Онтологические прогулки

Пермь. Слудская площадь 1782 г.

В Перми с 28 февраля по 1 марта проходила Международная
научно-практическая конференция «Либерализм в России». Ее организаторами
была администрация Пермской области, Фонд Фридриха Науманна
и Фонд «Либеральная Миссия». Конференция была посвящена
памяти Петра Струве и Михаила Осоргина: оказалось, что и Струве
и Осоргин родились в Перми. Честно говоря, поехал я не на
конференцию, а чтобы встретиться с разными людьми, ну, и
конференция тоже интересно: из моих друзей и знакомых лишь М.М.
Немиров определенно заявлял себя либералом, остальные же
занимали позиции в консервативно-радикально-монархических
пространствах. И сам я при слове «либерал» нехорошо вздрагивал,
т.к. в голову приходило сразу же – «враг государства», а
государство я не то, что уж очень сильно любил, но понимал – не
быть государству и России не быть. А мне хочется, чтобы
Россия была.

Я был уверен, что до Перми летает самолет. Я зашел в сияющий
Тюменьавиатранс. У входа сидели два человека в смокингах и с
презрением посмотрели на меня, т.к. у меня, как у Филиппка с
ботинок стекал мокрый снег и, кажется, я шмыгал носом. Пройдите,
девушки вам скажут летают ли самолеты в Пермь. Девушки
посмотрели в своих компьютерах и сказали, что в Пермь самолеты
вообще не летают. Странно – в Перми живет больше миллиона
людей... Неужели никто хочет лететь в Пермь самолетом?
Странно...

В кассе предварительной продажи железнодорожных билетов было совсем
пусто. То есть буквально ни одного человека там не было. Я
подошел к кассе и спросил билет на Пермь. Фирменным поедете?
Чего ж не поехать раз другого никакого нет. Кассирша
предупредила, что дорого. Оказалось – и вправду дорого: 1800 руб. в
оба конца. На мой взгляд за такие деньги нужно летать на
Боинге к теплым островам, а не ехать из заснеженной Тюмени в
заснеженную Пермь на фирменном поезде...

Пока ждал, когда подпишут командировку, одной славной девушке Любовь
Петровне помог я написать проект возрождения Никольской
ярмарки в городе Ишиме. По моему мнению, получилось хорошо,
подробно и убедительно. Ну, посмотрим, что решит конкурсная
комиссия...

Я ничего плохого не хочу сказать о ночном тюменском вокзале. Но,
побывав там, я усомнился в словах Николая Кузанского, что любая
часть Вселенной равноудалена от Бога. Очень много бродило
по вокзалу стремного народца, псевдоухарей в расстегнутых
зимних ботинках и пивом в руках, милиционеров с палками и
веселых девиц, предлагающих различные сексуальные развлечения. Но
вполне может быть, что тюменский ночной вокзал все же ближе
к Богу, чем международная конференция по либерализму.

Фирменный поезд «Енисей» – хорошенький, чистенький. Один сосед в
купе. Я ему рассказал как на Крещение в Тобольске нырял в
ледяную иордань. А он мне рассказал как на Крещение в Сарове тоже
нырял в ледяную иордань. С тем и легли спать. Лес вокруг
шумит – Лика крепко спит. Тихо вышли звери, жившие в пещере.
Вышел лев могучий с гривою дремучей, обошел степенно – спящая
священна! Вкруг играли игры леопарды, тигры. Лев над Ликой
стоя гривой золотою клонится все ниже, нежно Лику лижет.
Слезы, как рубины, катятся на глины. Львица пожалела – спящую
раздела. И укрыли звери девочку в пещере...

Утро. Весело за окном. Горки, на горках – елки. Чай.

Вышел на перрон, как белокурая бестия, под песню, звучавшую по
радио. «Зачем, ты, не со мной, девочка, зачем? Чем тебя обидел,
чем?». Песня ничего хорошая.

Таксист-абхаз. В Перми живет 12 лет, жена русская. Родители у него
погибли в абхазскую войну. Очень хочет вернуться к себе
домой, но у жены парализованные родители и они не могут их в
Перми оставить (и взять с собой не могут).

Либерализм. Классических либералов было двое. Один – немец по
фамилии Тамм из Фонда Науманна. Второй – профессор Ричард Пайпс,
специалист по русской истории из Гарварда. Тамм говорил, что
в Западной Европе блюдутся права личности и демократии там
достаточно, но имеют место быть отдельные кризисные явления.
Суть этих явлений в том, что социальное общество безумно
дорого, многие отрасли существуют лишь благодаря дотациям;
пышным цветом цветет бюрократизм. А проблема, по мнению Тамма,
заключается в излишней вере людей в государство. Люди слишком
мало заботятся о себе сами. Хорошо ему говорить, а вот в
Нижегородской губернии, сообщает газета «Комсомольская
правда», появились летающие змеи. Смогут ли люди сами защитить себя
от змей, которые ползают, летают, совершают многометровые
прыжки, да и при этом еще и переговариваются с помощью
свиста?

Ричард Пайпс, маленький сухонький, попросил, чтобы его
сфотографировали на трибуне. Он сказал, что в его автобиографической
книге эта фотография будет самой последней: он читает лекцию в
Перми. Какой-то представитель СПС льстиво говорил ему, что
русское ухо в фамилии «Пайпс» отыскивает рифму с СПС. В свое
время Пайпс был советником президента Рейгана. Он рассказывал
о Струве, что напрасно Струве считают неудачником, это был
такой человек, такой человек! Был в нем дух национального
европеизма. А сейчас, сказал Пайпс, 70 процентов русского
народа, к сожалению, думает, что у России должен быть свой
особый путь. Какой такой особый путь? Единственный путь для всего
мира - это Запад. В зале все, даже весьма либеральные
либералы вздрогнули от такого неприкрытого фукуямства.

В.Б. Рубцов в докладе о постсоветском либерализме сетовал, что
либеральные ценности нынче не в моде, нет харизматических
выразителей этих идей. Причину же непопулярности либерализма в
современной России он объяснял несколько странно: мол,
либерализм есть многослойная конструкция из философии, идеологии,
образа жизни; и вот как-то так произошел трагический разрыв
между разными модусами либерализма.

С.С. Митрохин (член фракции «Яблоко») обрушился со страшной силой на
классический либерализм за то, что он отводит государству
лишь роль ночного сторожа для охраны порядка. Это, сказал он,
либеральная утопия, причем приводящая к антилиберальным
результатам. Государство должно вмешиваться в экономику, причем
достаточно жестко. Нам, говорил Митрохин, нужен не просто
либерализм, но социальный либерализм и крепкое государство.
Социальный либерализм есть квинтэссенция развития всего
западного мира в ХХ веке, когда шел синтез социал-демократии и
либерализма, когда правые левели, левые правели, достигая
однородно-розового цвета. Россия в этих процессах не
участвовала, поэтому, реформы 90-х годов повернули страну не к
социальному либерализму, но к либерализму классическому, который
сегодня уже есть позор и карикатура. Другие выступающие
призывали к «либерально-консервативному синтезу» и даже в качестве
обвинения либерализму сказали, что он «не признает
реальность коллективных лиц». Действительно, не признает, он глух к
понятиям «русский народ», «национальная идея», «мы» и.т.п.,
но, если он станет их признавать, то что ж это будет за
либерализм, к тому же прочно синтезированный с консервативной
идеологией?

Но недолго мне пришлось размышлять об этом. Нас повели на фуршет,
где были разные вкусные бутерброды, но (к сожалению!) одно
лишь сладкое вино, которого я вообще не люблю и никогда не пью.
Тут же зачем-то выпил в ущерб здоровью. Назад я тоже ехал
на фирменном поезде. Только я лег на нижнюю полку в пустом
купе и задремал, как пришел какой-то разъяренный, пьяный
детина и сказал, чтобы я уходил, т.к. он сейчас из ресторана
приведет телку. Ругаться мне с ним совсем не хотелась, т.к. я
уже практически спал и гулял во сне по каким-то блаженным
холмам; я попросил проводницу дать мне другое какое-нибудь
место, ведь половина вагона была свободной. Но проводница
сказала, чтобы я не волновался и ложился туда, куда она меня
определила. Я лег, уснул и снова явился детина с криком, что он
меня убьет, поскольку ему некуда вести телку. Я тогда, почти
что не просыпаясь, пошел опять к проводнице и она дала мне
другое свободное купе, где я и проспал до утра. Утром пришел
извиняться ночной детина, сказав, мол, прости, брат, был
пьян. Мы с ним разговорились и очень подружились. Он работает в
городе Ноябрьске милиционером; а до этого он участвовал в
первой чеченской кампании и теперь у него нет одной ноги. А
телку в купе он так и не привел.