Литературная критика

Поскольку поэт Джереми Рид в России практически неизвестен, вполне
разумно начать знакомство с ним через книги о таких знаковых
фигурах французского авангарда как Лотреамон _ ¹ и
Антонен Арто _ ². Известные поэты становятся здесь главными героями
художественных текстов: стремясь погрузиться в рассматриваемую
стилистику, автор едва ли претендует на достоверность, многие
персонажи и события этих романов (больше напоминающих повести)
вымышлены. И поскольку неверно воспринимать этот жанр лишь
как беллетризированную биографию, то и предъявлять какие-то
претензии в «неестественности» изображения и тем более –
недостоверности фактов заранее оказывается неправомерным. Более
подходящим для определения жанра этих художественных текстов
кажется нейтральная дефиниция фантазия. А если учесть, что
тексты Лотреамона и Арто и по прошествии десятилетий
вызывают больше вопросов, чем понимания, то сама возможность
фантазий на тему их биографии и творчества оказывается весьма
плодотворной.

Однако главный вопрос заключается в том, насколько форма фантазии
удачна в смысле приближения к пониманию рассматриваемых
авторов? В данном случае это вопрошание едва ли является досужим и
надуманным. Если верить вынесенным на обложку комментариям
автора и аннотациям, причины, активизировавшие эти фантазии,
отнюдь не были праздными: речь идет о попытке приблизиться
к постижению феномена гениальности. «Мой роман о безумии
Арто, его девятилетнем заключении в психиатрических клиниках…
Но главный предмет мой… – вера в поэта как человека, который
преобразует вселенную и ради этого рискует всем», – пишет
Джереми Рид о своей книге «В погоне за черными радугами». Это
разговор о сложном, пограничном жанре на грани романа,
биографии, эссе и исследования.

Именно поэтому, разочарование от столкновения с вариациями на тему
«ЖЗЛ» в данном случае оказывается более сильными, чем в
случае с обычной биографической беллетристикой. Увы, но при
чтении текстов Рида возникают впечатления, сопоставимые с
просмотром кинофильма о литературном классике, когда вроде бы
приемлемая игра актеров, тем не менее, вызывает странное, но
стойкое сомнение. В попытках подражать стилистике Лотреамона и
Арто здесь слишком часто слышатся фальшивые ноты.

Изидор

В автобиографии Дали есть эпизод, в котором юный Сальвадор находит
труп ежа и разворачивает его внутренности костылем, и это
один из случаев детского столкновения с мертвой плотью,
перевернувших сознание художника и, по его собственному признанию,
заставивших его смотреть на небо через плоть, чтобы
добиваться чистоты. Сила подобных эпизодов автобиографии Дали
заключается именно в том, что вдохновение в них рождалось как
внезапная вспышка.

В романе (или все-таки повести?) Джереми Рида «Изидор», посвященном
жизни Изидора Дюкасса (писавшего под псевдонимом графа де
Лотреамона), его детству в Уругвае и юношеским скитаниям по
Парижу, главный герой не раз навещает скотобойни и
расковыривает трупы коров, черпая в этом источники вдохновения и
выстраивая таким образом будущую поэзию. Не так просто оказывается
объяснить, почему в этой ситуации более убедительным для
понимания сущности вдохновения оказывается неправдоподобный
текст мистификатора Дали (кстати, являвшегося автором
иллюстраций к одному из первых изданий «Песен Мальдорора»), а штудии
Рида выглядят топорными.

Но действительно, по мере погружения в текст «Изидора» метод Рида
кажется все менее замысловатым: созерцание моря
противопоставляется нравоучениям учителя, а бессознательным сопротивлением
мнимой благопристойности отца оказываются гомосексуальные
фантазии героя (отнюдь не столь очевидные в «Песнях
Мальдорора»). Но при этом в книге Рида не так уж много страниц
посвящено феноменальной эрудиции Дюкасса в области литературы.

Вполне возможно, впрочем, что речь здесь идет лишь о субъективном
несовпадении восприятия личности Лотреамона. Но дело вовсе не
в «неправильно» расставленных акцентах, а о том, что в
случае таких сложных авторов, как Лотреамон или Антонен Арто,
кажется нелепым прибегать даже к элементам стратегии,
направленной на адаптированность и доступность. Текст Рида в меру
эстетский (автор не раз обращается к многослойным аллюзиям), в
меру увлекательный (линия сыщика, нанятого отцом писателя
для наблюдения за сыном, сохраняется до конца романа), в меру
эпатажный (сцены секса и насилия часты, но после «Песен
Мальдорора» отнюдь не кажутся попранием нравов) выглядит
непритязательным именно из-за этой нарочитой причесанности. Все это
выливается в неосознанную (?) попытку нелепой популяризации
и адаптации авангарда в бессмысленном жанре «ЖЗЛ для
эстетов».

Единственной главой, несколько выбивающейся из рамок умеренности,
оказывается эпизод с описанием карнавала. Здесь связывается
воедино множество тем: карнавал рассматривается как
возможность растворения в бессознательном, а мнимость хтонического в
отношении действительности парадоксальным образом
обнаруживает тотальную ложность реальности и подлинность карнавала. В
точности с наблюдениями Бахтина в повести Рида «ради
праздничного волшебства все обменяются ролями; бедняки выйдут в
масках богатых, рабы сделаются царями, мужчины – женщинами» _ ³. Но
одновременно Рид дает почувствовать то, чего не замечал в
этой эстетике Бахтин: связь карнавала с насилием. В этих
мистериях действительно присутствует что-то сродни корриде,
какая-то первобытная жестокость, конвульсии и инстинкты: «Кровь
прольется в переулках, женщин станут прижимать к стенам и
насиловать, множество куриц сгорят заживо в пламени брошенных
факелов, лошади будут паниковать и сбрасывать седоков, но
ничто не сдержит толпу, и все сольются в экстазе, вбирающем
неразделимые жизнь и смерть» _ ⁴. К тому же в тексте романа эта
линия связывается с темой бунта, бушующей толпы, актуальной
для Франции второй половины XIX в. И именно здесь обретают
новую силу образы океана и скотобойни. Не говоря уже о том,
что тема обмена масками и личностями, тема соединения с
двойником оказывается важной в контексте избрания Изидором
литературного псевдонима Лотреамона, alter ego которого воплотил
главный герой его «Песен» – Мальдорор (по сюжетному замыслу
именно двойник-герой оказывается убийцей автора).

Увы, глава о карнавале, соединяющая воедино множество проблем,
остается лишь ярким эпизодом, хотя поиск этих связей кажется во
много раз более плодотворным для осмысления феномена
Лотреамона, чем попытка реконструкции его повседневных привычек и
эротических фантазий (при фрагментарном прикосновении к его
литературном пристрастиям). Конечно, не стоит забывать о том,
что мы имеем дело с романом, в котором Лотреамон
оказывается, прежде всего, лазейкой для высказывания авторских мыслей
на самые разные темы. Но все же кажется допустимым усомниться
в удачности выбора создателя «Песен Мальдорора» на роль
этого героя-лазейки. Особенно, если вспомнить о том, что в
вынесенных на обложку аннотациях говорится о зловещей точности в
подражании стилю Лотреамона и раскрытии тайны гениального
поэта.

В погоне за черными радугами

Уже после прочтения нескольких глав, становится очевидно, что роман
Джереми Рида об Арто – более поздний. В сравнении с
«Изидором» он кажется проработанным и сложным. Однако по-прежнему
трудно отделаться от мысли, что в случае Антонена Арто (так
же, как и в ситуации с Лотреамоном) стоило бы избегать первого
лица. И возможно, что роман «В погоне за черными радугами»
«спасает» именно постоянная смена рассказчиков.

В данном случае весьма интересным оказывается и фон происходящих
событий, в котором перемешиваются образы Андре Бретона, Генри
Миллера, Анаис Нин, Джун Мэнсфилд-Миллер (второй жены Генри
Миллера) и Гастона Фердьера (литератора и лечащего врача
Арто). И если в романе о Лотреамоне, о личности которого не
сохранилось почти никаких сведений, мы имели дело с чистой
фантазией, то в этой книге мы сталкиваемся с художественным
исследованием многообразия имеющихся об Арто точек зрения. Здесь
у читателя как минимум имеется возможность сравнения
впечатлений с «первоисточниками».

Так, например, весьма точными кажутся иллюстрации противоречивых
отношений Арто с христианством: «Писания его колебались между
панегириками Христу как явлению света и завереньями в том,
что всякое подавление в человеке происходит от христианской
догмы...» _ ⁵ «То он думал притащить в церковь экскременты, то
набожно просил допустить его к исповеди» _ ⁶. Радикальное
неприятие сексуальности почти дословно совпадает с высказываниями
Арто на семинарах сюрреалистов, посвященных этой теме: «Я
нахожу сексуальность отталкивающей по своей природе» _ ⁷. А вот
впечатления героя романа «В погоне за черными радугами» от
поездки в Мексику, напротив, весьма разнятся с записями самого
Арто _ ⁸: в версии Рида он еще до приезда в страну Тараумара
убеждается в закате культуры индейцев, тогда как в описаниях
Арто наоборот зашкаливают восторги. Не противоречащей
действительности, но чрезмерно однозначной выглядит трактовка
взаимоотношений с Андре Бретоном, с которым Арто неоднократно
встречался после выхода из лечебницы в Родезе: в тексте романа
его лишь удручает «заурядность, коя поспешно и тягостно
заволакивала Бретоновы следы» _ ⁹. Зато весьма смелой и новой
выглядит гипотеза (?) о знакомстве Арто с ранними романами Жана
Жене и восхищении ими.

Еще одна фантазия Рида – знакомство Арто с Джун Миллер. В романе оно
происходит до окончательного разрыва Джун с Генри Миллером
и держится в тайне от Анаис Нин, уже знакомой с Арто. При
этом в дневниках Анаис Нин первое упоминание о появлении Арто
в ее жизни датируется 1933 годом, когда реальная Джун уже
перестала общаться и с ней, и с мужем. Однако в книге Рида
этот персонаж как будто пытается вырваться за рамки
стереотипов, созданных о реальной Джун, и противостоит как привычному
портрету Моны из «Тропика рака» и Мары из «Сексуса», так и
роковой «бедняжке Джун» из дневников Анаис Нин. Но в то же
время Джун оказывается здесь лишь рассказчицей, и силуэты ее
образа в романе остаются пунктирными.

Таким же (по-видимому, намеренным) контрастом с дневниками Нин
выглядят в романе Рида взаимоотношения этой американской
писательницы с Арто. Если в воспоминаниях самой Анаис он оказывается
отверженным любовником, попытавшимся нарушить ее
платонические чувства («Если позволить Арто прикоснуться ко мне, в
меня проникнет тот же яд, что отравил его» _ ¹⁰), то в книге Рида
наоборот: именно «Арто научил ее понятию любви
сверхчеловеческой, единения, избавленного от физического. Он хотел, чтобы
она вышла за него замуж в уме. Отвергла всякую потребность в
удовольствиях секса» _ ¹¹. Этот контраст кажется интересным,
ведь в дневниках Анаис неизменно стремилась сконструировать
собственный миф о женщине-победительнице.

Наиболее интересным (и самым убедительным) кажется образ психиатра
Гастона Фердьера. Именно его размышления фокусируют
центральную проблему романа: «По моему опыту, поэзия – контролируемое
безумие. Она отличается от психотической галлюцинации тем,
что поэт извлекает образы из высокочувствительного
подсознания, воплощает их и отступает. Пациент же не в состоянии
депатологизировать симптомы и лишен альтернативного мира, в
котором можно укрыться» _ ¹² Но Фердьер понимает и то, что «Арто
патологизировал творческий акт. Для него он неотделим от
болезни» _ ¹³. Кстати, схожей точки зрения придерживался Андре Бретон:
«Болезнь Антонена Арто была не из тех, которые, с точки
зрения психиатрии, влекут за собой снижение интеллектуальных
способностей» _ ¹⁴.

И все же в глобальном смысле впечатления от романа об Арто не
отличаются от ощущений от текста о Лотреамоне. Дело даже не в том,
что при чтении нервируют попытки имитации стилистической
манеры Арто. Прямых подражаний как раз не слишком много (хотя
все они вызывают раздражение и кажутся неудачными), наоборот
в размышления главного героя порой закрадываются вызывающие
стилистическое недоумение пассажи, напоминающие выписки из
энциклопедических справок: «Я вновь сошелся с Сесиль Шрам,
бельгийкой, появившейся в моей жизни перед поездкой в
Мексику» _ ¹⁵.

Но главное сомнение вызывает именно сам жанр фантазии – откровенно
неудачный для попытки написать художественное исследование об
Арто. Ибо крайне сложным оказывается обнаружение грани
между художественным вымыслом, работающим на авторский замысел,
и досужей выдумкой на тему взаимоотношений знаменитостей.
Так, лесбийским отношениям Джун Миллер и Анаис Нин наряду с
сексуальными фантазиями Фердьера в романе уделено не меньше
внимания, чем поэтическим исканиям Арто, но ощущения, что эти
сцены написаны исключительно ради идейно-сюжетного ритма, не
возникает. От этого книга «В погоне за черными радугами»
кажется отнюдь не романом о безумии Арто, а скорее – боязнью
писать об этом безумии.

В финале романа происходит мистическая встреча Арто с его духовным
двойником Лотреамоном. Кода удачна в качестве отсылки к
роману «Изидор», но едва ли – для понимания метафизики Арто,
двойниками которого с равным успехом можно было бы назвать
Гёльдерлина, Бодлера, Рембо или Ван Гога. Если же Арто и
Лотреамон, являются масками самого автора, желающего рассказать о
себе, то вопрос об удачности избрания этих масок также
вызывает сомнения.

__________________________________________________________________

Примечания

1. Рид Д. Изидор. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008.
2. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008.
3. Рид Д. Изидор. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с.57.
4. Рид Д. Изидор. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с.58.
5. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 71.
6. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 152.
7. Исследования сексуальности (архивы сюрреализма). М., Логос, 2007, с. 131.
8. Арто А. Тараумара. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2006.
9. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 119.
10. Нин А. Дневник 1931-1934. М., Издательство "АСТ", 2004, с. 402.
11. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 33.
12. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 119.
13. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 62.
14. Бретон А. Говоря об Арто. // Иностранная литература, 1997, №4, http://magazines.russ.ru/inostran/1997/4/arto04.html.
15. Рид Д. В погоне за черными радугами. Тверь, Kolonna Publications/Митин журнал, 2008, с. 60.