Искусство

Когда образованному питерскому мужчине с навыком игры на
муз-инструменте в начале XXI века становится грустно и не по себе, он
играет совсем никакой не блюз. Он играет настолько
запредельный звук, что грустно и не по себе становится множеству
мужчин и женщин, и не только в Питере. А когда таких мужчин целая
банда - душевного комфорта не жди. И не потому что они
такие эгоцентричные, грузят ближних и не могут выдать “позитив”,
а потому что врать себе не могут и уже кроме этого
запредельного звучания не видят способов честно выражаться.

А у к ц ы о н.   Э т о    м а м а

Я слушаю “Аукцыон” с 1986 года. По-моему, сегодня в Багдаде уже не
все, далеко не все спокойно. И если между состоянием
Предателя и состоянием Птицы находилось состояние Бодун, то Зима все
равно, как всегда, наступила. Я не слышал у “Аукцыона”
ничего более замогильного, чем последний, осени 2002г,
студийно-живой альбом “Это мама”. Была когда-то запись концерта в
Зеленограде - периода “Чайника вина”, с монументально пьяным
Хвостом и орнаментально нетрезвыми аукцыонерами - тоже
замогильная, но особого, веселящего разлива. “Это мама” - уже
совсем другой коленкор.

Костяк “Аукцыона”, оказывается, составляют кролики да тигры. Или
коты и тигры. По преимуществу, именно носители данных знаков
китайского календаря некогда создали ныне легендарную банду.
Тогда еще никто и не думал, что когда-нибудь на Земле
настанет пост-рок... Так вот, кролики (коты) - они очень милые и
спокойные люди. Индивидуальны, талантливы, нежны и зачастую
меланхоличны. Игроки (если не в карты-рулетку, то хоть на
гитарах). Тигры (наверное это ритм-секция) чувствительны, умны и
конфликтны, ищут приключений, находят сложности. Вместе они
действуют так, как действовали бы дуэтом Сталин (кот) и
Маркс (тигр). Черт его знает, но в конце концов в котле
“Аукцыона” заварился какой-то опасный для здоровья яд.

Меланхолия, полная светлых тонов, была в акустическом сольном
“Четыре с половиной тонны” Федорова. Весь этот джаз с Волков-трио
на “Зимы не будет” был уже выходом серьезной истерии,
полифонией прорезавшегося психоза, не тревожностью, но тревогой.
Все это время “Аукцыон” отдыхал, Федоров мрачнел. Судя по
редким его интервью, сухим и неподробным, он был озабочен
какими-то вещами материального плана, нежеланием продолжать
дальше “Аукцыон”, намеревался более или менее спокойно солировать
по клубам обеих столиц, продюсировать питерские безбашенные
дарования. В общем, остановите самолет, я слезу. Но вот он
- новый альбом.

Вернее, это сборник старых вещей, записанный живьем в студии
ЛСД-фильм (студия документальных фильмов, славная своей
причастностью еще к замечательному альбому “Жилец вершин”). Новых вещей
на альбоме, несмотря на убеждения Юрия Сапрыкина
(“Афиша”№20, 2002), что четыре, на самом деле - только две. “Якоря” и
“О погоде”. Песня “Заведующий” - макабр на меланхоличную
песню из “4,5 тонны”, а “Профукал” - несколько сумбурных фраз
внутри известнейшей темы “Фа-фа” - это, где “галлюциногены,
юга, нас дофига, накатила суть - ага”. И все-таки все песни
со старых альбомов облечены в новую “суть”: зловещую, почти
непроницаемую, надрывно-паралитическую. Когда я говорил о
замогильности “Мамы”, я не имел в виду тоски и мертвенной
бледности вурдалаков. Скорее, это какая-то чудовищная и ядовитая
катастрофа, происходящая так глубоко, что уже не важны слова
и мелодии, а важна только одна интонация. Нервный и усталый
крик на фоне дегуманизированного саунда в тусклом ореоле
чего-то нечеловеческого. Яростный омут перегруженных
нейросистем. И только “О погоде” - иной вектор. Замечательная
грустная песня с литаврами, саксофоном (или это бас-кларнет? не
знаю) и теми красиво щелкающими кастаньетами, что
присутствовали на альбоме “Птица”: “идет весь век/ то дождь, то снег/ то
дождь, то снег”. Так грустно может быть, наверное, только в
одной Северной Пальмире.

На “Маме” присутствует практически весь коренной состав группы:
Гаркуша, Озерский, Бондарик, Шавейников, Литвинов, Федоров и
Рубанов. Это те самые парни, что на заре отечественного
либерализма съездили в Европу, показать Парижу веселкинскую жопу.
Где-то сейчас задорный Вова Веселкин - быть может, ставит
подтанцовку Диане Гурцкой? Нет, скорее всего, осел в Париже...
А Николай “Колик” Рубанов - гениальный саксофонист-самоучка
- в конце концов ставший почти что звуковой визитной
карточкой “Аукцыона”; на новом альбоме Рубанов рубит за семерых, и
его пронзительные, морщащие мозги и поджигающие уши фразы и
соло процентов на 70 ответственны за подрывной замогильный
колорит. Не знаю, кто как, но лично я всегда предпочту
рубановскую игру джон-зорновской... Гаркуша, настоящий всесоюзный
дитятя Земли Русской, теперь едва слышен на новом диске -
зато его пронзительные аборигенские крики на одной ноте
создают замечательный апокалиптический финал некоторых вещей.

В принципе, кто-то должен был выдать именно эти интонации, именно
эти колыхания души. Питерский “Сплин” успешно занят
разработкой своей пост-психоделической, описательной золотой жилы,
“Текиладжаззз” с их энергичными романтическими медитациями вряд
ли бы подались в аукцыоновскую эсхатологию, ну а
“Ленинград” - “Ленинград” будет штурмовать московские стадионы и
стилизоваться все больше и больше. Нет, все-таки только “Аукцыон”
мог предоставить на всеобщее обозрение мрачный экстаз без
видимого смысла и цели, с дружелюбным саксофонным визгом и
доверительным вокальным воем. Пестующий свой мрак Найк Борзов
не настолько брутален. Разве что вот “Хоронько-оркестр” -
где-то в чем-то туда же, но в совсем иных формах.

Конечно, в пору, когда нет больше искусства, а есть уже только
арт-бизнес, возможно, что выпуск альбома просто был необходим
музыкантам - по самым материальным соображениям. Существует же
брэнд, имеется же “Мистерия паблишинг” и другие официальные
лица, все еще живы-здоровы, отчего бы не слабать
концертно-концептуальный “зе бест”? И не беда, что новых песен считай,
что нет (“Якоря” и “О погоде” вполне могли остаться за
бортом той же “Зимы не будет”), главное - спрос еще есть... Об
этом думать уже более грустно. Может статься, что этот фактор
тоже внес свою психологическую лепту в тот звук, к которому
пришел-таки “Аукцыон”. Опять же - черт его знает. По
московским клубам до сих пор дрейфуют же “Водопады им. Вахтанга
Кикабидзе” (кто-то помнит, что это такое?), “Вежливый отказ”,
Силя, “Э.С.Т.”, “Мистер-Твистер”, ну и “Н.О.М.”. У Егора
Летова образовались какие-то трибьюты и альбом с песнями
советских композиторов. Тенденции берут за горло, берут свое там,
где видят свое.

Но лучше не опускаться так близко к греховному грунту; вдруг я
подумал, что “Это мама” - это так называемая “грешная земля”,
которая еще в “Птице”, в теме “Дорога” “держала за ноги” и
“медленно любила, пережевывая” - кстати, эта вещь очень нравится
В.Пелевину. Но лучше не опускаться совсем, не
концентрироваться на таких объектах ума, как “Мистерия паблишинг” и иных
тонкостях дистрибуции и дилерских сетей. Лучше так, как с
начала было: подрывной замогильный колорит - пронзительные
аборигенские крики - мрачный экстаз - чудовищная и ядовитая
катастрофа - яростный омут перегруженных. В общем, комфорта не
жди.

При всем этом “Аукцыон” - вменяемые, осознанные и спокойные люди.
Отцы своих семейств, папы, они - довольно расслабленные и даже
чуть ленивые мужички. Вот и их сайт http://www.auktyon.ru
такой же - загружается быстро, а обновляется медленно.

Да, и все-таки нынешний Леонид Федоров, как-то в интервью называвший
президента Путина “Утей-путей”, теперь исполняя старый хит
“Осколки” - “сон, во сне борьба, судьба народа - моя
судьба!”, остается тем же, что и был - фигляр-фигляром... Черт их
разберет.