Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Глава 4

Перед госпиталем нам удалось немного поспать. Не знаю, сколько,
но мы поднялись в четыре: на месте должны были быть к шести. Помню
несколько сладких секунд неведения, которые всегда возникают после
пробуждения перед каким-нибудь ответственным делом. Нам дается
некая милосердная отсрочка, чтобы не сразу швырнуть с небес на
землю, а дать время прийти в себя и вернуться к реальному положению
вещей естественным образом. Эта краткая постепенность при желании
может растянуться на бесконечно долгое время, если уметь пользоваться
какими-нибудь восточными психологическими практиками, способными
превращать год в пятиминутку, а минуту в месяц. Скорость движения
времени в нашем сознании можно менять, я уверен в этом. Мне кажется,
что когда-то это мне вполне удавалось, настолько, что я смог продлить
собственную жизнь, чувствуя, что отмерено в общем-то немного.
За окном стояла жуткая, полярная тьма. К природным изменениям,
смене сезонов, продолжительности дня и ночи последнее время мы
были чрезмерно чувствительны.

– Тебе в больницу? – спросил я. – Простыла, что ли? Я так и знал.
Простыла. Говорил тебе: не ходи без шапки. Зимою надо носить шапку.
Если не наденешь, в больницу не повезу.

Я молча позавтракал, перебрасываясь с Наташей осторожными улыбками.
Ей перед операцией есть было запрещено. Она еще раз прошлась глазами
по списку, выданному ей в приемном покое. Волноваться было не
о чем, список был самым очевидным: носки, тапочки, любимая подушка,
халат, предметы гигиены... Она предложила присесть на дорожку,
согласно национальной традиции. Я уже привык к таким формальностям
и охотно их исполнял. Мы синхронно вздохнули и скрипнули стульями,
поднимаясь. Несмотря на некоторую излишнюю значительность (избежать
ее было трудно), наши действия оставались простыми, если не простецкими.
Когда выехали на Флойд, мне показалось, что в машине что-то постукивает.
Обращать внимание Наташи на это я не стал, но решил посмотреть
позже, когда вернусь из госпиталя.

На подъезде к станции дорогу нам преградил шлагбаум. Требовалось
переждать проходящий поезд. Редкий народ ехал на работу в оставленный
нами до лучших времен Манхэттен. Окна двухэтажной электрички уютно
светились пустотой вагонов: час пик еще не наступил. Мы на мгновение
прислушались к гудкам и стальному перестуку состава, когда он
торопливо набрал скорость, мелькнул перед нами серебряным боком
и исчез в темноте, мчась к соседнему Пэтчогу. Можно было считать
встречу с поездом добрым знаком: на шлагбаум в обыкновенной жизни
я попадал нечасто.

Следующий поезд, затормозивший наше движение, мы встретили уже
в Порте Джефферсоне; по шоссе проскочили легко, словно отрезали
кусок торта. На поезда нам сегодня везло, хотя это объяснялось
тем, что в утреннее и вечернее время график их движения наиболее
плотный. Зрелище горящих окон, баюкающий стук колес по пути в
большой город, щелканье дыроколов кондукторов в отглаженной униформе
– такие вещи не могли не манить нас, отправляющихся в неизвестность.
Мы не говорили об этом, лишь продолжали переглядываться, демонстративно
хмурясь от яркости электричества и предвкушения вынужденного бегства
на обочину жизни.

Отгремевший поезд вызвал своим уходом почти такой же шумный и
кратковременный ливень: дождь будто бы был прицеплен к последнему
вагону и встал перед нами вроде задернутой кулисы. Он закончился,
пока мы переваливали через железнодорожное полотно. Я был рад,
что дождь отмыл машину от вчерашнего песка и грязи.

Госпиталь еще только открылся и пока что мерцал, как алтарь с
догорающими свечами. Мы встали на главной парковке, неподалеку
от уже знакомого нам мраморного святого с наклоненным крестом
в объятиях. В холле нам было предложено подняться на второй этаж,
в отделение материнства, но мы уже настолько хорошо знали обстановку
в «Сейнт Чарлзе», что выслушивали администратора лишь из вежливости.
Елка в ее бытность здешним постояльцем умудрилась сходить в операционную
и полежать в специальном родовом кресле, чтобы подготовиться к
предстоящему. Доктора еще не подошли, девушка-санитарка попросила
меня спуститься вниз для заполнения Наташиных анкет. Я это быстро
сделал, перед тем как вернуться, вышел на улицу покурить.

Фиолетовое утро мало-помалу рассеивалось, медицинские работники
в синих и зеленых робах спешили на службу, гулко хлопая дверцами
автомашин. Я выкурил две сигареты и запил дым минеральной водой
без газа. Сходил в машину и взял еще одну бутылку для Елки.

Когда я вернулся, жену мою уже уложили на каталку, нарядив в одноразовый
бумажный халат и голубую беретку типа душевой шапочки. Наркоза
до прихода доктора не вводили, нас оставили на какое-то время
вдвоем.

– Не боишься? – спросил я дежурным тоном и постарался улыбнуться,
что у меня получилось, как при острой зубной боли.

Елка отрицательно покачала головой, фанатического блеска в ее
глазах прибавилось еще больше.

– Положимся на Господа. Что я еще могу сказать? Самая успокоительная
фраза из всех возможных. Несчастных случаев у них не бывает. Чем
мы

хуже других?