин еще скрывался под личиною Христианских
добродетелей».

Как идеологическую норму, эту платформу с церковной стороны подробно
изложил митрополит Макарий (Булгаков); «Что же это была за
ересь жидовствующих и почему она так легко привилась в
Новгороде? По примеру преподобного Иосифа Волоколамского,
который, только изложив переданные нами известия о начале ереси,
тотчас излагает кратко самое ее учение, постараемся и мы
определить ее сущность, пользуясь преимущественно его же
руководством, так как он нарочито, один из всех современников,
изучал эту ересь во всех ее подробностях и занимался
обстоятельным ее опровержением. В строгом смысле, это была не ересь
только, а полное отступничество от христианской веры и принятие
веры иудейской. Схария и его товарищи проповедовали у нас не
какую-либо ересь христианскую, а ту самую веру, которую
содержали сами, и в том виде, в каком исповедуют ее все иудеи,
отвергшие Христа Спасителя и Его Божественное учение. Они
учили: а) истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни
Святого Духа, Единосущных и сопрестольных Ему, т. е. нет Пресвятой
Троицы; б) истинный Христос, или обетованный Мессия, еще не
пришел и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по
естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки; в)
Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий,
воплотившийся и истинный Мессия, а есть простой человек,
который распят иудеями, умер и истлел во гробе; г) потому
должно содержать веру иудейскую как истинную, данную Самим
Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную
человеком. И мы видели, что совращенные Схариею действительно приняли
иудейство и сделались отступниками от христианства. Все
прочие лжеучения, какие высказывали у нас впоследствии
иудействовавшие, были уже прямыми и неизбежными выводами из этих
начал, положенных Схариею и его единоверцами. Коль скоро
допустить, что истинная вера есть иудейская, а не христианская,
что Христос есть простой человек, а не Сын Божий, не истинный
мессия, то само собою следует, что Пресвятая Матерь Его не
есть Богородица, что не должно почитать ни Его, как почитают
христиане, ни Ее, ни вообще всех святых христианских; не
должно чтить самих их изображений, или святых икон, ни крестов
и других священных для христиан предметов; не должно уважать
христианских писаний, ни апостольских, ни отеческих; не
должно уважать никаких христианских установлений, каковы:
таинства, посты, праздники, монашество и пр. Словом, должно
отвергать все собственно христианское, чего не могут принимать
иудеи, не верующие во Иисуса Христа. Если рассматривать все
эти лжеучения каждое порознь и отдельно от тех начал, из
которых они вытекали в ереси жидовствующих, то в ней можно видеть
не одно иудейство, а и многие христианские ереси, еще в
древности осужденные, как и видели современники. Но, по
справедливости, отделять следствия от начал не должно, и,
повторяем, Схария и его товарищи проповедовали у нас свою
собственную, иудейскую, веру и отвержение христианской, из чего уже
неизбежно следовали всевозможные христианские ереси, т. е.
отвержение всех христианских догматов и установлений. Прибегать
же к предположению, не была ли ересь жидовствующих одною из
тогдашних христианских ересей, только близкая к иудейству,
или не была ли она смесию разных христианских ересей с
рационалистическим направлением, или даже не выработалась ли она в
самом Новгороде под влиянием вольномыслия, с одной стороны,
жида Схарии, а с другой – новгородских священников, вовсе
нет ни нужды, ни основания. Несомненно, что когда
жидовствующие излагали свое догматическое учение против христиан и
утверждали, что Бог есть един, а не Троичен, что мессия еще не
пришел, а Иисус Христос не есть мессия и Сын Божий, что
должно держаться иудейского, или Моисеева, закона, тогда они
основывались исключительно на Священных книгах Ветхого Завета.
Равно и Иосиф, опровергая все эти пункты лжеучения
жидовствующих, пользовался также исключительно книгами Ветхого Завета
и объяснял: «Жидове и еретицы не приемлют свидетельства
апостольскаго и отеческаго, но точию пророческая свидетельства
глаголют приимати, аще и неблагочестивым разумом. Сего ради
едина пророческая свидетельства зде напишем, к еретиком бо
нам слово, жидовьская мудрьствующим». С другой стороны, не
надобно забывать, что распространителями и защитниками ереси
жидовствующих были у нас не сами жиды, а совращенные ими
христианские священники и постоянно носившие личину христиан.
Потому неудивительно, если они, чтобы удобнее совращать
христиан, в своих возражениях по второстепенным предметам указывали
иногда на тексты Нового Завета и на свидетельства святых
отцов. Так же естественно, если и преподобный Иосиф
Волоколамский, опровергая такого рода возражения, приводит
доказательства не из одного Ветхого Завета, но и из Нового и творений
святых отцов, тем более что он писал свое сочинение
преимущественно для православных христиан, для предохранения их от
ереси».

А в секулярной сфере официозная точка зрения была продублирована
В.И.Тростниковым: «События развивались следующим образом. В
1470 году в свите знатного вельможи Михаила Олельковича, брата
киевского князя Симеона, в Новгороде, появился некий еврей
Схария – не то купец, не то кто-то другой, выдававший себя за
купца. Осмотревшись, он вкрадчиво, но настойчиво начал
знакомить некоторых представителей новгородской верхушки, к
которой, конечно, принадлежали и духовные лица, с неслыханным
здесь доселе учением. Его суть заключалась в четырех основных
положениях. Первое: главный догмат Православия о троичности
Бога есть нелепость, поскольку никому и ничему невозможно
быть одновременно единицей и троицей. Второе: поскольку
Божество не может быть Троицей, то в Его составе не может быть
Сына, следовательно, Иисус, называвший Себя “Сыном Божиим”, на
самом деле не был таковым, а просто был человеком. Третье:
из той же невозможности Богу быть Троицей вытекает отсутствие
в Нём не только Второго, но и Третьего лица, то есть
Святого Духа, Который, таким образом, оказывается фикцией, а
значит, фикцией являются и церковные таинства, в которых святой
Дух якобы соединяет нас с горним миром, а этого мира вовсе не
существует. Четвертое: раз горнего мира нет, значит,
молитвы подвижников, обращенные к якобы обитающим в этом мире
святым существам, тщетны, поэтому институт монашества вместе с
монастырями должен быть упразднен как паразитарный, и
освободившиеся людские ресурсы и денежные средства должны быть
направлены на улучшение нашего земного обустройства»(2000).

Как известно, источником истины в земной истории являются
исторические факты, а, как известно из исторического опыта, фактов,
сколько бы их не было, всегда не достаёт, и это суть главный
недостаток материалистического понимания истории, потому-то
историческая истина обладает способностью к оборачиваемости и
изменению во времени. В связи с этим народы и правители не
очень-то склонны пользоваться историческим опытом, то есть
щеголяют стремлением прогуливать исторические уроки. Такова
цена исторической достоверности, а разом и каждой официальной
точки зрения земной истории, всецело исходящих из идеологии
фактомании и принципа объективного наблюдателя. Феномен
ереси жидовствующих при своих исторических странностях обладает
ещё той особенностью, что может стать экраном
принципиальных упущений методологии земной истории, которые при
принудительном внушении превращаются в инструменты духовного насилия.
Прежде всего, это касается regina probationum (царица
доказательства) земной истории: объективного (самодостоверного)
факта. Единственным документом, на который опирается
историография ереси жидовствующих есть свидетельства яростных
обличителей новгородско-московских еретиков и смутьянов, причём
таковыми они определены заранее, а именно: свод полемических
заметок «Сказание о новоявленной ереси», который в
отредактированном виде в последующем стал известным как «Просветитель»
преподобного Иосифа Волоцкого, а также предельно
субъективные, кликушеские и эксцитативные словесные упражнения
архиепископа Геннадия Новгородского. Один из наиболее образованных
православных иерархов XX века протоиерей Георгий Флоровский
заметил о движении жидовствующих: «Об этом движении мы знаем
недостаточно, и больше всего от свидетелей не очень
достоверных, от пристрастных противников и врагов, от Геннадия
Новгородского и особенно от Иосифа Волоцкого».

Такие свидетельства никак нельзя назвать объективными историческими
фактами, а потому ересь жидовствующих, которая доказывается
непосредственно этими средствами, представляет собой
своеобразное этимологическое образование: в ереси жидовствующих
отсутствует оригинальная семантическая структура и её смысловую
содержательность составляет та же каноническая догматика
христианства, искусственно перевёрнутая и поставленная с ног
на голову, то есть ко всем христианским канонами механически
приставлен знак минус. Другими словами, ересь жидовствующих
в показаниях её хулителей являет себя не самочинными и
самостоятельными продуктами мысли, а как отрицательное вторичное
знание, выходящее из отрицаемой христианской постулатики.
Здесь задействован вульгарный рецидив познания по принципу
«или-или». Процедура аргументации при этом чаще всего
осуществляется через примитивную схему воздействия на невежество
убеждаемого (argumentum ad ignorantiam – аргумент к незнанию), а
доводы по своей природе являют не что иное, как набор
заклятий при епитимье, или, в светском выражении, обвинительного
вердикта. Красноречивый образец подобного внушения
современные хулители ереси жидовствующих выложили на Интернет-сайте
Encbook.ru: «Продолжая тысячелетие традиции тайных иудейских
сект, жидовствующие выступали против христианского учения,
отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божия и Святого Духа. Они
отвергли Богатство Спасителя и Его воплощение, не принимали
спасительных Христовых Страстей, не верили Его преславному
Воскрешению, не признавали они и всеобщего воскрешения
мёртвых, отрицали Второе славное Пришествие Христово и Его Страшный
суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной
Ипостаси. Жидовствующие отвергали апостольские и святоотеческие
писания и все христианские догматы, службы и обряды. Особенно
они ненавидели монашество. Жидовствующие надругались над
Честным Крестом, Святыми иконами и Мощами, совершая над ними
бесчинства, непредставимые для человека, выросшего в
Православной вере».

В воззрениях жидовствующих, за которыми их преследователями числится
мощь, способная разрушить саму христианскую систему,
отсутствуют формативы мысли и атрибуты слова: самозначимые
выступления, программные прокламации, дискурсивные споры. Во всём
фактически-эмпирическом комплексе ереси жидовствующих,
который определили бы её как действователя земной истории,
антагонизирующего с православным кодексом, в действительном наличии
находилась только книга Фёдора Курицына «Лаодикийское
послание», о чём в дальнейшем речь будет идти особо. Итак, в
совокупности всё сказанное предлагает непосредственный вывод: в
русской земной истории ересь жидовствующих лишена
объективного фактического обоснования как ересь.

Таково положение с главной опорой методологии земной историографии –
объективным историческим фактом. Не лучше ситуация обстоит
по части другой ключевой основы земной истории –
непредвзятым (объективным) наблюдателем. Достаточно ознакомиться с
манерой, с какой основной громовержец ереси жидовствующих
преподобный Иосиф Волоцкий обращался к своему идеологическому
противнику, одному из носителей ереси, митрополиту Зосиме, чтобы
представление о «непредвзятости» как таковой, покинуло
напыщенные речи хулителей и гонителей ереси жидовствующих:
«Гнусный идолопоклонственный волк, облачившийся в пастырскую
одежду, напоял ядом жидовства встречавшихся ему простолюдинов,
других же этот змей погибельный осквернял содомским
развратом. Объедаясь и упиваясь, он жил как свинья и всячески
бесчестил непорочную христианскую веру, внося в неё повреждения и
соблазны. Он хулил Господа нашего Иисуса Христа, говоря, что
Христос сам себя назвал Богом; он возводил многие хулы и на
Пречистую Богородицу; божественные Кресты он выбрасывал в
нечистые места, святые иконы сжигал, называя их истуканами. Он
отверг евангельское учение, апостольские уставы и творения
всех святых, говоря так: ни Царства Небесного, ни второго
пришествия, ни воскресения мертвых нет, если кто умер, значит
– совсем умер, до той поры только и был жив. И с ним многие
другие – ученики протопопа Алексея и попа Дениса: Федор
Курицын, дьяк великого князя, Сверчок, Ивашко Максимов, Семен
Кленов и многие другие, тайно придерживавшиеся разнообразных
ересей, – учили жидовству по десятословию Моисея, держались
саддукейской и месалианской ересей и внесли многое смятение.
Тех, кого они знали как благоразумных и сведущих в Священном
Писании, они не смели обращать в жидовство, но, ложно
перетолковывая им некоторые главы Священного Писания Ветхого и
Нового Заветов, склоняли к своей ереси и учили различным
измышлениям и звездочетству: как по звездам определять и
устраивать рождение и жизнь человека, – а Священное Писание они
учили презирать как пустое и ненужное людям. Людей же менее
ученых они прямо обучали жидовству. Не все уклонились в
жидовство, но многие научились от них порицать Священное Писание, и
на площадях и в домах спорили о вере, и сомневались»

Совсем от вида на «непредвзятость» в исследованиях официального
лагеря следует отказаться при реставрации такой обязательной
процедуры, как способ функционирования, где мысль «охранителей
веры» смело вступает в область фантастических, но
пристрастных по отношению к ереси жидовствующих, предположений. На
интернет-сайте «Седмица.RU» Церковно-научного центра
Православной Энциклопедии сказано: «Антиправославная пропаганда велась
тайно и очень умело, можно сказать – вполне
профессионально, на высочайшем уровне конспирации. Иудаизм к XV столетию
накопил огромный многовековой опыт в этой области. Конспирация
в среде «жидовствующих» по своему уровню сопоставима разве
что с большевистской в начале ХХ в. Она основывалась на том
же принципе, который потом с успехом использовали разного
рода революционеры. Создавалась сеть ячеек – «тройки»,
«пятерки». Но о своих соседях их рядовые представители, как
правило, ничего не знали, а потому выдать их в случае розыска не
могли. В результате такой тщательной конспирации о
деятельности «жидовствующих» церковные власти ничего не знали в течение
целых 17 лет. За это время движение это успело выйти далеко
за пределы Новгорода и перекинуться в столицу. При этом
пропаганда велась почти исключительно среди высших кругов
общества. В Новгороде еретики действовали, в первую очередь,
среди наиболее образованных и влиятельных слоев населения –
новгородского духовенства и купечества, имевшего большой вес в
обществе, но духовно неглубокого, нетвердого в своем
Православии и привыкшего благодаря своим заморским путешествиям
снисходительно относиться к верованиям других народов. И лишь
затем пропаганда «жидовствующих», распространившись и на
Москву, начинает медленно, но уверенно обволакивать круги,
близкие к великому князю, внедряясь в конце концов даже в семью
государя и поражая со временем даже Предстоятеля Русской
Православной Церкви.

Первыми и наиболее влиятельными последователями Схарии стали два
новгородских священника – попы Денис и Алексей. Они прошли
основательную школу у Схарии и его сотрудников. Причем, были
совращены не только сами эти священники, но и члены их семей –
жены, дети. Денис и Алексей оказались настолько преданными
учениками Схарии, что даже хотели принять обрезание. Но сами
иудеи воспротивились этому. Вероятно, как это почти всегда
имело место при иудейском прозелитизме, в намерения Схарии
вовсе входило делать из новгородских попов т. н. «прозелитов
врат», вводя их в число «народа избранного». Обращенные, по
мысли пропагандистов «жидовства», должны были лишь служить
делу иудеев. В Новгороде у Схарии был какой-то свой, мало
известный нам план. Мы видим лишь верхушку этого тайного
айсберга…» Но фантазия не помогла, и другой православный сайт
«Казанская семинария» обращается за помощью к узким специалистам:
«Специалистам из истории тайных обществ в Европе предстоит
разгадать, к какой разновидности последних принадлежала
кучка свободомыслящих евреев, нашедших в конце XV века усердных
учеников в нашем Новгороде». Еврей же Схария был на
современный манер назван «Международный агитатор модернистского
еврейского свободомыслия»

Таким образом, ересь жидовствующих, как самостоятельное историческое
событие, непостижимо для средств земной истории, и у о.
Георгия Флоровского имелись основания для заявления: «Нет
надобности припоминать внешнюю историю «жидовской ереси» и
стараться восстановить еретическую «систему» в целом. Всего
вернее, что еретического сообщества и вообще не было. Были
известные настроения, именно «шатание умов», вольнодумство». К
такому же, в сущности, мнению пришёл профессор И.Я.Фроянов:
««Вообще, историки не пришли к единому мнению – что же
скрывалось тогда за «ересью жидовствующих»? Высказывались разные
точки зрения. Некоторые авторы с гордостью писали, что на самом
деле через Новгород в нашу страну проникало протестантское
вероучение и что, таким образом, Реформация в России началась
даже раньше, чем в Западной Европе. Мне такие утверждения
кажутся большой натяжкой. Неверно и мнение, что якобы Схария
в Новгороде просто проповедовал иудаизм. Эту ересь нельзя
отождествлять с иудаизмом. Я думаю, что прав был
историк-эмигрант Карташев, который писал про «ересь жидовствующих» так:
«Это было вольномыслие под еврейским соусом». Это означает,
что официальная точка зрения на природу и генезис ереси
жидовствующих не только не является единственной, но и страдает
недостатком достоверности в целом.

В своём кратком и умном обзоре Галина Зеленина отметила: «Вопрос о
сущности ереси жидовствующих при скудости наличных данных
должен считаться неразрешимым», – писал в 1903 году А. И.
Соболевский. Естественное исследовательское нежелание смириться с
этим приговором привело к существенному пополнению
«наличных данных», к возникновению целого корпуса новых работ по
жидовствующим и смежным темам и к весьма эмоциональной научной
полемике как раз по вопросу о сущности ереси. Условно
говоря, «отечественная школа», будучи хронологически старше своих
оппонентов, парадоксальным образом является ревизионистской
(по отношению к источникам и общепринятому мнению). Она
отрицает либо связь ереси с евреями и иудаизмом, то есть ее
«жидовствующий» характер, либо наличие ереси как таковой. Если
допускать идеологическую обусловленность этой позиции, то
вырисовываются следующие две причины. Первая –
националистический взгляд на отечественную культурную историю, не
допускающий существенных влияний извне. Вторая, актуальная для
советских исследователей, заключается в том, что они видели в ереси
жидовствующих прогрессивное, антиклерикальное и
антифеодальное интеллектуальное движение, родственное
западноевропейскому гуманизму, Ренессансу и Реформации и, соответственно,
были готовы признать наличие передовых западных стимулов, но не
влияния другого традиционализма, другой религии, еще более
древней и не менее догматичной, чем православие».

Здесь наибольшее внимание к себе привлекает вторая точка зрения,
полностью антиподальная официозной идеологии и трактующая ересь
жидовствующих как «прогрессивное, антиклерикальное и
интеллектуальное антифеодальное движение» Православная Седмица.RU
таким образом описывает эту позицию: «В современной
исторической литературе у ряда авторов можно встретить мнение о том,
что движение «жидовствующих» вовсе не было попыткой
водворения иудаизма на Руси. При этом обычно говорится о том, что
прозелитической активностью Схарии и его подручных объяснить
данный новгородский феномен нельзя. Новгородское «жидовство»
нередко пытаются представить, как некое близкое к
европейскому Ренессансу явление, эдакое либеральное,
культурно-гуманистическое движение, которое якобы стремилось просветить
дремучую Русь, закосневшую в своем православном консерватизме.
Некоторые авторы в этом движении умудряются усмотреть даже
некий антифеодальный пафос. В советскую эпоху подобные взгляды
пропагандировал такой крупный историк, как Яков Соломонович
Лурье. К сожалению, приходится констатировать, что
традиционная неловкость, почему-то вызываемая всякий раз любой
проблемой, связанной с темой еврейства, не позволила Я.С. Лурье
объективно подойти к изучению ереси «жидовствующих». В своих
трудах Лурье доказывал, что никаких Схарии, Моисея Хануша и
Скоровея не было вообще. Это, по его мысли, не более, чем
миф, придуманный преп. Иосифом Волоцким, который якобы был
подвержен антисемитским настроениям (правда, говорить о
неприязни к евреям на Руси на рубеже XV-XVI вв. просто не
приходится, так как они в это время здесь вообще не проживали). Лурье
считал, что никаких иудеев-миссионеров в Новгороде не было,
а начало движению якобы дали Алексей и Денис – великие
русские просветители, которые были на голову выше своих дремучих
современников. И за то, что они прониклись идеалами
западноевропейской культуры и либерализма, «антисемит» Иосиф
Волоцкий будто бы и приклеил им ярлык «жидовствующих».

Труды главы советской школы русского средневековья Я.С.Лурье, как
будто подтверждают базисные основы материалистического
понимания истории (исторического материализма) – основоположение
большевистской идеологии в истории, но, судя по воспоминаниям,
изданным в наши дни, эта аргументация была больше
маскировочной и не соответствовала истинной сущности его творческого
воззрения. В книге о своём отце – замечательном русском
историке С.Я.Лурье – учёный писал: «Рационализм и детерминизм
С.Я.Лурье на первый взгляд должны были сближать его с
официальной идеологией, утвердившейся после революции.
Материалистическое понимание истории стало считаться органической частью
официального марксизма и как будто должно было получить
широкие возможности конкретной разработки. Однако, чем дальше,
тем более призрачные черты имели фатальную склонность
обращаться в свою противоположность. Демократия диалектически
обратилась в «диктатуру пролетариата», осуществляемую всё более
сужающейся верхушкой руководства, материалистическое
понимание истории – в эсхатологическую схему сменяющих друг друга
пяти формаций. В сущности, уже с 20-х годов рационализм и
эмпирическое исследование были заменены верой в не подлежащие
сомнению догматы – то есть тем, сто обычно называется
религией» (2004,с.219).

Так что из позиции Лурье, противостоящей официальному мнению об
отступничестве ереси жидовствующих, следует исключить затхлые
рецидивы ленинизма, такие, как «антиклерикальное» и
«антифеодальное», и оставить «прогрессивное интеллектуальное
движение». Но эта поправка не лишает внутреннего противоречия
позицию, к которой склонились оригинальные и очень сильные
исследования Я.С.Лурье, ибо она отражала общий кризис советской
медиенистской (средневековой) школы с её безраздельным
господством духа материализма. При общей правильной посылке об
отсутствии еврейского этноса на площади обитания русского
населения в начальные и средние века христианской эры, в этой школе
имели хождение две взаимоисключающие, и одинаково неверные,
концепции: отсутствие «жидовского» элемента в ереси, и
наличие особых носителей еврейского духа. Первую концепцию,
основателем которой является Я.С.Лурье, лаконично высказал
А.А.Зимин: «Попытка отыскать корни вольнодумства в жидовстве не
может не показаться крайне тенденциозно, учитывая прочные
местные традиции ереси (1982,с.83). А вторую концепцию изложил
Андрей Кореневский: «И тем не менее, отнюдь не этнический
компонент был определяющим в восприятии древнерусским обществом
образа «жидовина». В это понятие вкладывался
преимущественно вероисповедальный смысл, а реальными носителями иудейской
религиозной и культурной традиции были этноконфессиональные
общности, имевшие косвенное отношение к собственно еврейству
в первые века русской истории – хазары, позже кенааниты
(славяноязычный субэтнос предположительно хазарско-еврейского
происхождения) и караимы».

По этому поводу Галина Зеленина высказалась, что «…»отечественная
школа» изучает фикцию, ибо заявляет, что не только не было
«жидовского компонента» в ереси, то есть сколько-нибудь
значительного иудейского влияния, но и ереси как таковой не было –
были вольнодумцы гуманистического толка, а вся красочная
картина страшной ереси и отпадения в иудаизм сфабрикована
церковниками». В аналитически расширенном виде, но с другой
идеологической подоплёкой, эту тему рассмотрел профессор
В.М.Кириллин: «В русской науке по этим вопросам высказывались разные
мнения. Более обстоятельными являются исследования Я. С.
Лурье, Г. М. Прохорова и К. В. Айвазяна. Лурье, выражая
недоверие к преподобному Иосифу, полностью отрицал реальное
существование новгородского лжи-арха Схарии, полагая, что автор
«Просветителя» измыслил его, использовав при этом «Послания»
инока Саввы и архиепископа Геннадия. Что же касается Захарии
Скары Гуил-Гурсиса, то, оценивая именование последнего в
«Крымских делах» и в «Послании» инока Саввы «жидовином» и
«евреянином» как ошибочное, возникшее в итоге недоразумения,
Лурье отождествлял этого «таманского князя» с упоминаемым в
генуэзских документах Захарией Гвизольфи, итальянцем по
национальности и католиком по вероисповеданию. Таковым образом
снимался вопрос об иудаистских корнях лжи жидовствующих. Прохоров
полагал, что и Схария Иосифа Волоцкого, и Захария Скара
(либо Захария Гуил-Гурсис) «Крымских дел» и «Послания» Саввы, и
Захария Гвизольфи генуэзских документов – одно лицо,
выступавшее под различными именами. По происхождению этот Захария
был полуитальянцем-получеркесом, поэтому его называли то
«фрязином», то «черкасином»; а по вере он был караимом, поэтому
назывался то «жидовином», то «евреянином». Наконец, Айвазян
пришел к выводу, что Захария Гвизольфи вообще не имел
никакого дела ни к ересиарху Схарии, ни к Захарии Скаре
Гуил-Гурсису, тогда как два последних имени относятся к одному и тому
же лицу. В 1470 г. В Новгород совместно с русско-литовским
князем Михаилом Александровичем вправду приезжал «жидовин
Схария» – тот самый, который позже переписывался с Иоанном III
и упоминался иноком Саввой. Но он не был евреем и не
исповедовал иудаизма. Автор «Просветителя» намеренно
«евреизировал» его имя – Скара, чтоб придать огромную уверительность
своим обвинениям еретиков в отпадении в «жидовскую веру». На
самом деле, Скара был армянином и держался распространенного в
Венгрии, Валахии и Польско-Литовском княжестве павликианства
– «арменской лжи», близкой либо даже тождественной к
зародившейся в Новгороде с конца XIV в., и сохранявшейся в XV в.
лжи стригольников. Не считая того, Айвазян, рассматривая
принципиальный вопрос о трактовке употребляемой Волоколамским
игуменом применительно ко лжи и еретикам терминологии, в
частности термина «жидовин», и при этом делая упор на мысль
Прохорова о том, что в Средние века людей определяли быстрее «по
их вере, чем по крови», – полагал, будто в старой Руси слово
«жидовин» употребляли не в этническом смысле, а в
религиозном. Отсюда армянина-павликианца Захарию Скару называли
«жидовином» типа по сходству исповедуемого им учения с иудаизмом,
но не потому, что он был евреем. Схожее происходило и с
другими лицами, но таковой интерпретации противоречат данные
русской лексикографии. Согласно последним, слова «жид»,
«жидовин» во многих древнерусских переводных и уникальных текстах
употреблялись конкретно и до этого всего в смысле их
этнического содержания, а производные от них слова – «жидовитися»,
«жидовствовати» и др. – в вероисповедническом смысле. Это
событие дозволяет усомниться в правомерности отнесения
«жидовина Схарии» к какой бы то ни было национальности и вере, не
считая еврейской».

Итак, если ересь жидовствующих, как таковая, не подлежит рефлексии
со стороны средств земной истории, то именно в разрезе земной
истории отчётливо обнажается фигура другого качества: сила,
подавляющая жидовствующих и их ересь. Карательная природа
этой силы, как видно из исторических документов, стала
онтологическим следствием установки по подавлению ереси, или
православным воинствующим клерикализмом. Апологетами последнего
заявились преподобный Иосиф Волоцкий, или каста иосифлян, и
архиепископ Геннадий Новгородский, которых А.А.Зимин назвал
«воинствующими церковниками» и «охранителями старины». Суть
православного воинствующего клерикализма достаточно полно
проявляется в исторической зарисовке уже упоминавшегося
профессора И.А.Фроянова: «Оказалось, что ересь уже успела пустить
глубокие корни в московских верхах. Сам великий князь Иван
III сочувствовал еретикам. Он даже перевел в Москву из
Новгорода двух основных проповедников ереси, и, как сказали бы
сегодня, назначил их на ответственные посты в центральном
идеологическом аппарате: протопопа Алексея сделал протопопом
Успенского собора – главного тогда, митрополичьего храма Кремля,
а Дениса – протопопом другого кремлевского собора –
Архангельского. При этом для великого князя отнюдь не составляли
секрета идейные шатания этих протопопов. Что касается Алексея и
Дениса, то они просто-напросто изъявили желание
«обрезаться», то есть даже формально принять новую веру. От этого шага
их удержали главари ереси, резонно указав, что если случится
дознание, то уж от такой очевидной улики отвертеться не
удастся. Тем не менее, Алексей в кругу своих единомышленников
стал зваться Авраамом, а жена его – Сарой. И вот этот
Алексей-Авраам стал служить в главном кремлевском соборе. В это
время в среде высшей кремлевской бюрократии уже образовалось
целое еретическое сообщество под покровительством самого
великого князя. В это сообщество входили: посольский дьяк
(министр иностранных дел) Федор Курицын, невестка царя Елена
Волошанка, видные представители московской бюрократии – дьяки
Истома, Сверчок и другие, – а также князь Ряполовский – видный
политический деятель того времени, и князья отец и сын
Патрикеевы. Эта группа еретиков вынашивала планы захвата власти,
для чего они собирались посадить на престол Дмитрия – сына
Елены Волошанки и покойного Ивана Молодого… И «ересь
жидовствующих», на мой взгляд, была первым опытом
информационно-психологической агрессии против нашей страны. Скажу больше, то
была первая попытка взорвать Россию изнутри. К счастью, в
конце XV – начале XVI века еретиков удалось подавить. Это
произошло, в основном, благодаря усилиям архиепископа
Новгородского Геннадия и, особенно, настоятеля Волоколамского монастыря
Иосифа Волоцкого. Они мобилизовали общественное мнение,
подняли мощную волну протестов и недвусмысленно обличили Ивана
III в попустительстве еретикам. Попутно тогда удалось
разрешить и еще один важный для русского общества вопрос: какие
меры использовать для борьбы с ересью? Мнения по этому поводу
тогда разделились. Так крупный духовный авторитет Нил Сорский
призывал вступать с ними в диалог и увещевать исключительно
словом. Иной позиции в отношении еретиков придерживался
архиепископ Геннадий, он требовал: «Только жечь и вешать!»
После долгих колебаний Иван III поддержал последнюю точку
зрения. Таким образом, впервые на Руси был осуществлен принцип,
что «ересь должна подавляться не словом, а силой».

М.С.Каретникова показала установочную цель воинствующих церковников:
«Со стороны «охранителей» выступил Иосиф Волоцкий,
настоятель Иосифо-Волоколамского монастыря. Идеалом, к которому он
стремился и преуспел в этом, был суровый, хорошо
организованный монастырь, с долгими службами и постами, тяжелым трудом,
центр религиозной культуры, и при этом – богатый
землевладелец…Он считал, что Библию нельзя читать «своим разумом», но
необходимо руководствоваться толкованиями святых отцов. Он
резко выступал против попыток знать Библию и размышлять над
ней. Его ученики, иосифляне, так сформулировали воззрения
своего учителя: «Всем страстям мати – мнение; мнение – второе
падение». Иосиф Волоцкий был уверен, что «Библия плодит
ереси», это его слова…Заслуга собирания Библии принадлежала
новгородскому архиепископу Геннадию, но он сделал это не из любви
к Божиему слову, а из ненависти к реформаторам. Он
специально ездил в Рим... Остановимся и оценим этот факт! Отношение
православия к католичеству было однозначное: «погана латинска
вера». Архиепископа Геннадия по праву можно считать одним
из первых «западников», он хотел перенять от Запада то, что
было ему полезно. Что же именно? На Западе имелся опыт борьбы
с «еретиками», там действовала инквизиция, и это очень
заинтересовало русского религиозного лидера. «Геннадиевская
Библия», как она будет называться в истории, включала в себя ряд
неканонических книг, это он тоже перенял у католиков».

Итак, задолго до Петра I «западник» Геннадий постигал западный опыт
– опыт борьбы с инакомыслящими и еретиками, вникая в
практику инквизиции. А.В.Карташёв, один из авторитетных историков
русского православия, рассказал о достижениях архиепископа
Геннадия на этом поприще: «Так, по инициативе Геннадия на
соборе 1490 г. встал в ясной форме пререкаемый вопрос о казни
еретиков. Этому, чуждому духу Востока, идеалу костров
инквизиции противостояли на соборе не только интриги двора и друзей
ереси, но и безупречные идеалистические фигуры вождей
заволжских старцев, присутствовавших лично на соборе, преп. Нила
Сорского и игумена Паисия Ярославова. Протокол собора попутно
дает знать нам, что состав его был, по древне-русскому
обыкновению, не узко епископский. Тут присутствовали:
«протопопы, священники, диаконы и весь священнический собор русской
митрополии». Что собор в наказаниях еретиков не пошел по
стопам Геннадия, это не вызывает недоумения. Не в духе и не в
характере русской религиозности физические казни за веру.
Недоумение вызывает другая сторона дела. После столь великого
шума, поднятого около дела открытия ереси, судебно-следственная
сеть во всем Новгороде и Москве могла выловить
всего-навсего только девять человек, и то почти исключительно духовных
лиц, и при том связанных между собой семейным родством…. Но,
желая дать некоторое удовлетворение и ревнующему Геннадию,
осужденных лиц для окончательного наказания по усмотрению
последнего отправили обратно в Новгород. Геннадий действительно
устроил им некоторое особое истязание в стиле подражания
западной инквизиции. За сорок верст до Новгорода люди Геннадия
встретили арестантов, посадили их на коней лицом к хвосту
лошадей, за который всадники должны были держаться. На головы
надели берестяные колпаки с мочальными кистями и с надписью
«се есть сатанино воинство». Когда кавалькада прибыла на
городскую площадь, то шлемы были зажжены на головах еретиков,
и сверх того некоторые из осужденных были еще биты публично,
затем заключены в заточение».

Галина Зеленина вполне убеждённо заявляет: «…в случае преследования
жидовствующих речь идёт о прямых заимствованиях, или, по
крайней мере, об осознанной ориентации на испанскую
инквизиторскую практику». Не может быть упущено наблюдения Андрея
Кореневского (статья «Новый Израиль» и «Святая Русь»:
этноконфессиональное и социокультурные аспекты средневековой русской
ереси жидовствующих»): «Несмотря на все старания волоцкого
игумена и его последователей – иосифлян, ересь, пустившая
глубокие корни в интеллектуальной элите Новгорода и Москвы,
удалось сокрушить не сразу. Лишь после собора 1503 г. сбылась
заветная мечта архиепископа Геннадия и на Руси впервые со
времён её крещения запылали костры «аутодафе». Тем не менее,
полностью искоренить ересь не удалось». Точку над i в этом
пункте можно поставить замечанием Я.С.Лурье: «русская земля была
очищена вполне по-испански». Вполне «по-испански» 27 декабря
1504 года в Москве в деревянных клетках всенародно были
сожжены дьяк Волк Курицын, брат думского дьяка при дворе Ивана
III (министра иностранных дел) Фёдора Курицына, Дмитрий
Коноплёв и Иван Максимов. В Новгороде были сожжены архимандрит
Кассиан, дворянин Некрас Рукавный. Итак, смрадный чад
инквизиторских костров проник в Россию с Запада прежде, чем
либерально-гуманистические веяния.

Итак, земная история этого хронона русской летописи, заранее имея
превратное знание о ереси жидовствующих, вполне
профессионально, то есть в режиме материалистического понимания истории,
квалифицировала нечто качественно иное: способ борьбы с
инакомыслием, презрительно называемым ересью (любопытно, что
hairesis в переводе значит «особое вероучение» и в буквальном
смысле не несёт в себе какой-либо инсинуации). Апологеты
«охранителей старины» или носители диктатуры старины, боролись за
церковную власть в её волюнтаристском качестве, для которой
западноевропейская инквизиция являлась подходящим
прототипом. Политическая борьба церковной власти с царским правлением
во времена Ивана III носила напряжённый и ярко выраженный
экономический характер: царская власть во имя воссоединения
русских земель пыталась сокрушить финансовую мощь церковной
иерархии и ликвидировать монастырские земельные вотчины.
Борьба эта имела принципиальный судьбоносный характер и велась
под впоследствии забытом девизом: царское самодержавие против
монастырского феодализма. В ответ православный воинствующий
клерикализм объявил царские притязания частью ереси
жидовствующих. Эти воззрения сохранились в русском православии по
сегодняшний день, – так, газета «Саввинское слово»
Савин-Сторожевского тавропигиального мужского монастыря (2004 №1)
разъясняла: «Первоначально мнение о необходимости
насильственного уничтожения монастырских вотчин являлись частью
еретического учения жидовствующих. Это было не что иное, как попытка
лишить церковь возможности просветительской и
благотворительной деятельности, первым шагом на пути к конечной цели –
уничтожения монашества как источника благодатного воздействия на
мир, на его жизнь, на весь народ. Сердце России билось в
обителях монашеских, поэтому именно монашеские имения стали
объектом разрушительной критики еретиков».

Параллельно с политико-экономической борьбой внутри лагеря
воинствующих клерикалов велась важная богословская работа по
составлению первого полного славянского библейского свода. Эта акция
была высоко оценена А.И.Солженицыным, с важностью
подчеркнувшего, что «…с именем еп. Геннадия связано собирание и
издание на Руси первой церковно-славянской Библии ещё не
существовавшей как единое собрание на Православном Востоке»
(2001,кн.1,с.22). Как убеждённо утверждает А.В.Карташёв, Библия 1480
года, или так называемая «Геннадиевская Библия» была
сотворена архиепископом Геннадием, «как ценнейшее орудие борьбы с
ересью жидовствующих». Еврейское слово в борьбе против
еврейского духа, – таков неординарный замысел архиепископа
Геннадия, и библейский свод компоновался им с намерением
ограничить дух жидовствующих. О.Георгий Флоровский отозвался на
Геннадиевскую Библию любопытной репликой: «Пёстрый хитон, сшитый
из разнообразных лоскутов и заплат», характеризует
Геннадиевскую Библию современный её исследователь, И.И.Евсеев, – и с
недоумением говорит о некоем «невидимом сближении» с
латинством («сдвиг славянской Библии с греческого русла в
латинское»), о «весьма сгущённой католической атмосфере» вокруг
Геннадия, даже о прямом «проявлении воинствующего католического
духа в русской церковной жизни». Будучи почитателем
инквизиции, «западник» Геннадий вместе с этим «воинствующим
католическим духом» ввёл в русскую общественную жизнь антисемитизм,
как идеологическую норму, ещё до массового появления евреев в
России.

В интернет-сайте «Еврейская история. Очерки времён и событий. Очерк
седьмой» сказано: «Существует даже предположение, что резко
отрицательное отношение к иудаизму и к евреям в Московской
Руси, неизвестное там до начала шестнадцатого века, началось
именно тогда в период борьбы с «ересью жидовствующих». Во
всяком случае, не подлежит сомнению, что крайне неприязненное
отношение к евреям со стороны русских царей, включая и Петра
I, вплоть до правления Екатерины II и массового появления
евреев на территории России, обязано церковному воспитанию,
ибо евреев в Московском государстве не было и, естественно,
не было опыта общения с ними. Архиепископ Геннадий и
возглавляемая им гильдия воинствующих клерикалов, сосредоточившись
на непримиримой борьбе с ересью жидовствующих, утопила вражду
к инакомыслию в антисемитизме, сделав эти понятия
однопорядковыми. В дальнейшей истории России в антисемитизме легко
узнаётся признак более широкого духовного плана – борьба с
инакомыслием, и наоборот, противостояние с инакомыслием
непременно приводит к антисемитизму. И хотя инквизиция не привилась
в практике русского православия, но дух вражды ко всякому
инакомыслию, издающей антисемитические шумы, наличествует в
православном сознании по настоящий момент. Архиепископ
Геннадий Новгородский не дождался вожделенного звания Великого
Инквизитора, но семя его чаяний сохранилось, – как сказано на
страницах православного сайта: «И спустя несколько столетий
после собора (собора 1503 г – Г.Г.) в празднике Торжества
Православия в церквах торжественно анафемствовались имена
Курицына, Кассиана и иных главнейших «жидовствующих» вкупе со
всеми их поборниками и соумышленниками».

(Продолжение следует)