Онтологические прогулки

                                                    «Так связан, соединён от века
                                                    Союзом кровного родства
                                                    Разумный гений человека 
                                                    С творящей силой естества…
                                                    Скажи заветное он слово – 
                                                    И миром новым естество
                                                    Всегда откликнуться готово
                                                    На голос родственный его»
                                                                      Фёдор Тютчев

I. Вступление. Часть1.

Принято считать, что экология (от греческого oikos – дом, жилище и
logos – наука, учение), как объект познания, была объявлена
знаменитым эволюционистом Эрнестом Геккелем в 1866 году, и с
той поры ведёт своё летоисчисление в качестве
самостоятельной научной отрасли. Но эта информация, по крайней мере, не
точна, – она даёт знание о времени, с какого человек узнал об
экологии, а сама экология как таковая, как познаваемый
континуум, зародилась намного раньше. Её возникновение некоторые
неординарные исследователи числят феноменом библейского
века, и в обширном цикле экологических дисциплин наиболее
оригинальной представляется точка зрения, которая показывает
библейскую акцию грехопадения (изгнание первочеловеков из их
первичной среды обитания) первым экологическим кризисом в
человеческой истории.. Однако в собственно религиозном
(богословском) ракурсе данная точка зрения не даёт ничего, кроме
наукообразного украшения библейского мифа. Более же серьёзное
углубление в библейский смысл летописи, учитывая общий
символико-метафорический характер стародавних текстов, склоняет к
мнению, что мистические знания библейских аллегоризмов не
только поучительны, но и доказательны, дающие пищу для
недогматического знания.

Грехопадение совершил не человек, а грехопадение совершил Бог, когда
Он решился на независимость от человека, позволив Змию
соблазнить человека познанием: Бог переселил человека из своего
дома (ойкоса) в дом познания. Переход из ойкоса Бога в ойкос
познания действительно явился для человека глобальным
катаклизмом и судьбоносным потрясением исторического значения:
человеческий мир, только возникший, обзавёлся первым сугубо
человеческим порядком – своим домом, который, в свою очередь,
просигналил о появлении главнейшего отношения: противоречия
человека и природы. Нестандартно мыслящий Ф.И.Горенок верно
указал: «Экология – это знание о том доме, который мы не
строим, но в котором нам, тем не менее, приходится жить»
(Ф.И.Горенок «Ускользающее бытие», 1994, с.18). Следовательно,
экология есть первое и исходное сознательное произведение
человека, и возникло оно тогда, когда появился человек с
претензией на своё место в этом мире, когда человек заявил о себе,
как о человеке, тобто как домовладельце. Совершенно
справедливо сказано на одном из множества электронных экологических
порталов: «Экология приобрела практический интерес ещё на
заре развития человечества».

Такой аналитический подход с нетрадиционной ориентацией наглядно
изображает подлинное коренное понятийное содержание и истинную
смысловую предикацию экологии, делая её предметом
феноменологического сознания. На фоне этого рельефно выступают
шероховатости, несоответствия, несообразия современного
экологического языка и терминологические ошибки, которые в текущей
реальности «смазываются» и теряются в волнах повседневного
обывательского словопотопа, – так, широкораспространённое
словосочетание «экологическая опасность» – суть нелепость, ибо дом,
первейшая обязанность которого дать человеку безопасность,
не может быть для него домом (ойкосом) в отсутствие
благонадёжности; аналогичная ситуация с терминами «экология жилья»,
«экологическая напряжённость», «экологически чистые
продукты», «экологический урон» и прочая. Но самое главное, что
непосредственно эмпирически и ценно гносеологически вытекает из
данной аналитической нетрадиционной ориентации, состоит в
опознании человека генеральным объект-субъектом и главным
двигателем внутреннего сгорания экологии. Экологически заботы,
то есть чаяния и действия по домоустройству, с какой стороны
их не брать – физической, психической или духовной – всегда
находились на переднем плане человеческих побуждений и
установок, стремлений и потребностей, очерчивая полный
психологический контур человека как Homo sapiens’а, а данные
экологические хлопоты, начиная с первобытной пещеры, достигали своего
апогея и результата в облике семьи, и семья является
хозяйкой ойкоса, будучи самой важной иконой экологии. Через
радение об ойкосе, жилище, обители, семье человек проводит своё
жизнеопределяющее противоречие человек – природа, исторически
развиваясь до противоречия общество – природа, и далее,
превращая его в противоречие Бога и человека, что и образует
глубинную первопричину глобального экологического кризиса
человечества наших дней, показ чего служит идейным замыслом
данного повествования.

Историческое становление ойкоса, выявляемое аналитически, привело к
появлению едва ли не самой большой мистерии человечества,
имеющей тот же корень oikos – экономика, и какое в своих
начальных формах ставит себя как хозяйство домостроя. Экономика в
буквальном переводе обозначает искусство ведения домашнего
хозяйства; итак, спонтанно возникшая структура человеческого
ойкоса состоит из дома и хозяйства. Историческая мистерия
экономики состоит в том, что экономическое развитие, то есть
прогресс домашнего хозяйства, привело человеческое общежитие
не только к состоянию кризиса, но и стало его главным
действующим персонажем. Общечеловеческой формой высшего и
последнего этапа экономики (домашнего хозяйства) стали капитализм и
социализм (В чисто экологическом, ойкосном, плане я не вижу
принципиального различия между капитализмом и социализмом,
а, как формы хозяйствования, я ставлю впереди капитализм,
какой и будет предметом аналитики экологии, и не вижу
необходимости отдельно упоминать социализм в этой связи).
Капитализмом называется драма, давшая человечеству необъятную
содержательность Нового Времени и явившаяся из собственного гнезда –
промышленной революции XVI-XVII веков, в этой драме
экологическая трагедия стала составной частью. Один из наиболее
проницательных философов последнего времени – В.Хёсле в своих
московских лекциях сказал, что «…при капитализме складывается
хозяйственная система, логика которой не только не сводится
к логике «Oikos», но и, сверх того, основательно
видоизменяет, если не разрушает последнюю. Одной из главных черт,
характеризовавших историю Европы с начала индустриальной
революции, следует считать освобождение экономики из-под
нормативного гнёта прочих социальных образований, таких, например, как
семья и государство. Это, в конечном счёте, способствовало
возникновению особой логики экономического разума, которая,
как мы уже видели, тоже встаёт в ряд причин, обусловивших
нынешний экологический кризис» (В.Хёсле «Философия и
экология», 1991, с.103-104).

Итак, с помощью несложной логики возможно, если только понимать
человеческую жизнь императивом ойкоса, вывести немаловажное
заключение, что человеческий ойкос в своём процессуальном плане
или динамическом развитии, распадается на две составные
части, коренным и генетическим образом повязанные друг с другом:
экология и экономика. Основание такой логики является
наглядная историческая аксиома, что как экология не существует
без экономики, так экономики нет вне экологии. Лидер
европейской философии первой половины ХХ века Мартин Хайдеггер
определил: «Как обусловленный техникой, как часть технической
реальности, человек уже не может действовать против техники; его
решения по природе воспроизводят всё те же технические
принципы, он не может мыслить какие-то другие нетехнические
действия». А упоминавшийся ранее В.Хёсле эту мысль отразил в
своеобразном фразеологизме: « С такими великими задачами,
какой, к примеру, является задача спасения окружающей среды, вряд
ли удастся справиться без эффективной экономической
деятельности, рационализированной в соответствии с пусть и
неприятными законами эгоизма».

Таким образом, недогматическое размышление при точке зрения
нетрадиционной ориентации приводит к открытию основополагающего
гностического соотношения, имеющего вид основного вопроса
человеческого ойкоса: экология – экономика. Вне зависимости от
предусматриваемой сущности данного ойкоса – научной,
мировоззренческой или философской – основной вопрос исходит и в первом
приближении опосредует главнейшее отношение: противоречие
между человеком и природой. Имея в виду визуальную аналогию с
основным вопросом философии (дух – материя), – формальное
подобие и сходство в строго определённых рамках, с которым
действительно имеет место, ни в коем случае нельзя экологию
целиком отождествлять с духом, а экономику – с материей, хотя
соотношение экология-экономика исходит из отношения
человек-природа.

Итак, понятие об основном вопросе экологии является антитезой
традиционному порядку экологического исследования, которое не
знает внутренней анатомии своего предмета. Это последнее обычно
отражено в двух видах: структурном, где производится
структурная деформация отношения и экономическая часть резко
доминирует и подавляет экологическую, и функциональную, где
экономическая часть исключается из отношения экология – экономика,
как враждебный антагонист. Вот как эта идея представлена на
Международном Экологическом Форуме: «Экономика является
главным препятствием на пути сохранения природной среды. Основа
антагонизма между экономикой и экологией лежит в природе
рынка, который начинает давать сбои, когда в него вмешиваются
с разного рода нерыночными отношениями. В экономической
литературе отмечено, что недостатки в работе рынка происходят
тогда, когда общество считает некоторые ценности более или
менее желательными, чем это обозначается рыночными ценами.
Любая сложившаяся система, которая держится на совокупности
тесных взаимозависимых отношений, является аналогом живого
организма. Любое стороннее вмешательство в физиологию этого
организма равносильно ранению или же инфекционному заболеванию.
Хотя рынок постоянно совершенствуется и последовательно
охватывает все большие сферы человеческой деятельности, его
сущность практически не меняется. Давно отмечено, что рынок
равнодушен к человеческим проблемам, он не знает ни жалости, ни
вражды, он признает лишь холодный расчет в соответствии со
своей шкалой ценностей. В то же время он живой и активный, ему
свойственна стратегия жизненной экспансии и, как все
биосистемы с J-образной динамикой, он совершенно не волнуется о
будущем, то есть тяга к экспансии в нем перевешивает инстинкт
самосохранения. Во всех странах независимо от политической
системы наибольшую ценность имеет то, что создано руками
людей. Стоимость любого товара оценивается по количеству
вложенных в него средств, сил, времени. Природные богатства,
которые даются человеку даром, на рынке ценятся очень мало.
Например, стоимость природных ископаемых определяется лишь
усилиями по их добыче. Практически не имеет никакой ценности
воздух, которым мы дышим. Поэтому любые вложения средств в защиту
окружающей среды экономически не выгодны».

Игнорирование основного вопроса в экологическом познании является
наглядным признаком современного экологического злосчастья
человечества, а в некоторых аспектах данная ущербность нынешней
теории познания выступает даже прямым поводом и
ноуменальной предпосылкой, правда, чаще всего, апокрифическими, этой
последней. Сегодняшняя теория познания решительно проходит
мимо такой силлогистики, ибо современному экологическому
представлению в корне чужда гносеологическая ценность основного
вопроса, так же, как и весь арсенал мышления нетрадиционной
ориентации. Кардинальное различие здесь заложено в фигуре
ЧЕЛОВЕКА: если в нетрадиционной проекции человек значится
главным объектом познания и основным рычагом явления, то в
традиционном, современном порядке когнитации человек не фигурирует
вовсе. На Электроном Экологическом портале это обстоятельство выложено
следующим образом: «В буквальном смысле экология – это наука об
организмах «у себя дома». Наука, в которой особое внимание
уделяется «совокупности или характеру связей между организмами и
окружающей средой». В настоящее время большинство
исследователей считают, что экология – это наука, изучающая отношения
живых организмов между собой и окружающей средой, или
наука, изучающая условия существования живых организмов,
взаимосвязи между средой, в которой они обитают». В работе «Всеобщая
морфология организмов» (1866г.) Э.Геккель определял
экологию, как «…сумма знаний, относящихся к экономике природы:
изучению всей совокупности взаимоотношений животного с
окружающей его средой, как органической, так и неорганической, и
прежде всего его дружественных или враждебных отношений с теми
животными, с которыми оно прямо или косвенно вступает в
контакт». Бросается в глаза симптоматичность употребления
классиком термина «экономика».

Однако, невзирая на ясную простоту исходных посылок единая,
общепринятая дефиниция экологии отсутствует, а наличествует такое
множество смысловых и содержательных модификаций, что
обоснованными кажутся опасения о ненужности самого термина. И, тем
не менее, – что подчёркивается всеми аналитиками, – эти
экологические вариации содержат некую общую сущностную линию
биологического, но не человеческого, качества. Тот же
электронный интернет-источник повествует о данной ситуации: «С того
времени (установления термина «экология» Э.Геккелем – Г.Г.)
представление о содержании экологии претерпело ряд уточнений,
конкретизаций. Однако до сих пор нет достаточно чёткого и
строгого определения экологии, и все ещё идут споры о том, что
такое экология, следует ли её рассматривать как единую
науку или же экология растений и экология животных –
самостоятельные дисциплины. Не решён вопрос, относится ли биоценология
к экологии или это обособленная область науки. Не случайно
почти одновременно появляются руководства по экологии,
написанные с принципиально разных позиций. В одних экология
трактуется как современная естественная история, в других – как
учение о структуре природы, в котором конкретные виды
рассматриваются лишь как средства трансформации вещества и энергии в
биосистемах, в третьих – как учение о популяции и т.д. Нет
необходимости останавливаться на всех существующих точках
зрения относительно предмета и содержания экологии. Важно лишь
отметить, что на современном этапе развития экологических
представлений все более чётко вырисовывается её суть.
Экология – это наука, исследующая закономерности жизнедеятельности
организмов (в любых её проявлениях, на всех уровнях
интеграции) в их естественной среде обитания с учётом изменений,
вносимых в среду деятельностью человека. Из этой формулировки
можно сделать вывод, что все исследования, изучающие жизнь
животных и растений в естественных условиях, открывающие
законы, по которым организмы объединяются в биологические
системы, и устанавливающие роль отдельных видов в жизни биосферы,
относятся к экологическим… Экология сегодня включает ряд
дисциплин и отраслей науки, весьма далеких от изначального
понимания экологии Геккелем как биологической науки. Несмотря на
это, в основе всех без исключения современных направлений
экологии лежат все те же фундаментальные идеи биоэкологии. В
последнее время в связи с многозначностью слова «экология»
нередко высказываются опасения насчет возможности полной
утраты первоначального смысла термина».

Подобное обстоятельство гарантированно свидетельствует о внутренней
несостоятельности и неустойчивости современных представлений
об экологии, как самостоятельного научного фигуранта. Важно
понимать, что этот вывод, гносеологически идентичный тому,
что выражает мировое научное мнение в виде непогрешимого
суждения о глобальном экологическом кризисе, обладает
теоретической умозрительной природой, и не имеет прямого отношения к
опосредованию совокупностей огромного числа непосредственных
фактов и наглядных очевидностей, имеющих место в
технолого-экономической реальности мирового производства. Данный
силлогизм есть своеобразная грань вселенского многогранника
экологического кризиса, его теоретическая характеристика, как
результат углублённой постигающей рефлексии. И хотя
интенсивность последней, которую можно назвать интеллигенцией научного
духа, беспрецедентна, особенно в последнее время, но
основное достижение этого духовного подвига, фактически,
европейского ума, не было обозначено особыми аналитическими
действиями. Духовный подвиг постигающей мысли здесь идейно состоит в
том, что на роль первой скрипки в ноуменальной катавасии,
связанной с экологической тематикой, она вновь выдвигает
человека. Джей Форрестер, блистательный участник знаменитого
Римского клуба, заявил от имени европейской научной элиты,
входящей в клуб: «Под мировой системой мы понимаем человека, его
социальные системы, технологию и естественную окружающую
среду. Взаимодействие этих элементов определяет рост, изменения
и напряжённость в социально-экономико-природной среде»
(выделено мною – Г.Г.).

Но главное в этом бурном бурлении духа, сочленившим в себе разум и
эмоции, трезвый расчёт и слепую веру, натурализм и фантазию,
было достигнуто спонтанно и самопроизвольно: воинственное
наступление на природу, долженствующее олицетворять могущество
и всесилие человека, обернулось против самого человека, а
точнее, истреблению подвергается среда, обеспечивающая жизнь
человека. Через человека и посредством человека была явлена
миру вселенская напасть, аналогов которой человеческая
история не знает, и какая не совсем корректно была наречена
экологическим кризисом. Аурелио Печчеи, – основатель Римского
клуба, воитель с непреклонностью библейского пророка,
темперамент которого изменил стиль европейского мышления и
духопорядка, был в числе первых трубадуров, возвестивших мир об этом
потрясении: «Сейчас уже поняли также и то, что в результате
бесконтрольной человеческой деятельности жестоко пострадали
некогда щедрая и обильная биологическая жизнь планеты,
частично истреблены её лучшие почвы, а ценные сельскохозяйственные
земли всё более застраиваются и покрываются асфальтом и
бетоном дорог, что уже полностью использованы многие наиболее
доступные минеральные богатства, что вызываемые человеком
загрязнения можно найти теперь буквально повсюду, даже на
полюсах и на дне океана, и что теперь последствия этого
отражаются даже на климате и других физических характеристиках
планеты» (А.Печчеи «Человеческие качества», 1985, с.296).

Таким образом появилась экология человека, приобретя статус
равноправной научной дисциплины в экологическом цикле наук, а
Х.Берроуз даже выпустил манифест «География как экология человека»
(1922 год), на базе которого сформировалась всемирно
известная школа географов в Чикаго. (Более подробнее об экологии
человека будет сказано в дальнейшем). Новая карма человека
ценна для экологии не только тем, что пробуждала историческую
память и оживляла её генетическую преемственность, но более
всего с методологической стороны: человек, обладающий
собственным методом познания, привносил в экологию такое же
эффективное средство изучения в условиях решения основного вопроса
ойкоса..Спонтанно возникает вопрошание: для какой отрасли
знаний человек является главным объектом познания, какая,
соответственно, должна быть ведущим инструментом в раскрытии
отношения экология – экономика? Ответ на этот простой и
одновременно сложный вопрос был дан в русской духовной философии,
и предпочтение этой умственной интрузии среди других прочих
дано в силу того, что здесь преследовались не цели
дефинитивного удобства и не потребности антропологической
классификации, а единственно стремление к мировоззренческому
совершенству. Блистательный представитель русской (дореволюционной)
духовной школы профессор В.И.Несмелов, на мой взгляд, добился
чеканного образца такого совершенства: «…философия является
специальною наукою о человек – не как о зоологическом
экземпляре, а как о носителе разумных основ и выразитель идеальных
целей жизни» (В.И.Несмелов «Наука о человеке», 1994, с.20;
выделено мною – Г.Г.)

Антропогенная природа философии, однако, не является тривиальной
конструктивной чертой мыслительного процесса, а суть
параметрическая особенность исторического оперативного развития
мыслительного акта, другими словами, человек стал философским
телом и предметом познания в результате прогрессивного
усложнения форм мышления, поступательного движения и качественного
вознесения познавательного уровня мыслительного опыта. Итак,
человек стал главным действующим персонажем философии, а
философия стала средством познания человека благодаря
историческому характеру саморазвития и человека, и философии. Период
зарождения мудролюбия в эллинское время античной эпохи
определил философию в качестве «науки о сущности» (натурфилософия
Аристотеля), затем эпохальный исторический прорыв совершил
И.Кант, сделав философию «законодательством разума», и в
классической немецкой философии она превратилась в «науку
чистого разума» (Ф.Шеллинг), а следующий, и последний по времени,
исторический шаг философия осуществила, приобретя облик
«науки о человеке».

Философия, как отмечается в «Современном философском словаре»
(1998), «…всегда – прямо или косвенно – включала в свои картины
образ человека, пытаясь этот образ конкретизировать, стремясь
оценить возможности человека в его взаимодействиях с миром».
Но авторы словаря неправы: философия никогда в реальном
виде не включала в себя «образ человека», – последний являлся
общей потенцией, скрытой возможностью, философии, как способа
мышления. Антропоносной философия стала в итоге последнего
витка саморазвития философской способности человека,
способствующему историческому восхождению и расширению кругозора
постигающей мысли. Именно в этом высшем качестве человек
призван привнести философию в экологию, и именно такое
методическое средство способно плодотворно разрешить основной вопрос
экология – экономика. В таком разрезе философия вскрывает
структурное строение самого основного вопроса, выделяя духовную
долю ойкоса, как экологию и экономику, как другую реальную
долю ойкоса, – пропорция во взаимоотношении этих структурных
частей лежит в основе вожделенной гармонизации человека и
природы.

Знаменательно, что наиболее продвинутая модификация философии –
философия как наука о человеке – пустила живительные корни в
русской духовной философии, возглавляемой В.С.Соловьёвым,
тогда, как европейская классическая доктрина исповедует вариацию
философии, как науки чистого разума. Это обстоятельство
составляет стержневой элемент в курсе принципиального отличия
русской духовной философии от европейской классической и
экзистенциальной философий, о чём будет подробнее сказано далее.
Но, тем не менее, основную методологическую установку
экология, не колеблясь, черпает из недр европейского философского
воззрения.

Карл Маркс утверждает, что истинное внутреннее содержание любого
предмета является «подвижной сущностью», которая скрыта в своём
действительном существовании, в целом выводит, что «Она
обнаруживается, раскрывается впервые только в мышлении, в
философии, и поэтому моё истинное религиозное бытие есть моё
бытие в философии религии, моё истинное политическое бытие есть
моё бытие в философии права, моё истинное природное бытие
есть моё бытие в философии природы, моё истинное
художественное бытие есть моё бытие в философии искусства, моё истинное
человеческое бытие есть моё бытие в философии. Таким же
образом истинное существование религии, государства, природы,
искусства, это – философия религии, философия природы,
философия государства, философия искусства» (К.Маркс, Ф.Энгельс,
т.42, 1955, с.167). Следовательно, подлинное (истинное)
существование экологии – это философия экологии, и эта философия
суть наука о человеке.

Однако применение данной модификации философии (как науки о
человеке) в экологии вовсе не является методическим приёмом,
принятым в академическом познании при использовании некоторого
продуктивного средства со стороны, как практикуется при нынешних
исследованиях. Горенок пишет: «Обращение к философии как
«технике» разрешения экологических сомнений предполагает, что
философией извлекаются из нашего бытия и обозреваются
предметы, которые иным образом извлечь и рассмотреть нельзя»
(Ф.И.Горенок «Ускользающее бытие», 1994, с.7). В социальной
экологии, какая числится ныне самостоятельной научной дисциплиной
и где выделяют особую подсистему «экологическая философия»,
внимание к философии, по мнению адептов этой дисциплины
В.П.Селедец и С.И.Коженковой, осуществляется только как к
исследовательской процедуре. Они указывают: «Философский
инструментарий способен выявить глубинные предпосылки экологических
трудностей. Надо исследовать противоречия между сознанием и
материей, духом и телом, противоречия в самом духе. Именно
эти противоречия породили экологические проблемы»
(В.П.Селедец, С.И.Коженкова «Социальная экология. Часть I.

С решительным отрицанием потребительского, рационально-рассудочного,
отношения к философии в экологических исследованиях
выступил самый рьяный из современных пропагандистов философизации
экологии – В.Хёсле. Будучи профессиональным философом, Хёсле
в знаменитых московских лекциях отмёл напрочь химеру
«экологической философии» как практически удобное ухищрение ума, и
признавал за философией статус верховного делопроизводителя
и регулятора познающей мысли в духе определённого
мировоззрения. Хёсле исходит из того, что «Современная эпоха находится
в особом отношении к философии, и это обусловлено самой её
сущностью как переломной, прокладывающей радикально новые
пути исторического процесса. Современному миру для решения его
сложнейших проблем нужны наука и техника, но не в меньшей
мере он нуждается в философии для решения «вечных вопросов».
К таким вечным вопросам относится и вопрос о единстве
человека и природы, который в наше время обрёл небывалую
актуальность и напряжённость. Причём этот вопрос уже встаёт как
вопрос о разрыве единства в ситуации угрозы глобального
экологического кризиса». Таким образом идея об основном вопросе
экологии интерпретируется в умах наиболее ответственных и
проницательных исследователей.

Как итог, В.Хёсле представляет расширенную аннотацию своей позиции:
«Мне кажется, что одной из основных потребностей нашего
времени является потребность в философии природы, которая смогла
бы сочетать автономию разума с самодовлеющим достоинством
природы. Из сказанного становится ясным, что созданию
философии экологического кризиса должны способствовать самые
различные; если не все философские дисциплины, а именно:
метафизика, философия природы, антропология, философия истории,
этика, философия хозяйства, политическая философия, философия
истории философии. Подобное требование, пожалуй, покажется
преувеличенным; впрочем, действительно, нет никаких сомнений в
том, что этот вынужденно многоаспектный подход к решению
проблемы сильно затрудняет дело. Именно здесь, видимо, и следует
искать одну из причин игнорирования данной дисциплины.
Однако же именно оно, помимо прочего, делает возможными новые
открытия; особенно же заманчивым и многообещающим
представляется то, что при решении проблем экологического кризиса
стыкуются самые разные дисциплины, философия рассматривает не одну
лишь совокупность бытия, но и совокупность знания, так что
при решении проблем, которые требуют к себе многостороннего
подхода, можно надеяться на возрождение идеи единства
знания. Раздробление знания привело к упадку философии и нынешнему
экологическому кризису, тогда как понимание того, что лишь
цельное образование, дающее одинаково глубокие знания в
науках естественных и гуманитарных и тем самым способствующее
появлению людей, которые внесут свой вклад в дело преодоления
кризиса, косвенно пойдет на пользу и философии. Более того,
философия поможет отдельным наукам теоретически понять
причины экологического кризиса, с тем, чтобы успешнее бороться с
ним на практике. Философия также поможет наведению мостов
между самостоятельными дисциплинами, ибо от нее не скрыто ни
место каждой науки в общей системе знания, ни историческая
роль их современных форм в развитии мышления. Философия,
указав границы наукам, сможет по-новому поставить некоторые
вопросы так, чтобы мы могли получить на них требуемый ответ.
Экология же, в буквальном смысле этого слова, есть наука о доме.
Среди различных материальных домов, где живет человек,
экология выбрала себе величайший: нашу планету, представляющую
из себя ныне нераздельное единство природных и духовных
элементов. Если же говорить об идеальных домах человечества, то
среди них обширнейшим следует считать совокупность бытия,
которая и является предметом философии, поэтому угроза
существованию нашего земного дома связана и с разрушением дома
идеального. Итак, только восстановление идеального здания, т. е.
возвращение на метафизическую родину, поможет нам, людям
технической цивилизации, жить долго в нашем планетарном доме,
какой бы необходимой и предпочтительной при всем том ни
казалась в ближайшем будущем экотехнократическая работа над
отдельными деталями, чем, без сомнения, должны заниматься
конкретные науки». Дискуссию здесь должны прекратить слова
Г.Гегеля, сказанные им в гениальном трактате «Философия природы»,
который в полном объёме, как будет видно из дальнейшего, взят
в качестве теории познания экологии: «Философский способ
изложения не есть дело произвола, капризное желание пройтись
для разнообразия разочек на голове после того, как долго
ходили на ногах, или разочек увидеть своё повседневное лицо
раскрашенным. Она делает дальнейший шаг потому, что способ
действия с понятием, употребляемый в физике, неудовлетворителен»
(Г.Гегель «Философия природы», 1975,с.21)

Подобное прочтение философского подтекста в необъятном фактическом
достоянии экологии даёт убедительные основания для ряда
познавательных выводов, ранее неведомых в экологической
аналитике. Нетрудно увидеть в данной ситуации, что благодаря
философскому мерилу вся масса экологических знаний распадается на
два основных класса: материалистическая экология и
идеалистическая экология. В первом классе обобщаются знания,
поступающие непосредственно от предметов и явлений, обладающих
материалистической природой, – к таковым, к примеру, относятся
суждения о научно-технической революции (НТР), экологическом
кризисе общества и науки ex toto (взятые в целом), а также
экологическом состоянии отдельных дисциплин, отдельных
географических пространств и отдельных временных интервалах в истории
планеты. В материалистической экологии наличествуют
специфические и диагностические определения, термины и дефиниции, –
как-то: «загрязнение», «отходы», целая корзина особых
экологических наименований («экологическая безопасность»,
«экологическое давление» и прочая). Важно при этом заметить, что
понятийно-терминологическая база, как гностический результат
когнитивного приобретения за всё время изучения экологии,
полностью сосредоточена в лоне этой метаморфозы экологии.

Во втором классе экологических знаний обитают сведения, обладающие
идеалистической (духовной) природой, – к их числу относятся
постижения экологии человека, экологии и религии, некоторая
часть социальной экологии, соображения о ноосфере, но,
главное, в недрах идеалистической экологии таятся предпосылки и
основания когнитивного комплекса экологических новаций и
радикальных новшеств, имеющий прямое отношение к грядущему
миропорядку.

(Продолжение следует)