Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Вот сидим мы на скамейке в сквере перед польским посольством и сейчас припьём, наверное.

Но перед тем хочу спросить вас. При сочетании "Патриаршие пруды", что в голове выстраивается? "Мастер и Маргарита"? И у нас так же раньше бывало, аккурат до сегодняшнего дня. Теперь пойдёт по-другому.

Итак…

- Ребята, - говорят почему-то вполголоса нам, - прячьте пузырь!!!

Мы только-только присели на скамейку, в ногах у нас бутылка красного открытая стоит, пластиковые стаканчики в руках скрипят. Скамейка длинная, слева люди пьют пиво и лимонад и между делом предупреждают нас об опасности. Только поздно предупредили - нас втроём с Ромзой и Сашей Казанским (Ромза наш местный трансильванский граф, у него фамилия Унгуряну, а сам он светловолосый французишко такой пижончик) уже вовсю вяжут!

Здесь нужно пояснить, что милицейский козлик подкрался к нам по внутреннему кругу, там, где люди ходят, и любое четвероногое, любой велосипед, не говоря о таком крупном транспортном средстве, как ментовозка, по любому обратит на себя внимание; мы не заметили автомобиль не потому что мы плохо глядели, а потому что они вот так вот здорово умеют замаскироваться.

В общем, подходят они к нам раскорякой, поправляют автоматы, чтобы руки красиво лежали. Пожилой и юный, точно из рекламы равных возможностей. Пожилой, один в один герой криминальных драм - подтянутый, с коротким седым ёжиком, с глазами, посаженными на разные, что ли, уровни; этакий Гэбриэль Бирн. Юный - совсем другой; смотрит вроде и не взглядом, а чем-то иным, может, рукой. Думает о чём-то недоступном, но, судя по его виду, яростном и грозном. Бляха на груди. Солидный.

- Что это здесь, - говорят, - какое-такое вино, что значит - присели-не-пили, а документы?

Взяли почитать.

Паспорт был только у Казанского, Ромза владел какой-то сомнительной студенческой ксивой, а у меня не было ни того, ни другого - уж очень потеет жопа, когда в заднем кармане паспорт. Почитав в документах, менты пригласили нас в салон.

И так нам стало неохота кататься в этом гадском левиафане! Вот же, говорили мы, извольте убедиться: целая бутылка, уровень вина в ней фабричный. Вот, говорили мы, стаканы, в них ни капли вина не ночевало. Вот, восклицали мы наконец, нюхайте - и бурно дышали. Младенческий запах распространялся в воздухе над прудами. Но...

СЦЕНА ВТОРАЯ

И вот везут они нас бережно, словно ценную бандероль. Мы и пригубить не успели, а вот нате ж, избиты как младенцы. Кому обязаны, интересуюсь, столь плачевным положением? Гм… - говорит Гэбриэлбирн, - господину Г.! Г.? М. С.? Не может этого быть. Нельзя. - говорит Гэбриэлбирн. - В общественных местах. Есть на это указ. Президентский. И что же, - я уточняю, - так вот всё - и нельзя? Ну, пиво. - говорит Гэбриэлбирн, - пиво, его можно. А всё, что градусом выше - то всё к нам. И тихо едем так, торжественно.

Вскоре (мы как раз выезжали с прудов на дорогу к Садовому кольцу) начинают они клонить в сторону дани. Штраф, де, платить будете сейчас в отделении. Пятьдесят рублей. Протоколы всякие заполнять, их много у нас. Мы: не хотим - говорим, протоколы. Они: и что же нам в таком случае делать? Мы вздыхаем. Сумма до того малая у нас, что как-то даже боязно произнести её вслух.

В общем, сворачивают они на боковую улочку, и, тихо по ней продолжаем мы выводить переговоры из тупика. Предмет разговора до того тонок, что кажется, вот-вот прорвётся от неосторожного слова. Наконец, произносится Сумма. После тщательного укрывания от пары сержантских глаз (он незаметно скосил их в сторону Суммы, ха-ха!), я на ощупь составляю комбинацию: пару червонцев на откуп, последний надо как-то сохранить.

Вот, говорю, десять рублей. Выдерживаю паузу и прибавляю еще десятку. И всё, искренне удивляется Бирн и вертит руль в новый переулок. Снова начинаются переговоры, загорелое лицо Бирна в полупрофиль, сержантские лычки, очередной раут сорван, одна сторона думает о красивом попятном, другая - о том, как сохранить остаток, Казанский смотрит на меня, я смотрю на Казанского, потом в окно, потом на Ромзу…

- Гм!.. - говорит вдруг Ромза громко, - у меня ещё вот (лезет в карман) четыре рубля есть!

Достаёт какую-то мелочь. Гремит ею доказательно. Протягивает сержанту.

- Да ну их на! - Гэбриэлбирн говорит напарнику, потом спрашивает, вам где лучше остановить (!). Мы такие, да что вы, да вы не беспокойтесь, мы прямо вот тут и сойдем. Останавливают. Выходим. Перед нами через дорогу метро "Краснопресненская". И целая бутылка вина.

Подытожим. Теоретически, поймать милицейскую машину и доехать на ней от Патриарших прудов до Краснопресненской летом тысяча девятьсот девяносто девятого года стоило пятьдесят рублей. На практике вышло автостопом. Так что, всё возможно. Если окажетесь в тех краях, требуйте сдачи, не стесняйтесь.

Но по сторонам всё же, на всякий случай, глядите.